Однажды в Вегасе

— Да не стану я с тобой говорить! Тем более на такую интимную тему! Даже и не уговаривай. Туше: этот горе-следователь ожидаемо офигел, открыл рот и захлопал глазами. Нет, ну кто таких посылает пленнику язык развязать? За полчаса «допроса» я выудил из него кучу не очень хорошо пахнущей информации, и мог бы еще — да только мне пока и этого хватало. Первостепенной задачей все-таки оставалось выбраться из Замка Некроманта — пентхауса небоскреба в центре Вегаса. Пока мой несообразительный допросчик собирался с мыслями, я занялся обдумыванием данных, которые перетекли из баз данных «Черного замка» в базы Джеймса Гандольфини. Не то чтобы мне в настоящий момент было безумно интересно, на какой такой основе работают их технологии, или откуда Некромант черпает финансы — но я всегда был верен полезной привычке собирать максимум информации и откладывать ее в чертогах разума. Никогда не знаешь, когда что пригодится, и каким образом спасет твою шкуру. В принципе, вот он, мой метод работы: оказаться в потенциально опасной ситуации, в окружении явных недругов или скрытничающих друзей; выбрать подходящую стратегию поведения; определить самое слабое звено; надавить на него, собрать как можно больше информации, а потом делать ноги, изящно и неотвратимо. В каком-то роде искусство. От размышлений отвлек следователь — потыкал меня в бок, вынудив глянуть на него хмуро: — Чего тебе еще, ну? — Отвечай на вопрос, — прогундел мужик уныло (видимо, чуял грядущий провал операции «Разговорить Гэндальфа»). Зачем он нацепил на голову дурацкий колпак и надел маску средневекового палача, а вдобавок щеголял в красных штанах — я так и не понял. Может, у них тут такой обычай, допросы вести в униформе. — На какой именно? Ты мне их сотню задал, аж в голове гудит, — я потер висок, сел удобнее, закинув ногу на ногу, и откинулся на спинку стула. Собеседник мрачно зыркнул глазом, засопел сердито и забубнил: — Отвеча-ай… — Так, ладно. Давай по-другому. Уточним, в какой именно момент мы с тобой поменялись ролями… но прежде — не будешь ли столь любезен долить мне того кисленького сока? — Я протянул ему почти пустой стакан. Мужик с досадой сплюнул, но стакан взял и потопал в сторону кухни. Я хмыкнул, придвинул стул ближе к столу и наскоро пролистал список вопросов, который дознаватель десятью минутами раньше швырнул в мою сторону — кажется, едва ли единственный раз, когда он отреагировал столь бурно. Списочек был внушительный: аж сто три вопроса, парочка с подвывертом, еще с десяток — весьма щекотливого свойства. Но в общем, ничего столь интересного, чтобы я задержался тут еще ненадолго. Как раз наоборот: пока товарища Некроманта нет дома, надо делать ноги. Как? Пфф. — Эй! Эй, любезный! — Чего тебе еще? — буркнул дознаватель, выглядывая из кухни. Судя по брызгам апельсинового сока на мешке, завернутом на голове наподобие шапки, мужик всерьез отнесся к моему пожеланию выпить, и теперь мучил соковыжималку. — Мне бы звоночек кинуть, — заявил я вежливо, уточнил: — Своему адвокату. Еще одно попадание в мишень. Нет, ну кто таких тормознутых на службу берет?! Мало того, что он не кинул в меня чем-нибудь тяжелым, так еще и застыл на какое-то время, и я почти видел, как со скрежетом крутятся шестеренки в его черепушке. А потом развернулся с изяществом Годзиллы и потопал в кухню. У меня уже начала возрождаться надежда, что не все потеряно… но он все испортил: — Держи, — он кинул телефон мне в живот. — Один звонок, две минуты. Я покачал головой, беря телефон. — А потом я тебя в соковыжималку засуну, — мрачно пообещал он, и я не мог не ухмыльнуться довольно. Ведь может, когда захочет! Один звонок, значит? Тогда Рэдди и пытаться не стоит вызвонить — без понятия, где он заныкался, но вряд ли его сейчас можно будет выкурить. Торин? Ага, и вся операция по захвату «Огненной горы» полетит в тартарары, потому что Торин Оукеншильд не умеет действовать тихо и скрытно. Орлангур уже несколько месяцев был вне зоны доступа — наверняка, проверял качество песочка на пляжах тропических островов, которые выиграл у группировки Валар пару лет назад. Тогда… о, вспомнил! Если уж он не возьмет трубку, придется импровизировать… — Приемная мистера Игла, — прощебетала