***
Кьёраку направлялся вместе с остальными к Главнокомандующему, когда вдруг услышал крик позади. Мужчина инстинктивно обернулся, но никого не увидел: источник звука, по всей видимости, был далеко. Предположительно там, где совсем недавно была его битва с Эспадой. Да и не было это похожим на то, что обычно кричат люди в бою. Скорее… да, это был рев зверя, загнанного в угол. Происходящее казалось ему не особенно логичным: Кьераку был уверен, что Эспада и его фрасьон мертвы. Никаких других реяцу поблизости мужчина не ощущал, а потому и кричать там было некому. Подмога? Он вспомнил то странное едва уловимое чувство, возникшее с минуту назад. Его спутники, похоже, ничего не заметили — да и сам Кьераку, признаться, решил, что причиной была усталость, паранойя и невесть что ещё, но теперь…странно все это. Но подмога вряд ли бы стала привлекать к себе внимание — это нелогично. Лучше скрываться до последнего и внезапно напасть. Это знает каждый, кто сражался хотя бы раз. Если только это не было ловушкой… Он с сомнением глянул на Укитаке: тот по-прежнему был без сознания. Лав вызвался помочь доставить капитана к медикам, взвалив того на спину. Состояние товарища вызывало у него беспокойство: капитан и без того был слаб здоровьем, а теперь ещё такое ранение. Нехорошо это. Но крик все ещё не выходил у Кьераку из головы. Может, следовало бы вернуться и проверить? Возможно, кто-то нуждается в помощи. Роуз, двигавшийся по левую руку от капитана, заметил его беспокойство: — С Укитаке все будет в порядке. Он довольно крепкий, хоть по нему и не скажешь. Кьераку вздохнул: — Я беспокоюсь за него. Тот удар был очень неожиданным. — Ещё и в спину к тому же. — Как не элегантно, — сочувственно кивнул Роуз, заставив капитана почувствовать укол совести. Кьераку ненавидел битвы. Что хорошего в том, чтобы причинять кому-то боль и отнимать чью-то жизнь? Особенно у того, кто так же как и ты не хотел сражений… чертов долг шинигами, чертов мир, чертово все! Вернется домой — точно напьется. И не имеет значения, что потом будет говорить Нанао. Чувство вины, будто обезумевшая мышь, начало грызть с удвоенной силой. А что, если там кому-то действительно нужна помощь? Они уже приближались к Отрядам, когда случилось кое-что ещё. Небо за их спинами начало затягивать облаками. Становилось все более пасмурно. Похолодало. Такая резкая смена погоды показалась товарищам подозрительной: ещё минуту назад было на редкость ясно и солнечно, а теперь, казалось, вот-вот начнется гроза. Мужчины переглянулись. В следующий миг неловкая снежинка коснулась щеки Кьераку. Он недоуменно посмотрел в небо. Тоширо? Впрочем, нет. У него иная реяцу: куда более сильная и уверенная. Эта же сила была незнакомой и постоянно колеблющейся. Её хозяин хоть способный, но определенно новичок. — Я догоню вас. Хочу проверить, что там происходит, — твердо сказал Кьераку. Лав удивился: — Чего? Сами же учили никогда не разделяться. Он беззаботно улыбнулся: — Не думаю, что это займет много времени. Лучше позаботьтесь об Укитаке.***
То, что он увидел, вернувшись на место сражения, заставило Кьераку на несколько секунд застыть в удивлении.Не изменилось почти ничего: за исключением хрупкой фигурки девушки, которая сидела среди обломков, сжимая в руках гитару. Незнакомка, по всей видимости, находилась в каком-то подобии транса и потому никак не отреагировала на его появление, не прекращая играть ни на мгновение. Её длинные белые волосы разметались по пыльному бетону, на рукавах, скрывавших костяшки пальцев, алели пятна. Ранена, значит? Но и до этого девушке не было дела. Она не замечала даже облаков у себя над головой — ровно как и хлопьев снега, которые теперь падали все чаще и уже не таяли. Становилось все холоднее. Белые одежды с черной каймой у