Will you teach me how to love?

Я стояла возле плиты и уже битый час пыталась сотворить что-то похожее на завтрак. Было трудно не греметь посудой, но я старалась. Артём уснул самый последний, скорее всего это он накрыл Глеба пледом, потому что парень умудрился беззаботно вырубится, сидя в кресле. — Эй, повариха, — прозвучал за спиной голос Иришки. Я повернулась. — Я домой пойду. Девушка была не в самом лучшем виде: новогодний макияж уже не казался таким привлекательным, а чёрные волосы были собраны в безобразный пучок. — Ты не останешься на завтрак? — я накрыла сковородку крышкой и приземлилась на стул. — Всё уже почти готово. — Нет, родители позвонили бабушке, чтобы та меня проверила, так что мне лучше удалиться пока она не обзвонила все больницы и не подняла на уши всю полицию города, — девушка ухмыльнулась и села рядом на стул. — Она у тебя в своём репертуаре. — Позвонишь мне, если произойдёт что-нибудь интересное, хорошо? — во взгляде читалось недоверие. Прости, Ира, пока что я не расскажу тебе ничего. — Хорошо. — Передавай привет мальчикам, — пробубнила она и направилась в сторону коридора. Через несколько минут послышался хлопок двери, сообщающий об Иринином уходе. Я вернулась к сковородке. Так-с, вроде бы не подгорело. Взяв какую-то деревянную штуку, в народе называемую лопаткой, принялась переворачивать бекон. Довольно аппетитный такой бекон. Спустя ещё минут пятнадцать на столе уже стояли тарелки с вкусным, как мне показалось, завтраком. — Макароны с беконом? — голос Артёма заставил вздрогнуть и резко повернуться. — Хуже и не придумаешь, — на его лице расплылась улыбка, больше похожая на насмешку. — Вообще-то во многих ресторанах это деликатес, — я гордо подняла подбородок. — Тогда за место макарон-ракушек должны были быть спагетти, — он сел за стол, оценивающе смотря на мой «шедевр». — Теперь у меня вообще пропало желание тебя кормить! — я демонстративно надула губы и отодвинула от него тарелку. — Да ладно тебе, я пошутил, — я ещё пару секунд дулась, но потом пододвинула её обратно. — Кое-кто вчера не убрал все блюда и продукты в холодильник, поэтому всё испортилось, — Артём кивает, пропуская мимо ушей всё, что я сказала, и продолжает изучающе смотреть на тарелку с завтраком. — Если ты сейчас не съешь это, то я выкину это с балкона, — только теперь он возвращает взгляд ко мне, но вновь переводит на макароны. — Тот омлет до сих пор не выходит у меня из головы, — я хмурюсь, а он замечая это, веселится ещё больше. — Я просто не думал, что можно вот так испортить блюдо. — Так, Артём Васильевич, я вас услышала, — я резко поднимаюсь со стула, хватаю тарелку и выбегаю на балкон. Только потом до меня доходит, что Артём побежал за мной. Но было уже слишком поздно, потому что содержимое тарелки уже летело с шестого этажа. Откуда-то снизу послышались недовольные крики и какая-то ругань, после чего до меня дошло, что мои прекрасные макароны приземлились на голову какому-то несчастному прохожему. Артём потянул меня за руку, так и не дав посмотреть на этого счастливчика.  — Глупая, он же вычислит какая это квартира, — он с самым серьезным взглядом присел на корточки рядом со мной. Я сначала оценила ситуацию, а потом дико рассмеялась. Взрослый мужчина прячется на балконе от злого прохожего, чтобы тот не вычислил квартиру. Это слишком смешно даже для меня. Артём, увидев мою реакцию тоже рассмеялся. Мы вышли обратно на кухню. — Если ты выбросила мой завтрак, то я съем Глеба, — голос был серьезным, а его взгляд уже устремился на вторую тарелку. — Каннибализм до добра не доводит, — попыталась пошутить я, но Артём, видимо, это не оценил. — Очень смешно, Смирнова, ты знаешь, что я имел ввиду, — проворчал тот и пододвинул к себе вторую тарелку. — Ты хочешь оставить лучшего друга голодным? — я приподняла брови и, прикрыв рот ладошкой наигранно помотала головой. — Этот идиот вчера выпил слишком много, поэтому сомневаюсь, что он проснётся так рано. Я решила перестать шутки шутить, хотя моё хорошее настроение с утра с этим