AU вселенная, в которой есть Доктор Кто.
Случилось нечто. Нечто ужасное. Конец вселенной. Её предсмертная агония. Пространство и время перемешались, веер миров уже разрушен, и только отдельные, почти идентичные Земли, слившись воедино, ещё держатся, но их судьба предрешена. Повелитель Времени ошибся. И мир погибает.***
Двое в креслах. В одинаковых креслах, у камина. На месте кухни зияет пространственная дыра. Бейкер-стрит… то, что от неё осталось, уже не та, что раньше. Нет Джона и Шерлока. Не видно Миссис Хадсон. Вместо этого, по странному стечению обстоятельств, весь дом наполнен фантомами Майкрофта. Все его личности с разных Земель собрались именно здесь. Кто-то присутствует во плоти, кто-то лишь тень, беззвучный призрак. — Вы знаете, что это бесполезно, — морщится Майкрофт Холмс, глядя, как одна его полная копия, только в бордовом костюме, а не в темно-синем, как он сам, беспрерывно связывается со своими подчиненными и раздает приказы, сидя напротив, а другая черная фигура мечется из угла в угол. — Всё уже предрешено. Бордовый недовольно вскидывает голову, но, поймав взгляд, обреченно откладывает телефон, который, впрочем, тут же исчезает из пространства. — Что ж, сидеть и бездействовать в свои последние часы существования я всё же не намерен, — еле слышно проговаривает он и, легко встав, медленно стягивает пиджак. — Вот что бывает, когда доверяешь Вселенную необученному дилетанту, — флегматично замечает Синий, не сводя взгляда с огня. — Что это ты делаешь? — Как ты мог заметить, я раздеваюсь. И с твоими способностями к дедукции, ты вполне можешь просчитать, ради чего именно я это делаю, — совершенно не смущаясь того факта, что остался в одних только белых плавках и носках, Майкрофт, прищурившись, оглядывает собеседника. — Тебе тоже не мешало бы немного оголиться. — Нет, спасибо, — крутит кольцо на пальце Синий, и хоть выглядит он всё также независимо и самоуверенно, в глазах его мелькает удивление и огонек… надежды? — Хм… как тебе угодно, — Красный опускается на колени, руками разводит ноги Синего в стороны и придвигается ближе. Проводит ладонями по бёдрам и паху, после чего с невозмутимым видом расстёгивает его ширинку, и то, что Холмс выглядит абсолютно не заинтересованным, его ничуть не смущает. Он знает себя. Однако, запустить руки в трусы Холмса ему так и не удается. Тот останавливает, крепко сжав запястья. — Всегда хотел посмотреть со стороны. Позволишь? — глядя снизу-вверх спрашивает Майкрофт и слегка дёргает руками, пытаясь прервать затянувшиеся молчание и бездействие. — Не сейчас, — с усмешкой отвечает Синий, слегка отталкивая его. — Сначала, покажи себя. Встань. Разденься до конца. И через пару секунд Холмс оказывается голым посреди комнаты, которую всё больше и больше наполняют его собственные бестелесные и полуплотные копии. — Не стой столбом, Майки. Повернись спиной, нагнись и руками раздвинь ягодицы. Я хочу видеть всё, что ты мне предлагаешь. Красному ничего не остаётся, как исполнить веленое, после чего он чувствует лёгкое касание пальца к своему анусу, которое длится всего мгновение, но успевает невероятно возбудить его. — Неплохо. Но я явно буду у тебя не первый. Кто брал тебя на твоей Земле? — требовательно спрашивает Майкрофт. — Ватсон, — разгибаясь, буркает Красный и разворачивается. — Теперь я могу заняться делом? Холмс лишь молча кивает. Майкрофт вновь оказывается у него между ног и, немного торопясь, пока тот не передумал, берет полувставший член иномирного политика в рот и довольно выдыхает. А через несколько минут чувствует уверенные руки в своих волосах. — Я любил Морана, — доносится до него сквозь шум в ушах, и он чувствует, как его двойник начинает энергично насаживать его на свой член. — И он любил по-жестче. Извини. Извинения целиком и полностью номинальны. Хватка Майкрофта становится жестче, и его давно вставший член скользит по горлу всё глубже и быстрее. У Холмса текут слезы, он задыхается, но не останавливается, не пробует оттолкнуть. Безумие, творящиеся с ними, лишь отражение безумия Вселенной. Сопротивляться ему бессмысленно. И когда Майкрофт отталкивает и разворачивает его, он ничуть не удивляется, увидев во втором кресле себя в черном костюме. Майкрофт, тот что был в красном, а сейчас наг, открыт и расслаблен, поэтому Майкрофт, что всё ещё в синем костюме, спускается на ковер позади него. Наклоняется и проводит по складочкам сфинктера языком, после пробует ввинтить его кончик внутрь и, преуспев в этом, пускает в ход хорошо смазанные слюной пальцы, а после опять язык и губы. Обнаженный Майкрофт охает, но мозг его продолжает мыслить. Разница феноменальна. Вот я, судя по ощущением, растрепан и с красными от возбуждения щеками. Стою на четвереньках и сдерживаю желание глубже насадиться на чужие (но такие свои) пальцы, что по-хозяйски гладят