краев… она арранкар, значит? Мужчина машинально сжал рукоять занпакто, готовясь в любой момент дать отпор. Но незнакомка, по всей видимости, не собиралась сражаться. Мелодия, которую она играла, была полна печали. Девушка будто пыталась рассказать историю о чем-то важном и навсегда утерянном каждому, кто её слышит, не замечая ничего вокруг. Чем ближе Кьераку подходил к девушке, тем более холодным казался воздух. Снег усиливался. Падая, он уже не таял, а ложился вокруг тонким белым покрывалом. Внезапно все стало просто и ясно. Это скорбь по погибшему другу. Место, в котором она находилась, её одежда и песня, которую пела гитара… похоже, разговоры о «бессердечности» арранкаров были не совсем правдивы. И Кьераку знал, по ком звучит реквием. Сердце уколола очередная иголка вины. Так или иначе, пора что-то делать. Чего доброго, это дитя привлечет внимание Айзена — или же навредит себе. От силы, вышедшей из-под контроля, хорошего ждать не стоит. Кьераку осторожно сел рядом, готовый в любой момент контратаковать. Впрочем, от чего ему защищаться? Хоть гитара и теоретически ударный инструмент, но все же… Он накрыл ладонью её плечо и поразился тому, насколько горячим оно было. А по виду и не скажешь: вся бледная, как мел, губы синие — выглядит как человек, которому очень холодно, но никак не наоборот. Впрочем… дотронувшись до лба тыльной стороной ладони, Кьераку убедился — у девушки жар. Нехорошо.***
От прикосновений к себе Арису вздрогнула и постепенно начала приходить в себя. События последних нескольких минут были словно в тумане: вот она в панике ищет тату на руке, вот к ней приходит страшное осознание того, что Старрка больше нет… и теперь перед ней сидит мужчина в черном кимоно и обеспокоенно заглядывает в глаза. Ещё через пару секунд Арису замечает на коленях гитару.Руки отчего-то очень сильно болят. Холодно, вокруг почему-то лежит снег. Голова раскалывается. На ресницах, кажется, иней. Как странно. Все кажется очередным страшным сном. — Вы шинигами? –все чувства будто куда-то ушли. Арису чувствует себя пьяной: мысли будто разбегаются, не позволяя сосредоточиться. Но так даже лучше: отстраненность лучше боли, не позволяющей думать ни о чем, кроме как о том, как сильно хочется умереть. Защитный механизм, наверное. Её внутренний щит. Взгляд Арису упал на запачканные рукава платья: кажется, вновь открылись старые раны. Кровь. Какая мерзость. Кьераку кивнул. — А ты, полагаю, арранкар? Происходящее показалось ему слегка сюрреалистичным: давние непримиримые враги вдруг решили сесть и поговорить о жизни. Впрочем, уже не одну сотню лет он был не в меру добрым мужчиной, а она… она была девушкой, которая всем своим видом вызывала желание помочь. Но Арису лишь слабо покачала головой: — Я человек. — Человек с подобными способностями в одежде арранкара? Спорить не было ни желания, ни сил: — Это долгая история. — Тогда спрошу прямо: на чьей ты стороне? –Кьераку старался сохранить мягкий тон. Ему не хотелось показаться грубым, но и не задать этот вопрос он тоже не мог. От ответа, в конце концов, зависит, что он будет делать дальше. Он не привык доверять едва знакомым людям — тем более арранкарам, но эта девушка выглядела максимально безобидно. Особенно если не обращать внимания на снег вокруг. Арису вдруг подняла голову, случайно или намеренно заглянув ему в глаза. И все-таки было в его взгляде что-то такое, что говорило: «Не бойся, я не причиню тебе вреда, разве что ты поднимешь на меня меч первой». Это успокаивало и одновременно раздражало: девушке хотелось, чтобы кто-то накричал на неё, дал пощечину, а лучше просто убил. Хотелось проснуться, хотелось больше никогда ничего не чувствовать. Больше не думать, забыть обо всем, что было с ней прежде. В груди будто образовалась дыра, которая не