Голос герольда провозгласил:
— Да здравствует его величество Джоффри из дома Баратеонов и Ланнистеров, первый носитель этого имени, король андалов, ройнаров и Первых Людей, владыка Семи Королевств! Да здравствует его леди-мать, Серсея из дома Ланнистеров, регентствующая королева, Свет Запада, Хранительница Областей!
Сир Барристан Селми, блистая великолепием белого панциря, вошёл первым. Сир Арис Сукхар следовал за королевой, сир Борос Блаунт был возле Джоффри, и в тронном зале оказалось шестеро королевских гвардейцев, все Белые Мечи.
Её брат — нет, теперь её король! — взбежал по ступеням Железного Трона, перепрыгивая через две ступеньки. Похоже, даже титул не придал ему соответствующего поведения. Королева-мать уселась подле него. На Джоффе был черный бархат с алыми прорезями, сверкающий парчовый плащ с высоким воротником, голову его венчала золотая корона, сделанная в виде оленьих рогов, символизирующих дом Баратеонов.
Глория заметила, как Джоффри оглядел зал в поисках кого-то и, наконец, остановив свой взгляд на Сансе Старк, улыбнулся девушке, уселся и проговорил:
— Король обязан наказать неверных и вознаградить тех, кто проявил преданность. Великий мейстер Пицель, я приказываю вам прочитать мои указы!
Пицель, облаченный в великолепное одеяние из темно-красного бархата, с горностаевым воротником и блестящими золотыми застёжками, поднялся на ноги и извлёк свиток из широкого рукава, украшенного тяжелым золотым шитьём. Развернув его, он приступил к чтению длинного списка лордов, которые должны были представиться королю и совету и присягнуть на верность Джоффри. В противном случае они объявлялись изменниками, и земли и титулы их должны были отойти к престолу.
Имена, которые он произносил, заставили затаить дыхание. Лорд Станнис Баратеон, его леди-жена и дочь. Лорд Ренли Баратеон, её дядя, оба лорда Ройса и их сыновья. Сир Лорас Тирелл, лорд Мейс Тирелл, его братья и дяди. Красный жрец Торос из Мира. Лорд Беррик Дондаррион, леди Лиза Аррен и её сын, маленький лорд Роберт. Лорд Хостер Талли, брат его сир Бринден, сын его Эдмар. Лорд Янос Маллистер, лорд Брайс Карон из Мирни. Лорд Титос Блэквуд. Лорд Уолдер Фрей и наследник его сир Стеврон. Лорд Карил Венс. Лорд Донос Браккен. Леди Шелла Уэнт. Доран Мартелл, принц Дорнийский, его брат и дети. Их так много, думала она, слушая голос Пицеля. Сколько же нужно птиц, чтобы разослать эти приказы!
Но не это пугало Глорию. Она боялась, что большинство лордов и леди откажется присягать на верность её брату, как лорд Старк. Его предательство повергло в шок не только её одну, но и всё королевство. Девушка так и не смогла поверить в то, что Хранитель Севера, друг её отца, предал их. Умерший король — Роберт Баратеон, перед своей смертью сказал ей, чтобы она помогала своему брату и защитила его от Ланнистеров. Последние его слова были о том, что она могла и должна довериться Старкам, ибо более верных людей, как сказал её отец, сыскать было просто невозможно. Но он ошибся…
Лорд Эддард предал их, и самым возмутительным было то, что он опроверг все притязания её брата на трон, а затем объявил всем, что она — законная королева Семи Королевств.
В конце, едва ли не самыми последними, прозвучали имена, услышав которые Санса, стоящая рядом с ней вздрогнула. Глория взяла девушку за руку и, кажется, той стало легче дышать. Леди Кейтилин Старк. Робб Старк. Брандон Старк, Рикон Старк, Арья Старк.
Арья. Девочку так и не нашли, наверное, она уже скрылась и была на пути к дому, Винтерфеллу. Великий мейстер Пицель свернул свой лист, засунул его в левый рукав и извлёк из правого новый пергамент. Откашлявшись, он приступил к чтению:
— Вместо изменника Эддарда Старка велением светлейшего государя назначено, чтобы Тайвин Ланнистер, лорд Бобрового Утёса, Хранитель Запада, принял сан десницы короля, имеющего право говорить голосом государя, вести его армию против врагов и выполнять его королевскую волю. Так повелел король.
Малый Совет одобрил.
Честно говоря, выбор нового десницы был ожидаем. Тем более, что сейчас мать ни на минуту не отходила брата и постоянно нашёптывала ему на ухо выгодные для себя советы. Отец был прав на этот счёт. Ланнистеры взяли власть в свои руки, а она даже не смогла ничего с этим сделать. Тем более, после того, как Эддард Старк заявил о её притязаниях на трон, все стали на неё косо поглядывать, возможно, решив, что она при любой удобной возможности захочет сесть на трон.