было не согласно. Сконцентрировав серьёзный взгляд на Артёме, облокотилась на стол руками. Парень прожевался и выразительно выгнул бровь, глядя на меня. — Так ты с ней встретишься? — осторожно спрашиваю, не сводя с него глаз. — Позвони ей и договорись о встрече. Парень ещё несколько секунд непонимающе смотрит на меня, но потом до него доходит что я имею ввиду. — Как-нибудь позвоню, это не так важно, — отнекивается он, устремляя взгляд куда-то в окно. — Важно! Может быть не для тебя, но для неё важно! — моё уж слишком громкое заявление всё-таки заставляет его посмотреть на меня. — Она же оставила свой номер? — Он не изменился, — тихо отвечает Артём. — Ты не удалял его? — Я помню его наизусть, — в груди что-то предательски кольнуло, а пальцы непроизвольно сжались. Ревность? Я неосознанно надула губы. Артём заметил это и усмехнулся. М-да, эмоции скрывать у меня всегда плохо получалось. — Есть вещи, которые трудно стереть из памяти, как бы ты не старался. Он тепло улыбнулся, будто получил какой-то допинг от моего недовольства. Знаю я, что бессмысленно расстраиваться из-за какой-то ерунды, но почему-то мне грустно, что какая-то часть Тани всё ещё жива в нём. Хочется, чтобы он не видел никого, кроме меня, но это лишь мои эгоистичные желания. — Позвони ей и договорись о встрече, ладно? — он нахмурил брови, бросил короткий взгляд на часы, но всё же достал телефон. Посмотрел на Глеба, который беззаботно спал в соседней комнате и набрал номер. Поговорили они недолго. А когда парень убрал телефон в карман, то выдал: — Ты пойдёшь со мной, — голос был ровным и уверенным. — Что? Я? — Да ты, Таня сказала, что хочет тебя поблагодарить, да и мне с тобой будет легче, — противоречия, неосознанность действий и вообще я очень бы хотела возразить, но как я могу отказаться, когда он говорит мне такое? Я неосознанно кивнула, а Артём довольно улыбнулся. — Пойдём в два часа дня, тебе не нужно домой? — я посмотрела на телефон, в котором не было ни одной смс, ни пропущенного вызова. — Мама сегодня придёт поздно, так что я могу ещё остаться у тебя, если ты не против, — он промолчал, лишь улыбнулся уголком губ, подошёл ближе и накрыл своими губами мои. Прижимая меня куда-то к столу. Я вздрагиваю всем телом, чувствуя, как мурашки прошлись по спине, доходя до кончиков пальцев и останавливаясь где-то внизу живота. На этот раз мы оба трезвые и можем адекватно мыслить и осознавать свои действия. Но как можно здраво рассуждать, когда губы Артёма пьянят похлеще ликёра, а запах уже родного одеколона вообще лишает рассудка. Я не знала к чему всё это приведёт и правильно ли мы поступаем, но одно я знала точно: я убью всех и каждого, к кому губы Артёма будут прикасаться так же легко. Он продолжал целовать меня жадно, властно, раздвигая своим языком мои губы, проникая внутрь и углубляя поцелуй. Я послушно принимаю его ласку, растворяясь в его руках, глазах, во всём нем. Он поднимает меня за бёдра и сажает на стол, а его руки безукоризненно гуляют по моей спине. На миг он отстраняется, смотрит мне в глаза и этого хватает, чтобы понять насколько безрассудно мы поступаем сейчас. — Глеб может проснуться, — тихо шепчу я, пытаясь восстановить дыхание. Но он не обращает ни малейшего внимания на мои слова и вновь припадает к моим губам. И я вновь теряю рассудок. Всё, что происходит вокруг становится неважным и незначительным. Артём рядом и этого достаточно, достаточно просто растворится в нём, чувствовать его каждой клеткой своего тела. Я зарываюсь пальцами в его тёмные волосы, он ещё сильнее прижимает меня к своему торсу рукой и тепло заглядывает в глаза. — Кхем, — я вздрогнула, Артём отстранился от меня, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. — Позвольте вам помешать? — рядом с холодильником стоял Глеб, облокотившись на косяк и скрестив руки на груди. Я забыла как дышать. Лишь притупила взгляд в пол, чувствуя свою вину. Артём отошёл от меня на пару шагов и уставился на Глеба выразительным взглядом. — Как давно ты здесь стоишь? — самый глупый