секретарша на том конце воображаемого провода. — Кто говорит? — Мистер Гандольфини, — официально представился я. — Могу я его услышать? — У вас срочное дело? — Очень-очень, — с чувством отозвался я, жестами показывая своему инквизитору, что у меня еще есть время. — Мистер Игл слушает, — почти сразу же вклинился нужный абонент. — Во что вляпался на этот раз? — Если в двух словах, то я в гостях у Некроманта. — Хм. Почему я не удивлен? — Потому что ты меня хорошо знаешь. — Увы мне. — Выручишь? — Знаешь, Джеймс, — Игл выдохнул с долей раздражения, — если бы ты вовремя оплачивал счета… — Давай не измерять дружбу в денежном эквиваленте, а? — Куда лететь? — обреченно спросил он, и я с трудом сдержал восторженный возглас. — Вегас? — Ага. Ты где? — Сам как думаешь? — Время вышло, — пробубнил инквизитор, протягивая руку к телефону. — Игл, у меня тут роуминг, отключаюсь. Ты там это, решай вопрос побыстрее. — Согласно установленным ценам, — желчно отозвался собеседник и положил трубку. Что ж, и то хлеб с маслом. Я вернул телефон дознавателю, забрал стакан сока и жестом показал мужику, что он свободен. Он немного офигел, но возражать не стал. То ли ему приказали не трогать меня, то ли сам так решил. Все-таки я в прошлом году вошел в список пятидесяти самых влиятельных людей в штате. — А теперь вернемся к допросу, — решил мужик и сел напротив. Я кивнул и подсказал ему: — Шапку надень, я к тебе такому привык. Давай, начинай вещать. Надо же было как-то скрасить время до прилета бравого орла. *** — И мы что, не будем спасать Гэндальфа? Так нельзя! — Угу, — буркнул Двалин, легким прикосновением указательного пальца укладывая рвущегося в спасательную операцию Кили. Удивительно, как быстро он воскрес. То ли дело в настойке от Тауриэль, то ли шило в одном месте свое дело сделало. — Прям вот щас помчимся, особенно ты. Я хмыкнул, решительно закрыл кучу ненужных сайтов, и посмотрел на увядшего Кили поверх ноутбука: — А что его спасать, этого неугомонного? Сам вляпался, пускай сам и выпутывается. — Радагаст… — А, ну да, точно! — я кивком поблагодарил вставившего свое слово Нори. — Значит, шансы на спасение рядового Райана вообще стремятся к нулю. Потому что Радагаст — это хаос во плоти, и он затягивает в этот хаос, как в черную дыру, всех, кто попал в его окружение. Ребята переглянулись, удивленно и недоверчиво. Явно не знакомы с Рэдди. В отличие от Гэндальфа, но это у него карма такая, ничего не попишешь. Заслужил. — И что, мы теперь ничего делать не будем? — это был Ори. Торин куда-то ушел, а с ним и Балин; кое-кто из ребят остался на кухне, так что в комнате Кили нас было четверо: хмурый Двалин, задумчивый Нори, молчаливый Ори и я с ноутбуком в обнимку, сбежавший от суеты в общей комнате. — Голосую за этот вариант, — заявил я, снова уйдя в мир социальных сетей. Работать при таком нервном напряжении было невозможно, читать я тоже не мог, а чтение новостей мозги не загружало. Хотя с этим превосходно справлялся идущий на поправку Кили: парню не терпелось вскочить и куда-нибудь мчаться, что-то героическое делать… — А я вот согласен, что Гэндальфа надо выручать, — заметил Нори, и Ори тут же согласно закивал. Двалин оставался при своем: — Сидите уже спокойно! Торин будет против. — А если он не узнает?.. Двалин так посмотрел на Кили, что младший Оукеншильд тут же закрыл рот и даже под одеяло поглубже ушел. Я не посчитал нужным скрывать свое торжество: вот не хватало еще одного приключения! — Торин все узнает, — с угрозой пообещал Двалин, и Кили со вздохом покорился неизбежности. — Что я узнаю? — раздался голос от двери, и мы все синхронно повернулись в эту сторону. Выглядел Оукеншильд так себе, на мой взгляд: явно не спал прошлой ночью и пытался компенсировать недосып кофе, но вышло только хуже. Он ничего нам не рассказывал — только Балин долго уговаривал его отказаться от чего-то, как я слышал краем уха, проходя мимо комнаты. У меня были кое-какие предположения на этот счет, но высказывать их не хотелось. Честно говоря, мне вообще ничего не хотелось в этот момент. Ребята заполошенно переглянулись, решая, кто будет толкать речь. Мне даже стало любопытно, что они могут придумать. Хотя некоторые не умеют хитрить. — Мы должны спасти