***
Полчаса Катя выпытывала из меня информацию о том, где я была, почему я оказалась на дне рождения Руслана, как я напилась, и как дозвонилась до Михаила и почему именно ему. Последние вопроса два я помнила довольно смутно, поэтому свалила все на Арину, что позвонила она по первому номеру, после того как не дозвонилась до нее. Катя была недовольна произошедшим, что было вполне понятно. — Понимаешь что будет, если об этом узнают родители? — спрашивает она, качая головой. Павел оперся о дверной косяк и всю беседу с сестрой наблюдал за мной, что мне становилось неудобно от этих вечных просверливающих насквозь глаз. Я опускаю голову. — Юлька, как тебя угораздило напиться. Я ума не приложу! Кто тебя этому научил? — Я уже взрослая, чтобы наблюдать за поведением людей и видеть, что они делают, когда у них проблемы и они хотят забыться, — тихо вставляю я, замечая усмешку на губах Павла. Бесит! Катя вздыхает. — Дело в постановке ответа: у тебя проблемы? — она заинтересовано смотрит на меня, на что я отрицательно качаю головой, стараясь игнорировать телодвижения Паши. — Я надеюсь, такого не повторится? — Конечно, — отвечаю я, бросая на молодого человека последний взгляд на сегодня. Скоро сестра и ее парень покинули мое общество, чему я была несказанно рада! Побыть одной мне было необходимо, особенно после этих переглядок с Пашей. Я с облегчением выдохнула и закрыла дверь. Еще немного и я бы выставила этого Павла вон, потому что его депрессивный и какой-то пессимистичный настрой был мне не по душе.«Я познакомилась с парнем моей сестры»
Интересно, как Миша отреагирует на эту новость. Она вроде бы как его бывшая девушка, возможно, его самолюбие и самооценка могут от этого пострадать, но с другой стороны — он считал себя виноватым в несчастьях сестры, но вот у нее появляется парень, что автоматически снимает с него все обвинения. Ответ приходит практически незамедлительно.«Мое самомнение кардинально поменялось. И как он тебе?»
Чувствую сарказм, заложенный в первой половине сообщения, но также понимаю, что ему интересно. Значит ли это, что состояние Кати ему небезразлично?«Он странный. Но меня больше всего напугало то, что он так просвещен в вопросах психологии. Он в два счета догадался, что мы пара. Меня это пугает.»
«Надеюсь, он работает?»
«Да, он участковый терапевт»
«Тогда прошу тебя успокоиться. Им преподавали основы психологии, поэтому он так легко догадался о нас. Будь осторожна и думай головой, прежде чем что-то сделать ;)»
Намекнуть на мою особенность надо было обязательно. На лице появляется ухмылка, когда я заваливаюсь на кровать. Все-таки Миша прекрасный человек. Возможно, я не могу сказать, что совершенно спокойна, эта ситуация все равно оставляла меня в напряжении. Я ложусь на кровать, тяжело вздыхая. Что-то я слишком устала.«Хочешь обрадую?»
Это сообщение меня искренне удивляет, но я, вопросительно приподняв бровь, печатаю ответ:«И как же?»
«На день самоуправления ты заменяешь учителя истории: D»
Я подпрыгиваю. Что? Когда это они все успели решить? Видимо, по моему долгому молчанию Миша понял, что я впала в ступор, поэтому телефон в моих руках завибрировал, а после раздалась надоедливая мелодия. Я неторопливо взяла трубку. — Ты только не помирай, солнце, — произносит Миша, не скрывая своей иронии в голосе. — Конечно, запросто, — тихо вставляю я, ухмыляясь и качая головой. — Арина небось так решила, пока я строила из себя обиженную? — Во-первых, мы строили из себя обиженных, — словно Конфуций, проговаривает историк, а потом добавляет: — А, во-вторых, ты единственная сдаешь историю, а потому и лучше всех в ней разбираешься. Простая логическая цепочка, Черноморка, — я смеюсь. — Я бы на твоем месте не был бы так самокритичен. Я твердо уверен, что у тебя получится не хуже моего. — Ха, я готова заключить пари, что не смогу, — я и преподавание, ну уж нет! Никогда в жизни. Хоть я детей и люблю, но не до такой степени, чтобы вести у них уроки. Могу поспорить, что Миша сейчас с довольной улыбкой вальяжно уселся на стуле или разлегся на кровати. — Хочешь поиграть? Я не против. Что получает выигравший? — Если я не смогу провести уроки достойно, то ты ставишь мне три пятерки в журнал, — Миша издает смешок. — Что же получу я, когда одержу победу? — буквально чувствую, как он уже предвкушает этот сладкий и приятный вкус победы. — Я исполню любое твое желание, — спокойно произношу я. Миша хмыкает. — Я согласен на твои условия. — Вот и договорились.***
«Катя уехала ещё вчера и сегодня не приедет»
Я уже битый час пытаюсь уговорить Мишу, что сегодня встретиться на моей территории будет совершенно безопасно.«А если приедет? Как ты будешь изъясняться?»