— Вместо изменника Ренли Баратеона велением светлейшего государя назначено, чтобы его государыня-мать, регентствующая королева Серсея Ланнистер, бывшая его самой надёжной опорой, сидела в его Малом Совете, дабы он мог править мудро и справедливо. Так повелел король.
Малый Совет одобрил.
Услышав имя своего дяди Глории захотелось плакать. Он уехал как раз перед тем, как лорд Старк их предал, и даже не попрощался с ней. Теперь же его считали изменником по причине того, что тот собрал своих союзников в лице лордов Простора и Штормовых земель.
Вокруг Глории прозвучал негромкий ропот окружающих её лордов, но голоса сразу смолкли. Пицель продолжил:
— Волею светлейшего государя его верный слуга Янос Слинт, командующий городской стражей в Королевской Гавани, будет немедленно возведён в сан лорда. Ещё он получит древний удел в Харренхолле со всеми окружающими замок землями и доходами, сыновья же и внуки его унаследуют эту честь после него до конца времён. Далее король приказывает, чтобы указанный лорд Слинт немедленно сел среди его Малого Совета, дабы помогать ему в правлении государством. Так повелел король.
Конечно, её брат награждает всех тех, кто был на стороне лорда Старка и предал его. Но девушка чувствовала, что нельзя доверять тем людям, которые переметнулись на их сторону лишь из-за того, что почувствовали их преимущество. Все они были предателями, в этом она не сомневалась.
В зал вошёл Янос Слинт. На этот раз ропот вокруг них с Сансой был громче и грознее. Гордые лорды, корни которых уходили в прошлое на тысячелетия, не имели желания расступаться перед лысеющим и пучеглазым, словно лягушка, простолюдином. Золотые чешуйки, нашитые на чёрный бархат дублета, негромко звенели при каждом шаге Слинта под плащом черно-золотого атласа. Двое уродливых мальчишек, сыновья новоявленного лорда, шли впереди, с трудом удерживая перед собой тяжелый металлический щит высотой в их собственный рост. В качестве герба Слинт выбрал окровавленное копьё, золотое на чёрном фоне. Глория подумала, что в этом гербе не было чего-то особенно устрашающего и грозного, и, тем более, он слишком сильно напоминал ей герб дома Мартеллов, на котором было такое же копьё, только нанизанное на солнце.
Когда лорд Слинт занял своё место, великий мейтер Пицель приступил к делу:
— Наконец, во времена предательства и смуты, после столь недавней смерти нашего возлюбленного короля Роберта, по мнению совета, следует позаботиться о жизни и безопасности короля Джоффри… — он поглядел на королеву.
Серсея встала:
— Сир Барристан Селми, выйдете вперёд.
Сир Барристан, невозмутимым изваянием застывший у подножия Железного Трона, преклонил колено и склонил голову:
— Ваше Величество, приказывайте, повинуюсь.
— Встаньте, сир Барристан, — сказала мать. — Вы можете снять свой шлем.
— Миледи? — старый рыцарь, вставая, снял с головы высокий белый шлем, явно не понимая, зачем он это делает.
— Вы служили стране долго и верно, добрый сир, и каждый обитатель Семи Королевств благодарен вам. Но ваша служба, увы, закончена. По воле короля и совета вы можете сложить свой тяжёлый груз.
— Мой… груз? Боюсь, я… но я не…
Новоиспечённый лорд Янос Слинт проговорил голосом тяжёлым и тупым:
— Её величество хочет сказать вам, что вы освобождены от обязанностей лорда-командующего Королевской Гвардией.
Высокий седовласый рыцарь словно бы сразу сделался ниже.
— Ваше величество, — едва выдохнул он наконец. — Королевская Гвардия — это братство. Мы даём пожизненный обет. Только смерть может освободить лорда-командующего от его священного долга.
На мгновение Глории стало его жаль. Никому не пожелаешь, даже врагу, лишиться чего-то дорогого для себя в этой жизни. Для сира Барристана — это служба в Королевской Гвардии. Но принцесса тут же вспомнила, что, если бы рыцарь действительно был способен защитить кого-то, то не позволил бы её отцу умереть. Когда ему отдали для прочтения грамоту, в который было написано о том, что лорд Эддард должен стать королём-регентом, он стоял и не мог определиться в том, на чью сторону встать. Но, всё же, действительно ли лорд Старк был виновен? Всё же это был документ, написанный её отцом. Его предсмертные пожелания. И на пергаменте была королевская печать…
— Чья смерть, сир Барристан? — проговорила королева голосом мягким как шёлк, но слова её были слышны всему залу. — Ваша или вашего короля?
