Слепые краски

Эта неделя для Юры была сравнима с гонками по вертикали. С утра в один конец города, к вечеру он мог оказаться уже в области. Еще ни на один свой проект Хованский не тратил столько сил, как на этот. Сроки поджимали, необходимо было поторапливаться. Ютуб был единственным источником дохода для блогера и над каждым своим роликом приходилось кропотливо работать, чтобы держать аудиторию, а еще лучше, чтобы она расширялась. Благодаря титаническим усилиям Юры к вечеру субботы все было готово к тому, чтобы начать съемки. Дату их старта решили поставить в понедельник, чтобы в воскресенье все выспались и были готовы к работе. Хованский ждал наступления воскресенья чуть ли не как второго пришествия. Юра твердо решил в этот день раньше часа не просыпаться, потому что блогер начал понимать во всех смыслах что означает выражение “чувствовать себя как загнанная лошадь”. К концу субботы голова раскалывалась, ноги от постоянной беготни болели и, казалось, полыхали в огне, силы были на исходе, поэтому Хованский, лишь войдя в свою квартиру, тут же сбросил с себя одежду, которая уже казалась невыносимо тяжелой, и “плюхнулся” на свою кровать, завернувшись в одеяло, как в кокон, и крепко уснул. Как начинается отличное утро? С кофе? Хорошего завтрака? Вида на океан за окном? А у Хованского с трели телефона на весь дом. - Блять! Сука, че за уебан в такую рань звонит?! – в ярости начал орать Хованский, поднимая телефон и смотря на экран. Номер был ему неизвестен. – Ща ты у меня отхватишь по самое не могу. Алло?? - Привет, Юр. Это Дима. Хованский узнал этот картавый голос. - А, да, привет… - неизвестно, по какой причине, но ярость как рукой сняло. - Я тебя разбудил? Извини. - Да нет-нет, все в порядке, - пробормотал Хованский, поднимаясь с постели и потирая глаза. – Че, как дела? - Да, я в норме. Слушай, я сегодня буду рисовать в ботаническом саду, хотел тебя позвать, я поработаю, а потом можем съездить ко мне в мастерскую, и я покажу тебе свои картины. Ну так как? Завтра уже съемки. Нужно собираться с силами, еще раз просмотреть сценарий, отдохнуть морально и физически. Он даже своих друзей сейчас послал бы куда подальше, лишь бы хоть денек побыть дома, в котором он в последнее время лишь ночует. Залезть в постельку, включить телек, поесть шавермы и запить пивком, и пусть весь мир нахуй идет. - Давай. Через какое-то время Юрий уже шел по ботаническому саду Петра Великого в поисках знакомого художника. Было довольно морозно, снег покрыл собой все растения, что не разберешь, где какие находились. На удивление, Хованскому было любопытно, как рисует этот слепой художник и что из себя представляют его картины. Вместо теплой постели и горячего чая Юра предпочел брести по сугробам и мерзнуть. Благо в тот день ветра не было, и в парке было довольно тихо из-за снега, который из-за своего объема и большого количества поглощал всякие шумы. Этот аспект грел Хованскому душу, если уж и не отлежаться, то хотя бы побыть в тишине. Блогер приблизился к маленькому мосту над каким-то прудиком и наконец увидел темную фигуру Дмитрия, который сидел над холстом. Как только Хованский приблизился, то увидел, что рядом с художником сидит стайка детей и внимательно наблюдают за процессом рисования, а одна маленькая девочка даже указывает ему направление. - Сейчас чуть выше, здесь верхушка начинается… Добавьте чуть-чуть синего… А здесь ветка выглядывает… Чуть ниже сугроб… А Дмитрий внимательно слушал направляющую, и одной рукой держал кисть, а второй щупал холст, чувствуя, где находится краска и какой изгиб у линии. Все внимательно наблюдали за этим таинством, пока один мальчик с подозрительным взглядом не подошел к Диме и не спросил: - Дяденька, а как у вас так получается? Вы же слепой. – Довольно дерзко, подметил для себя Хованский. - Не знаю, научился, так вышло. - А вы с детства слепой? - Нет… - А когда вы ослепли? - В 19. За день до моего дня рождения. - А что случилось? Юра заметил по выражению лица Димы, что сейчас в его голове не самые счастливые воспоминания. Рисовать он перестал, и краски на холсте уже стали высыхать. - Я… Это… Долгая история. Случилась авария. - Авария? Ого! А как это было? Тут Юра понял, что ему пора вмешаться. - Так, детвора! Хорош уже, вас там мамки уже обыскались, а ну брысь! И дети с немного расстроенным видом начали расходиться. Кроме того мальчика. - Но мне интересно узнать, как дяденька ослеп! - Щегол, ты что, не слышал меня? А