Разноцветные осколки

У Мерриль тонкие руки, узкие бедра, маленькая грудь. Если ощупывать её тело с некоторым нажимом, не очень сильным, чтобы не сделать больно, можно нащупать сквозь кожу косточки. Хоук нравится ощупывать Мерриль – так проще поверить в то, что она живая, настоящая и рядом. Большая ванна, в которую входит много теплой воды – удовольствие и роскошь для эльфийки, и она жмурится, наслаждаясь, отфыркивается, когда вода попадает в нос. И льнет к Хоук, маленькая, ласковая, искренняя. Как котенок, немного смешной зеленоглазый котенок, прелестный своей угловатостью. Хоук млеет, когда касается её. В нищем эльфинаже достаточно сложно как следует вымыться, и на коже Мерриль можно почувствовать слой грязи – но только если сам привык к регулярному мытью. Хоук невольно вспоминает себя несколько лет назад – была ли она такой чувствительной? Нет, конечно. Наемница из Нижнего города отличалась от вернувшей фамильный особняк аристократки не только одеждой и местом жительства, но и запахом. У Мерриль мокрые волосы. Только что вымытые, теперь они пахнут совсем не так, как раньше. Кожа тоже становится другой, даже чуть более светлой – но разницу можно понять, только если очень хорошо знать Мерриль. Если ласкать и целовать эту кожу раньше, вглядываться в каждый её участок – и ощущать блаженство нежности, любовной и материнской одновременно. Мерриль хихикает, когда Хоук моет ей ноги – потому что щекотно или от неожиданности? Возможно, и то, и другое. Для Хоук это совсем не унизительно, ей нравится прикасаться к тонким лодыжкам, мыть каждый маленький пальчик. Ступня Мерриль почти помещается у неё на ладони. На босых ногах у эльфов собирается больше всего грязи, и мыть их можно долго, пока хихиканье не сменится блаженным вздохом. Хоук приятно слышать и то, и то, она любит слушать голос Мерриль, даже когда она говорит совершеннейшие глупости. Дело не в содержании, дело в том, что это её Мерриль. Её маленькая эльфийка, одновременно ребенок и взрослая женщина. У Хоук голова кругом идет от этого сочетания. Мерриль нравится мыться или просто находиться в теплой воде, нравится чувствовать прикосновения Хоук или прикасаться самой, нравится, кажется, все. Иногда её взгляд выражает смущение, но это тоже приятно. Смущаясь, Мерриль становится еще более милой. Хоук не хочет, чтобы она огорчалась, хмурилась, еще меньше хочет, чтобы кто-то её обижал. От мысли, что кто-то может обидеть Мерриль, она чувствует ярость. Ничего. Мерриль теперь с ней, рядом, в её доме. В Верхнем городе. Никто её не обидит. Вода постепенно остывает, и кожа Мерриль становится прохладнее. Хоук замечает это раньше, чем охлаждение собственной кожи. Воду можно слегка подогреть огнем, и в руке Хоук возникает небольшой огненный шарик. Мерриль, как всегда, смотрит завороженно – она восхищается магией, и чужой тоже, восхищается многим из того, что делает Хоук. Огонь испаряет некоторое количество воды, но оставшаяся становится теплее. Можно плескаться дальше, теперь уже не смывая грязь, а просто ради удовольствия. Удовольствия быть рядом друг с другом. Для Хоук ванна с теплой водой давно перестала быть такой уж роскошью – она привыкла смывать в ней грязь и кровь после очередного приключения. Но присутствие Мерриль придает привычному ритуалу восторг, радость, нежность – все то, что испытывает женщина, когда любит. Вероятно, не только женщина, но Хоук не хочет сейчас вспоминать о мужчинах. Она хочет быть с Мерриль. А та кажется такой трогательной сейчас, мокрая, чистая, нагая. Теперь уже не смущается своей наготы. Привыкла быть без одежды рядом с Хоук. Их отношения могут шокировать других, показаться странными, опасными или даже грязными. Многие представители знати приходят в бордель, чтобы снять эльфийку или эльфа, но то бордель. Привести любовницу-эльфийку к себе домой, поселить её у себя, спать с ней в одной постели каждую ночь кажется обывателям более непристойным. Но Хоук на это плевать. А для Мерриль мнение Хоук – аксиома. Она тоже любит. И это её ответ на все вопросы о будущем, сколько бы не было в нем смертей, крови и грязи.