Гэндальфа! — выпалил Кили, отбрасывая одеяло. Двалин тут же заботливо уложил парня обратно и укрыл одеялом, но успокоить младшего Оукеншильда уже не мог. — Дядя, он попал в неприятности из-за нас, как мы можем оставить это просто так?! — Очень просто, — пробурчал я, закрываясь ноутбуком. К моему изумлению, Торин не стал возражать. Он помолчал немного, изрядно нервируя Нори, а потом негромко проговорил: — Мы не оставим его. Радостный возглас Кили и горестный — Двалина уравновесили друг друга. Я вздохнул, не согласный с Торином, но понимая, что переубедить его уже не удастся. Если Торин Оукеншильд принял какое-то решение, его уже не перешибешь. И к слову, как говорится, на каждого упрямого барана найдется бодливый козел. Ну, то есть на каждого Торина отыщется свой Бард, которому непременно надо доказать свою крутость. Кто он такой и откуда взялся, я так и не понял. Никаких упоминаний в сети о Барде Боумене я не нашел, однако Балин получил информацию о нем из достоверных источников, и Торин вынужден был признать, что притязания Барда на чужое («экспроприированное», как заявил, запинаясь, Нори) имущество столь же обоснованны, сколь и его собственные. Хорошо еще, эти двое не на одну рыбку нацелились: Барда интересовал только отель «Дэйл» — великолепный, дорогущий и с историей со времен динозавров. Что ж, неплохой выбор. Сам Боумен давать какие-либо комментарии на этот счет наотрез отказался, однако все тот же Балин сообщил, что парень происходит из старинного рода (такие еще хвастаются пыльными гобеленами и портретным рядом с физиономиями предков), и Смауг поступил с его отцом так же, как и с родителем Торина. Сын долгое время избегал выходить на свет, копил силы, а теперь решил, что пора начинать крестовый поход. Уж не знаю, насколько его амбиции совпадали с реальными возможностями, но лицо у Барда было жесткое. Торин рядом с ним выглядел чуток помягче (хотя, может, это я просто к нему привык). Признаться, вся эта суета напоминала туго закрученную спираль, которая пылилась себе в уголке, ждала своего звездного часа, а вот теперь стремительно разворачивается, вовлекая все больше народа и увеличивая степень риска. Самое стремное, что я отчетливо понимал: из этого заколдованного круга мне уже не выбраться. Не отпустят — не Смауг, так Торин обязательно сядут на уши и хвост соответственно, а то и Гэндальф подключится, и не видать мне спокойной жизни в цивилизованном обществе. Гэндальф, Гэндальф… Вот что с ним таким можно сделать, а? Втянул в историю, сам куда-то исчез. Колоду игральных карт с планами захвата казино небрежно смахнул на пол Бенедикт Смауг, еще и небрежно потоптаться норовит. Главный игрок с нашей стороны хмурит брови и упрямо прет на закрытые ворота. У кого-то романтика на уме, так что аж завидно становится. Конкуренты по хакерскому пастбищу недовольно косятся в мою сторону. А я что? А я мужественно борюсь с желанием забиться в тихий и спокойный уголок, устроить разбежавшимся мыслям общий сбор и таки понять, с чем столкнулся в погоне за наживой. Утром я обнаружил сообщение от Пейса, открыл с легким трепыханием сердца. «Надеюсь, ты не втянул в это кого-то из моих ребят?» Первой реакцией было изумление, потом легонько грызанула совесть. Ну да, пару (десятков) раз получалось так, что игру начинал я один, а к финишу приходил с напарником из команды Пейса. Хоть убей, никогда не мог понять, как так получается, что мы с ним все еще не разругались в пух и прах. Впрочем, правила есть правила, и именно они защищают интересы обеих сторон. Ему ведь тоже грех жаловаться: награду мы честно делили пополам, пожимали друг другу руки и расходились, как будто и не были знакомы. Со стороны такой подход, наверное, выглядел нелепо и подозрительно — что ж, это было еще одним плюсом такого сотрудничества. «Еще не успел». «Даже не думай, Бэггинс. Если репутация дорога». Репутация? Я не удержался, фыркнул. Да у меня сейчас ситуация такая, что впору думать о сохранении нежно любимого здоровья, не то что о репутации переживать. Но Пейс наверняка в курсе многого… а сообщать ему больше я не был намерен. «Не кипишуй, у меня эта игра одиночная». Ответ пришел быстро и был предсказуемо ехидным: «Оно и видно». Отвечать я не стал, отложил