Черноморка

Гулять меня Егор так и не повел. Он прекрасно видел мою усталость и повел в кино на какую-то комедию, надеясь, что это поможет мне снять напряжение. Но этого не произошло. Конечно, я много смеялась, порой даже до слез, но стоило покинуть зал, то какая-то непонятная тоска нахлынула на меня с новой силой. Опять накрыло волной. Главное, не давать повода, потому что, если Егор окажется проницательным, то явно будет стараться мне помочь, а я даже не знаю, в чем проблема. Кудрявский проводил меня до дома. Он всячески старался не дать мне загрустить и снять напряжение после учебной недели. Лишних вопросов он не задавал, и я действительно была благодарна ему за это, потому что я не смогла бы даже сказать что-то понятное. Я сама не понимаю, что со мной. Вот и подъезд. Время шесть часов вечера. Пятница. Надеюсь, родители еще не дома, иначе не сносить мне головы.       — Вот мы и пришли, — говорю я, задирая голову вверх, пытаясь отыскать свои окна.       — На каком этаже ты живешь? — спрашивает Егор, так же смотря на разноцветные, пестрые окна.       — На десятом, — отвечаю я, смотря на одноклассника рядом. Красивая картина. В глазах отражаются огоньки окон, а самого его освещает лишь слабый свет фонаря у дороги. Он с улыбкой поворачивается ко мне.       — С тобой все хорошо? — спрашивает он, немного боязно смотря на меня.       — Да-да! — слишком спешно отвечаю. Неудобно. Я засовываю руки в карманы, а лицо пытаясь спрятать в шарфе-хомуте.       — Просто ты шла с таким уставшим и грустным лицом. Я подумал, что этот, — он зажмуривается, чтобы каким-то образом высказаться по поводу Михаила Васильевича. — Пестряков обидел тебя. Я готов был тут же подняться и побить его за тебя. Что?! Я поднимаю взгляд на Егора, который совершенно спокоен. Он говорит от души, и он не боится последствий за свои поступки. Вот бы и мне такую уверенность. Кудрявский молча подходит ко мне и обнимает. Я до сих пор в шоковом состоянии. Руки висят, словно какой-то балласт, я не понимаю, что вообще нужно сделать — правильно поступаю я или нет. Но что-то в моей голове щелкает, я расслабляюсь и обнимаю Егора в ответ.       — Если он тебя обидел, скажи, я ему устрою, — шепчет Егор, но я все прекрасно слышу.       — Он не обижал меня, — отвечаю я, не смея разорвать объятия. Мне уютно и спокойно в них, хоть и в голове какая-то каша. Постояв еще немного в этих объятиях, я решаю вернуться домой. Не знаю, будут ли ругать Егора за позднее возвращение домой, но меня однозначно.       — Тогда до понедельника, — говорит Егор на прощание, улыбается и уходит. Я захожу в подъезд. Голова кажется настолько тяжелой, что хочется лечь уже на лестнице, но я нахожу в себе силы подняться в квартиру. Мне правда повезло, потому что родителей, действительно, нет дома. Я снимаю шарф, куртку, ботинки и тихонько пробираюсь к себе в комнату, словно боясь помешать кому-то. Не знаю, почему я так поступаю, но в крови так и чувствуется прилив адреналина, когда ты еще сможешь нарушить комендатский час? Оказавшись у себя в комнате, я грустно вздыхаю. Я так устала. Думаю, что, если я немного полежу, мне ничего не будет. Но стоит мне коснуться подушки, как я погружаюсь в сон.