вопрос, который Артём вообще мог задать. — Достаточно, чтобы всё понять, — он отталкивается от косяка и садится за стол, пристально смотря на меня. — Прости, — срывается с моих губ, прежде чем я успеваю подумать. Глеб ухмыляется, но ничего не отвечает. А мне хочется убежать куда-нибудь очень далеко, желательно в другую вселенную. — Кушать будешь? — второе место по самым нелепым вопросам занимает Смирнова Ольга. Глеб упирается рукой о стол, кивает и продолжает наблюдать за моей нелепой реакцией. Я спрыгиваю с кухонного гарнитура, подхожу ко столу и пододвигаю к нему свою тарелку. Ну, а что? Артём завтрак Глеба уже съел. Глеб съедает ложку, задумчиво жуёт, но потом всё содержимое со рта вываливается обратно в тарелку. — Это ужасно, — парень кривится в лице, вытирая рот рукавом кофты. Я с грустью смотрю на тарелку, до конца хороня своего внутреннего поварёнка. — А мне показалось, что очень вкусно, — задумчиво говорит Артём, криво улыбаясь мне. Я обиженно толкаю его в бок. — Мог бы и не есть. — Ты же всё утро потратила, чтобы приготовить это, я был обязан съесть, — он приземляется за стол. — Так это ты приготовила? — брови Глеба поползли вверх. — Очень вкусно, правда! Я просто не до конца распробовал! От нелепых утешений Глеба становится ничуть не лучше, а Артём вообще заливается громким смехом. В итоге мы заказываем пиццу, и более менее спокойно завтракаем. Я делаю вывод, что к плите больше ни в коем случае не подойду. Артём ведёт себя так, как будто вообще ничего особенного не случилось и недавней сцены вовсе не было. А я не знала, как смотреть в глаза Глебу. Я понимаю, что должна думать в первую очередь о своих чувствах, но это, видимо, выше моих сил. Чувство, что я предала его не отпускало меня ни на секунду. — Ладно, ребят, развлекайтесь тут, а мне нужно дядю в боулинге подменить, так что вынужден вас покинуть, — Глеб встал из-за стола и выкинул пустую коробку от пиццы. — Кстати, а где Ира? — Она ещё утром домой ушла, — тихо говорю я, всё так же боясь встречаться с ним взглядом. Артём пошел проводить друга, а мне сил хватило лишь поглядывать на них из соседней комнаты. Когда дверь захлопнулась, в комнату зашёл Артём. — Это ведь правильно? Я виновата? — слёта спрашиваю я вопрос, что уже давно крутился в голове. — Не говори глупостей, рано или поздно он бы всё равно всё узнал, — Артём чешет затылок и переводит взгляд на часы. — Пора уже собираться, нам скоро выходить. Я вспомнила о встрече с Таней и сорвалась с места, отправляясь в комнату, чтобы переодеться. Артём проводил меня взглядом, а потом сам пошёл собираться. Через двадцать минут я полностью собранная вышла в коридор, где меня уже ждал Степанов. До кафе мы добирались на метро. Кафе, кстати, было то, в котором мы часто собирались с ребятами, недалеко от моего дома. Готова поспорить, что место встречи назначал Артём. — Ты ещё не передумал с ней встретиться? — спрашиваю я, провожая взглядом суетливых прохожих. — Ты же этого так хотела, или ты передумала? — он достаёт сигарету. — Нет, но… И вообще тебе пора бы уже бросать курить! — я приближаюсь к нему и, встав на носочки, вырываю из губ сигарету. Артём зло смотрит на меня из-за чего я усмиряюсь и начинаю думать, что только что кого-то убила. Слишком много недовольства в его взгляде. Сигарета летит из моих рук в ближайшую мусорку, которая попалась нам на пути. Артём идёт таким же недовольным, но вновь сигареты не достаёт. А ведь мог бы. — В один момент бросить всё равно не получится, — так же недовольно говорит он, смотря на кафе, которое уже виднелось из-за угла. — Значит постарайся курить меньше и, желательно, не при мне. Мы заходим в кафе. За последним столиком сидит Таня и, увидев нас, машет рукой. Я посмотрела на Артёма, взгляд которого от недовольного перешёл в холодный, колючий. Решив взять инициативу в свои руки я первая подхожу к столику и сажусь за него, приветствуя девушку. Артём тоже медленно, но садится. — Здравствуй, Тём, — тихо говорит та, притупив взгляд на Артёме. Тот лишь кивает, упираясь