телефон и собирался вздремнуть еще пять минуточек. Зараза Пейс не дал: «Я тут газету прикупил, а там о тебе речь. Автограф дашь, звезда ты наша в свободном полете?» — Да что ж ты ко мне пристал-то? — проворчал я. Обычно подобные приступы болтливости случались у Пейса крайне редко и обычно свидетельствовали… черт его знает, что на уме у изворотливого хмыря. Впрочем, он никогда не расслаблялся до такой степени, чтобы сболтнуть лишнего, к моему крайнему разочарованию. Пришлось встать и идти на поводу у любопытства — то есть искать свежий номер газеты. Ноутбук я вчера забросил куда-то в кратковременном приступе депрессии — кажется, в общей комнате. А там было шумно: ребята как раз завтракали, и Кили, которому наконец-то разрешили встать, вовсю разглагольствовал о чем-то своем. Присоединиться к расшумевшейся компании значило бы окончательно расстаться с мечтой вернуться и досмотреть приятный сон, в котором я покупал шикарный костюм с карманами, вмещавшими по золотому слитку каждый. Забавно: даже в век высоких технологий люди не отказываются от напечатанного газетного номера. И как хорошо, что в отелях еще принято оставлять газетку у дверей номера. Чтобы кто-то, кому позарез нужно что-то узнать, не спускался к киоску с прессой. Но кто может дать гарантию, что развернув газету, ты не шлепнешься на пятую точку прямо там же, где стоишь? Нет, ну правда! «Как сообщает пресс-секретарь полицейского управления, в деле казино «Подземелье», принадлежащем Аурелиусу Кингу, появились новые данные. В частности, стали известны имена подозреваемых, однако в настоящий момент полиция не готова огласить их. Магнат Бенедикт Смауг дал короткое интервью, в котором ясно разъяснил свою точку зрения по этому вопросу: «Несмотря на то, что мы с Кингом находимся в конкурентных отношениях, произошедшее в равной степени касается и моего бизнеса. Я располагаю точными сведениями, что устроившие беспорядок в «Подземелье» лица на самом деле нацелены совсем на другое заведение, а именно — на «Огненную гору». Смауг категорически отказался раскрывать свои источники информации и называть хотя бы одно имя, однако за время своего правления он не раз добивался победы над конкурентами и противниками самыми разными путями. Так что нет сомнения, что и сейчас магнат уверен в своей правоте. Напоследок мистер Смауг сделал короткое объявление, содержание которого еще сильнее закручивает интригу: «Мистер Вор, я знаю, что вы меня слышите. Я знаю, что вы меня боитесь. И это правильно, потому что никому не позволено брать то, что принадлежит мне. Система на моей стороне». Что же он хотел этим сказать?» Что-что… Объявил приговор, вот что. Причем понял смысл последних слов только я, остальным упоминание системы ни о чем не говорило наверняка. Системный модератор. Черт возьми, черт, черт! Смауг совершенно точно знал, что я пойму его слова, а значит, теперь вся операция под угрозой полного краха. Вот только попробуй убедить в этом Торина и компанию. Они же ни за что не поверят на слово, тем более, что до сих пор никто из них не в курсе программы на флешке. Странное дело: чем дольше флешка лежала у меня в кармане, тем меньше мне хотелось посвящать в эту тайну кого бы то ни было. Это было необъяснимо. Ладно, если бы на ней хранилась важная информация, которую я мог продать и получить плату. Ладно, если бы что-то глубоко личное. Но почему-то я не хотел рассказывать об искусственном интеллекте. Почему-то. И подозревал, что знаю ответ. — Бильбо? — В голосе выглянувшего в коридор Кили звучало удивление. — Ты что тут делаешь? Что-что… Сижу на полу, нервно рву газету на полосочки, смотрю в стенку и пытаюсь собрать разбежавшиеся с паническим визгом мысли в кучку. — А, Киллиан, — я подарил ему насквозь фальшивую улыбку, поднялся на ноги, держась за стену. Коленки неприятно задрожали. Кили тут же поспешил на помощь. — Спасибо. — Что это с тобой? — Все в порядке, просто… эмм, неудачное утро, вот и все. — Ага, — согласился Кили. Голос звучал как-то иначе; парень смотрел куда-то вниз и в сторону. — Неудачное, да. Я посмотрел туда же, куда смотрел он, и вздохнул. Среди кучи бумажных полосок валялся огрызок статьи, в середине — фото Смауга перед самым уходом и его слова о системе. — Тебя