***

      — Юля, Юля, — я слышу чей-то голос и пытаюсь оглядеться вокруг. Кабинет истории, все так, как всегда. Вот цветы на шкафу, за которые отвечаю только я. Вот стол с тетрадями, учебниками, стопками бумаг, и все разложено очень аккуратно, как обычно делает Михаил Васильевич. Чистая доска, неровные кусочки мела на маленьком выступе под нею. Парты стоят идеально ровно, стулья все задвинуты. Единственное, что смущает меня это то, что я почему-то одна. Я подхожу к окну. Солнце почти зашло за горизонт, начинает смеркаться. Все окрашено в кроваво-оранжевые цвета, обстановка не самая воодушевляющая. Я не понимаю, что я делаю в школе в столь позднее время. Голос повторяется вновь.       — Юля, Юля, — совершенно не понимаю, кто может меня звать. На голос кого-то из учителей не похоже, как и одноклассников. Я решаюсь покинуть класс, в коридоре царят такая тишина и спокойствие. Очень удивительно. Даже камеры не мигают, как это всегда бывает. Я молча прохожу по всем коридорам, которые из-за страшного, даже зловещего освещения смахивают на кадры из фильмов ужасов. Не единой души. Я одна в школе, и меня явно никто не слышит.       — Юля, — произносит с одной стороны мужской голос, я собираюсь обернуться, как с другой стороны другой голос повторяет мое имя.       — Юля. Я резко оборачиваюсь и вижу сзади себя Егора и Михаила Васильевича. Не совсем понимаю, что происходит. Лица двоих освещены кровавым закатом, отчего паника накрывает меня с головой, по коже пробегает табун мурашек. Они оба очень странные, не такие как обычно. Более серьезные, сосредоточенные, сами не похожи на себя. На обоих белая рубашка, строгие черные брюки и почему-то какие-то домашние тапочки — у одного красные, а у другого синие. Я молча смотрю на них, пока они одновременно не протягивают мне руку. Готова поклясться, что глаза мои явно полезли на лоб. Я напугана и смотрю на эти две протянутые руки, рассматривая их. Одинаковые, один в один. Еще и эта давящая тишина и наэлектризованный воздух, я буквально чувствую, как меня бьет током.       — Ты должна выбрать, — шепчет Егор, но слова кажутся слишком громкими.       — Кто… — подхватывает Михаил Васильевич, но вдруг резко начинается какой-то непонятный шум, учитель лишь продолжает говорить что-то. Затем Егор, мне остается только гадать по губам.       — Я не понимаю! — кричу я, закрывая уши руками, в один миг звуков вокруг стало очень много, мои барабанные перепонки явно не выдержат этого. Но эти двое все еще продолжают что-то произносить. — Прекратите! — прошу я, но шум только усиливается. — Я не слышу, — растерянно шепчу я и сажусь на колени, зажмуриваюсь, максимально закрываю уши руками. Словно ведро холодной воды вылили на меня. Я подскакиваю на кровати, резко открывая глаза. Я дома, лежу у себя на кровати. Это сон. Это очень непонятный сон. Сажусь на кровати и массирую виски, что-то явно не так. Не спроста мне снятся такие сны, это отражение действительности. Неужели, в моем сознании идет борьба этих двоих? Чья рука была мне протянута? Не может быть, чтобы у обоих одинаковые, совершенно одинаковые руки, где-то они различаются. Наверняка, протягивал руку мне один, а второй лишь галлюцинация. Снова крики за соседней стенкой. Это не в первый раз. После возвращения родителей из командировки они стали чаще задерживаться на работе, потом при встрече со мной разыгрывать сцену «правильных, серьезных и любящих друг друга» матери и отца, а ночью, когда надеялись, что я сплю, начинали ругаться. Причем папа постоянно упоминает в разговоре «дочь», «одну потеряли, ты хочешь остаться и без нее». Это еще одна очередная загадка. Я снова ложусь на кровать, но прекрасно понимаю, что больше я не усну. Сегодня точно. Я не хочу плакать, не хочу задаваться миллионами вопросов, пытаться что-то понять, доказать себе, делать какие-то выводы, торопиться с решением. Мне нужен отдых. Не думать ни о чем хотя бы несколько часов, отдать себя в творчество, погрузиться в литературу, рисование, музыку, кино, но не копаться в себе. Сколько бы вопросов я себе не задавала, сколько бы не занималась поиском ответов, я не готова дать их сейчас. Но если бы ответ нужен был сейчас. Если бы от него зависело моей будущее, мое счастье, кого бы я выбрала?

***

      — Юлия, как тебе спалось? — спрашивает мама, попивая кофе, когда я появляюсь на кухне. Я так и не заснула больше. Наверное, три часа хватило мне на восстановление моих сил.       — Доброе утро, спасибо, хорошо, — тихо отвечаю я, выдавливая из себя улыбку, — А где папа? — мама резко изменяется в лице, делая большой глоток из кружки. Я задала какой-то провокационный вопрос?       — Он на работе, — откашлявшись, холодно отзывается мама, давая мне понять, что больше ничего не скажет.       — Хорошо, — сухо отвечаю я, открывая холодильник и доставая оттуда заранее купленный йогурт. Я сажусь за стол напротив мамы. Она смотрит на меня, внимательно изучая меня, как будто видит в первый раз. Я стараюсь не встречаться взглядами, желания отвечать на какие-то вопросы пропало. В любом случае она нападает на меня, как коршун.       — Звонила мама Арины, — говорит мама, смотря даже не на меня, а сквозь.       — Что говорит? — спрашиваю я, немного переживая. Не часто она с кем-то разговаривает по телефону, если это не коллеги или подчиненные.       — Арина говорит, что вы совсем стали редко общаться, ты вся погружена в учебу, а еще постоянно пропадаешь в школе на дополнительных, — ух, ты, вот это прыть у Аринки, неужели она каким-то образом заколдовала маму? Я молчу, интересно, что же решила насчет этого она. — Надеюсь, ты не собираешься бросать дружбу с Ариной?       — Нет, — отвечаю я, качая головой.       — Тогда, я тебя прошу, проводи с друзьями время, выходи на улицу, а то вон какая бедная стала, — говорит мама, а я попадаю в очередной аут. Точно ли женщина передо мной моя мать? — Только постарайся, чтобы это не сказалось на твоей учебе, — добавляет она, чтобы убедить меня в правде. Действительно, это моя мама.       — Конечно, — отвечаю я, продолжая уплетать йогурт за обе щеки. Я смогу провести день с Аринкой, а значит и поговорить с ней.       — Я поеду к отцу, буду к вечеру, — предупреждает мама и встает из-за стола.       — До вечера, — прощаюсь я, а сама вздыхаю. Разговор получился не такой уж и страшный, наверное, их ссоры с папой происходит из-за меня, и мама решила дать мне немного больше свободы.

***

      — Это еще что за штучки? — это мой самый первый вопрос, который я задаю Арине, когда выхожу из подъезда и вижу ее.       — Вот она твоя благодарность, — в сердцах говорит она, театрально прикладывая ладонь ко лбу. — Я даже маму в эту авантюру втянула, а ты?       — Арина, ты чего! Я просто не ожидала этого, — говорю я, обнимая подругу. — Я оценила.       — Ну, наконец-то! — радостно произносит Ариша и обнимает меня. — Идем тусить! — провозглашает она и хватает меня за руку таща за собой.       — Мы куда? — испуганно спрашиваю я, едва поспевая за ней.       — Увидишь, — подмигивает она, повернувшись ко мне. Что-то мне подсказывает, что «тусить» мы будем явно еще в чьей-то компании.