«Скажу, что ты пришёл по моему зову для помощи по истории»
«Юль, это называется палево. И не проси больше»
«Миш, ну сегодня же восьмое марта, пожалуйста!»
Я была готова сдаться, если он не примет мое приглашение. Не хочет, значит я сама подготовлюсь к этому дню самоуправления!«Манипуляторша…»
Я широко раскрываю глаза. Неужели получилось? Неужели он будет здесь? Мое сердце бешено колотилось в груди, отбивая ни то чечетку, ни то вальс в моем медвежьем исполнении.«Жди, буду через полчаса»
Я спрыгиваю с кровати. Кто молодец? Я молодец! Он думал, что отвязался от меня, не тут-то было! Я радостно ходила по своей комнате. Наверняка с улыбкой идиота, но влюблённого идиота. Я поправляю покрывало на кровати, расставляю все книжки на столе. Такого приятного, томного волнения я не ощущала уже несколько лет, когда я с таким удовольствием и предвкушением убиралась. В последний раз это было, когда мне было лет десять и к нам должны были приехать какие-то не то родственники, не то очень близкие папины друзья, у которых был ребенок приблизительно моего возраста, поэтому это чувство предвкушения и приятного мандража было позабыто. Не то, чтобы я жила в бардаке, но сейчас я хотела, чтобы мое помещение блистало, как в квартире Михаила. Хорошо, что я не схватилась за тряпку и не начала натирать пол до блеска. Здравый рассудок позволял мне мыслить трезво, и я просто прошлась по всем комнатам, в которых мог оказаться Миша, и проверила их на наличие предметов, которые помешали бы мне чувствовать себя достойно. И все же, такого порядка, как у него, не было ни у кого. Наконец раздается звонок в дверь, и я вздрагиваю, будто не ожидала этого сигнала. Я быстро вылетаю с кухни и спешу открыть дверь. Передо мной с очаровательной улыбкой стоит Миша, держа руки за спиной. Его взгляд пробегается по мне с ног до головы, будто снова проверял на сохранность. — Ну привет, манипуляторша, — хитро произносит он, продолжая топтаться на пороге. В голове что-то щелкает, и я пропускаю его внутрь. — Привет, — только я успеваю закрыть за ним дверь, как меня тут же прижимают к ней, впиваясь в мои губы. Держась за ручку двери я молилась, чтобы дверь не открылась под моим напором, но удача сегодня миновала меня стороной — дверь начала открываться, и я вылетела на лестничную площадку. Миша вовремя, как всегда, хватает меня за талию, не давая полностью выйти из квартиры. Он нежно смеется, восстанавливая мое равновесие. — С тобой надо быть всегда на стороже, — он закрывает дверь за мной на замок. Слишком по-хозяйски. — Я думала, ты здесь раньше не бывал, — удивляюсь я, замечая, как он продолжает держать что-то одной рукой за спиной. — Не бывал, — подтверждает Миша, не сдвигаясь с места. Я аккуратно пытаюсь заглянуть ему за спину, пока он не видит, но за его широкими плечами я не успеваю ничего разглядеть. Мишу больше не интересует интерьер прихожей, его взгляд снова останавливается на мне. Я решаю сделать вид, будто ничего не понимаю и спокойно предлагаю ему: — Раздевайся, проходи, — я указываю на крючок справа от двери, а сама прохожу на кухню. Вслед мне следует очень «остроумное» замечание: — Штаны снимать или как? — благо, он не видел, до какой степени он вогнал меня в краску. Стараясь как можно тише проглотить ком в горле, я кричу в ответ: — На твое усмотрение, — в прихожей снова слышен его задорный смех. Пока он возится в прихожей и идет на кухню, я успеваю вернуться в привычное состояние. Вот он стоит всего в нескольких метрах от меня, весь такой красивый в этом его привычным для школы коричневыми в клеточку свитере с молнией до груди и в этих таких уже привычных для меня, часто видящей его вне стен школы, джинсах. В его руках я вижу небольшой цветок, тюльпан. Потом я замечаю, что это не настоящее растение, а лишь красивая обертка от шоколада. — Я не мог приехать с пустыми руками, тем более в такой день, — он медленно