это расстроило? — Кили опустился на корточки и собирал полоски в единую картину. Я помолчал, кивнул: — Кажется, сейчас меня ничто больше не может волновать, кроме вот этого. Он обо всем знает, и открыто об этом говорит. А Торина невозможно остановить. И Смауг это тоже знает. — Бильбо, — Кили выпрямился, посмотрел на меня со странным выражением, — ты знаешь что-то еще? Я чуть не сплюнул, в последний момент опомнился и как можно более невозмутимо спросил: — С чего ты взял? Разве нельзя волноваться просто так, без секретных материалов? — Значит, да. Молчание почти можно было пощупать, настолько оно было тяжелым. — Значит, да, — понуро признал я. — Но не расскажу. Все равно не поверите. — Не расскажешь — не поверим, — согласился Кили, ненавязчиво увлекая меня в сторону общей комнаты. Я фыркнул: — Даже не пытайся меня переубедить. — Бильбо, — теперь он смотрел проникновенным взглядом, который наверняка отлично растапливает сердца девушек, — расскажи, что тебя терзает. — Ничего, кроме этого дела. — Ты явно знаешь что-то еще. — А вдруг это очень личное? Какие-нибудь проблемы из детства? А ты мне в душу лезешь… — Прости, если так. Но я уверен, что… Вот тут я не выдержал и тихонько взвыл: до чего настырный парень! Сразу видно родственную связь с Торином — тот тоже всегда готов по-инквизиторски покопаться в твоих мозгах, авось что-то полезное выудит… На вопль моей души из комнаты выглянул Двалин — на мое счастье, потому что тут же ахнул, сцапал сбежавшего Кили за шкирку и втянул в комнату. Я воспользовался моментом и сбежал, провожаемый тоскливым взглядом Киллиана Оукеншильда. Обойдешься, малой, без тебя паниковать готов. Мой номер был погружен в тишину и полумрак, как нельзя лучше соответствуя настроению. Недолго думая, я плюхнулся на ковер, прислонился спиной к креслу и закрыл глаза. Решение уже было принято, но я отчаянно трусил — и чем больше откладывал начало, тем больше трусил. Потом глубоко вздохнул, вытащил из сумки на кресле очки, из кармана — флешку, сунул ее в разъем и надел очки, чувствуя, как ухает вниз сердце. Надо было заправиться чем-нибудь успокоительным… или наоборот. «А, ты наконец вернулся дать мне ответы, воришка». Черт, да таким голосом пытать можно! Скажешь все, что знаешь, и немножко больше, до того пугают эти интонации. «Скорее, я пришел за ответами, о великий С.М.О.Г. За ответами, которые можешь дать только ты». Пару секунд он молчал, а я обливался холодным потом и терзал собственные пальцы. «Ничего не перепутал?» «Разве смелость не может быть награждена?» Системный Модератор хмыкнул. «Дерзость всегда награждается, вор. Но ты довольно забавен, потому я все еще говорю с тобой». Меня так и подмывало сказать что-то типа «Складно речь толкаешь», но эту мысль быстро заслонила другая (как же сложно общаться без слов и без букв!). «А мне кажется, тебе тоже выгодна наша любопытная беседа. Вероятно, я могу чем-то быть полезен тебе». С.М.О.Г. рассмеялся, и ощущение было такое, словно какая-то тварь типа Чужого мгновенно прогрызла путь внутри моего позвоночника. «Полезен? Мне, Системному Модератору?» Смеялся он недолго и оборвал жуткий беззвучный смех так же резко, как начал. Я осторожно выдохнул, уговаривая легкие выпустить воздух, который они зажали в тисках. А ведь я еще не задал мучающий меня вопрос! «А может, мне отдать Торину Оукеншильду все, чего он так жаждет, и смотреть, как он мучается?» «Что отдать?» Невидимый собеседник снова рассмеялся, получил за это еще одну порцию проклятий в свой адрес, а затем мягко и почти ласково произнес: «Пожалуй, я еще немного понаблюдаю за вами — это так забавно». И в этот самый момент меня словно стукнули по голове: я-то все гадал, кого он мне напоминает! Эти вкрадчивые интонации, плавные переходы от мягкости к стали, манера растягивать гласные… «Бенедикт Смауг. Он как-то связан с тобой. Именно поэтому систему охраны «Огненной горы» знает как свои пять пальцев, и как-то управляет ею». Проклятье-е! Ну кто меня просил выкладывать ему все свои предположения, когда я собирался сделать совсем наоборот?! Хотя… я уже ничему не удивлялся. Даже когда С.М.О.Г., вдоволь покайфовав над моим смятением, последним сообщением окончательно добил меня: «Я — это он, воришка».