сотни

Бедность — не порок, твердят безустанно детям в школе на уроках литературы, вбивают в голову, как одну из важнейших ступеней морали и честности. Броска кривится и сплевывает на мерзлую, уже покрывающуюся инеем, землю, прямо под ноги взращенных на этой «морали» людей. Она протягивает по привычке ладонь за милостыней, разве что, в отличие от других нищих, молчит, не желая всех благ, счастья, здоровья и благословления господнего особенно милосердным. Она и так по уши вязнет в этом дерьме, какие тут вообще могут быть разговоры о чести и гордости. Люди одергивают руки, детей, ругаются и матерятся, а Натия кривится вслед и снова сплевывает. Как же ей до чертиков это все осточертело. Решение приходит само, спонтанно и неожиданно. Хозяин нетерпеливо протягивает руку, в ожидании заработанных ею за день средств. Все, что наиболее мягкосердечные кладут в ее коробку, все эти деньги она без остатка день ото дня отдает ему. Броска выдыхает и поднимает взгляд, пышущий злобой и ненавистью ко всему сущему, на их (ее) владельца, и крепко сжимает кулаки. Больше она так жить не может. — Что, убогая, вздумала бунтоваться? — ухмыляется он мерзко и похабно, двигаясь в сторону Броски. — Тут либо платят деньгами, либо телом. А я могу забрать и то, и другое, даже не спрашивая. Она подходит ближе, но Натия не отводит глаз. Хозяин — маленький, скользкий и злой человек, и всем будет лишь лучше, если его не станет. Она нащупывает рядом с собой дешевый канделябр, замахиваясь и со всей силы кидая в сторону хозяина. Пока тот стоит в замешательстве, она проскальзывает под его рукой к столу, и хватает тупой ржавый нож, который она приметила у самого входа. Броска не колеблется, у нее просто нет времени на колебания — мужчина не успевает развернуться, как она со всей силы вгоняет этот нож между лопатками. Броска не достает до сердца, но этого хватает, чтобы обеспечить ему медленную смерть. Сгребая со стола деньги и ценности и, она даже немного жалеет, что у нее нет времени посмотреть на его муки. Броска одергивает массивные шторы и сигает прямо из окна коммуналки, благо, что первый этаж. Впереди ее ждет новая жизнь, как она и хотела. Натия лишь надеется, что она все же будет отличаться от старой.