— Вы позволили моему отцу умереть, — проговорил Джоффри обвиняющим тоном с вершины Железного Трона. — Вы слишком стары, чтобы кого-нибудь защищать!
Глория заметила, как старый рыцарь посмотрел на своего нового короля. Кажется, не только она обратила на это внимание, Санса тоже уловила этот взгляд.
— Светлейшая государыня, — сказал он. — Меня избрали в Белые Мечи на двадцать третьем году жизни. Это было всё, о чём я мечтал с тех пор, как впервые взял меч в руки. Я отказался от всех претензий на наследственный удел. Девушка, с которой я был помолвлен, вышла замуж за моего двоюродного брата, у меня нет ни земли, ни сыновей — я не нуждался в них, потому что жизнь моя была отдана королю. Сир Герольд Хайтауэр сам принял мой обет… ограждать короля всей моей силой… отдать за него всю мою кровь… Я служил трём королям…
— И все они погибли, — сказал Мизинец.
— Ваше время закончилось, — объявила Серсея Ланнистер. — Джоффри должен быть окружён молодыми и крепкими людьми. Совет определил, чтобы сир Джейме Ланнистер занял ваше место в качестве лорда-командующего Братством Белых Мечей.
— Цареубийца, — жестко проговорил сир Барристан голосом, полным презрения. — Лживый рыцарь, осквернивший свой клинок кровью короля, которого поклялся защищать!
— Выбирайте слова, сир, — предостерегла старого рыцаря королева. — Вы говорите о нашем возлюбленном брате, кровном родственнике нашего короля, которого поклялся защищать!
— Мы не забыли о вашей службе, сир. Лорд Тайвин Ланнистер по своему благородству согласился выделить вам добрый участок земли возле моря к северу от Ланниспорта, дать золото и людей, чтобы вы могли воздвигнуть замок, и слуг, которые приглядят за каждой вашей нуждой, — мягко сказал Варис.
Сир Барристан резко поглядел на него.
— Дом, где я умру, и людей, которые похоронят меня. Благодарю вас, милорды… но я плевать хотел на ваше сочувствие! — подняв руки, он расстегнул застёжки, удерживающие на месте его плащ. Тяжёлое белое одеяние скользнуло с его плеч, ударилось о пол. Со звоном отлетел шлем. — Я рыцарь, — объявил он всем присутствующим и, расстегнув серебряные застёжки нагрудника, дал ему упасть. — И умру рыцарем.
— Нагим рыцарем, — вставил Мизинец.
Все расхохотались: брат, сидящий на троне, мать подле него, лорд Янос Слинт, Сандор Клиган, даже королевские гвардейцы, недавно бывшие братьями старого рыцаря. Глория молчала. Сейчас ей стало по настоящему жаль сира Барристана. Он стоял один перед ними, опозоренный и всеми брошенный.
Наконец сир Барристан обнажил меч. Послышались охи со стороны лордов и леди. Сиры Борос и Меррин шагнули вперёд, чтобы преградить ему путь, но сир Барристан буквально приморозил их к месту взглядом, полным презрения.
— Не опасайтесь, сиры, король ваш в безопасности… но не благодаря вам. Даже сейчас я сумею одолеть вас пятерых — так, как кинжал режет сыр. Если вы признаете главенство Цареубийцы, ни один из вас не достоит белых одежд, — он бросил свой меч к подножию Железного Трона. — Бери, парень, пусть переплавят и прилепят к твоему трону. Всё равно будет больше пользы, чем от всех мечей в руках этой пятёрки. Или пригодится лорду Станнису, когда он отберёт у тебя престол!
Услышав имя ещё одного своего дяди, ей стало не по себе. Почему все встали против её брата? И, хотя со Станнисом они не были близки, так как в Штормовой Предел он приезжал редко, с Ренли у них всё было по другому. Но и тот, и другой, предали их.
Сир Барристан гулко ступал по полу, звонкое эхо отражалось от голых стен. Лорды и леди расступились перед ним. Лишь когда пажи закрыли за ним огромные, окованные бронзой дубовые двери, Глория вновь услышала смущённые голоса… неловкое шевеление, шорох бумаг на столе совета.
— Он назвал меня мальчишкой, — капризно проговорил Джоффри тоном, явно не подобающим его возрасту. Он был ещё так мал и глуп, чтобы сидеть на троне. — И мерзко говорил о моём дяде Станнисе!
— Праздные речи, — заметил лорд Варис. — Праздные и бессмысленные…
— Возможно, он вступил в сговор с моими дядями. Я хочу, чтобы его схватили и допросили, — никто не шевельнулся. Джоффри возвысил голос: — Я же сказал, что хочу, чтобы его схватили.
Янос Слинт тут же вызвался добровольцем сделать это:
— Мои золотые плащи сделают это, светлейший государь!