ну, марш! Любопытный какой, не твое дело! И мальчик, шмыгнув носом, побрел за остальными. - Не стоило тебе так говорить, Юр, это дети, они еще многого не понимают. - Ниче страшного, то, что они дети, не дает им права вмешиваться в твою жизнь. Повисло молчание. - Так… вот как ты рисуешь… - Ну да. Друзья и знакомые помогают мне, направляют меня, а я наощупь определяю, что я нарисовал, иногда мне подсказывают, где я провел неровно линию, где оставил пробел. Юра вгляделся в картину. Довольно четко и правильно были нарисованы ветви деревьев, покрытые снегом, а также тот самый прудик, слегка скованный льдом, и мост над ним. - Я давно хотел нарисовать деревья в снегу. Мне с детства кажется, что ветви, покрытые снегом, каждая по отдельности, смотрится намного красивее, чем весной или летом, когда они в листьях. Это довольно сложная работа, нарисовать каждую веточку. Как тебе картина? Правда, надо будет еще пару моментов подкорректировать. Нарисовано действительно профессионально и реалистично. И не скажешь, что рисовал ее слепой художник. - Очень красивая картина. Правда я не очень разбираюсь в искусстве, - Хованский улыбнулся и Дима почувствовал его веселый тон в голосе. - Ну, хотя бы так, - художник тоже не стал скрывать свою улыбку. Дмитрий давно сидел здесь, снег уже почти полностью покрыл его плечи и слегка припорошил аккуратно уложенные волосы, - Слушай, очень холодно, может, пойдем ко мне в студию? - Отличная идея, я сам думал, что копыта здесь отброшу от холода, пока найду тебя! Натюрморты, пейзажи, портреты… Чего только не было в этой мастерской! Помещение было довольно просторным и светлым из-за больших панорамных окон, откуда был виден как на ладони весь Петербург. На стенах висели уже готовые картины, а незаконченные и наброски стояли на полу. Несмотря на то, что Дмитрий – личность творческая, так еще и слепая, в мастерской все было чисто и расставлено по своим местам, а такого не у всякого художника встретишь. Хованский ходил по комнате, вглядываясь в каждую работу и потягивая пиво, которое успел купить в ближайшем магазине. - Афигеть, и ты это сам нарисовал? – сказал ошеломленно Юра, тыкая пальцем в картину, где было нарисовано что-то наподобие герба с единорогом и драконом по обе стороны. - Что именно? “А, черт, он же не видит…”, - про себя вспомнил Хованский. - Ну, вот эту картину с гербом или что-то в этом роде… - Да. Здесь все рисовал я. Юра подошел к одной из картин и стал водить пальцем по ней. Блогер сначала предположил, что Ларин делает крупные и толстые мазки по холсту, чтобы в буквальном смысле ощущать, что он нарисовал. Но нет, картины были написаны самым обычным образом, фигуры на них и переходы особо не чувствовались. - Не заляпай только их отпечатками, пожалуйста… - сзади Юры уже появился Дима. - Воу, чувак, как ты узнал, что я дотронулся?! - Услышал. Шуршание пальцами по холсту я узнаю из тысячи. - Да ну нахуй! Я же тихо, даже сам себя не услышал. - Я уже объяснял тебе, когда человек слепнет, все его оставшиеся чувства обостряются, у меня же они чересчур развились, врачи были в шоке, сказали, особый случай. - Хера се. Круто! А ты можешь наощупь определить, где какая картина? - Могу. Я же их рисовал. Юра осмотрелся и подвел Диму к натюрморту, на котором были изображены ваза с фруктами в ней. - Что здесь? Хованский поднял руку художника и направил к картине. Ларину хватило дотронуться буквально до двух-трех мест. - Этот натюрморт я нарисовал еще до того, как ослеп… - Ого, здорово! Ты так остро чувствуешь все линии и фигуры?! - Да, это тоже. Повисла слегка напряженная тишина. - Я нарисовал картину, когда еще жил с родителями в поселке. У нас был хоть и небольшой сад, но летом у нас всегда было навалом фруктов. Яблоки, груши, сливы, виноград, малина, клубника… На картине был изображен стол, на котором стояла корзина, полная фруктами. В ней лежали ярко-красные наливные яблоки, гроздья винограда, сорванные прямо с ветками, так, что им было мало места и они вываливались на стол. Между виноградинками виднелись темно-фиолетовые точки слив. На столе также находилась тарелка с разрезанным алым гранатом, как будто хозяин дома только что обедал и ушел на секунду, но вот-вот вернется. - Я считаю это своей первой профессиональной работой. И, на мой взгляд, лучшей. - Почему? Тут много очень красивых картин, некоторые мне даже больше нравятся. - Возможно. Но мне кажется, что это не то. Художник должен видеть краски. У каждого