***
Мирон просыпается от ощутимого недостатка кислорода, и это как минимум странно, учитывая тот факт, что Слава никогда не закрывает окна. И обычно это служит причиной того, что в его квартире практически всегда царит арктический холод, и гуляют сквозняки. Мужчина лениво тянет руку к лицу, чтобы протереть глаза, но вдруг осознает, что на лице у него подушка. - Блять, Слава, - сонный Федоров обреченно стонет и не без труда заставляет себя разлепить глаза, дабы посмотреть на лежащего рядом парня. - Ты ебанутый? За то время, что они провели вместе, Мирон уже успел познакомиться со всеми личностями Карелина, и был, как никто другой, осведомлен, что рядом со Славой КПСС засыпать в одной постели как минимум небезопасно. Да с ним в принципе рядом находиться было небезопасно, даже будучи вооруженным до зубов, не то, что безоружным и с закрытыми глазами. И, как показалось Федорову, в данный момент Слава предпринял очередную попытку отправить его на тот свет. - Соня, - противно растягивая гласные, ответил Карелин. - Но да, ебанутый. Даже в темноте Мирон чувствовал, как парень ехидно улыбается, но в глубине души все же радовался тому, что рядом с ним сейчас никто иной, как безобидная Сонечка Мармеладова. - И нахера такое делать? - все еще полусонный Мирон зло цедит каждое слово сквозь зубы, приподнявшись на локте и вяло стукнув Славу той самой подушкой. - Я не могу спать, когда он на меня смотрит, - Карелин вдруг напустил на себя серьезности и перестал улыбаться, а голос его зазвучал тихо, и в нем появились тревожные ноты. - Кто смотрит, блять? Что ты несешь вообще? - раздраженный и по-прежнему не выкупающий происходящее Мирон взвыл и откинулся обратно на свою подушку. - Твой нос, - Слава перекатился на левый бок, подполз ближе к Окси и навис над ним, чтобы тот мог видеть его лицо. - Не могу уснуть, когда твой арийский шнобель смотрит на меня из темноты. Мирон нахмурился, заглянув в пьяные глаза Славы, и недовольно фыркнул, в ответ на что парень только хрипло рассмеялся. - Господи, ну вот нахуя я с тобой связался? Мог бы сейчас висеть на хате с грудастыми красотками... - Мирон закрыл глаза и мечтательно улыбнулся, но тут же широко распахнул их и закашлялся, подавившись воздухом, когда Слава через простынь резко сжал его член. Глаза Карелина недобро сверкнули в темноте. - Прости, рука дернулась. Ты что-то говорил о красотках? Соня никогда не говорит о том, что ревнует, но всегда доступно дает понять, что если Мирон после концерта присунет какой-нибудь фанатке, то он рискует превратиться в Оксану.***
Мирон как-то упускает тот момент, когда оказывается на съемной квартире, сидящим на диване в обществе неизвестной юной особы с таким глубоким декольте, что кажется, будто ее грудь вот-вот вывалится на всеобщее обозрение. Громко играет музыка, Федоров видит, как в дверном проеме кухни маячит Дарио в обнимку с двумя вызывающе одетыми красавицами, очаровывая их своей белоснежной улыбкой и бутылкой мартини. - Может, уединимся? Окси слишком пьян для того, чтобы суметь сосчитать, сколько раз за всю свою жизнь он слышал эту фразу. Изящная женская рука с ярко-красными ногтями ложится на его грудь и плавно скользит вниз к ремню. Мирон понимает, что вроде как и не против уединиться, когда горячее дыхание опаляет ухо, а его рука по инерции ложится на талию девушки, ближе прижимая к себе упругое тело. Но когда пухлые губы со смазанной помадой винного цвета касаются его губ, Федорова будто прошибает током.***
Сонечка любит дурачиться и не любит оставаться одна. - Мы будем жить долго и счастливо? - Соня лежит на диване и смотрит по телевизору сопливую отечественную мелодраму про миллионера, влюбленного в доярку, которая не может быть с ним, потому что совесть не позволяет бросить своего жениха-тракториста, с которым они вместе со школьной скамьи. - Нет, - Мирон стоит в дверном проеме с чашкой чая в руках и с усмешкой смотрит на развалившегося на диване парня. - Я брошу ради тебя тракториста! - Сонечка сползает на пол и жалобно смотрит на Федорова, обиженно поджав губы.***
- Прости, - отстранившись от девушки, прохрипел Мирон и бросил на нее расфокусированный взгляд, будто не видя вовсе, что-то пробубнил себе под нос о головной боли и о том, что ему нужно отлучиться на пару минут, после чего поднялся с дивана и направился в ванную. Федоров буквально ввалился в ванную комнату и закрыл за собой дверь. Посмотрел на себя в зеркало - кожа сероватого оттенка, круги под глазами больше самих глаз, смотрящих вымучено, зрачки расширены, губы перепачканы чужой помадой. Мужчина смотрит в зеркало, но ему едва ли удается рассмотреть свое отражение. Перед глазами все плывет, но периодически в сознании вспыхивают, ослепляя, обрывки навязчивых воспоминаний, ранее отодвинутых на задний план и хранившихся в памяти под грифом «совершенно секретно». Алкоголь заставил ящик Пандоры открыться.***