переставая болела. Чем она заслужила все это? Однако вопрос пробудил в Арису новые чувства. Ответ пришел в голову почти сразу: — Я ненавижу Айзена, — шепотом сказала она, чувствуя, как сжались кулаки от одного только упоминания его имени. Кьераку вежливо улыбнулся: — Выходит, мы союзники. Как тебя зовут? Она не услышала его вопроса. Там, где только что была пустота, начала разгораться ярость. Айзен! Если бы не он, если бы не его планы Старрк и Лилинетт были бы живы. Её дом был бы цел. Она продолжала бы жить своей жизнью… Все было бы в порядке! Решение пришло в голову почти мгновенно.***
Арису била мелкая дрожь. Причиной был не только холод: ей было страшно. Жутко даже. А как иначе, когда напротив стоит тот, кого ты ненавидишь больше всего на свете? И при этом у тебя нет ни единого шанса на победу. Остается надеяться, что перед смертью она, по крайней мере, успеет плюнуть Айзену в лицо. Умирать — так хоть красиво. — И это все? — с насмешкой спросил Айзен. Он выглядел слегка раздраженным — таким, какими бывают люди, отмахиваясь от надоедливой мухи поутру. — Конечно, нет, — сдаваться после первой неудачной попытки Арису была не намерена. Она сжала кулаки, готовясь к новой атаке. Как глупо. Напала на него в порыве ярости, надеясь, что удар со спины даст шанс нанести хоть какой-то урон –и в итоге пострадала сама. Хорошо хоть щиты взяли большую часть урона на себя. Да кто такой этот Айзен? Всего того, чему учил её Старрк, оказалось недостаточно. Слишком недостаточно! Арису атаковала Айзена вновь, пытаясь быть еще быстрее и сильнее прежнего — он блокировал удары, даже не напрягаясь, будто видя каждое её движение заранее. Следующий удар заставил девушку отскочить назад. Она остановилась, пытаясь отдышаться и чувствуя, как по виску что-то течет. Ещё бы немного — и… — Это начинает становиться скучным. Почему бы тебе не продемонстрировать ту твою технику, которой ты одолела Нноитору? Возможно, тогда у тебя был бы шанс, — тягуче произнес Айзен. Издевается? Арису нахмурилась. Она не настолько глупа, чтобы использовать на нем технику, которую он уже видел — и наверняка успел разобраться в принципах её работы. Слишком умная сволочь… — Ты правда думаешь, что я не знал, чему ты научилась у Старрка? — Что? — растерялась Арису и пропустила удар. По щиту начали расползаться трещины. — В конце концов, он был моим подчиненным. Весьма послушным подчиненным, надо сказать. Я многое успел о тебе узнать, — Айзен улыбнулся, видя, что уловка сработала и контроль ослаб. Следующий удар разнес щит вдребезги. Арису в страхе отскочила — остаться здесь без защиты она никак не планировала. Духовное давление тут же взяло свое — девушку начало мутить. Дрожащими руками она принялась возвращать щиты обратно, всеми силами стараясь сохранить сознание. Нет, это ещё не конец. Не конец… Правда ли то, о чем говорил Айзен? Зная его, вполне возможно, что нет… или же? Арису нервно кусала губы. Впрочем, это сейчас вряд ли имело значение, не так ли? И это тоже… В какой-то момент Арису пожалела, что рядом нет Старрка. Вот уж кто достаточно силен и хорош в придумывании тактики. Может, вместе у них был бы хоть какой-то шанс.Но его больше нет рядом. И не будет. Каждый раз, когда она думала об этом, глаза наполнялись слезами. Вот и теперь тоже. — Ну, не плачь. Красивым девушкам не к лицу слезы. Так и быть, я закончу это быстро, — Арису заметила, как пальцы Айзена потянулись к занпакто. Вот черт! Она нервно закусила губу. Что же делать? Если даже так ей не удавалось подойти слишком близко, то с Айзеном с оружием в руках шансы и вовсе уйдут в минус. Нелепая сцена: человек и муха, которую вот-вот прихлопнут. А впрочем… она ведь не за победой сюда пришла, верно? Просто решила взглянуть в глаза человеку, которого ненавидит больше всего