На далёком Арварохе

До видневшейся вдали кактусовой рощицы можно было бы добраться Тёмным Путём — хвала Магистрам, Истинная магия никуда не делась, на то она и Истинная, — но Шурф настоял, чтобы мы хотя бы часть пути проделали пешком. Он был уверен, что среди песка и камней непременно отыщутся хоть какие-то следы или свидетельства, которые смогут пролить свет на происходящие здесь события. Солнце шпарило по-прежнему, но щиты, поставленные моим другом, немного помогали переносить жару. По крайней мере, попыток потерять сознание я больше не делал. Нашей первой находкой стал лежащий среди камней выбеленный безжалостным солнцем человеческий скелет. Изумительно правильной формы череп, оскалившийся двумя рядами великолепных крупных зубов, уставился круглыми глазницами в лимонно-жёлтое небо. Высокий рост и богатырское сложение не оставляли сомнений в его происхождении, а меч из плавника рыбы рухас, который всё ещё сжимала мёртвая рука, позволял предположить, что перед нами были останки воина. Пробитый висок и выцветшие, но ещё заметные на сером камне буроватые пятна свидетельствовали о том, что смерть настигла его в бою. — Странно, что на нём нет одежды, — проговорил Шурф, разглядывая скелет. — Военные традиции Арвароха, конечно, весьма своеобразны, но я всё же не думаю, чтобы здешние воины сражались обнажёнными. Тем более, насколько мне известно, одежда, изготовленная из шерсти арварохских овец, неплохо защищает не только от непогоды, но и от вражеского оружия. Меня, однако, волновал другой вопрос. — Погоди, Шурф. Мне, конечно, далеко до сэра Скалдуара Вана Дуфунбуха, но мне кажется, что для того, чтобы свеженький труп превратился в такой совершенный скелет, должно пройти немало времени. Как бы легко ни относились арварошцы к смерти, вряд ли в их традициях бросать своих мертвецов где попало на многие годы… В конце концов, на такой жаре это очень негигиенично! — А-а, это… — Шурф пожал плечами. — Я же говорил, Макс, здешняя фауна весьма своеобразна и не отличается особой щепетильностью по отношению к представителям разумных рас. Да и флора ненамного лучше, если уж на то пошло. Скорее всего, тело было съедено, я хочу надеяться, что не заживо. Я содрогнулся, представив себе эту жуткую картину. А мой друг тем временем продолжал, как ни в чём ни бывало: — Но вот одежду животные обычно не трогают… Меня внезапно осенило. — Шурф, а что если мы попробуем его допросить? Я оживлю его Смертным Шаром… Ой! Не дожидаясь ответа, я щёлкнул пальцами левой руки. Бледно-зелёный, почти прозрачный шар лениво, словно нехотя, скатился с руки, медленно пополз было по направлению к скелету, но где-то на полпути с тихим шипением растаял в воздухе. Я растерянно посмотрел на Шурфа. — Я не думал, что у тебя вообще что-то получится, — сказал мой друг. — Раз уж он сумел сделать невозможной Безмолвную Речь… — Ладно, с Очевидной Магией тут беда, я уже понял. Но с Истинной-то он ничего поделать не может? Шурф, а как ты думаешь, можно допросить скелет? Ну, в смысле, как если бы он был вещью, вроде вазочки там или колокольчика над дверью? Шурф посмотрел на меня едва ли не с ужасом. Мол, всякого я от тебя, Макс, ожидал, но в памяти скелета рыться… Надо же, вот уж не думал. — Всё, понял-понял, — сдался я. — Нельзя так нельзя, хотя жаль, конечно. Дырку над этим парнем в небе, у него не осталось даже сапога, который мог бы рассказать нам хоть что-то! Хотя что там может запомнить обувь — только другие сапоги, поди. Стой! А меч же! Наверняка он что-то видел! Мы осторожно вытащили меч из цепко удерживающей его кисти — вот что значит настоящий воин, одни кости остались, а оружия не отдаёт! — со всеми почестями уложили его на подходящий камень, а я постарался и раздобыл из Щели между Мирами уже зажжённую свечку, чтоб зря пальцами не щёлкать. Свеча заняла своё место за камнем. Устроившись поудобнее, насколько это было возможно на этих грешных камнях, мы пристально уставились на необычное оружие. Судя по всему, меч был совсем не против поведать нам о том, что нас интересовало. Последняя битва, в которой погиб его хозяин, разворачивалась перед нашими глазами. Мы увидели длинную, почти бесконечную шеренгу высоких золотоглазых воинов, облачённых в переливающиеся всеми цветами радуги негнущиеся рубахи с надетыми поверх них кольчугами. Все они были вооружены костяными мечами, похожими на нашего знакомца, и нелепыми на вид «мухобойками», представлявшими собой, как нам уже было известно, довольно грозное оружие. Воины стояли неподвижно, вглядываясь