Черноморка

Всю последующую неделю я не вылезала из-за учебников по литературе. Я, как и весь наш класс, усиленно готовилась к итоговому сочинению, выучивали шаблоны, заучивали клише и писали, и писали сочинения на уроках. Никто не отлынивал, все были заинтересованы в успешной сдаче, вернее, допуске. Готовясь к сочинению, у меня не было особого времени подумать о Егоре или о Михаиле Васильевиче. Второй так вообще отменил свои занятия на время подготовки. Изредка мне снился тот самый сон, где я постоянно пыталась схватить кого-то за руку, но постоянно просыпалась под звон будильника. Терпеть это было не выносимо, я уже ненавидела сны и мечтала не видеть их вообще. Наконец, сочинение было написано, допуски и недопуски расставлены, и приближался канун Нового года. Самая волшебная пора. Пора подарков, радости и чудес. На перемене между уроками литературы и истории в коридор влетела Арина, указывая на учеников пальцем. Я отвлеклась от очередного рассказа Егора, наблюдая за подругой, которая летала по помещению полная воодушевления.       — Ты. Ты. Ты. Ну, и ты, — она указывала поочередно то на мальчиков, то на девочек, пока не остановилась на мне. — И ты! — она радостно хлопнула в ладоши. — Это будет грандиозно?       — Что «грандиозно»? Почему «грандиозно»? — возле нее появляется Руслан, которому и она дала свой указ.       — Новогоднее представление! Танец! Определенно, это будет грандиозно! — она снова хлопнула в ладоши, пока Руслан рядом чесал затылок.       — Конечно, грандиозно, — без особого энтузиазма произнес он и снова вернулся к своему телефону.       — Это будет грандиозный провал! — приложила руку ко лбу я, вспоминая про свое великолепное чувство ритма. — Арина! — я резко вскакиваю с подоконника и бегу за подругой. — Почему я? — спрашиваю, когда уже дернула ее за плечо.       — Юлечка, кроме тебя некому, — произносит она, хватая меня за руки. — Выйдешь где-то в конце, сделаешь несколько движений и все. Большего от тебя и не требуется.       — Арина, ты же знаешь, как я танцую. Почему я, а не кто-нибудь еще? — я заметно погрустнела. Я не боялась сцены, я часто выходила на нее и как актриса, и как просто выступающая с проектом, но танцевать на сцене для меня большой стресс. Я не умею танцевать!       — Попросишь Катю, она тебя научит, поверь, все будет супер! — Арина не отвечает на мой вопрос, а лишь с полными глазами счастья описывает мне весь процесс. Да уж. — Репетиция сегодня после уроков, и да, я договорилась с Михаилом Васильевичем о вашем дополнительном, сразу после и позанимаетесь. Звенит звонок, и мы отправляемся на урок.