— Хорошо, — сказал Джоффри. Лорд Янос направился к выходу из зала, уродливые его сыновья потянулись за ним, увлекая за собой тяжёлый металлический щит с гербом дома Слинтов.
— Светлейший государь, — сказал Мизинец. — Кажется, мы уже огласили обо всех изменениях и указах.
Голос герольда загрохотал:
— Если в этом зале кто-нибудь имеет вопросы к его величеству, пусть выступит вперёд или встанет в молчании.
Глория заметила, как Санса, которую она держала за руку, дрогнула. Она поняла, что девица имела вопросы к её брату.
— Светлейший государь, — проговорила она негромким, чуть дрогнувшим голосом.
— Выходите вперёд, миледи, — сказал Джофф с улыбкой.
Санса подняла голову и направилась к королю — не слишком медленно и не слишком быстро. Рука её выскользнула из руки Глории, как шёлк.
— Есть ли у вас какой-нибудь вопрос к королю и совету, Санса? — спросила королева.
— Да, — она преклонила колено осторожно, чтобы не испачкать платье, и посмотрела на её брата, сидевшего на Железном Троне. — Если это будет угодно светлейшему государю, я прошу прощения для моего отца, лорда Эддарда Старка, десницы покойного короля.
Королева вздрогнула:
— Санса, вы разочаровываете меня. Что я говорила о крови предателя?
— Отец ваш совершил серьёзное преступление, миледи, — провозгласил великий мейстер Пицель.
— Бедная печальная девочка, — вздохнул Варис. — Она только ребёнок, милорды, и не понимает, о чём просит!
Король пошевелился.
— Пусть говорит, — приказал он. — Я хочу слышать, что она скажет.
— Благодарю вас, светлейший государь, — Санса улыбнулась застенчивой улыбкой.
— Вы отрицаете преступления своего отца? — спросил лорд Бейлиш.
— Нет, милорды, — ответила Старк. — Я знаю, что он виноват и должен принять наказание. Я прошу только милосердия. Я знаю, мой лорд-отец будет сожалеть о содеянном. Он был другом короля Роберта и любил его, все вы знаете об этом. Он никогда не хотел быть его десницей, пока король сам не попросил его. Должно быть, его обманули. Лорд Ренли, или лорд Станнис, или… кто-нибудь ещё. Его наверняка обманули, иначе…
Услышав из уст девушки такие слова о близких ей людях, Глории стало горько на душе. Но, всё же, она попыталась успокоить себя мыслью о том, что Санса просто пыталась защитить отца и никоим образом не хотела оскорбить её близких.
Её брат нагнулся вперёд, руки его впились в подлокотники трона. Острия сломанных мечей торчали вперёд между его пальцев.
— Он сказал, что я не король. Почему он это сделал?
— У него перебита нога, — с готовностью ответила Санса. — Она очень сильно болит. Мейстер Пицель давал ему маковое молоко, а говорят, что маковое молоко туманит голову. Иначе он никогда бы не сказал такого!
— Детская вера, какая милая невинность… и все же мудрость нередко говорит устами младенца, — сказал Варис.
— Предательство есть предательство, — немедленно возразил Пицель.
Джоффри спокойно качнулся на троне.
— Мать?
Королева задумчиво посмотрела на Сансу.
— Если лорд Эддард также признает своё преступление, — сказала она наконец. — Мы поймём, что он раскаивается в своём безрассудстве.
Глория смотрела на всё это со стороны и думала, действительно ли лорд Старк хотел предать их? Может, его действительно обманули, или же… У него действительно пошатнулся разум после смерти её отца?
— Хотите ли вы ещё что-нибудь сказать? — спросил Джофф.
— Только… если вы любите меня, будьте ко мне добры, мой принц, — сказала Санса.
Эти слова прозвучали так невинно, что Глории стало не по себе. Всё же, они с ней были очень похожи по своей детской наивности и доброте. Принцесса знала, что Джоффри хоть и выглядел любящим свою будущую невесту юношей, но на самом деле не испытывал к ней никаких чувств.
— Ваши ласковые слова тронули меня, — проговорил он, галантно кивая, словно бы желая показать, что всё будет хорошо. — Я выполню вашу просьбу. Но ваш отец должен признать свою вину. Он должен признать и объявить, что я — король, иначе ему не будет пощады!
— Он признается, — сказала Санса с восторгом. — Я знаю — он сделает это!
Глория не знала, откуда у неё была такая уверенность. Наконец, герольд объявил:
— Заседание совета закончилось!
Все лорды и леди, находившееся в зале, в столпотворении направились к главному выходу из зала. Члены Малого Совета тоже стали расходится. Мейстер Пицель в компании Мизинца покинул тронный зал через другой выход. Вариса уже и след простыл. Глория взглянула на свою мать и брата.
