Demons of The Ottomans

- Зря ты перешла дорогу Валиде-султан, очень зря. - Из-за нее мы прозябаем здесь, Фатьма, - выдавила Айше сквозь зубы, лежа на животе в лазарете. Фатьма-хатун заботливо втирала мазь на раны от плети. - Айше, когда же ты успокоишься? Ты хочешь сказать, что в деревне, откуда тебя увезли, ты бы была счастлива? Открой глаза – ты в Топ-Капы, в сердце нашей империи! - Я не хочу быть здесь, - морщась от боли отвечала Айше. – Даже если мне повезет, и я стану фавориткой, это значит всю жизнь просидеть взаперти. Не хочу. Фатьма закатила глаза и сочла, что сейчас лучше не спорить. Когда мазью были покрыты все раны, Фатьма аккуратно закрыла спину Айше и, поставив мазь на стол лекаря, вышла из лазарета. Айше осталась одна. - И почему все считают жизнь во дворце такой сказочной? – Айше вопрошала саму себя, ибо другого собеседника она так и не смогла найти. – Всю жизнь мы будем либо жить в страхе за детей, рожденных от этих султанов, либо прислуживать их матерям и сестрам… Я не хочу такой жизни! – сжав зубы и не сдержав горячую слезу, негромко сказала девушка. Не имея возможности двигаться, она опустила голову на сложенные руки и попыталась уснуть. - Lei e un grande problema. – Айше услышала еле доносящийся до нее приглушенный голос. Она встрепенулась, и вся обратилась в слух. - La regina era all'alchimista ieri. Forse ha trovato un messaggio... - Ma è improbabile che sarà in grado di decifrare. - Sei sicuro? - No, ma… Se lei indovina, si approssima l'ora della sua morte. - Будут ли еще указания? - Нет, можешь идти, - и торопливый звук шагов закончил этот диалог. Айше, стараясь даже не дышать, лежала с округлыми от ужаса глазами. Но тут же очнувшись, она поднялась с кровати. Превозмогая боль, девушка оделась и вышла из лазарета. - Мелике, принеси мое изумрудное колье. Кёсем стояла у зеркала и примеряла новый образ: сегодня ее украшало великолепное зеленое платье с золотыми кружевами и тесьмой, которые складывались в причудливый узор. Как и всегда, заделав волосы в привычную простую прическу, султанша дополнила ее новой золотой диадемой, только что принесенной от ювелира. Поправляя завитые пряди темных шелковых волос, Кёсем в тысячный раз оглядывала себя с ног до головы - Валиде-султан должна выглядеть безупречно. Нежные руки рабынь надели прекрасное колье на изящную шею султанши, и новый образ был полностью готов. Кёсем оставалось лишь окутать себя шлейфом парфюма, и она отдала девушкам соответствующий приказ. - Султанша, - Мелике мягко вмешалась в начавшуюся возню. – Господин Реми с утра прислал для вас новый аромат. Не желаете ли взглянуть? Кёсем слегка вскинула брови, а затем кивнула головой. «Всегда знает, когда и что мне нужно», - подумала она и еле заметно довольно улыбнулась. - Вдохните, госпожа, - Мелике поднесла изящный флакон к лицу Кёсем-султан, дабы та оценила аромат. - Реми превзошел сам себя в этот раз, - сказала Кёсем. Улыбаясь, она позволила девушкам нанести парфюм на ключицы и запястья. – Прислал ли он что-то вместе с флаконом? - Да, госпожа, послание. Кёсем приняла небольшой сверток пергамента из рук своей служанки и принялась читать. Текст письма был написан так небрежно, что не будь султанша уверена, что послание от ее друга, не узнала бы его почерк. «Наверное, писал в спешке», - пронеслось в ее голове. «Моя лучезарная звезда, прими этот скромный дар от меня. Молюсь, чтобы он украсил тебя по достоинству. Твой Реми», - гласила записка, заставив женщину еще раз улыбнуться. Свернув записку, она оставила ее на столике, и, поправив платье, направилась к выходу. - Мелике, кто сегодня… - Пустите меня, это срочно! За дверью покоев раздался громкий крик, который заставил всех умолкнуть. - Хатун, ну-ка марш в комнату! Что это ты здесь вытворяешь. Кёсем повернулась к Мелике и мотнула головой в сторону двери; девушка без промедления подошла и открыла ее. Там, за пределами покоев стояла Айше-хатун, осторожно придерживая тонкие одежды. От каждого движения она болезненно морщилась, но тем не менее стояла на ногах гордо, насколько могла. Айше и девушки, стоящие у входа, немедленно склонились перед госпожой. - Айше, как ты смеешь кричать