***

      — Юля, руку сюда, да не сюда же! — кричит Аринка из зала. Мне кажется, она уже минут двадцать объясняет мне одно единственное движение. Весь остальной класс занимается чем хочет, кто-то сидит на сцене, кто-то лежит, одна я пытаюсь что-то сотворить своими «клешнями». Ваня — мой партнер, тихонько стонет. Я уже отдавила ему все ноги.       — Арина! Хватит с меня этого, я не смогу! — кричу ей я, складывая руки на груди. Ваня согласно кивает и покидает сцену, подходит к Арине, и что-то шепчет ей. Михаил Васильевич заходит в зал, удивленно рассматриваю сцену. Сегодня он одет слишком празднично для обычного дня. Белая рубашка с закатанными рукавами, темно-синие брюки в клетку и темные ботинки, вычищенные до блеска. Да и волосы лежат уже не в таком беспорядке.       — Хорошо же вы репетируете, Арина, — кивает головой он, замечая меня на сцене. — И что же вы наработали за это время? — спрашивает историк, заставляя всех встать и занять свои позиции. Веселкина включает музыку и все начинают делать уже заученные движения, я пытаюсь их повторить сама без партнера, но все получается настолько убого, что я тихонько ухожу со сцены за кулисы, хватаясь за голову. Тем временем ребята заканчивают танцевать и аплодируют друг другу.       — Черноморка, что ты там делаешь? — спрашивает Михаил Васильевич, замечая меня и заставляя всех остальных обратить на меня внимание. Я заливаюсь краской. — Думаю, Арина, на сегодня вы постарались как нельзя лучше, еще пара репетиций и вы будете на высоте, — он утвердительно качает головой, снова переключая внимание на себя. Ребята радостно улыбаются, собирая свои вещи и прощаясь с преподавателем. Ко мне подходит Арина, кладет руку мне на плечо и тихо говорит.       — Юль, ну, ты чего? У тебя все получится, я верю. Я отправила тебе по почте видео танца, попробуй его поучить с Катей, — она тепло улыбается мне, пытаясь успокоить.       — Арина? — спрашивает историк, подходя к нам. — А можно ли мне тоже поучаствовать в вашем танце? — Арина резко встает, хлопает в ладоши и радостно кивает.       — Михаил Васильевич, мы взорвем зал! Это будет грандиозно! Нереально-нереально круто! — ее глаза снова светятся радостью. Да, Михаил Васильевич, грандиозный провал! — Я придумываю вам соло! — у нее полно идей и она стремится их реализовать. Можно и мне соло, где-нибудь за сценой?       — Замечательно, Арина, — складывая руки на груди, соглашается он. Веселкина прощается с ним, обнимает меня на прощание и убегает. — И что ты здесь сидишь? — спрашивает он, смотря на меня сверху.       — Я танцевать не умею, — пряча свое лицо на коленках, тихо говорю я, обнимая ноги.       — Подумаешь проблема, — издает смешок он. Я удивленно поднимаю на него взгляд, едва сдерживая слезы. Он что-то ищет в своем телефоне, а потом включается красивая, плавная песня. — Ну же, вставай! — Михаил Васильевич протягивает мне руку, я все еще недоверчиво смотрю на него. — Черноморка, давай! — историк улыбается мне, и я все же принимаю его протянутую руку. Опять они такие холодные. Михаил Васильевич резко дергает меня на себя, заставляя прижаться к нему. Он легко управляет моими руками, кладя одну на его плечо, вторую — в его руку. Я заливаюсь краской, в шоке наблюдая за его действиями. Историк обнимает меня за талию одной рукой, смотря мне прямо в глаза. Я резко выпрямляю спину, все еще испуганно смотря на него.       — Я научу тебя танцевать вальс, не бойся меня, — тихо говорит он, уверенно ведя меня за собой. Он крепко держит меня за талию, не давая мне уйти не в ту сторону. Я нечаянно наступаю ему на ногу и покрываюсь еще большим румянцем.       — Извините, — опять я наступаю ему на ноги. — Ой, извините, — кажется я красная, как рак.       — Перестань, — просит он. Михаил Васильевич отрывает руку и поднимает мою голову, которую я опустила. — Главное в танце не смотреть под ноги, а чувствовать партнера. Соберись, Черноморка, — он улыбается мне, не давая мне опустить голову и взгляд. — Я от тебя большего не прошу, просто расслабься. Научись получать удовольствие от танца. Я делаю глубокий вдох, закрываю глаза и тоже улыбаюсь. Учитель выбрал очень красивую песню, и я потихоньку начинаю расслабляться, понимая, какие движения когда надо делать. Когда я открываю глаза, Михаил Васильевич лишь улыбается, но я чувствую, как он близко. Он явно сократил расстояние между нами.       — Михаил Васильевич, простите меня, — я снова опускаю глаза, рассматривая носки своих балеток.       — Перестань извиняться, — говорит он, снова поднимая мою голову за подбородок. Я чувствую, как он сокращает расстояние между нами, все происходит как тогда в классе. Я не отрываю своего взгляда, его темные глаза завораживают. Он не торопится, медленно приближаясь к моему лицу. Я чувствую его дыхание на моих щеках, прекрасно понимая, что может сейчас произойти, но я совершенно не против. Будь, что будет. Вдруг у него звонит телефон. Михаил Васильевич резко отстраняется от меня, закрывая глаза и мотая головой. Я испуганно смотрю на него, наблюдая, как он отходит от меня, отпускает мою руку и отвечает на телефонный звонок. Даже если бы я не хотела подслушивать, а я этого делать и не хотела, то все равно бы услышала разговор учителя с его мамой. Она поздравляла его с днем рождения. У него сегодня день рождения?       — Мам, у меня занятия, — говорит он в трубку, рассматривая пол. — Да, давай. Я позвоню вечером, — историк заканчивает разговор и возвращается ко мне.       — У вас сегодня день рождения? — тихо спрашиваю я, глядя на него немного испуганно.       — Представляешь, — ухмыляется преподаватель, складывая руки на груди. Я невольно опускаю глаза, замечая его испачканные ботинки. Сразу вспоминаю, кто это натворил.       — Михаил Васильевич, простите меня! — я снова извиняюсь, закрывая лицо руками. Сегодня явно не мой день, мало того, что класс подвожу, так еще и вместо того, чтобы не портить праздник историку, я его взяла и испортила. — Я все испортила!       — Юлия, ничего ты не испортила, — говорит он, кладя руку на плечо.       — Как это? У вас были чистые ботинки, а теперь? Я вам все ноги оттоптала, и это все в ваш день рождения! — я говорю это с досадой в голосе. — Вот вам и подарок, больные ноги и грязные ботинки.       — Ты не представляешь, какой подарок мне сделала, — говорит он, убирая руку с моего плеча и снова складывая их на груди. — Я так люблю танцевать, но, работая историком, редко для такого остается время, а ты доставила мне удовольствие, поверь. Это стоило истоптанных ног.       — Правда? — я с надеждой смотрю на него. Только бы не разреветься!       — Правда, — кивает он, снова подходя ко мне. — Позвольте пригласить вас на танец, мадемуазель?       — С превеликим удовольствием, — я улыбаюсь, снова принимая протянутую руку. Оказаться так близко к нему снова — внушает в меня уверенность. В его руках, действительно, можно расслабится, он всю работу делает за меня. Его движения отточены до последнего, и он так красив. Вернее, он очень красиво двигается.       — Михаил Васильевич, но мы же не вальс танцуем, — вдруг осенило меня, но танца я не прерываю.       — И то верно, — он медленно останавливается и начинает смеяться. — В любом случае, база у тебя есть, — закончив смеяться, говорит историк. — Уже поздно, тебе пора домой. И правда, я оглядываюсь назад, чтобы посмотреть в окно. Уже порядком стемнело, я даже не заметила сколько мы танцевали. Мама наверняка будет волноваться.       — Да, мне пора, — соглашаюсь я, нехотя отрываясь от плеча и руки историка.       — До завтра, Черноморка, — прощается он, изображая поклон.       — До завтра, Михаил Васильевич, — киваю я, подхватывая свой рюкзак и покидая зал. Лишь в коридоре я позволяю себе выдохнуть и осмыслить все происходящее. Я танцевала с историком…