Разноцветные осколки

Ферелденцы любят мабари. Ферелденцы сами как мабари, иногда думает рыцарь-командор. Они заполонили Киркволл, большинство бедные, грязные, худые, словно бездомные псы. У кого-то со временем появляются хозяева, кто-то только мечтает о хозяине – чтобы подкинул монет, дал стабильную работу. Монеты – это все. Чистая вода для мытья, для питья, вкусная еда, ласки эльфийки из борделя, фальшивое, но тепло. Кому-то улыбается успех, и по улицам Киркволла начинают ходить сильные псы с чистой, ухоженной шерстью, блеском в глазах, в дорогих ошейниках – а кто-то и вовсе без них. Таких мало, даже умному, храброму и жесткому сложно на чужбине. Мабари редко выживают без хозяев. Не выживает и эта, холеная сука с короткой темной шерстью и пронзительными синими глазами. Умная сука – выбилась из наемников в Верхний город. Богатая сука – её ошейник из драконьей кожи не только символ в равной степени силы и покорности, но и дорогая, безумно дорогая вещь. Знатная сука – ошейник украшен гербом старинного рода. Но все равно сука мабари. Защитница Киркволла. Когда рыцарь-командор приказывает: «К ноге!», сука покорно бежит к хозяйке. Кладет лохматую голову на руки в металлических перчатках. Так от рук не исходит никакого тепла, но сука счастлива и этим, и подставляет затылок, шею, когда рыцарь-командор хочет погладить её. Защитница Киркволла – тайная надежда для магов, явная для горожан, чья-то возлюбленная. Наверное. А возможно, для удовлетворения плотских желаний она посещает «Цветущую Розу». Или не посещает. Рыцаря-командора это не интересует. У Защитницы Киркволла не осталось ни матери, ни отца. Не осталось даже брата или сестры – щенят, с которыми они росли в одной корзинке, теплой и уютной, каким, вероятно, был – или казался – Ферелден до Мора. Осталась только она сама, женщина, шагающая широко и решительно, словно мужчина, с гордой посадкой черноволосой головы и прямым уверенным взглядом. Её облик производит впечатление. Убедительная иллюзия. А правда в том, что и она – ферелденская сука. Рыцарь-командор часто произносит про себя это слово. Произносит без пренебрежения. Её собственный рыцарь-капитан тоже родом из Ферелдена. Он верный и сильный мабари, хоть ему и не подходит слово «кобель». Слишком часто его используют в значении «мужчина, у которого было много женщин». А у рыцаря-капитана вряд ли была хоть одна. Сука – другое дело. Сукой могут называть Защитницу Киркволла враги, завистники, и – с не меньшим правом – хозяйка. Хозяйка, которой доставляет эротическое волнение ощущение обладания. Рыцарь-командор не любит об этом думать, но, каждый раз, когда она видит склоненную голову своей суки, между ног, под тяжелыми доспехами и плотной тканью, становится влажно. Защитница Киркволла все чаще приходит к рыцарю-командору, и на шее её – массивное ожерелье, напоминающее ошейник. И все чаще рыцарь-командор позволяет себе дотронуться до него, иногда даже снимает перчатку, чтобы сжать покрепче, подтверждая собственную власть пусть не словом или делом – символически. Хозяйка вправе придушить свою суку. Она вправе даже её убить – и рыцарь-командор не уверена, что никогда этого не сделает. Понимает ли это Защитница Киркволла? Её глаза закрыты, когда она чувствует чужую руку на своей шее. На своем ожерелье-ошейнике. Эта встреча проходит наедине, Защитница отослала своих соратников – да и кто воспротивится воле рыцаря-командора здесь, в центре Казематов? В сердце Киркволла, Города Цепей. Рука рыцаря-командора по-человечески тепла, но держит прочнее, чем любая ледяная цепь. Глаза Защитницы по-прежнему закрыты. Сука признает права своей хозяйки. Даже право её уничтожить.