Королева что-то прошептала на ухо сыну, после чего в компании сира Бороса и сира Меррина покинул зал также, как и члены Малого Совета. Джоффри встал со своего места и направился к выходу тем же путем.
— Идём, Пёс! — приказал он своему телохранителю.
Девушка направилась к главному выходу, дабы не сталкивать с кем-либо из них. Но, правда, удача отвернулась от неё. Брат, заметил её, стоявшую всё это время в тени колонн, и жестом руки подозвал к себе.
— Светлейший, — как следует поприветствовала его она, склонив свою голову. — Вы что-то хотели?
— Да, — он медленным шагом продолжил свой путь, только теперь уже не только в компании своего телохранителя, но и её. — Я хотел поговорить с тобой, дорогая сестра.
— Да, государь.
— Что ты думаешь о измене Старка? — спросил он.
— То же, что и вы, государь.
— Правда? Почему тогда ты стояла рядом с волчицей, а не со мной? — она поняла, что брат намекал ей на то, как они с Сансой, держась за руки, следили за происходящим в зале.
— Я бы не посмела без вашего разрешения, светлейший, — Глория знала, что сейчас, когда её брат стал королём, к нему полагалось так обращаться, хоть её язык уже и устал произносить одни и те же слова. Тем более, что Джоффу нравилось, когда к нему так обращались.
— Или же ты теперь решила поддержать Старков, дорогая сестра?
Такое заявление оскорбило её. Она поддерживала сторону своей семьи, никого другого. Они остановились в небольшом коридоре. Неподалёку полы мыл маленький мальчик. Боги, ей так не хотелось, чтобы кто-то слышал такое оскорбление в её сторону…
— Что за глупость, я бы никогда не… — он не дал ей договорить, сказав:
— Тогда хватит ошиваться рядом с этой девчонкой. Её отец — предатель, значит, она тоже предательница, — всё это звучало, как угроза. — Ты — моя сестра. Сестра короля, так что не позорь нашу семью, ошиваясь рядом с изменниками, — Джоффри немного помолчал, наблюдая за её невозмутимой реакцией, после чего продолжил: — Ты должна быть рядом со мной и матерью у трона, ясно? А не с кучкой подданных.
— Да, государь, — она утвердительно кивнула.
— Хорошо, — девушка чувствовала, как брат радуется своей власти не только над ней, но и над всеми остальными. — Что думаешь о просьбе волчицы? Глупо было даже надеется на помилование своего отца-предателя.
— Светлейший, — она резко остановилась. — Я думала, вы пощадите лорда Эддарда, если он раскается в своих злодеяниях.
— Глупо было так думать, — на его лице мелькнула злобная ухмылка. — Я лишь хочу, чтобы он признал меня королём и опозорил своё имя ещё больше. Когда все услышат его признание, с ним будет не так весело играть.
— Что ты имеешь в виду? — сейчас она уже забыла о должных обращениях, удивившись сказанными братом словами, но и он, кажется, не заметил её ошибки, ответив:
— Он — предатель, а предателей нужно наказывать, дорогая сестра, — Джофф усмехнулся. — Думаю, его голова будет прекрасно смотреться на одной из пик в Галерее Предателей, что скажешь?
Конечно, стоило этого ожидать. Неужели она могла подумать, что Джоффри сжалиться над кем-то, опровергнувшим его притязания на трон? Нет, конечно же. Но ей всё равно стало плохо лишь от одного представления о том, что голова лорда Старка буде торчать на пике рядом с головами воров, насильников и других провинившихся людей. Ещё больше омрачало картину представление того, как отреагируют на это его близкие. Вряд ли они добровольно преклонят колено и станут служить её брату после такого…
— Прошу прощение государь, разрешите мне идти, — попросила она.
— Почему нет? — он ехидно улыбнулся. — Пёс проводит тебя.
— Благодарю, — принцесса и сама бы прекрасно дошла, но решила не распылять брата своим отказом.
И она вместе с Клиганом направилась в сторону своих покоев.
***
Снаружи камеры раздалось громыхание железных цепей. Дверь, заскрипев, отворилась, и, опершись рукой о влажную стену, Нед заставил себя повернуться лицом к свету. Свет факела заставил его сощуриться.
— Еды, — проскрежетал он.
— Вина, — ответил голос. Новый тюремщик казался крепче и ниже, хотя на нём был тот же короткий кожаный плащ и накинутый на голову капюшон. — Пейте, лорд Эддард. — Он сунул бурдюк в руки Неда.
Голос показался странно знакомым, однако Нед Старк не сразу узнал его.