подходит ко мне, останавливаясь за шаг до меня. — Это чтобы не осталось никаких улик против меня, — теперь он стоит ко мне вплотную, наши пальцы соприкасаются на цветке, а он снова припадает к мои губам. Как-будто мы не виделись вечность. Хотя мы уже должны были привыкнуть к таким мукам на расстоянии. — Ты выполнила мою просьбу? — я поднимаю свой взгляд. Это он про видео-уроки мне напоминает? Я снова смущена. — А жаль, — он чмокает меня в щеку, снова восстанавливая дистанцию. — Хочешь чего-то выпить? — он ухмыляется, но оставляет свои шутки при себе. — У тебя тут очень жарко, — говорит он, его руки уже тянутся к молнии на свитере, а потом он нарочито медленно, словно знающий, что я наблюдаю за ним, снимает его с себя, оставаясь в одной сильно обтягивающей его черной футболке. Я ничего не пропустила из его маленького представления, и он это тоже заметил. Он еще не встречается со мной взглядом, но обращается в слух. Была у меня такая маленькая привычка с детства. Боясь оставаться одной, я, по совету Кати, всегда включала дома радио, а так как чаще всего я находилась на кухне, именно там оно и играло. Я выросла, страх испарился, а привычка осталась. — Радио? — я согласно киваю. — Так чай, кофе? — спрашиваю, но Миша смотрит на меня слишком хитрым взглядом, что мне становится немного страшно от того, что он задумал. — Потанцуем? — я несколько раз моргаю, глядя на протянутую мне руку. — Это шутка? — он отрицательно качает головой, на его лице появляется нежная, мягкая улыбка. Черты лица разглаживаются. По радио играет достаточно плавная песня какого-то зарубежного исполнителя. Я неуверенно вкладываю свою ладонь в его, Миша одним движением руки притягивает меня к себе, заставляя прижаться к его груди. Его руки покоятся на моей талии, даже чуть ниже. Он очень бережно, медленно раскачивается со мной в такт музыке, а я ловлю воспоминания, как он учил меня танцам, правда другого характера… Михаил Васильевич резко дергает меня на себя, заставляя прижаться к нему. Он легко управляет моими руками, кладя одну на его плечо, вторую — в его руку. Я заливаюсь краской, в шоке наблюдая за его действиями. Историк обнимает меня за талию одной рукой, смотря мне прямо в глаза. Я резко выпрямляю спину, все еще испуганно смотря на него. Мы танцуем на моей кухне. Восьмого марта мы танцуем на моей кухне. Он крепко прижимает меня к себе, и мы танцуем. Это сон. Но я не хочу просыпаться. Я поднимаю свой взгляд, встречаясь с его темно-карим. Он невероятно притягателен. Мы смотрим друг в глаза, пытаясь продолжить танцевать, но я уже несколько раз сбивалась с ритма, наступая ему на ноги. На лице не промелькнуло никакой эмоции. Потом он просто уткнулся носом мне в волосы. — Юля, ты мой самый лучший подарок судьбы, — он шепчет мне это в волосы, но я все равно услышала. — Это так мило и неправильно… — отзываюсь я, покоясь в его крепких объятиях. — Что именно? — Мы вдвоем, люди совершенно разные, с разницей в возрасте, стоим на моей кухне. Учитель и ученица. Я оттаптываю тебе ноги, а ты шепчешь мне приятные слова… — Черноморка, порой, когда ты думаешь, ты становишься слишком занудной, — он отрывается от моих волос, чтобы посмотреть на меня. — Это, конечно, странно, но я верю в то, что любви все возрасты покорны. И не такая уж большая пропасть — подумаешь десяток, — я усмехнулась, он пропустил это мимо ушей. — Я бы плюнул на все эти рамки, эти запреты, все равно я в этой школе, так сказать, на птичьих правах, и просто бы наслаждался происходящим. — Миш, — спустя несколько секунд молчания говорю я, в ответ получаю его расслабленное: «Ммм». Песня уже давно сменилась на более энергичную, но все равно продолжаем обниматься и «топтаться» на одном месте. — Спасибо тебе, — чувствую его улыбку на губах. — Всегда пожалуйста, Черноморка, — он нежно целует меня в висок, и я стараюсь следовать его совету: «меньше думай».