у моих дверей! – недовольно произнесла Кёсем-султан, подходя к девушке. - Султанша, я пришла… - Айше смотрела на Валиде-султан, не в силах вымолвить и слова. - Ну же? Зачем ты пришла и подняла такой шум? – Кёсем теряла терпение. Но испуганные глаза девушки и ее вид заставили султаншу ощутить холодок по коже. Наконец, Айше собралась с духом. - Я пришла, чтобы предупредить: вас хотят убить, и эти люди во дворце! Кеманкеш-ага шел по дворцовому саду, направляясь в покои молодого Повелителя. В его руках был доклад о состоянии дел янычарского полка, который Кеманкеш намеревался представить. Дела среди воинов шли очень даже не плохо – после восшествия Мурада, Кёсем-султан, как и обещала, пролила золотой дождь на полк, и солдаты каждый день возносили молитву за нее. Кеманкеш относился к этому с недоверием: нет, сама Валиде-султан, по его мнению, была невероятной женщиной, а вот продажность бравых воинов его очень сильно раздражала. Он не забыл, как эти же янычары растерзали на куски Зульфикяра-агу, всеми любимого предводителя полка. И раз уж такой янычар, как он, вот так вот закончил свою жизнь, чего же ждать остальным? Подумав об этом, Кеманкеш тяжело вздохнул и подошел к перекрестку, где дороги до гарема и покоев Повелителя расходились. Кеманкеш, продолжая думать о судьбе полка и его будущих делах, инстинктивно шел по нужной дороге, но звук быстрых шагов заставил его вздрогнуть и оглянуться. Через несколько десятков шагов по саду шла Кёсем-султан, в сопровождении ее свиты, а также странной девушке, которая морщилась от каждого шага. - Мелике, отвезите ее к Реми, он знает, что делать. Глаза завяжите. И чтоб никто вас не видел! – отдала султанша строгий приказ. - Госпожа, все будет сделано, как вы прикажете. Процессия подошла к кованым воротам, где стояла приготовленная карета. Из короткой фразы, которую только что бросила Валиде-султан, Кеманкеш понял, что эту странную девушку собираются куда-то увезти. «Наверное, хатун сильно провинилась перед Кёсем-султан», подумал он. В этот момент Кёсем-султан повернула голову и посмотрела прямо в глаза Мустафы. Кеманкеш, не ожидая этого, тут же растерянно поклонился. - Кеманкеш! – о, этот грозный голос был страшнее бури. Внутри бравого воина все сжалось. – Немедленно подойди ко мне! Стрелку не оставалось делать ничего, кроме как выполнить приказ госпожи. - Что ты здесь делаешь? – прошипела Кёсем, как только мужчина подошел к ней. – Ты снова оказался рядом со мной тогда, когда не должен был! - Госпожа, - промямлил Кеманкеш: он не знал, откуда такая злость на него поселилась в мыслях Валиде-султан. – Я лишь шел к Падишаху, чтобы предс… - Ты шел к Падишаху? Разве я не приказала тебе держаться подальше от нашей семьи! – уже не сдерживая себя крикнула султанша. - Султанша, чем же я… - Если хоть одна душа, Кеманкеш, хоть одна душа узнает о том, что ты сейчас видел… - Кёсем намеренно недоговорила, чтобы дать понять – наказание будет жестким. - Разве я посмею, моя госпожа, - ответил Кеманкеш, смиренно глядя на землю. – Если хатун была вам неугодно, заслуживает ли она жизни? Если вам угодно, я готов немедленно исполнить любой ваш приказ, и девушка будет наказана так, как вы сочтете нужным. Кёсем нахмурилась – либо этот Кеманкеш пытался ее задобрить, либо и правда он говорит от сердца. Женщина вспомнила каждую встречу, и вдруг отметила, что она ни разу не слышала хотя бы одной фальшивой нотки в его голове, не видела высокомерия в его глазах. Но тем не менее, если он и правда предан ей и сыну, то ему предстоит это доказать. - Мне ничего от тебя не нужно, - наконец, сказала она. Теперь ее тон стал спокойнее, но все же настороженность держала султаншу в узде. – Ты можешь идти со своим докладом, но впредь старайся не попадаться мне на глаза, Кеманкеш. Во всяком случае, пока я не удостоверюсь, что за твой душой нет и грамма предательства, - четко произнесла она, и, развернувшись, проследовала во дворец. Кеманкеш еще ниже склонил голову, пока Валиде-султан и ее процессия проходили мимо него. Когда он поднял глаза, то снова увидел лишь ее силуэт. Мустафа очень хотел, чтобы Валиде-султан верила ему не меньше, чем ее сын. Он очень