Вскрывая душу

Шум. Тьма. Невесомость.

***

Открыв глаза, Ханна пыталась подняться, но ослабевшее тело отказалось слушаться ее. Все вокруг было размыто, голова гудела, единственное, что девушка знала, это то, что она находится в светлой комнате, на кровати, под одеялом. Где она? Как оказалась здесь? Хан не помнила ничего. С трудом повернув голову, девушка вскрикнула от неожиданности, подскакивая на кровати, но тут же падая обратно со стонами боли. Перед кроватью сидел человек, девушка не смогла разглядеть его, но знала точно — это не Ута. Вновь устремляя взор на незнакомца, О’Флахерти разглядывала его. Сиреневые короткие волосы, длинная челка которых была зачесана на левую сторону, чуть прикрывая глаз. Лиловые, выразительные глаза с интересом смотрели на ничего не понимающую девушку. Он был в фиолетовом костюме, светлой, розоватой рубашке, застегнутой на все пуговицы, а на шее заключительным элементом завязан галстук под цвет костюма. Слишком официально и строго. Парень с лукавой улыбкой изучал Ханну, которая с явным трудом тянула хрупкую ручку к парню. Ткнув пальцем в его коленку, она опустила руку, свесив ее с кровати, и досадно заныла. — Все-таки настоящий. — расстроенно пробубнила рыжая, отворачивая голову от парня. — Кто вы? — Уже не помнишь меня, крошка? — загадочно пропел мужчина. — Посмотри на меня еще раз. Зеленоглазая неохотно посмотрела на собеседника, совсем не понимая, где могла его видеть. — Не помню. Вы друг Уты? — непонимающе спрашивала Хан. Она попыталась сесть на кровати, но боль вновь пронзила ее тело. — Лучше лежи, — проговорил незнакомец, прижимая девушку к кровати. — У тебя много ран, Ута только поменял тебе бинты, будь осторожнее, иначе умрешь раньше, чем могла бы, — ухмыляясь, продолжал парень, накрывая девушку одеялом. Он казался добрым и был вежлив, в отличие от брюнета, но что-то отталкивало, заставляло каждую клеточку сжиматься от страха. Он внушал ужаса больше, чем хозяин этой мрачной мастерской. — Убей меня, — безразлично сказала рыжая, состроив болезненную гримасу. — Раны обработали, тебе не должно быть настолько больно сейчас, — пытаясь понять, в чем дело, говорил парень. — Он видел меня голой, — безучастно проговорила Ханна. — ненавижу, — досадовала девушка. — И это вся причина? Я-то думал что-то серьезное, — засмеялся незнакомец. — Это серьезно, — отчеканила Хан. — Кстати, ты так и не ответил, — она выжидающе посмотрела на парня, что продолжал улыбаться. Он выглядел милым, но подозрительным. Его улыбка казалась нежной, взгляд выражал жалость и понимание, но рядом с ним было трудно находиться, он словно излучал жестокость, но выглядел самым безобидным. — Мы не друзья с Утой, но хорошие знакомые, — начал парень. — Я тот, кто хотел купить тебя на аукционе, — ухмыльнулся собеседник. — Но Ута был серьезно настроен, поэтому мне стало интересно, что будет, когда он тебя купит. Этот гуль никогда не покупал никого на аукционах, тем более за такие суммы. Видимо, ты и правда интересная. Сомневаюсь, что его интересует твой вкус, как меня. Я хочу понять, что ему нужно от простой смертной, — с хитрым прищуром, мужчина приблизился к лицу девушки, вдыхая ее аромат. — Ты определенно вкусная. Я бы насладился вкусом плоти прямо сейчас, но тогда я не узнаю, чем ты зацепила Уту, — деланно расстроенно произнес гуль. — Значит ты тоже гуль? — задала риторический вопрос О’Флахерти, без капли страха глядя на парня. — Но почему у тебя такие глаза? То есть, они не черные с красным. Они красивые, светло-фиолетовые. Ты больше похож на человека. — Ха, а ты забавная, — хмыкнул парень. — Ута не скрывает своих глаз, как другие гули. На улице, среди людей, ты встретишь множество таких, как я, но не узнаешь об этом. Мы приспособились жить с людьми так, что те даже не подозревают, что совсем близко такие монстры, готовые в любую минуту убить их, — загадочно говорил гуль, разглядывая эмоции Ханны. — Значит, это Ута такой скрытный, — вынесла вердикт девушка, вздохнув. — А как тебя зовут? — Ох, точно, как я мог это упустить, — наигранно досадовал мужчина. — Я Цукияма Шу. Рад