The Vampire Diaries.

Бонни смеется: сначала одними морщинками, глубоко залегшими под опухшими от недосыпа и слез глазами, потом смех перетекает в тихий звук, кажущийся скорее щенячьим скулежом, нежели приглушенной трелью соловья. Апогея он достигает, когда преобразуется в истерический хохот. Бонни смеется, не в силах остановиться, все ее тело — от головы до кончиков пальцев ног — пробивает судорога. Она харкается битыми стеклами, рваными кусками легких, мертвыми нервными клетками. Ноздри щекочет аромат «L’Arte di Gucci», Ее аромат, который на стенках черепа ассоциативно отпечатался, не как «Pretty Woman», а мрачной неизбежностью — вот и все. Занавес, финал, конец. Однако едва ли Маргарет позволит так быстро закончиться игре, которая началась пару месяцев назад, после ее воскрешения из мертвых. Уж лучше бы Бонни — я всех спасу — Беннет оставила ее на съедение червям. Там, на старом кладбище, где Никлаус Майклсон пустил ее вместе со старшей сестрою, тетей Дженной и еще одной незнакомой девушкой-оборотнем в расход для разрушения проклятия солнца и луны. Замысел первородного гибрида удался, как и то, что три жизни были загублены окончательно, лишь Елене удалось вернуться из мертвых невредимой, неприкосновенной. Ее младшей сестре не удалось. А Дженне и волчице повезло и того меньше. Хотя, как на это посмотреть. Они обрели вечный покой. Маргарет едва ли понимает, что делает после смерти. Она — съехавшая с катушек стерва, гребенная садистка, чьим единственным нестерпимым желанием является доставить чрезмерное количество боли объекту своего вожделения. И объект сей — Бонни. Плешь от выдранного клока волос зудит, чешется. Чем ближе цокот шпилек, тем яростнее хочется разодрать голову. Свежие шрамы на пару с зарубцевавшимися вдоль кистей фантомно ноют. Беннет тонет в болоте собственного страха, уже не пытаясь ему сопротивляться. Тщетно все — блондинка, которой она однажды даровала второй шанс, сильнее. Она сильнее тьмы, поцеловавшей ее, она сильнее Сатаны, глумящегося над душами, попавшими в ад. Маргарет и есть Ад, Маргарет и есть изначальное Зло, дорогу которому в мир живых Бонни сама вымостила, руководствуясь благими намерениями.