— Варис, — сказал он и словно в тумане прикоснулся к лицу пришедшего. — А вы… не снитесь мне? Вы и в самом деле здесь? — пухлые щёки евнуха покрывала короткая тёмная щетина, уколовшая пальцы Неда. Боги, сколько времени прошло с того момента, как он оказался тут, раз уже гладкие, словно у младенца, щёки Вариса стали колкими? Варис преобразился в грязного тюремщика, от него пахло потом и кислым вином. — Как вы сумели… ну какой же вы волшебник!
— Утоляющий жажду, — сказал Варис. — Пейте, милорд.
Руки Неда приняли мех.
— С тем самым ядом, который дали Роберту?
— Вы не справедливы ко мне, — печально сказал Варис. — Воистину никто не любит евнухов. Дайте бурдюк.
Он отпил, красная струйка пробежала от уголка пухлого рта.
— Не столь хорошее, как-то вино, которым вы угощали меня в ночь турнира, но без всякой отравы. Пейте, — заключил он, вытирая губы.
Нед попытался глотнуть.
— Мои дочери…
— Младшая бежала от сира Меррина и скрылась, — сказал Варис. — Я не сумел отыскать её. Ланнистеры тоже. Это хорошо. Наш новый король её не любит. Ваша старшая дочь всё ещё обручена с Джоффри, Серсея держит её при себе. Сегодня она явилась ко двору и попросила о том, чтобы вас пощадили. Жаль, что вас там не было, вы были бы растроганы, — Варис наклонился вперёд. — Надеюсь, вы понимаете, что можете считать себя покойником, лорд Эддард?
— Королева не станет убивать меня, — сказал Нед. Голова его поплыла. Вино оказалось крепким, а он слишком давно не ел… — Кет… Кет захватила её брата…
— Увы, не того брата, — вздохнул Варис. — Потом, она не сумела им воспользоваться. Она позволила Бесу выскользнуть из её рук. Думаю, что он уже погиб где-то в Лунных горах.
Конечно, как он мог забыть об этом? Серсея Ланнистер предупреждала его, говорила о том, что удача сложившихся обстоятельств теперь на её стороне. Видимо, у него и впрямь помутнел рассудок от жажды и истощения…
— Если это правда, режьте мне глотку, и довольно, — голова Неда кружилась от вина, он ощущал усталость и тоску.
— Не сегодня, — ответил евнух.
Нед нахмурился:
— Когда гибли мои гвардейцы, вы стояли возле королевы и наблюдали за происходящим, не проронив ни слова.
— И не скажу впредь. Как мне кажется, тогда я был без оружия и панциря — в окружении отряда Ланнистеров, — евнух с любопытством нагнул голову. — Когда я был мальчишкой — до того, как меня обрезали, — мне довелось поездить с труппой кукольников из Вольных Городов. Актёры учили меня тому, что у каждого человека есть своя роль — в жизни, в спектакле… и при дворе. Королевский палач должен быть страшным, а мастер над монетой — скупым, лорд-командующий гвардией — доблестным… а мастер над шептунами — лукавым, подобострастным и бессовестным. Доблестный доносчик столь же бесполезен, как трусливый рыцарь, — взяв у Неда бурдюк, Варис отпил вина.
Нед поглядел на лицо евнуха, пытаясь угадать истину под шрамами кукольника и фальшивой щетиной. И решил выпить вина, на этот раз оно прошло легче.
— Можете ли вы освободить меня из этой ямы?
— Я мог бы… но зачем? Нет, начнут задавать вопросы, а ответы приведут ко мне.
Нед не ожидал ничего другого. Здесь у него не осталось никого, кому бы он смог довериться. Его предали все… Мизинец, Пицель, Янос, даже Варис отказался ему помогать. И не по причине того, что не может, а просто потому, что не хочет.
— Вы откровенны.
— У евнуха нет чести, щепетильность — роскошь, недоступная пауку, милорд.
— Согласитесь ли вы хотя бы вынести записку?
— Это будет зависеть от её содержания. Если вы хотите, я охотно предоставлю вам перо и бумагу, но когда вы напишете своё послание, я прочту его — а уж доставлю или нет, будет зависеть от его соответствия моим собственным целям.
— Вашим собственным целям… и каковы же они, лорд Варис?
— Мир, — ответил Варис без малейших колебаний. — Если в Королевской Гавани была хоть одна душа, которая отчаянно стремилась сохранить жизнь Роберту Баратеону, так это я, — он вздохнул. — Как жаль, что мне не удалось уберечь его. Мало кто переживал смерть короля так сильно, как, например его брат или же… дочь. Вам стоило видеть, с какими слезами на глазах она вышла из его покоев и сообщила нам весть о его кончине. Пятнадцать лет я защищал её отца от врагов, но не сумел защитить от друзей. Сплошная ирония, лорд Эддард. Кстати, какой странный припадок безумия заставил вас сообщить королеве, что вы узнали правду о происхождении Джоффри?