Сонечка Мармеладова курит, сидя на кухонной тумбе. Сизый дым клубится под потолком, постепенно заполняя маленькую комнатку словно туман. Громко играет русский шансон. Мирон стоит между ног парня с упаковкой мармеладных мишек в руках и по одному кладет их ему в рот. - И что, многим ты отсасывал за мармеладку? - Федорову вообще-то плевать (по крайней мере, он себя в этом убеждает), он спрашивает чисто из интереса. - Ну, я как-то пытался сосчитать, - Сонечка щурится и дразняще улыбается, откусывая мармеладную медвежью голову, - но сбился после двадцати. Мирон понимает, что все это - всего лишь очередная глупая шутка, но она вылетает изо рта Славы словно экспансивная пуля, застревает в груди и тут же разрывается. Почему его вообще волнуют хуи, которые побывали во рту Карелина? - А ты та еще шлюха, да? - в порыве необоснованной ярости, накрывшей волной и стремительно разлившейся жаром по всему телу, Мирон грубо схватил парня за подбородок и с силой сжал его, резко дернув на себя и таким образом сократив расстояние между их лицами до минимума. – Что скажешь в свое оправдание? - Накажите меня, товарищ Мирон. Сонечка любит грубость, ей нравится заставлять Федорова ревновать. Она знает, куда надавить, чтобы вывести его из себя. Сонечку заводит, когда Мирон называет ее шлюхой. Она мгновенно распаляется, улыбается еще шире, дышит чаще, целует жадно, беспорядочно шаря руками по чужому разгоряченному телу. Губы у Сони обветренные и потрескавшиеся, с привкусом табака и сахара. Мирон кусает их до крови, оттягивает зубами и ловит губами каждый прерывистый вздох, заставляющий пожар внутри разрастаться с невиданной скоростью. Мирону нравится брать Соню грубо. Нравится чувствовать, как она выгибается под ним, слушать ее сдавленные стоны. Нравится ощущать, как тонкие пальцы впиваются в плечи, слышать, как Сонечка, захлебываясь, шепотом повторяет его имя. Нравится, оставлять на бледной коже укусы и багровые засосы, кричащие о том, что Соня Мармеладова принадлежит только ему.***
Все происходящее напоминает хуевый трип. Как много Мирон выпил? Что конкретно он пил? И только пил ли? Федоров умывается холодной водой и снова смотрит на себя в зеркало. Абсурдность ситуации зашкаливает. У Оксимирона не встает на хорошенькую фанатку, но как по команде - на двадцатисемилетнего психа. Звучит как еще один диагноз или заголовок для поста в паблике Паньшина – «Оксимирон окончательно поехал кукухой».***
- Ты меня любишь? - Сонечка Мармеладова нарочито часто задает этот вопрос, хоть и знает, что ответом на него будет молчание. А молчание в данном случае не означает согласие, а как раз наоборот. Сонечка за руку тянет Мирона на себя, целует колесо сансары, набитое на кисти, и каждую из четырех букв на фалангах пальцев. От столь интимного жеста у Мирона по спине пробегает холодок. Он чувствует себя виноватым перед Сонечкой за то, что не может ответить на ее чувства.***
- Мирон? Все в порядке? - по ту сторону двери слышится обеспокоенный женский голос. Мирон закрывает кран и жмурится в очередной тщетной попытке отогнать навязчивые мысли, с грудным рыком бьет ладонью по стене с такой силой, что немеет рука, и в конце концов выходит из светлой ванной в плохо освещенную задымленную гостиную. - В полном, - он не считает нужным говорить что-то вроде «пойду подышу свежим воздухом» или придумывать другую причину, по которой он не станет трахать шлюховатой наружности девушку, имени которой он даже не удосужился спросить, а просто молча проходит мимо нее, снимает с вешалки свой бомбер и покидает квартиру.***
Мирон никогда не знает, с кем проснется утром, уснув с Сонечкой. Любая другая личность Карелина запросто может захватить контроль над его телом, пока он спит. Но когда лицо парня искажается во сне, брови сводятся к переносице, и он начинает что-то тихо бормотать во сне, Мирон понимает, что это все еще Соня. Соне снятся кошмары, поэтому она спит только когда Федоров остается у нее, потому что иначе боится не проснуться. Мужчина садится в постели и всматривается в лицо спящего рядом парня. Проводит рукой по влажным от пота волосам, скользит вниз по щеке и замирает. Это явно не тот человек, которого он относительно недавно хотел бы видеть не то, что в своей постели, а в жизни. Но сейчас Слава - единственный, кто может ужиться с его внутренними демонами, в то время как Мирон - единственный, кого не могут спугнуть демоны Славы.***
На улице прохладно и моросит дождь. Федорову кажется, что капли, попадая на его разгоряченную кожу, с характерным шипением испаряются. Он достает из кармана телефон, находит в телефонной книге номер Карелина и на несколько мгновений зависает, прежде чем написать и отправить СМС. В голове отдаленно звучит один и тот же вопрос: «Ты меня любишь?» Мирон мешкает, прежде чем дрожащими пальцами напечатать всего-то два слова, а после еще долго стоит под дождем, думая, стоит ли отправлять сообщение.***
От: Мир 2:48 «Вообще-то да.»