***
Руслан и сам стал замечать, что состояние его день ото дня ухудшается. Всё чаще появлялась одышка, всё дольше не проходило онемение в пальцах рук и ног, даже ногти его приобрели нездоровый синюшный оттенок. Ирония судьбы, что и говорить. Когда-то ему хотелось поскорее умереть, а теперь, когда у него появилась тысяча и одна причина жить дальше, смерть все ближе подбиралась к нему, выжидая момента, когда можно будет выйти на сцену и сыграть отведённую ей роль. Сил плакать уже не было никаких. Впрочем, за него с лихвой старались его мама и Лиза. Каждый день начинался с того, что он решал, кого нужно кидаться утешать в первую очередь. Когда ему казалось, что ещё чуть-чуть и он рассыплется на части, Руслан набирал знакомый номер и, услышав в ответ короткое «Жду», спешил на другой конец города в однушку, которую Юлик начал снимать самостоятельно. А как-то раз, после громкой ссоры с матерью, он просто собрал свои вещи и переехал к Юлику. После двух недель совместного проживания, доктору удалось убедить своего своенравного пациента, что он не в силах обеспечить парня ни должным уходом, ни вниманием, пропадая сутками на работе. Руслан покорно подчинился, понимая, что с такой логикой ему не поспорить. Однако он продолжал каждый день приходить в больницу. Порой Юлик был на обходе, а иногда и на операциях, так что Руслану приходилось по несколько часов просиживать в коридоре, ожидая его появления. Сердобольная Даша постоянно отпаивала его горячим чаем с малиновым вареньем, да укутывала в казенное одеяло. Юлик кричал на него, очень громко кричал, последними словами ругал за то, что парень в таком состоянии не отдыхает дома, а бродит по улицам. Апрельский ветер был такой обманчивый, а Руслан иногда забывал застёгиваться, а ведь болеть в его состоянии ему было категорически противопоказано. Юлик кричал и кричал, а потом целовал до боли в губах и прижимал к себе так, что можно было задохнуться. И шептал «хороший мой, родной, любимый глупый мальчик» и Руслан умирал в его руках от счастья.***
Было вопросом времени, когда это произойдёт. Одним утром за завтраком Руслан просто упал на пол без сознания. Набрав скорую, его мать положила голову сына себе на колени и, покачиваясь из стороны в сторону, тихо пела ему колыбельную, совсем как в детстве. В реанимацию пока не пускали даже родственников, поэтому Юлик проводил в палате Руслана всё свободное время, которого, благодаря стараниям главврача у него стало гораздо больше. Клятвенно заверив мать парня, что он позвонит ей, если будут какие-то изменения, он отправил женщину домой. В палате всё было настолько белым, что резало глаза. И тем бледнее казалась кожа парня, лежащего на больничной койке. Юлик, стараясь не издавать лишнего шума, присел на стул и накрыл рукой тёплые пальцы. На тонкой коже отчётливо была видна затейливая вязь голубых вен, по которой он тут же начал водить дрожащими пальцами. – Ты сильный, я знаю, ты со всем справишься. Просто… открой глаза. Пожалуйста. Мне очень плохо без тебя. Глядя на умиротворённое лицо парня, Юлик сам не заметил, как уснул. Проснулся он оттого, что кто-то пропускал сквозь пальцы его волосы. – Привет, – прошептал Руслан. – Хреново выглядишь. – Кто бы говорил. – Шутишь, значит не всё так плохо, – улыбнулся парень. – Слушай… – Нет, я не для того вернулся с того света, чтобы слушать твои причитания. Просто обними меня. Юлик присел на койку и, наклонившись, аккуратно обернул руки вокруг парня. Сколько прошло – час или пять минут – прежде, чем они разомкнули объятия, не знал никто. – Ты отдыхай, хорошо? А я выйду и маму твою наберу. – Хорошо. И вправду что-то спать хочется. Поцеловав парня в щёку, Юлик вышел из палаты, тихо прикрыв за собой дверь.***
Не разбирая дороги, Юлик шёл куда-то вдоль больничного коридора, надеясь на то, что ноги сами приведут его к кабинету. Завернув за очередной угол, Юлик со всего маху налетел на кого-то. – Простите, – бросил он, не поднимая головы, и поспешил уйти прочь, но услышав голос незнакомца так и замер на месте. – Совсем в своей Москве зазнался? Друзей не узнаёшь? – Даня? Даня! – бросившись другу на шею, Юлик крепко обнял его. – Ты как вообще тут оказался? – Не знаю, обрадуешься ты или огорчишься, но мы теперь будем коллегами. – В смысле? – В смысле меня взяли сюда. В вашем морге освободилось вакантное место, которое почему-то никто не спешил занимать. Так что меня взяли с руками и ногами, пообещав даже выделить личное парковочное место. – Ты ж не водишь. – Видимо, теперь придётся. Не услышав в ответ смеха, Кашин только сейчас посмотрел на друга внимательнее, замечая, в каком тот был состоянии. – Ты, конечно, извини, но ко мне на стол люди попадают в лучшем виде, чем ты сейчас. Юлик, понимая, что просто расклеится, если начнёт всё рассказывать Дане прямо сейчас, дал ему адрес своей квартиры, договорившись о встрече в этот же день. Вдруг Юлику на телефон пришло оповещение о новом сообщении и он, прочитав текст, тут же побежал в сторону кабинета главврача.***
– Когда собирается комиссия? – выпалил Юлик, врываясь в кабинет Анны Сергеевны, главврача их больницы. – Юлий Александрович, успокойтесь, отдышитесь. А теперь присядьте, я сейчас всё Вам расскажу.***
– Что там комиссия? – Послезавтра. Во всей квартире царила кромешная темнота и только на кухне в жёлтом свете лампы на шестьдесят ватт двое парней сидели за столом, на котором стояла бутылка коньяка и простенькая закуска. – Понятно. Юлик, ты… – Не надо, Дань. Хоть ты не говори мне какой я идиот, что влюбился в собственного пациента. – Я просто хотел сказать, чтоб ты держался. Я теперь рядом, помогу, если что. А что влюбился, так с кем не бывает. Любовь ведь не выбирают. Она приходит, не спрашивая разрешения, и ты должен быть благодарен за неё. Это редкое сокровище, любовь эта. Некоторые так и проживают всю жизнь, не встретив своей половины, а ты вон и полжизни не прожил, а уже познал величайшую тайну человечества. Говорил всё это Данил не отводя глаз от отражения Юлика в окне, который невидящим взглядом смотрел перед собой. Сотни и сотни огней горели в сотнях квартир, и в каждой из них кипела своя маленькая жизнь. А его жизнь лежит сейчас в больничной палате, зубами вырывая себе у судьбы право на ещё несколько дней. – Это, наверное, самая красивая речь, которую ты когда-либо произносил, – улыбнулся Юлик, всё так же глядя в окно. – Это ты ещё моих стихов не слышал. – Тебе бы Руслан понравился. Вы очень похожи.