— Безумство милосердия, — признал Нед. — Что с девушкой? Как она?
— Сейчас она в добром здравии. Правда, ваше заявление о том, что она — наследница Семи Королевств, заставили нынешнего короля усомниться в её верности, — Нед уже хотел спросить, с чего евнух так решил, но он не дал ему говорить. — Одна из моих пташек шепнула мне на ухо.
Боги, о чём он только думал, когда решил раскрыть правду перед всеми в тронном зале? С чего вдруг тогда он чувствовал себя так уверенно, идя плечом к плечу рядом с Мизинцем, и говоря о истинном праве наследия, которое принадлежало дочери его умершего друга? Все его решения, ошибки… заставляют поплатиться не только его, но и его семью. Его девочки, что сейчас с ними? Он не сомневался в том, что королева намеревалась использовать Сансу в своих целях. А Арья? Где она сейчас? Всё ли с ней хорошо? Тем более, что опасности он подверг не только своих собственных детей, но и дочь своего друга, с которой, после смерти Роберта, могло произойти всё, что угодно.
— Насчёт королевского вина… Вы допросили Ланселя?
— Конечно. Серсея сама дала ему бурдюки и сказала, что это любимое вино Роберта, — евнух пожал плечами. — Охотнику грозит много опасностей. Если бы кабан не справился с Робертом, король упал бы с коня, или его укусила бы лесная гадюка, или поразила случайная стрела… лес — это бойня богов. Короля убило не вино… а ваше милосердие.
Нед опасался именно этого.
— Боги простят меня!
— Если боги существуют, — проговорил Варис. — А я в этом не сомневаюсь. Королева в любом случае не стала бы долго ждать. Роберт начал выходить из-под её контроля, и ей нужно было избавиться от него, чтобы освободить себе руки и разделаться с братьями короля. Вот эта парочка — Станнис и Ренли. Кольчужная и шёлковая перчатки, — он утёр рот тыльной стороной ладони. — Вы проявили глупость, милорд. Вам нужно было послушаться Мизинца, когда он просил вас поддержать претензии Джоффри на престол.
— Но как… как вы могли узнать об этом? И что насчёт Станниса и Ренли? Какие цели преследуют они?
— Когда вы отказались выполнять план Ренли по захвату престола, он, как вы знаете, тут же уехал. И никто не знал, куда… Сейчас же это стало известно. Он собирает знамёна Штормового Предела и Простора, и, если я не ошибаюсь, сложившаяся армия станет больше, чем все армии Вестероса вместе взятые, — Варис немного помолчал, после чего продолжил. — Станнис тоже не терял времени, и уже собрал больше мечей, чем ракушек на берегу. Ещё одной вашей ошибкой была отправка письма на Драконий Камень.
— Но… при чём тут Станнис? И Ренли? Я ведь ясно дал им понять, что на трон должна сесть Глория, — забормотал лорд Старк.
— И вы думали, что они покорно преклонят колено перед маленькой девочкой? — усмехнулся евнух. — Может, она уже и стала женщиной, но в душе всё ещё остаётся ребёнком, неспособным нести груз правления королевством.
— Станнис Баратеон — второй подлинный наследник Роберта, и стать королём он сможет лишь в том случае, если с его племянницей что-нибудь случится.
— И вы верите, что с девочкой всё будет в порядке? Думаю, вы уже давно должны были догадаться, почему Серсея так поступала со своей дочерью, — Нед слабо кивнул. — Её помолвка с вашим сыном, как жаль, что она так и не состоялась… Как думаете, почему? Львица с самого начала знала, что рано или поздно кто-нибудь узнает о её тайне, а затем и о убийстве Роберта. Поэтому она решила держать девушку под своим крылом, чтобы та не наделала глупостей. Хотя, даже не знаю, чтобы она сделала в том случае, если бы узнала всю правду… Вряд ли бы за ней пошли люди, преисполненные надеждой о том, что ей удастся занять Железный Трон.
— Она — законная королева Семи Королевств, единственная наследница Роберта Баратеона, — повторил уже в какой раз Эддард.
— Но она — ребёнок, — напомнил ему Варис. — Никто не пойдёт за ребёнком. Поэтому люди считают истинным королём Станниса или того же Ренли…
— Ей кто-нибудь сказал правду? — спросил он, на что евнух отрицательно покачал головой. — Она должна знать, иначе никто ей не скажет… Прошу вас, скажите ей…
— Вам бы стоило беспокоиться о себе, лорд Эддард, — заметил Паук. — Вы умрёте, если не признаете Джоффри истинным королём и владыкой Семи Королевств. И вы должны сделать это. Если вы сознаетесь в предательстве, вас помилуют и пошлют на Стену.