меня изнутри. И позади, собственно, тоже я. Но совсем другой. Холодный и недоступный, но жаждущий тепла и ласки. Сейчас мы оба потеряли любимых и пытаемся заменить их. Надо признать, довольно необычным способом. Впереди, прямо передо мной, тоже Майкрофт Холмс. Но такой отчужденный. Он как будто не замечает, что творится у него под носом. Не знал, что моё лицо способно принимать такое выражение. Не просто презрение, а отрешенное безразличие. Он как будто ушел в чертоги, но продолжает наблюдать. Бугорок, натянувший дизайнерские брюки в области паха, говорит о его явной заинтересованности, а на лице отстраненность. Возможно, стоит потренировать этот безэмоциональный взгляд... хотя, уже вряд ли успею, да и не зачем На этом Майкрофт был вынужден прервать свои мысли, потому как Холмс, что сзади, приставил головку к его пульсирующему анусу и единым плавным движением вошел. Глубоко и сладко. А Холмс, что спереди, вынул стоящий колом член и, не меняя выражения лица, начал гладить его длинными ленивыми движениями. Маска! — подумал Холмс. — И как я раньше упустил из виду его глаза. Вон там, в глубине, вселенская усталость. Того и гляди хребет переломится от пережитого опыта. Дальше Майкрофт думать уже совсем не мог, потому что его жестко втрахивали в ковер, об который он тут же стёр колени и локти. Член периодически тоже ёрзал по ковру, но Майкрофт всё больше вскидывал зад вверх и подмахивал, пытаясь найти положение, в котором член другого Майкрофта каждый раз будет задевать простату. Необдуманно подняв глаза, он заметил неожиданную и неприятную ухмылку у черного Майкрофта, взгляд его при этом был направлен за спину Холмса. Но подумать или тем более испугаться он не успел. Сзади его толкнули, и, чтобы не впечататься носом в пол, он, неуклюже перебирая руками и ногами, продвинулся вперёд и по инерции ткнулся в... тёплое и мягкое, что оказалось бедром Холмса. Тот, всё так же улыбаясь только губами, начал водить своим членом по лицу Майкрофта, размазывая по нему выделяющуюся в избытке смазку. Синий Холмс решил доставить партнеру больше наслаждения и взялся-таки за его обделённый ласками член. Все члены были при деле. Один в Холмсе. Другой в руке Холмса. А третий во рту Холмса. И, только подумайте, все члены принадлежали Холмсам и каждый из них удовлетворял другого. Конечно, не трудно предположить, что кончили они очень быстро, ведь каждый знал другого так же хорошо, как и самого себя. Холмс в черном гладил и нажимал на тайную точку шеи за левым ухом Холмса (от чего у того мысли разбегались совсем, а мурашки по всему члену), а тот в ответ стоял у его ног и сосал так, что искорки дрались за место перед глазами с цветными кружочками. Мечта самого растрепанного из троих исполнилась. Он получил сразу два члена в своё распоряжение (или, вернее, отдал им себя). Сразу же как только он вспомнил, как приятно, когда вокруг тебя всё сжимается, он начал напрягать мышцы, и теперь Синий не промахивался и при каждом движении попадал по простате, не забывая дрочить ему в идеальном, годами опробованном темпе. Он и сдался первым, не имея возможности даже высказать свои чувства, так как рот был плотно заткнут чужим достоинством. За ним последовал Синий, изливаясь в бьющееся в оргазменных судорогах тело и что-то рыча под нос. Глядя на эту откровенную картину, Черный Майкрофт тоже не выдержал и обильно кончил, не вынимая своего члена изо рта Холмса. Тот каким-то чудом не захлебнулся и даже проглотил всё до последней капли. За ночь они ещё несколько раз повторно занимались этим отвлекающим от конца света делом. И можно только догадываться, сколько длилась эта ночь, с учётом того, что время давно сломалось. Некоторое время спустя самый решительный Майкрофт расслабленно валялся прямо на полу и смотрел в огонь. Он всё время так за всё переживал, нервничал, старался всё исправить, а теперь расслабился и мог просто лежать и ни о чем не думать. Это бесконечно радовало его. Холодный Майкрофт, который в начале вечера упрямо не снимал синий костюм, вдруг вскрикнул, хлюпнул носом и тут же сконфуженно умолк. Все взгляды устремились на него, а он молча и в полном шоке смотрел на пустое место рядом с креслом, в котором вновь сидел. Черный Майкрофт вдруг расхохотался. Очень добрым смехом, и лицо у него сейчас было совсем совсем другим. Красный Майкрофт даже подумал было, что это другой Майкрофт. А что? Всё может быть. — Да вернётся твой зонт, честное слово, — отсмеявшись, сообщил он. — И вообще, мне всё понравилось, вы отличные ребята, а теперь всем спасибо, все свободны. И он привычным движением щёлкнул пальцами. И всё изменилось. Всё просто вернулось на свои места. И как узнать, был ли Черный Майкрофт Судьбой, Повелителем Вселенной или это просто был самый информированный Майкрофт, который знал о том, что Доктор вовремя подсуетится?