***
— Юля, good morning! — произносит Катя, заходя в мою комнату и отворяя шторы. Я тру свои глаза, прежде чем открыть один из них. Сестра уже прилично одета: темно-синие джинсы, бело-голубой свитер. — Что ты здесь делаешь? — еще сонным заспанным голосом спрашиваю я. — Так, ты что-нибудь со вчерашнего дня помнишь? — я коротко киваю. — Хорошо, это уже хорошо. Я очень сильно переживала из-за твоего состояния, поэтому осталась дома, — с каких это пор она называет это своим домом, хотя буквально неделю назад говорила — «у тебя дома»? Видимо, по моему лицу все возможно прочитать. Катя опережает мои вопросы. — Мы помирились с родителями. В любом случае у них есть ты для продолжения их дела, — опускаю глаза. А как же… — Ты же не собираешься идти против их воли? — Не знаю, — Катя садится рядом на кровати и берет меня за руку. — Чтобы пойти против воли родителей, у меня не хватит смелости. А, чтобы даже пытаться придумывать план действий, нужно сначала понять, чем я хочу заниматься по жизни. — Сестренка, не унывай! — Катя разглаживает мою ладонь большим пальцем. — Время еще есть, но у тебя же в любом случае есть отступной и точно проверенный вариант родителей, — это не может не обнадеживать, но когда ты понимаешь, что права и обязанности это совершенно не твое, это вгоняет в небольшую грусть. Я не хочу быть предателем для родителей, коим они считали Катю, но и оставлять их не с чем тоже плохо. Все-таки это дело всей их жизни, дело, которое прокормило всю нашу семью, и нельзя недооценивать его мощь. Всю свою молодость они потратили на возведение общего бизнеса и, наверняка, надеялись, что дети пойдут по их стопам. Вернее, мама очень надеялась и пока надеется на меня, хотя знает, что я не люблю это дело. Из размышлений меня вырывает пиликанье Катиного телефона, она мгновенно достает его и на ее лице светится блаженная улыбка. Сестра печатает ответ и прячет мобильное устройство. — Что это? — прищурившись, заметив что-то неладное, спрашиваю я. Миша начинает на меня плохо влиять, теперь я также смотрю на сестру. Вижу Катино смятение и смущение. — У тебя появился парень? — задаю вопрос, самый первый пришедший в голову. Сестра с испугом поднимает на меня взгляд и несколько раз моргает. Неужели я попала в точку? — А ты-то откуда знаешь? — ее голос звучит немного резко и грубо, возможно, в целях защиты. Сестра вздыхает, а потом начинает мне тихо рассказывать. — Мы познакомились совершенно случайно: он стоял за мной в очереди в магазине и сделал комплимент. Я не обратила на это внимание, но потом мы встретились с ним уже в поликлинике. Ты не поверишь: он оказывается наш участковый терапевт! Ну, вот после этого у нас все закрутилось… — И как давно? — это единственный вопрос, который интересовал меня сейчас. — Уже две недели, — загадочно улыбается сестра, а я пытаюсь скрыть норовящую вылезти наружу улыбочку. Вот почему операция «Миша» находится без присмотра! Уже три недели я спокойно посещаю дополнительные занятия и не получила упреков от сестры! Сегодня, в последний день февраля, объявляется последним днем проведения операции «Миша»! Не могу не порадоваться и за Катю, и за нас. — Это же здорово! — я обнимаю сестру. Катя смеется. — Авось и выйду замуж раньше младшей сестры, — хохочет она.***