знакомству, Ханна О’Флахерти, — он взял ручку девушки и, оставив легкий поцелуй на тыльной её стороне, чуть прикусил, пробуя на вкус выступившие рубины крови. — Твоя кровь невероятно сладкая. Такая манящая, как наркотик, так и хочется всю тебя, крошка, — прикрыв глаза, сладостным голосом говорил Шу. — Не увлекайся, людоед обнаглевший, — проворчала Хан, убирая руку от гурмана. — Не будь такой грубой, я ведь не собираюсь убивать тебя, — сказал Шу, выпрямившись. — Но согласись, со мной ведь интереснее, чем с Утой? Если бы ты могла, то ушла бы со мной? — Заманчиво, но нет, — отрезала рыжая. — Ута хоть и бесит меня, но он не пытался сожрать и не говорил о том, как вкусно я выгляжу, — продолжила рыжая, с раздражением глядя на нового знакомого. — Он относится ко мне, как к ходячему ничтожеству, а ты как к еде. Лучше быть живучей тварью, чем лакомством для монстра, — констатировала Хан, чем разозлила Цукияму. — Девочка, не строй из себя бесстрашную, — нахмурился гуль. — Ты лишь мешок с мясом, не более, не думай, что я буду терпеть твою грубость, — он схватил ее за шею, сжимая длинные пальцы. Ханна зашипела и оскалилась. Ей не хватало воздуха и сил для сопротивления. Не так девушка представляла свою смерть.       Шу с надменной полуулыбкой наслаждался жалкими попытками зеленоглазой убрать от своей хрупкой шеи его руку. Он с удовольствием впивал в нежную кожу свои пальцы. Ханна сжимала зубы, пыталась вдохнуть такой желанный и необходимый воздух, хоть глоточек, совсем маленький, но безумно важный, глоток воздуха. Но чужая рука перекрыла доступ к спасению, в глазах начало темнеть, она задыхалась. Последнее, что увидела девушка, это жестокая улыбка Цукиямы Шу. Она пошла на рожон, слишком самонадеянно и глупо. Неужели Хан и правда думала, что ничем не заплатит за излишнюю уверенность и грубость? Слишком самоуверенная и показушно бесстрашная, она поплатилась за необдуманность действий, а ценой могла стать ее жизнь. Из глаз потекли слезы безысходности, но нет ни всхлипов, ни попыток вымолить прощения. Она не чувствует вины, она сказала все, как хотела, но в слишком прямой форме. Это и стало ее ошибкой.       Что будет с ирландкой? Как поступит Шу? Убьет? Отпустит? Неизвестно. Действия и мысли Цукиямы невозможно предугадать, можно лишь ждать и наблюдать. Он не выдает своих затей, самое главное для него — вкус и цена вкуса. Он гурман, для него не имеет смысла пресная плоть людей. Самое вкусное — недоступное, но полностью недоступного не существует, если постараться, то заполучить можно абсолютно все, смотря что ты для этого делаешь. Ни жалости, ни прежней улыбки. Гули — жестокие создания по своей природе. Они не могут жить в мире с людьми, так же как и львы с антилопами. Один неверный шаг человека и он труп. Гули не терпят плохого отношения к себе от жалких людей. Превосходя силой своих потенциальных жертв, эти монстры всегда утоляют лишь свои потребности.       Раздался последний, судорожный вздох, ехидный смешок и полная тьма, вакуум. Еще чуть-чуть, всего секунда драгоценного времени, разделяющая эту грань между жизнью и смертью, начала истекать. Тонкая нить надорвалась, охлаждая женское тело. Неужели она вот так глупо умрет? В руках лицемерного гуля? Почему она не смогла остановить его? Почему Ута, зачем-то все-таки купивший ее, не рядом именно сейчас? А если бы был, он спас бы ее? Такую жалкую и никчемную? Или же он просто позволил бы Шу убить ее? Почему сейчас, когда жизнь плавно подходит к концу, она думает о нем, о парне, который постоянно издевается над ней? Наверное сейчас он ее последняя и единственная надежда на выживание. Ее крайняя секунда жизни, ее заключительный миг, наполненный болью и страхом. Она все еще хочет жить, жить ради родителей, чтобы там, на небесах, они гордились ей. Она всегда хотела стать сильнее, добиться много, но при этом оставаться собой, как ее учили ее любимые мама и папа. Но она подвела их, разочаровала. Выжить — главная цель и мечта в этот отчаянный момент, но шансы ничтожно малы. Остается надеяться на чудо, ведь ей нельзя умирать, не такой смертью…