— Какой от меня будет прок? Тем более там? — просил не зная кого Нед. — Я не стану лгать, и не стану служить женщине, убившей моего друга и пытавшуюся убить сына. Жизнь не настолько уж дорога мне.
— Жаль, — евнух встал. — А как насчёт жизни вашей дочери, милорд? Цените ли вы её?
Мороз пронзил сердце Неда.
— Моей дочери…
— Конечно же, вы не думали, что я могу забыть о вашей милой невинной девочке, милорд. Королева, безусловно, не забыла о ней. Как и о Глории…
— Нет, — попросил Нед надтреснутым голосом. — Варис, боги да будут вам милосердны, делайте со мной всё что угодно, только не вовлекайте мою дочь в свои планы. Санса ещё только ребёнок!
— Как и та, кого вы уже называете королевой, — сухо ответил тот. — Задумайтесь над этим, лорд Старк. Если вы хотите жить, вам стоит выбирать ту сторону, у которой есть определённые преимущества. Постарайтесь забыть о своей чести и подумайте, наконец, головой.
— Прошу вас, Варис! — взмолился он. — Я всё сделаю! Преклоню колено перед Джоффри и признаю его королём! Стану служить Серсее и… отправлюсь в Ночной Дозор. Всё, только не трогайте мою семью!
— Вашу семью уже тронули, лорд Эддард. Вам стоило подумать раньше над тем, стоит угрожать Серсее или нет, как и стоило подумать над объявлением практически всем важным лицам королевства о неверных притязаниях Джоффри на трон, — евнух вздохнул, кажется, уже устав с ним спорить. — Кажется, честь для вас важнее семьи, милорд. Но впервые вам стоит забыть о ней.
Варис развернулся и скорым шагом направился к двери. Его тяжёлые сапоги стучали по полу, отдавая характерный ритм. Свет, исходящий от факела, принесённого им, постепенно стал меркнуть, оставляя Неда в кромешной тьме и одиночестве. Но, сейчас, когда, возможно, у него был единственный шанс попросить о помощи, он решил им воспользоваться…
— Варис, я приму ваш совет к сведению. Но, прошу вас, окажите мне последнюю услугу… — громко зашептал Эддард. — Приведите её ко мне. Я должен сказать ей, чтобы она знала всю правду.
Вокруг Неда царила непроглядная тьма и мёртвая тишина. Он не мог понять, слышит ли его Варис, или же евнух уже шёл по мрачным коридорам тюрьмы, позабыв о нём. Это мгновение, казалось, длилось вечность, заставляя Старка верить и дожидаться момента, что кто-нибудь ему ответит.
— Это зависит от соответствия моим собственным целям, милорд, — наконец ответил евнух, и мужчине показалось, будто бы во тьме он заметил полный силуэт.
Затем послышался скрип двери, а после громкое её соприкосновение со стеной. На что теперь ему оставалось надеется? Было глупо даже думать о том, что Варис действительно прислушается к его просьбе и приведёт сюда девушку, забыв о собственной безопасности. И, хоть евнух и уверял его много раз в том, что верно служил государству, а не кому-нибудь, нельзя было отрицать того, что сейчас он будет думать лишь о своей безопасности, а не беспокоиться за честь лорда Старка.
— Боги, куда же вы меня привели? — Нед взвёл свой взгляд к потолку, словно бы ожидая увидеть хоть какой-то знак, но всё осталось тем же. Все его оставили. Преданные умерли за него, а неверные перешли на сторону врага, позабыв об их недавней дружбе.
Он остался один.
***
— Дальше я дойду сама, — сказала она Псу, когда её дверь уже начала виднеться вдалеке.
— Как скажете, миледи, — кажется, он и сам был не против поскорее от неё избавиться, поэтому согласился и, развернувшись, пошёл в обратную сторону.
Глория шла к своей двери, думая о том, что сейчас расплачется. Она потеряла отца и дядю, и сейчас единственным близкими людьми здесь — оставались её брат, мать и Томмен с Мирцеллой. Двое последних, кажется, хотя бы были рады её присутствию здесь.
Принцесса ещё не успела подойти к двери, как кто-то сзади окликнул её:
— Ваше Высочество, — она оглянулась и увидела перед собой маленького мальчика, который протянул ей свёрнутый в рулон пергамент. Печати на свёртке не было. — Паук передаёт «привет».
Глория взяла свёрток в руки, после чего мальчик исчез также быстро, как и появился. Недолго думая, она развернула пергамент и прочитала его содержимое, которое крайне её удивило.
Содержимое письма гласило:
Буду ждать вас на закате в тронном зале, Ваше Высочество.
Приходите одни.
Ваш верный слуга, Варис.
Продолжение следует…