о стол рукой, и поворачивая голову к окну. — Так о чем ты хотела поговорить? — Я хотела извинится, но извинений, скорее всего, будет недостаточно. Я смотрю на Таню и потихоньку моя самооценка стремится на самое дно. Тёмно-рыжие волосы свисают ниже плеч, глаза болотно-зелёного цвета, выразительные и красивые. Крупные веснушки, но они очень ей шли, и правильные черты лица. А то, что это бывшая Артёма делало меня какой-то неуверенной. Она подробно рассказывает Артёму всё через что прошла, а он внимательно слушает. Медленно, но верно обстановка становится лучше и спокойнее. Я сижу, молча переводя взгляд с одного на другого. Чувство, что я здесь лишняя овладевает мной, от чего кулаки непроизвольно сжимаются. Смотреть, как Артём мило беседует с Таней больно и невыносимо. — Давайте что-нибудь закажем, — говорит девушка переводя взгляд с меню на Артёма. — Тебе чёрный кофе? Или вкусы изменились? — Кофе сойдёт. Кислорода стало мало. Я ведь сама всё это затеяла, тогда почему так больно? Больно смотреть, как Артём любезно обсуждает с ней какие-то случаи из прошлого. На то, что она знает его лучше чем кто-либо другой. И на то, как он улыбается ей. — Я отойду на пару минут, — я встаю из-за стола и, даже не увидев их реакции, выбегаю из кафе. Да гори всё огнём, уж лучше потом Артём будет смотреть на меня, как на дурочку, которая сбежала с поля боя, чем я буду присутствовать здесь. Противно от самой себя. Не могу смотреть на это, а сегодня позволила Глебу оказаться в такой же ситуации. Мысли беспрерывно путаются, а сердце пропускает удары. Прости, Глеб, это ведь очень больно и страшно. Я тоже сбежала, как и ты. Напридумывала себе розовую историю со счастливым концом и сама поверила в неё. Я бежала, не смотря под ноги. Когда выбегала из кафе врезалась в какого-то парня. Он был высоким и широким. Наверное, не очень подходящее слово для описания человека, но оно единственное пришло в голову, глядя на него. Он извинился, хотя сделать это должна была я, но все слова застряли в глотке. Придя домой, я привидением прошла в комнату. Завалилась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Он не должен улыбаться так кому-то, кроме меня. Так я думала. Наверное, это глупо, подстать мыслям наивной малолетки. Меня грызла совесть, что я ушла, но и оставаться я там тоже не могла. Сама затеяла, сама сбежала. А ведь он даже не сказал в каких мы сейчас отношениях… *** В итоге, я уснула и проснулась лишь под поздний вечер. Мама уже была дома, а Лёша куда-то слинял, скорее всего к какой-нибудь подружке. — Ты проснулась? — мама зашла ко мне в комнату, вытирая руки об передник. — Кушать хочешь? Я лишь кивнула и поплелась за ней на кухню. Она энергично принялась накрывать на стол. — А где Лёша? — Умотал куда-то с друзьями, он приходил, хотел что-то спросить, но не стал тебя будить, — родительница села за стол. — Как вы отметили? Хорошо, мама. Очень хорошо. Только не вдвоём и даже не у нас дома. — Посидели немного и пошли спать, — автоматом вру я, стараясь не смотреть ей в глаза. — Прости, милая, я очень хотела отметить с семьёй и мне жаль, что всё так получилось, — я лишь киваю, перебирая еду в тарелке. Мать кушает, но потом непонимающе смотрит на меня. — Всё хорошо? Ты не прикоснулась к еде. — Я не голодна, — встаю из-за стола и иду в свою обитель. Не хотелось, чтобы мама что-то заподозрила, но вести себя как обычно не получалось. Но она не пошла за мной и за это я ей очень благодарна. Зайдя в комнату, взгляд упал на телефон, к которому я почти не прикоснулась за весь день. Разблокировав экран, на дисплее высветилась надпись «9 пропущенных вызовов». От кого эти пропущенные не нужно было и думать. Но как только я восстановила в уме образ математика, телефон затрезвонил и заставил меня вздрогнуть. Вызов «Тиран-математик». Я улыбнулась и подумала, что пора бы уже его переименовать. Телефон продолжал звонить, но смелости взять трубку у меня не было. Всё же, пересилив свой страх, да и вообще саму себя я нажала на кнопку «ответить». — Где ты?