Разноцветные осколки

- Понимание иерархии – это первый шаг, рекрут. Она стоит у его кровати, маленькая эльфийка с жестким взглядом и жестким голосом. Полностью одетая, в то время как он почти обнажен. «Почти» - значит, на нем оставлены только веревки, узлы на запястьях и лодыжках, натирающие кожу и держащие крепко. Но её не интересует его тело. Что её вообще интересует? Он пытается поймать её жесткий взгляд, как-то смягчить его своим, всем собой – улыбкой, поднятием бровей, хлопаньем глаз. Двигать получается только мышцами головы, шеи, немного плеч и эти движения получаются утрированно-клоунскими. Но неважно – лишь бы заинтересовать её. Возможно, даже развеселить. - Я запрещаю вам улыбаться, рекрут, - её голос тих, но холоден, словно огромная глыба льда. – Я запрещаю вам двигаться и говорить. Я запрещаю вам кричать и стонать – вне зависимости от внешних обстоятельств. Он открывает рот, чтобы пошутить по поводу этих самых обстоятельств – но на зубах тут же начинают хрустеть колкие льдинки. Командир Элен умеет не только махать сверкающим золотистым светом мечом. Она сильный маг – возможно, не слабее его. Возможно, даже сильнее. Когда он открывает рот во второй раз, лед сменяет огонь. Это намного больнее, и удержаться от крика не получается – он вырывается непроизвольно. Язык обожжен, губы тоже. А она продолжает невозмутимо наблюдать. Несколько секунд. Затем залечивает его раны – так же без всяких прикосновений, не сходя с места, сохраняя, кажется, полную неподвижность. Впрочем, в этом он не уверен. Слишком больно – и слишком резко перестает быть больно. - Я запрещала вам кричать, - голос так же тих, но теперь отдает металлом. Во всяком случае, он чувствует на языке металлический привкус – или это привкус крови? Его собственной крови? Садистка. Но он больше не открывает рот. Лед или огонь? Он не хочет мучиться этим вопросом. Веревки натирают кожу, но, если совсем не двигаться, это не так больно. Несколько минут ему удается пролежать, абсолютно не двигаясь, даже не переводя взгляда. Несколько минут – дольше тело просто не выдерживает. Хочется потянуться, размять затекшие руки и ноги, наконец, пошевелить пальцами. Они-то и шевелятся – почти инстинктивно. На этот раз огонь. Маленькие искорки лишь слегка опаляют простыни, но причиняют просто невыносимую боль. Он сжимает губы, кусает их до крови, стараясь не кричать. Молчать. Выполнять приказ. Иначе будет еще больнее. Маленькие искорки впиваются в подушечки пальцев, в ладонь, в чувствительную кожу между пальцами – как иголки, но даже раскаленные иголки не жгут так мучительно. Несколько секунд – и огонь сменяет холод. Сначала он приносит облегчение, и снова хочется кричать и стонать, но уже не от боли – от удовольствия её исчезновения. Но потом становится все холоднее. Этот лед, магический лед, не тает на обожженной коже. Хочется поджать пальцы, сжать ладони, сжаться в комок целиком – чтобы согреться. Но он знает, что это не поможет. Будет только хуже. И вместе с холодом приходит отчаяние. Он беспомощен. Беззащитен. Полностью открыт. Готов умолять о пощаде – но знает, что пощады не будет. Как же холодно… Внезапно это проходит. Проходит холод, проходит боль. Он чувствует легкие прикосновения и сначала не понимает, что это. Прикосновения маленьких рук в перчатках, прохладные, но не холодные. Командир Элен развязывает веревки на его руках и ногах. - Один шаг пройден, рекрут, - сейчас в её голосе звучит нечто похожее на удовлетворение хорошо выполненной работой. – Маленький, но важный. Вы поняли иерархию. Научились подчиняться. Подчиняться тебе, хочется сказать ему. Но хочется только на мгновение. Он на самом деле научился.