Катя ушла буквально через десять минут после нашего с ней разговора, причем собиралась она долго и с большой улыбкой на лице. По быстрому чмокнув меня в щеку, сестра побежала к лифту, а я, закрыв за ней дверь, подбежала к окну, аккуратно отодвигая у самого края тюль, чтобы лучше видеть. Перед подъездом стоял молодой человек, довольно крепкого телосложения и, как я поняла, со светло-русыми волосами. Блондином, как Егор, шевелюру которого видишь издалека, его не назовешь. Он был в сером, зимнем пальто и темных, классических брюках. Могу предположить, что потом он отправится на работу. Из подъезда на всех парах вылетает моя сестра, сразу накидывая на него с объятиями, на что он прижимает ее к себе за талию, поднимает и кружит в воздухе. Затем, взявшись за руки, они покидают наш двор ко мне спиной. Вот так и сестрица у меня, оказывается. Быстро, а главное, как вовремя она нашла себе нового молодого человека! Я не общалась с ним, но по внешнему виду он выглядит довольно приятным и ответственным по отношению к своей работе. Из моих размышлений меня вырывает звук уведомления моего телефона. Это Марина. «Эй, девочка-история, ты как? Засветилась в online во время уроков, значит дома. Заболела?» — ее сообщение кажется очень милым и теплым. Я знала, что сейчас Марина долечивает свою простуду и готовится снова появиться в школе в понедельник. С улыбкой отвечаю ей. «Привет, я действительно дома. Отдыхаю, Миша дал выходной и запретил приходить в школу» — отвечаю я, ответ приходит через секунду. «О-о-о, Миша… Ну, раз он, то ладно» — могу поклясться, что после таких моих слов она сидит ухохатывается или ухмыляется. — «Юль, я шучу, не принимай близко к сердцу, тебе реально нужен был этот свободный день, чтобы отдохнуть от учебы». «Не могу не согласиться, но теперь я не знаю, когда смогу поговорить с Ариной» — ведь правда, сегодня я хотела подловить ее на большой перемене в столовой, пригласить на наше классическое место, купить ей компот и булку и поговорить. Там она бы меня выслушала и не наорала бы, но Миша не дал моему плану осуществиться. «Я знаю, что между вами пробежала черная кошка, которая так же пробежала, видимо, между ней и Русланом, но она скоро остынет. Она не может злиться долго, это же Аринка! Уверена, вы очень скоро помиритесь» — мне очень хочется верить словам Марины, потому что с Веселкиной мы уже через столько бед прошли рука под руку, но разошлись, как только я по-настоящему полюбила. «Очень на это надеюсь» — печатаю я немного раньше, чем приходит следующее сообщение. «Прости, но должна тебя покинуть. Мне пора в поликлинику на выписку. Не грузись, Юль, все будет хорошо» — я откладываю телефон. Меня все еще гложет чувство, что я виновата во всех бедах Арины. Ненароком я испортила ей несколько недель ее жизни, хотя все было хорошо до этого момента. Для Арины педагог — это не человек, это только учитель, у которого не должно быть чувств, эмоций. Если бы она только могла понять, что все не так. Если бы она знала Мишу поближе, чем простого историка, Веселкина поняла бы какой он замечательный, чуткий человек! Но всего этого не происходило, Арина уперлась рогом в свое мнение, а понять меня не стремилась, в то время, когда ее парень вошел в мое положение и понял, что это моя жизнь, что я здесь решаю, кого люблю, а кого нет. Руслан увидел то, что пока не разглядела она, и я очень надеюсь, что она поймет это. Живот издает характерный звук, и я понимаю, что нужно поесть, а то Миша начнет меня откармливать самостоятельно.***