цвета десятки оттенков, и меня огорчает, что приходится полагаться на чужих людей и надеяться, что подобран нужный тон и правильно нарисована тень. Почти все свои картины я не видел чисто физически. А этот натюрморт до сих пор в моей голове, будто написал его только что. - Да уж, с самокритикой у тебя все в порядке, - ухмыльнувшись, подметил Хованский. – Может, попросить профессиональных художников помочь тебе? - Да они мне время от времени помогают. Говорят даже, что у меня удивительный талант, но мне все время кажется, что это из жалости… Парни услышали стук. Дверь отворилась и из-за нее показалась тонкая фигура какой-то девушки. Одета она была во все исключительно черное, волосы цвета угля, а кожа белая, как снег за окном, лишь легкий румянец из-за мороза проявился на слегка пухлых щечках. - Ксюша, ты? – тут же на звук обернулся Ларин. - Да, я… - Девушка, не заметив присутствия Хованского, сняла пальто и втащила в студию несколько пакетов, - В магазин ходила, покушать принесла. - Здравствуйте. – Решил первым заговорить Юрий. Ксения от неожиданности резко повернулась и, прервав свое занятие, с недоверительным взглядом начала разглядывать блогера. - Зд… Здравствуйте. – Девушка будто была напугана. - Прости, забыл тебя предупредить, - Дима чувствовал себя неловко перед Ксюшей, - Это Юра, мы недавно с ним столкнулись… - Причем в прямом смысле, - тут же перебив Ларина, начал ржать Хованский, - Я, блять, на него на улице чуть не упал, не заметил его и такой “Ты че?”, типа, “Слепой?”, а он такой “Да”. Ахаха! Подъеб засчитан. Увы, смеялся над шуткой только Юра. - Эм, но ведь такого не было… - Начал было Ларин. - Чува-ак! Не порть шутейку, я тут только что мини сдентап шоу, нахуй, провел, ага. - Понятно. – Ксения в миг успокоилась, - Ты ведь Хованский? Я смотрела твои видео. Мы с Димой смотрели. - Оу, “Мы с Димой”? Эт че, твоя тёлка чтоли? – с явным подъебом и наглой ухмылочкой спросил Юра. - Ну да… - на щеках Димы тут же появился румянец. - И вообще это не твое дело. – тут же вставила девушка. - Ой, все-все, голубки, больше не буду. Юра провел в студии весь день. Было занимательно наблюдать, как рисует Дима. Художник водил кистью по холсту, аккуратно макал в краску, чтобы случайно не заляпать кляксами картину, а рядом сидела Ксения и в буквальном смысле “вела” его. Все время девушка комментировала действия, подсказывала, какие лучше краски смешать, что сама и делала, так как Дима их просто-напросто не видел, и старалась максимально объяснить на примере разных предметов, какой получился цвет. Один раз между Юрой и Ксюшей даже возник конфликт. - Я тебе говорю, блять, это розовый! - Юра, нет, это персиковый! - Ты персики, блять видела?! Они красно-желтые! - Это не те персики, персиковый цвет сам по себе светло-розовый, в нем чуть-чуть оранжевого и немного бежевого. - Ой, ну нахуй, у вас тут все слишком сложно! А Дима лишь сидел у холста и тихо смеялся над этими двоими. Ему никогда не было так комфортно рисовать. Когда они обычно сидели с Ксюшей, Ларин всегда был сконцентрирован и напряжен, каждую свою картину он выхаживал как ребенка, кропотливо над ней работал, художнику все время казалось, что один неверный мазок – и вся работа насмарку. У Юры же был какой-то дар рязряжать обстановку. Он своими постоянными шутками и нелепыми замечаниями смешил ребят, отчего работа шла намного веселее, Дима чувствовал, что он, наконец, привносит в свою картину не только мастерство, но и душу. Ребята не заметили, как поздний вечер сменился глубокой ночью. Юра взглянул на часы и буквально шарахнулся. - Блять, сколько?! Твою мать, завтра съемки, мне вставать в 6 ебаных утра! – блогер стал бегом собираться домой, - Спасибо за вечер, ребят, бежать уже надо. Юра уже был у двери и собирался выйти, как тут же он услышал за спиной Димин голос. - Юр. – Ларин стоял, опершись на стенку, чтобы не заблудиться в пространстве. – Приходи на следующих выходных, пожалуйста. Столько надежды в человеческом голосе Хованский слышал явно впервые. - Че, будешь скучать, детка? – Юра состроил насмешливо-извращенскую гримасу, хотя понимал, что Дима все равно его не видит. - Еще как, пупсик, - улыбнулся Ларин. Хованскому понравилось, что художник перестал быть таким серьезным и наконец начал отвечать на его шутки. - Тогда жди меня, - Хованский подмигнул, - Пока. Дверь минуты две уже как захлопнулась за Хованским, а Ларин все не прекращал стоять на том же месте. - Непременно.