куда-то вдаль и очевидно чего-то ожидая. По-видимому, владелец данного меча был не простым воином, ибо неожиданно мы увидели всю картину с высоты примерно двух с лишним метров — очевидно, он вскинул руку с мечом вверх, давая сигнал к бою. Поначалу мы даже не поняли, с каким противником сражаются рослые арварошцы, и, лишь приглядевшись, увидели, что они отбиваются от несметного количества вооружённых алебардами свирепых бойцов, каждый из которых ростом едва достигал их колен. Я вопросительно посмотрел на Шурфа — в своё время он прочёл мне подробную лекцию о народах, населяющих этот Мир, но я не помнил, чтобы он упоминал о ком-то, похожем на этих воинственных коротышек. Да и в Энциклопедии сэра Манги о подобных существах не говорилось. Шурф едва заметно пожал плечами и покачал головой — похоже, ему этот народец тоже был незнаком. Арварошцы дрались храбро и отчаянно — удары костяных мечей шутя сносили головы, одним махом надвое рассекали низкорослых воинов от плеча до паха, отбрасывая окровавленные половины тел в разные стороны. Видимо, мечу эти воспоминания доставляли своеобразное удовольствие — картинка временами получалась даже чересчур реалистичной, несколько раз я отшатывался зажмурившись, когда мне в лицо летела отрубленная голова с выпученными глазами или окровавленная кисть, всё ещё сжимавшая рукоять алебарды. А от вида вываливающихся из рассечённых тел дымящихся внутренностей меня мутило, такое впечатление, что этот грешный меч умудрился передать даже запахи — мне казалось, до меня отчётливо доносится тяжёлый, удушающий сладковатый запах уже начинающей разлагаться плоти. Симпатии нашего информатора были, разумеется, на стороне его владельца и его соратников, но постепенно стала вырисовываться и общая картина. Мы увидели, насколько опасными противниками были эти непонятно откуда взявшиеся карлики. Казалось бы, с их малым ростом нечего и думать было победить в бою высоченных воинов. Но у малышей была своя и, как мы убедились воочию, весьма эффективная тактика. Мастерски владея алебардами, длина которых чуть ли не вдвое превышала их рост, юркие и подвижные, одни из них ловко шныряли под ногами у своих рослых противников и, выбрав момент, выверенным точным ударом своего остро заточенного оружия рассекали кровеносные сосуды, перерубали мышцы и сухожилия, с лёгкостью уворачиваясь от заливающих всё вокруг потоков крови и обрушивающихся с высоты своего двухметрового роста гигантов. Другие же, окружив противника, оставшегося без прикрытия товарищей, в мгновение ока выстраивали пирамиду, с обезьяньей ловкостью карабкаясь друг на друга, цепляясь то за своих товарищей, то за одежду своей жертвы, и один из них, оказавшийся на самом верху, скользящим ударом алебарды перерезал ничем не защищённое горло в буквальном смысле от уха до уха. Внезапно ракурс наблюдения изменился — теперь мы наблюдали сражение, которое происходило как будто бы у нас надо головой. Мы поняли, что владелец меча упал, сжимая в ладони своё верное оружие. Сцена перед нами постепенно окрашивалась красным, и я вздрогнул, осознав, что это значит. Мы так и не поняли, остался ли в живых кто-то из арварошцев, или все до единого предпочли смерть на поле боя позорному отступлению. Сквозь красноватую дымку, затянувшую обзор, мы видели лишь тела, почти всплошную покрывавшие поле боя, и низкорослых победителей, сновавших среди тел, занятых тем, что… — Макс, тебе лучше не смотреть на это, — шепнул Шурф, но его предупреждение опоздало. С ужасом и отвращением я наблюдал, как крошечные, почти игрушечные пальцы в непонятной ярости раздирают на мелкие клочки казавшиеся такими прочными одежды поверженных врагов, как сотни мелких острых зубов впиваются в незащищённую плоть, рвут её, терзают, отхватывают куски и пожирают их, не жуя, как срываются и разлетаются в разные стороны тяжёлые тёмно-красные капли. В считанные минуты на залитой уже потемневшей и начинающей загустевать кровью земле остались лишь дочиста обглоданные скелеты арварошцев и разрубленные, изуродованные тела их противников, причём некоторые из них ещё шевелились, отрубленные руки подёргивали пальцами, ноги в бессильной ярости скребли чёрный влажный песок, а разрубленные пополам тела выгибались в бесплодной попытке соединиться. Это оказалось уже чересчур для меня. Я вскочил, зажимая рот рукой, и едва успел отбежать в сторону, где, ухватившись за раскалённый камень, чтобы не упасть, согнувшись почти пополам, долго стоял, выворачиваемый наизнанку мучительными спазмами.