хорошо знал, что за семью султана готов отдать свою жизнь. Вздохнув, он продолжил идти в сторону дворца. Надо сказать, он очень любил находиться в этом райском уголке – здесь цвели самые прекрасные цветы со всего мира, которые послы привозили в подарок Султанам. Конечно, самое главное место отводилось тюльпанам, главным цветам во всей империи. Ну а в центре специально для Валиде-султан, были высажены самые неземные сорта роз, которые только могли быть – Кёсем-султан очень любила эти цветы, и недаром ее саму сравнивали с ними. Поэтому, Кеманкеш с радостью вдыхал это благоухание. Вдруг что-то сверкнуло и на мгновение ослепило воина. - Что это такое? – сказал Кеманкеш вслух от неожиданности. Он оглянулся по сторонам, ожидая увидеть монетку или брошь одной из султанш. Сначала поиски не дали результатов, но, когда Кеманкеш уже было решил уходить, он заметил нечто странное – небольшой кусок земли, который словно недавно был перекопан руками. И в центре небольшой кучки сырого песка как раз и находился предмет, который только что ярко сверкнул на солнце. Кеманкеш огляделся – вдруг кто-то заметит и подумает что-то не то. Но вокруг никого не было, и Мустафа подошел ближе. Он присел и осторожно провел рукой по земле и очистил от нее странный предмет. Как только он дотронулся, пришло понимание – это ручка от шкатулки или сундука. Кеманкеш слегка дернул ручку, и, испытывая крайнее удивление, поднял из земли небольшой золотой сундук. Глаза воина округлились от неожиданности и небольшого страха – кто-то мог спрятать здесь свои сокровища, и если его заметят, то эта история закончится плохо. Но интерес победил – Кеманкеш щелкнул затворками сундука и откинул крышку. Честно говоря, он ожидал увидеть здесь золото и драгоценные камни, но увидел ключ странной формы и кусок пергамента. Кеманкеш осторожно взял в руки ключ и осмотрел его. Конец ключа, вместо обычной резьбы, был сделан в виде тюльпана. Ничего не понимая, Мустафа взял в руки пергамент и увидел, что на нем что-то написано. Быстро развернув его, Кеманкеш несколько сник – текст был на итальянском, и он не понимал ни слова. - Что же мне с этим делать? – произнес воин, хотя это было лишним. Внутреннее ощущение говорило, что эти вещи нельзя оставлять здесь. Подумав еще несколько секунд, Кеманкеш встал и быстро собрал все обратно в сундук. Притоптав ногами небольшую яму, он взял сундук в руки и быстро направился в обратном от дворца направлении. - Вот здесь. Да, очень хорошо. Кёсем-султан сидела на мягкой софе в ночном халате. Она приказала Фатьме-хатун сделать небольшой массаж головы – женщина нервничала после этого дня, а у Фатьмы были на редкость нежные и умелые руки. - Айше, повтори еще раз весь разговор от начала и до конца, - приказала Кёсем. – Ты уверена, что ты правильно перевела? Айше-хатун недавно вернулась от Реми, и теперь сидела у ног султанши на мягкой подушке. - Да, султанша, я уверена. Они сказали: « - Она большая проблема; - Вчера королева была у алхимика. Похоже, она нашла послание... ; - Но вряд ли она сможет его расшифровать; - Вы уверены? – Нет, но… если она сможет, то лишь приблизит час своей смерти». Вот, что они сказали, госпожа. Я точно уверена – в моей деревне жило много венецианцев, так что я знаю итальянский. - Аллах Аллах, - сказала Кёсем, прикрывая глаза. – С чего бы мне тебе верить, Айше, м? Ты ненавидишь меня так сильно, что даже осмелилась кричать об этом перед всеми. Айше потупила взгляд. - Султанша, молю Аллаха о вашем прощении. Я не люблю дворец, и не хочу этой жизни, я не буду этого скрывать. Но я ни в коем случае не желаю вам смерти, и, если понадобится, всеми силами буду служить вам во избежание этого. Кёсем улыбнулась. - Видимо, все мы, кто попадает сюда, чувствуем одно и то же. Мое сердце говорило все то же самое, что и твое, когда я впервые вступила во дворец. Меня привезли сюда, словно подарок… Но я смогла выстоять. Значит, сможешь и ты. - Очень надеюсь на это, госпожа. - Хорошо, Айше, надеюсь, я могу тебе верить, и что твой рассказ – это не сказка. В противном случае, плетью ты не отделаешься. Ты можешь идти, - Айше-хатун встала и поклонилась султанше. Реми был мастер