Черноморка

      — Привет, — произносит Миша, заводя мотор сразу, как только я оказываюсь у него в машине. Он быстро, но довольно чувственно целует меня и покидает место стоянки.       — Мы куда-то опаздываем? — интересуюсь я, потому что уйти из дома мне пришлось в восемь утра, что очень сильно встревожило мою маму. Она долго и упорно не могла понять, почему мы с Ариной решили начать заниматься так рано. Долго сканировала меня взглядом, словно проверяя на детекторе лжи, но все же отпустила со словами, чтобы я была умницей. Очень не хочется ее обманывать, но ничего не могу поделать.       — Это находится за городом, пока мы выберемся и доедем, может пройти больше часа, а то и все два, — он кидает в мою сторону быстрый взгляд. — А еще надо заехать в магазин, потому что подарок мелкому я не купил, — я вздыхаю.       — Чем ты весь день занимался вчера? — Миша со звуком ухмыляется.       — Ну, знаете ли, Черноморка, не всем устраивают выходные по пятницам. Совещания, педсоветы тоже могут проходить в последний день рабочей недели, — он снова смотрит в мою сторону только уже не на меня, а на зеркало. — Ты сейчас себя нормально чувствуешь? — спрашивает Миша, не отвлекаясь от парковки.       — Намного лучше четверга, — признаюсь я, поправляя рюкзак на коленях. Чтобы кто не говорил, но даже если я не иду заниматься к Арине, то буду заниматься в машине, по ночам, по вечерам. — У меня будет возможность позаниматься? — Миша недовольно кряхтит.       — Это синдром всех отличников? — повернувшись ко мне почти полностью, Миша сканирует меня взглядом. — Вот почему отличники больше всех боятся экзаменов, скажи мне, пожалуйста. Открой великую тайну.       — Боимся упасть в грязь лицом? Не оправдать ожиданий? — начинаю предлагать я, но Миша останавливается на втором.       — Чьи ожидания? Твои, педагогов, родителей? — я лишь пожимаю плечами. — Юль, ты всю жизнь живешь для себя. Если ты училась и занималась все одиннадцать лет сама, бояться тебе совершенно нечего, ты сдашь, — он делает короткий итог и намеревается покинуть машину, но я заставляю его задержаться, едва он успел взяться за ручку.       — От этих экзаменов зависит вся следующая жизнь, — произношу я, чем вызываю недовольный и немного раздраженный вздох Миши. Он несколько раз делает глубокий вдох и поворачивается снова ко мне, теперь уже взяв за руку.       — Я сдал, твоя сестра сдала, все сдали эти экзамены. Поверь, в школе вас всех больше запугивают. Для учителей уже в возрасте такое понятие, как выпускной экзамен, действительно кажется чем-то сложным, они сами сдают его и не на все сто баллов. Для них это страшно, для вас — нет. Я сам недавно сдавал их, не буду говорить, что это было легко, с каждым годом все сложнее и сложнее делают, но я тебе зуб даю: ты сдашь! Тебе нечего бояться, потому что ты реально училась одиннадцать лет, а не валяла дурака, — Миша улыбается, сильнее сжимая руку и переплетая наши пальцы. — Так что хватит себя накручивать, если ты считаешь нужным позаниматься, я найду тебе эту возможность, — я закрываю глаза и делаю выдох, а потом смущенно опускаю взгляд, рассматривая свой рюкзак.       — Спасибо, мне очень приятно, что ты веришь в меня, — Миша улыбается и отпускает мою руку.       — Пожалуйста, а теперь пойдем, время поджимает, — мы покидаем машину. Не удивительно, что мы оказываемся именно в том магазине, в котором мы с сестрой покупали подарок Савелию, мы так же проходим сквозь ряды, но поворачиваем уже в другую сторону, уходя от конструкторов, пазлов и книг. И снова путь лежит через ряд мягких игрушек, и я снова останавливаюсь возле большого белого медведя. Большой, мягкий, пушистый, с большими черными глазами, которые переливались из-за света. Он смотрел на меня таким жалобным взглядом, словно умолял, чтобы я забрала его из этого неуютного магазина. Казалось, что он будто протягивал ко мне свои большие лапы, просясь на руки. Медведь был уже явно готов на все, лишь бы покинуть это место. Я грустно улыбаюсь, рассматривая игрушку. Даже знаю, куда бы посадила бы его у себя в комнате: в кресло возле окна. Представляю, как он будет сидеть там, а темными, холодными, зимними вечерами я буду обниматься с ним.       — Я тебя потерял, — говорит Миша, оказываясь возле меня. — Мне нужна помощь, я ничего не понимаю в игрушках для трехлетних детей, — он проводит невидимую прямую и понимает, к чему оказывается прикован мой взгляд. — Большой какой.       — Да, — словно завороженная произношу я. Чувствую косой взгляд Миши в мою сторону. Он как будто проверяет я ли это говорю, потом снова устремляет свой взгляд прямо на игрушку, а потом виновато опускает голову и чешет затылок.       — Как бы я хотел подарить тебе такого, — он обнимает меня за плечи и кладет свою голову на меня. Я еще несколько секунд смотрю на плюшевого медведя перед собой, прижав руки Миши к груди в пуховике, пока до меня не доходит в какой позе и где мы находимся.       — Нас могут увидеть, — напоминаю я, он надо мной вздыхает.       — Конечно, — он скрепя сердце отпускает меня, предварительно прикоснувшись губами к моей макушке, будто случайным движением. — Вот и зачем я пошел в педагогический? — понимаю, что этот вопрос больше риторический, но все равно решаю более подробно развить эту тему:       — Почему же? — я добегаю до Миши и начинаю нормально идти лишь поравнявшись с ним. Он делает слишком большие шаги, чтобы угнаться за ним.       — Из-за тебя, — острит он, но, встречаясь с моими покрасневшими от смущения щеками, смеется. — Не воспринимай все буквально, я просто детей люблю, но совсем маленьких. А в игрушках для них разбираюсь очень плохо. К такому в университете меня не готовили, — мы останавливаемся возле гигантского стеллажа во всю стену. Он битком забит все различными коробками и игрушками. Различные кубики, пирамидки, неваляшки, мягкие книжки с яркими картинками. Перед таким глаза однозначно разбегутся у любого ребенка, наши же с Мишей просто собрались в кучку. Что-что, а я уже конкретно подзабыла во что играла в таком юном возрасте, младших братьев и сестер я воспитывать не помогала, а вот Савелию одиннадцать и в такие игрушки он не играет. Я медленно приближаюсь к полке, начиная внимательно всматриваться в пестрые коробки и изображения на них. Потом я уже активно предлагаю Мише все возможные варианты подарка, встречая перед собой игрушки, которые интересовали меня в детстве, но получала в основном одинаковые ответы: «слишком для девочек», «слишком взрослое», «здесь детали мелкие», «слишком дорого». На последнем я активно предлагала свою материальную поддержку, но Миша очень настойчиво и ясно изложил свое мнение, что не примет от меня ни копейки.       — Расскажи мне о нем. Может, он уже увлекается чем-то? В три года ребёнок уже более интересуется окружающим миром и находит свои интересы, — я чешу подбородок, проходясь взглядом по верхней полке.       — Никита вообще сообразительный ребёнок, ему может быть интересно все. Он часто бывает с Сашей в больницах, поэтому чего-то одного определенного я еще не заметил. Одно знаю точно, они с Ангелиной необыкновенно дружные, даже мы с братом не были так близки в их возрасте, разница, что у меня с братом, что у Ангелины и Никиты, одинаковая — два года, — Миша останавливается, еще раз пробегаясь взглядом по игрушкам. — В три года у него уже сформировался мир, который ограничивается стенами дома и больницы. У него не может быть детства, как у обычных мальчишек, поэтому я буквально вижу в нем какого-нибудь ученого, возможно, врача. Никита умен не по годам. Он говорить-то начал в год и один месяц просто чисто и понятно сразу… — он продолжает еще говорить о племяннике. Я наблюдаю за ним, он практически прекратил смотреть на стеллаж. Он практически стал отцом и для Ангелины, и для Никиты. Миша так стремился к тому, чтобы его племянники ни в чем не нуждались, чтобы они имели все, что хочется, чтобы они были здоровы, что практически забыл о себе. Он невероятно семейный, для него семья — то, что стоит на самом первом месте в жизни, что важнее всего на свете. Я смотрю ему в глаза и просто замечаю, с какой любовью, с какой радостью он рассказывает о детях Саши. Он будет идеальным родителем… Смущаюсь от своей мысли, вспоминая о том, сколько его девушке лет, благо Миша не смотрит на меня.       — … так что можно смело дарить ему это, — я пропустила всю философию и лишь вижу, как Миша берет с нижней полки довольно большую машину-грузовик. — Ему определенно понравится, — со стопроцентной уверенностью в голосе говорит он, я рассматриваю игрушку. Большая кабина водителя ярко-желтого цвета, синий кузов, темные колеса, которые кажется, даже с одетыми шинами из настоящей резины. Вся прелесть этой игрушки была в том, что к самой машине прилагался еще и набор механика, то есть Никита мог спокойно провести технический осмотр машине, поменять резину, проверить мотор и так далее по списку. Я не особо хорошо разбираюсь в автотранспорте.       — Да, только давай еще что-нибудь в кузов положим, а то он слишком пустой, — я демонстративно заглядываю в него, а потом встречаюсь с немного грустным взглядом Миши, который буквально гласил: «У меня не хватит денег». Хочется дать себе по лбу, благо мне удается отвести его от этой идеи. Пока мы направляемся к кассе, я успеваю взять с полки приглянувшуюся мне книжку сказок. Он еще ребенок, поэтому это его заинтересует. — А это еще что? — шепчет он, замечая книжку у меня в руках.       — Мой подарок, — твердо и уверенно говорю я, кладя книжку на ленту поодаль от грузовика. Миша пытается взять книжку и положить в кузов, но я легонько даю ему по рукам со словами: — Это мой подарок твоему племяннику, который я куплю сама, потому что этого хочу я! — я беру его руку в свою, Миша же второй рукой берет книжку в руки и рассматривает ее.       — Мужчина, вы вместе? — кассирша имеет в виду книжку, которую он держит в руках. Немного сильнее сжимаю его руку, надеясь, что он все-таки послушает меня.       — Хотелось бы, но нет, — произносит он, кладя книжку и доставая кошелек. Я ликую внутри, я сама куплю подарок его племяннику! После упаковки машины в коробку и в пакет Миша быстро покидает магазин, не дожидаясь меня. Я спешу быстро расправиться с покупкой книжки и быстро покидаю магазин, встречаясь с ним возле машины, мучующимся с цветами в руках. Это, наверняка, было для Саши. Мы вместе загружаем все в багажник, садимся в машину и покидаем стоянку. Впереди довольно долгая дорога к его родителям.