— Юля, к тебе пришли, — оповещает меня мама, заходя в комнату и вытирая руки полотенцем. Я отвлекаюсь от чтения конспекта Миши и выхожу в коридор, встречаясь взглядами с Ариной. Она стояла в прихожей, опустив руки и голову вниз. На ней был ярко-желтый свитер, который явно не совпадал с ее настроением, и темно-черные джинсы. Я подхожу к ней ближе, Веселкина все также смотрит на свои белые носки в бледно-желтую полосочку. Наконец-то мы встречаемся с ней взглядами, Арина поднимает голову, и я сразу вижу ее виноватое лицо, грустный взгляд светло-карих глаз. — Прости меня, — шепчет она, снова опуская голову вниз. Я ничего не говорю, а лишь крепко, как могу, обнимаю ее за плечи. Чувствую ее напряжение всем телом, чувствую, как она вздрагивает от неожиданности, когда я обнимаю ее, но все это продлилось с секунду. Потом она так же крепко и сильно обнимала меня. — Пожалуйста, прости меня, Юля. Я такая дура! — слышу подрагивание в ее голосе и спешу отстраниться, чтобы не застать ее со слезами на глазах. — Ну, чего ты? — спрашиваю, замечая прозрачные соленые дорожки на щеках, которые подруга в спешке пытается утереть рукавом. — Пойдем, — я беру ее за руку и веду к себе в комнату, после чего закрываю дверь. — Я так ошибалась на твой счет, на счет Михаила Васильевича, на счет Руслана… Вы же все такие хорошие, просто замечательные, а я все была против вас, — она аккуратно садится на самый краешек кровати, складывая руки в замок на коленях. — Ты не обижалась на меня? — спустя несколько минут спрашивает Арина, поднимая на меня взгляд. — Нет, я сама во всем виновата. Это я заставила тебя понимать, что у меня с Мишей, — последние слова я произношу чуть тише, чтобы нас не услышала мама. — Надо было сразу и откровенно рассказать тебе о нас, а я боялась, — теперь уже моя очередь опускать глаза в пол. — С Русланом вы поссорились тоже из-за меня. Во всем виновата я, — говорю я, садясь рядом с ней так же на самый край. — Нет, это я все. Я должна была понять, что и ты, и он, — она не произносит имени Миши, явно понимая всю опасность, которую хранит в себе это имя. — Вы обычные люди, способные чувствовать и любить. И пусть он твой преподаватель, пусть! — Арина немного повышает голос на последнем слове, но быстро остывает. — Давай сойдемся во мнении, что виновата каждая из нас? В меньшей или большей степени, — Арина предлагает эту идею тут же, и я спешу согласиться, потому что это, действительно, так. — Только за, — я поднимаю взгляд и встречаюсь с ее уже повеселевшим взглядом. Мы снова обнимаемся. Наконец-то мы помирились! — А как же Руслан? — спрашиваю я, оторвавшись от подруги, Арина загадочно улыбается. — Мы помирились с ним сегодня, он подошел и извинился, и я тоже признала свою неправоту. Если бы не он, мы бы все еще не помирились с тобой, — я улыбаюсь, никогда бы не подумала, что Аршинский может быть таким чутким, внимательным и заботливым. Ему явно очень нравится Арина, раз он совершает такие поступки. Не могу сказать, что последние недели для нее выдались легкими. Мой телефон пиликает, и я одним глазом пробегаюсь по тексту сообщения Миши:«Здравствуй, соня. Не забудь про завтра, мне без тебя никак. И, пожалуйста, только не джинсы. Мама их терпеть не может!»
— Что там? Что тебя всю так передернуло? — узнаю прежнюю Аринку, которая ловко перебирается поближе ко мне и заглядывает в телефон. — Юль, подумаешь проблема! Найдем! — она машет рукой и в два прыжка оказывается возле моего шкафа, открывая его настежь. — У тебя полно вещей, обязательно что-нибудь найдем, — ее голос доносится откуда-то из-за платьев. Я кладу телефон на тумбочку рядом с кроватью и подхожу к Арине. Та что-то упорно ищет в шкафу и скоро кидает мне в руки серые штаны в желто-коричневую клеточку и каштановую водолазку. — То, что надо! — произносит она, складывая руки на груди в замок и счастливо улыбаясь. — Как давно я не собирала тебя никуда, моя малышка, — она снова обнимает меня, а я с радостью принимаю близость. — Арина, я скучала, — шепчу я, еще сильнее сжимая ее плечи.«Чудо ты мое, ты как? Жива, здорова? Не забудь я заеду за тобой в восемь утра,
Целую, твоя ходячая история»