своего дела, поэтому девушка чувствовала себя гораздо лучше, и могла двигаться свободнее. – Фатьма, достаточно, ты тоже можешь идти. Все можете быть свободны. Все девушки поклонились и вышли из покоев, оставляя Кёсем одну. Она сидела и зеркала и смотрела в свое красивое лицо, со страхом отыскивая там признаки увядания. Но видимо, Бог был милосерден к ней, и, забрав мужа, оставил ей красоту. Кёсем напряженно думала о том, что с ней происходит. Сначала странное послание, теперь этот разговор… Конечно, если бы она не получила этого письма, то не поверила бы Айше. Но все эти события так совпадали, что кусочки картины начинали складываться воедино. Кёсем поднялась и прошла на балкон, чтобы вдохнуть свежий воздух, принесенный с залива. Закрыв глаза, она слушала звуки волн, крики чаек. Ее длинные волосы слегка колыхались от ветра, а кожу приятно обдавало прохладой. - Что же будет? – спросила она сама у себя. Постояв так еще немного, женщина вернулась к себе в комнату. «Надо лечь спать и отдохнуть», - подумала она, и, задувая по пути свечи, направилась к кровати. Дойдя до стола, где стояла последняя горящая свеча, она посмотрела в сторону одной из своих шкатулок – той, где лежали ключ и послание. В сотый раз за последние дни открывая ее, Кёсем взяла в руки пергамент, и снова стала вчитываться в зашифрованные строки. - «Полумесяц верный спутник, Один из трех есть твой заступник», - шептала Кёсем. – Что же это значит? Она посмотрела на ключ и думала – к какому же заступнику может вести дверь, которую этот ключ открывает? В этом Дворце уже давно не осталось ее заступников – при удобном случае ее и сына просто свергнут, как бы тяжело ни было об этом думать. Вся власть Кёсем держалась на страхе, ведь чтобы прийти к этому статусу и посадить сына на трон, женщина сделала много страшных вещей. Не какой-то заступник, а она сама прошла этот путь, сама организовала бунт против Халиме-султан, который обернулся смертями… Вдруг словно молния ударила в женщину, заставив ее оцепенеть. Бунт не был бы возможен без… - Янычары! – вырвалось у султанши. – Мои заступники, янычары! Те, кто посадили моего сына на престол! Мелике, Мелике! – раздался громкий крик. Двери в покои поспешно отворились. Двое, чьи лица были скрыты капюшонами, совершенно неслышно шли по одной из улиц Стамбула. - Мастер, вы уверены, что нам стоит это делать? – спросил голос, явно принадлежащий молодому юноше. - Молчи! Еще я не спрашивал разрешения у юнцов! – ответил хриплый мужской голос. И оба замолкли. Двое мужчин, скрытые мраком ночи, шли к дому, который стоял на окраине Стамбула, явно намереваясь нанести не самый дружеский визит. Как только дом стал отчетливо виден обоим, среди ночи послышался еле различимый лязг металла. Мужчины достали оружие и приготовились. Когда до дома осталось несколько шагов, каждый затаил дыхание. И без того бесшумные шаги стали просто невесомыми. Тот из них, что был старше, постучал в дверь и выставил руку с клинком перед собой. Второй рукой он отчетливо постучал в дверь. Какое-то время все было тихо, но буквально через минуту стали слышны шаги хозяина дома. - Кто, черт вас раздери, пришел ко мне, когда я сплю? – мужской недовольный голос хозяина дома послышался из дома. - Доктор, просим у вас прощения, нам срочно понадобилась ваша помощь, - пропел юноша своим сладким голосом. – Не соизволите ли вы дать нам настойку от болезни живота? Моя мать, бедняжка, так измучалась. - Чтоб ваш живот, - послышался ответ. – Ладно, ждите. Двое переглянулись, обрадованные, что их маленькая игра удалась. Приготовив оружие, они напряженно ждали. Но, вопреки их мыслям, дверь тут же распахнулась и прямо им в лицо полетела дурманящая дымка. - Ах ты, пес! – только и смог крикнуть старший из двоих разбойников перед тем, как закатить глаза и упасть. Занесенная рука с клинком так и не успела вонзиться в свою цель. Молодой и вовсе тут же упал наземь. Реми стоял над ними, внимательно разглядывая. В его руке был мешочек с измельченной травой, которую он только что использовал. - Значит, сами пришли ко мне, - произнес он. – Ну что ж, тем проще нам будет вас отыскать. И француз занес тела обоих к себе в дом.