***
Сказать, что я была удивлена, ничего не сказать.
На классном часу мы пытались познакомиться с новым учителем и классным руководителем, а я в частности попытаться разгадать его весьма незаурядную и скрытную натуру. К сожалению, этого мне сделать не удалось. После этого Михаил Васильевич объявил, что сейчас будет урок истории, который ждала больше всех, чтобы посмотреть на нового учителя в роли преподавателя, коим он не казался на первый взгляд. В начале урока учитель объявил, что ничем особо важным мы заниматься не будем, но несколько учеников он опросит. Началось все с Дианы Барышевой, которая хоть историю и не учила, но имела по ней твердую четверку. Михаил Васильевич начал задавать ей вопросы, перескакивая с темы на тему. — Барышева, быстрее соображай! — торопил ее педагог, когда она пыталась вспомнить ответ на предыдущий вопрос. От нетерпеливости он стучал карандашом по столу, перебирая его пальцами. Когда большая половина класса сидела и молчала в тряпочку, пока Михаил Васильевич выбирал себе новую жертву, я радовалась. Наконец, они получили свои заслуженные оценки, ведь попросить помощи у меня они не могли. Я ликовала, пока не услышала свою фамилию из уст историка. — Ну, что, Черноморская? Самое сладкое я оставил на десерт, — потирая руки от удовольствия, сказал учитель, наблюдая, как я медленно вылезла из-за парты. — Ответишь на мой тест — поставлю тебе оценку, — объявил Михаил Васильевич, роясь в папке бумаг на столе, которую я только что заметила. Через несколько минут передо мной лежал пробный вариант из какой-то книжки учителя. Вздохнув, я принялась за работу, но вскоре была готова биться головой об парту. Что за тест мне подсунули! Из всех тридцати вопросов я знала ответы лишь на несколько. Я с мольбой посмотрела на Арину, а потом и на историка, который кажется, не замечал нас, внимательно слушая еще одного ученика. Моя соседка не заметно достала телефон, как вдруг Михаил Васильевич, не поворачивая головы в нашу сторону, бросил ей. — Телефон на стол, Веселкина. Отдам после того, как Черноморская закончит тест, — Арина тяжело вздохнула, и я поняла, что вляпалась.***
До конца урока осталось всего несколько минут, а я с горем пополам сделала всего чуть больше половины, но и то, все ответы, отмеченные моей синей ручкой, выглядели убого, потому что кружок плясал из стороны в сторону. Прозвенел звонок, и все поспешно вылетели из класса. Арише историк телефон не отдал, а сказал, что передаст его через меня, на что Веселкина в последний раз посмотрела на меня печальным взглядом и скрылась за дверью кабинета. Я продолжила пыхтеть над заданиями, но в голову ничего не шло, поэтому, обидевшись на себя в душе, я тихо положила на стол историка на половину сделанный тест. Он внимательно посмотрел на меня. — Что, Черноморка? Сложно? — с издевкой сказал учитель, а на его лице заиграла злорадная ухмылка. Интересно, что он может еще делать, как не ухмыляться? — Зачем? — спросила я, понимая, что он специально подсунул мне этот тест, а потом добавила. — Почему «Черноморка»? — я знала, что так меня зовет весь класс, но почему Михаил Васильевич так обратился ко мне, я понять не смогла. — Иди, — сказал он, вручая мне телефон Арины и вернулся к бумагам. Я молча вышла из кабинета, а для себя уже сделала один простой вывод, который, как казалось мне, был весь логичным — «это война». Война характеров, в которой он будет постоянно стараться меня унизить, но я не из слабых, ну, или постараюсь ей не быть, и раз Михаил Васильевич хочет таким образом унизить меня, значит я выучу его историю на зубок! Именно с таким настроем я и направилась на следующий урок.***
Остальной день прошел без особых конфликтов и приключений, если не считать мое паршивое настроение. Арина пыталась хоть как-то его поднять, но достать то, что лежит в глубокой-глубокой яме, не так просто. Ближе к середине дня её попытки стали реже, потому что её и саму стало тошнить от заученных наизусть учительских поздравлений с началом нового учебного года. На большой перемене мы смогли добраться до столовой. Отстояв большую очередь из младших классов (к моему удивлению те, кого кормят бесплатно, постоянно стоят в очереди в буфет), мы взяли по два вишневых компота и две калорийных булки и направились к нашему любимому месту. Стены в столовой неровные, поэтому со временем на одном из выступов сделали что-то подобие барной стойки, но только для двух человек. Мы с Аришей заняли это место с класса девятого, и никто не смел его трогать, иначе имел бы дело с самой старостой выпускного класса. Вот и сейчас оно было свободно. Довольные, усевшись на высокие стулья, мы начали трапезу, так же называющуюся обедом. Стоило мне отпить немного компота, как мимо нас на огромной скорости пролетел Симонов, предварительно задев меня. В итоге весь компот был на моих вещах. Я так хотела высказать этому Симонову все, что я о нем думаю, но вместо этого тяжело вздохнула. Грустно улыбнувшись Арине, я направилась в туалет, постараться привести себя в лучший вид. Веселкина, быстро распрощавшись с компотом, а булку запихав в сумку, поспешила за мной. — Может, домой? — предложила она, помогая мне отмыть блузку и юбку. — Нет, думаю, последний урок я переживу как-то без приключений, — отговорила ее я, но позже очень сильно об этом пожалела. В основном урок прошел вполне нормально, никто не издевался ни надо мной, ни над Зиночкой, но то, что я увидела по дороге домой, тронуло меня до глубины души, растопив остатки самообладания. Попрощавшись с Ариной еще в школе, потому что ей нужно было заскочить к тете Фане, её бабушке, я отправилась домой. Мой обычный путь лежал через курилку, в которой нередко собирались все пацаны и девчонки, собирающиеся убить свои легкие в столь раннем возрасте. Из нашего класса здесь всегда тусовалась половина. Каково было мое удивление, когда я увидела в курилке знакомую ухмылку. Может, мне показалось? Я протерла глаза руками, но историк не исчез, наоборот, попрощавшись с ним, ушли все ребята. Разве это правильно? Какой пример он подает своим же ученикам? Разве это и есть «учитель»? Вот что за исчадие ада нам прислали сверху, а? Чем я так провинилась?