Вскрывая душу

— Делай что хочешь, главное не мешай мне, - последнее, что сказал Ута, вновь исчезая во тьме этого места.... "Не мешать? Странный он. Интересно, кто он такой? Не человек, это точно. Ладно, сначала нужно узнать, где я. Это помещение и правда похоже на мастерскую. Интересно, чем он занимается? Скульптор, художник, дизайнер? В любом случае, нужно сделать хоть что-то, разведать обстановку, попросить бинты, найти постоянное пристанище..." — думала девушка, делая неуверенные шаги, боясь упасть. Она проходила мимо манекенов, различных подставок, масок, инструментов и прочих безделушек, но не присматривалась. Перед глазами все плыло, смешиваясь в одно непонятное пятно. Даже силуэты становились еле различимыми. Рыжая натыкалась на столы, стулья или еще на что-нибудь, после обходя это. Она искала, хотя бы на ощупь место, где можно остановиться, спрятаться, отдохнуть. И вот, самый отдаленный угол, где ничего нет. Хан медленно подходит и садится прямо на холодный пол, опираясь на стену. Она поднимает голову вверх, пытаясь не отключится. — Эй, я не знаю, как тебя зовут, но уверена, что ты слышишь меня. Скажи, у тебя есть бинты и вода? Я все еще хочу жить, — уверенно обратилась девушка к незнакомцу, сжимая кулаки, сдерживая дрожь, пряча страх. — Ута, зови меня Ута. И назови свое имя, — парень вновь появился из неоткуда, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности. Он присел напротив нее, замечая, как дрожат ее губы, как сжаты кулаки, как напрягается все ее тело, но при этом лицо остается спокойным. Интересная. — Ханна. Ханна О'Флахерти. Так вы позволите обработать мне раны? — вновь спросила рыжая, на что Ута лишь ухмыльнулся. — Жди здесь, — только и сказал он, удаляясь в другую комнату. "Да что он такое? Как он может так тихо приближаться? Или это у меня слух ослаб? Черт... Сложно... Я просто... хочу домой... Мама, папа, простите... Я люблю вас, но, кажется, я не смогу быть сильной. Я ломаюсь. Он пугает меня одним взглядом, но я продержусь, хоть немного, я обещаю, что выдержу это. Я выживу, ради вас. Выживу, чтобы вы могли гордиться мной, глядя на меня с небес. Прошу, только не разочаровывайтесь во мне", — Ханна тяжело дышала, все еще глядя в потолок. — Пошли, — холодный тон вновь раздался так резко, но уже не так неожиданно. Кажется, она начинает привыкать к таким появлениям парня. На его приказ она лишь окинула его уставшим взглядом и попыталась встать, но последние силы покинули, отчего ей пришлось вновь оказаться в сидячем положении. — Не могу, — тихо ответила Хан и отвернулась, коря себя за слабость. "Вот упрямица. Странная девица, могла бы уже сбежать, уснуть, сознание потерять, но нет, держится еще. На сколько же тебя хватит, Ханна?" — Ута наблюдал за тем, как руки девушки напрягались, пытаясь поднять обессиленное тело, как она закусывала губу и хмурила лоб, но все так же оставалась сидеть на полу. Брюнет подошел к рыжей, подхватывая ту на руки, чувствуя, как она пытается оттолкнуться, но сейчас он ее не отпустит, все же, чтобы было интересней, нужно обработать ее раны. — Ута, поставь меня, я и сама дойду, — с презрением выдавила из себя девушка, пытаясь вырваться, но парень никак не реагировал на ее жалкие попытки. Он принес ее в ванную и, посадив на край ванны, подошел к небольшому шкафчику. — Раздевайся, — коротко бросил брюнет, доставая нужный чемоданчик со всем необходимым, для обработки ран. — Я сама. Выйди, — глухо отозвалась Хан, недовольно глядя на Уту. — Твое дело. Помогать не буду, полотенце на двери, одежда на тумбочке. Не делай глупостей, — безразлично ответил парень, одаривая Ханну прожигающим взглядом, после чего вышел из комнаты, закрыв дверь. "Наконец можно расслабиться... Ужасно сложно находится с ним рядом, он действительно устрашает... Такой уверенный, холодный, безэмоциональный... Брр", — думала девушка, снимая с себя всю одежду. Затем она, как можно быстрее и осторожнее помылась, стараясь не задевать многочисленные царапины, но все равно раздирая их, давая волю новому потоку крови. Хорошо хоть полотенце и бинты рядом.. После того, как девушка промыла раны, она взяла ту самую заветную коробочку, в которой все нужные ей лекарства, бинты и вата. Взяв бутылек с перекисью, она начала осторожно лить его содержимое на раны и ссадины, крепко сжимая зубы и шипя от боли. Жидкость неприятно жгла и пенилась, отдаваясь покалыванием, словно много слабых разрядов тока проходили по всему телу. Но Ханне удалось обработать раны лишь на легкодоступных участках тела, а вот обработать спину оказалась трудной задачей. Она пыталась обработать рану и ватой, и аккуратно дотянуться самой бутылочкой, но все старания тщетны и она, психанув, открутила крышку полностью и вылила содержимое себе на спину. Перекись быстро стекала по телу, впиваясь в раненную кожу, чем вызывала новую боль и шипение. Ханна закрыла и отбросила почти пустой бутылек в сторону, беря бинты. Она максимально аккуратно, но вместе с тем неумело, начала обматывать все израненные места, в итоге оказавшись практически полностью забинтованной. Белые бинты уже стали красными в некоторых участках, боль не стихала, а усталость накрывала с головой. Но рыжая держалась. Она из последних сил натянула на себя большой свитер парня, который казался на ней платьем, и вышла из ванной. Снова мрак. — Я уж думал, что ты умерла, — послышался насмехающийся голос, после чего из тени вышел и его обладатель. — Не дождешься, — твердо ответила девушка, направляясь обратно в самый дальний угол. — Не нарывайся. Ты лишь человек и мне не составит труда убить тебя, — все еще усмехаясь, сказал Ута. — Не убьешь. Сейчас это бессмысленно, я знаю, что ты ждешь подходящего момента, момента, когда мне будет трудно распрощаться с жизнью, а сейчас мне все равно. Тебе не доставит удовольствия такая смерть, — спокойно отвечала Хан, надеясь, что ответ верен, ведь она не хотела умирать. — Не совсем так. Я хочу, чтобы ты была более вкусной, а сейчас в тебе слишком мало крови, — наигранно расстроенно произнес брюнет. — Вкусной? Ты каннибал? Людоед? — спокойно, но с опаской спрашивала рыжая, уже сидя в полюбившемся ею углу. — Нет, я — гуль...