на свете — и по возможности их выцарапать. Вот и конечная станция поезда её жизни, пора выходить — и Арису сделает это красиво. План пришел в голову сам собой. Сначала она сконцентрируется на щитах, чтобы подобраться поближе, а после уберет защиту и все оставшиеся силы вложит в удар. И будь что будет. Может быть получится оставить на Айзене хотя бы царапину. Улыбнувшись этим мыслям, Арису закрыла глаза, концентрируя реяцу перед собой и готовясь к атаке- так, как делала уже множество раз. Её последний экзамен на сегодня — и здесь она претендует на высший балл. По коже забегали болезненные мурашки — больше всего их было в районе ладоней. Понятно, значит, вот он — предел. Опустив взгляд, Арису заметила кровь — открылись старые шрамы. Снова. Или это новые? Впрочем, какая разница. — Как глупо, — заметил Айзен. Арису не могла не согласиться. Следующие мгновения слились в одно: вот она атакует Айзена, не давая себе шанса испугаться и передумать — сначала обманный маневр, чтобы запутать, и тут же настоящий удар точно в грудь, туда, где находится сердце. Если у такого как он этот орган, конечно, есть. Ладонь попадает точно в цель и Арису даже успевает удивиться внезапной удаче… а потом чувствует, как по её собственной груди разливается боль. Не та, что была от осознания смерти Старрка, другая. Физическая — и намного больнее. Дыхание сбивается, сердце пропускает удар и Арису судорожно вздыхает, чувствуя, как слабеет тело и леденеют конечности. Реяцу не хватает даже на попытку залечить порез на виске — и Арису жмурится, не позволяя струйке крови попасть в глаз. Ещё мгновение потребовалось для взгляда вниз. Просто, чтобы убедиться. — Значит вот зачем тебе меч, — Арису глупо хихикнула от осознания нелепости своих слов. И это будут её последние слова? — Я же говорил, что закончу это быстро. Арису почувствовала, как её охватывает паника: ещё никогда ей не хотелось жить сильно, как в этот момент, стоя одной ногой в могиле. Вот бы ещё разок увидеться с родителями, сказать, как сильно она их любит — даже после всех тех ссор и недомолвок. Права была мама, как всегда права… От осознания того, как много вещей она не успела сделать, Арису стало ещё больнее. Поговорить бы ещё разок с Гриммджо. Дочитать ту книгу вместе с Лилинетт. Рассказать Старрку о том, как сильно и нелепо она успела в него влюбиться — и, конечно, не отпустить никуда. Вернуться бы только назад… Снова кровь. Слишком много крови, она повсюду: на руках, груди, во рту. Девушку начинало мутить. О том, что в небе её держат остатки реяцу да лезвие меча, пронзившее грудь, даже думать не хотелось. В крови и на высоте — именно ей меньше всего хотелось умереть. Страшно. Айзен рывком вытащил занпакто и спрятал его в ножнах. Арису пошатнулась от резкого движения, машинально попыталась зажать рану на груди — и не сразу поняла, что падает вниз. Чертов Айзен, даже в сердце попасть не смог и воткнул меч где-то рядом. Случайно ли? Оставалось надеяться, что сознание покинет её быстрее, чем тело коснется земли.***
— Какая неприятность. Она мне нравилась, — за улыбкой Гина как всегда не было видно его истинных чувств. Айзен и сам не знал, есть ли правда в его словах. Впрочем, его это волновало мало. — Да, любопытный был экземпляр. Сотня-другая лет — и её дар расцвел бы подобно цветку, — он с раздражением посмотрел на шинигами перед ним. Быть может следующий противник окажется интереснее. — Иронично, тебе не кажется? Такая сила в оковах человеческого тела. Никаких шансов дождаться цветения, — Гин притворно вдохнул. Айзен ничего не ответил. Слишком много болтает этот беловолосый малый. Его мысли сейчас занимало кое-что другое. Эта девчонка сказала «спасибо» прежде чем упасть. Едва шевеля губами, но достаточно громко, чтобы он мог услышать. Зачем?