Нам — ярость

      — Леди Старк, — поприветствовала женщину Глория.       Принцесса почувствовала себя весьма неловко, осознавая, что леди Кейтилин догадалась о том, что она её поджидала. Хотя, как тут не поджидать? Как только лорд Бейлиш переступил порог её шатра, Глории так и хотелось ворваться внутрь и помочь правде всплыть на поверхность, но она быстро напомнила себе о той опасности, что сейчас представляет для неё Мизинец, а потому встала недалеко у шатра леди Старк, ожидая, когда же мерзавец покинет её.       — Леди Баратеон, — сквозь зубы сказала леди Кейтилин, — чем могу услужить?       — Вы говорили с лордом Бейлишем, — заметила Глория.       — Да.       — Это был не вопрос. Могу я зайти?       — Конечно, — девушке всё ещё оставалось удивляться тому, как бравая леди сдерживает порыв своего гнева, который испытывала к ней и её семье, и приглашает её зайти внутрь, при этом учтиво кивнув.       Внутри шатёр ничем не отличался от того, что находилось в шатре дяде, только здесь не имелось расписного стола длиной в двадцать футов, над которым можно было стоять и рассматривать все те земли, что находились на материке. В остальном всё было тем же.       — О чём вы хотите поговорить? — поинтересовалась леди Кейтилин, садясь за небольшой столик с различным яствами. Что ж, дядя и впрямь был очень щедр, раз кормил леди Старк тем, что ел сам. Он всегда был таким…       — Лорд Бейлиш, — напомнила она ей, садясь напротив. — Что он сказал вам?       — Наш разговор был личным, и я имею полное право не разглашать его подробностей.       — Великодушно с его стороны отдать вам останки мужа, — заметила Баратеон, глядя на большой сундук с извилистыми узорами, стоящий неподалёку, — и на этом его щедрость закончилась. Что он сказал вам? Отвечайте.       — Прошу прощение, леди Баратеон, но сейчас вы не в праве приказывать мне делать что-либо, — женщина посмотрела на неё ледяным взглядом, в котором, казалось, была заточена вся суровость Севера.       — Я по прежнему принцесса, леди Старк, и война этого не отменяет.       — Да, но я не служу убийцам своего мужа.       — Я не убивала лорда Эддарда, — возразила она. — В его смерти повинны другие.       Леди Кейтилин прищурилась, кажется, пытаясь найти какую-нибудь ниточку, за которую можно было бы ухватиться и понять, какая правда стоит за невозмутимым лицом Глории. Принцесса почувствовала, что руки её стали немного дрожать, благо, они находились под столом, и леди Старк не могла этого заметить.       — Но вы ничего не сделали, когда моего мужа вели на плаху палача, — холодно ответила та.       — Сделав я что-нибудь, моя голова оказалась бы рядом с его на пике.       — Хорошо, тогда вы не сделали ни плохого, ни хорошего. — женщина поглядела на сундук. — Но вы служите Ланнистерам.       — Я не служу…       — Нет, служите. Иначе вас сейчас не было бы здесь.       — Позвольте, приехать сюда было моей идеей, — возразила Глория.       — И теперь я должна посчитать вас своим другом? Или же дочерью? — девушка чувствовала, что злоба так и кипела в леди Кейтилин. — Судьба сложилась иначе, показав нам все истинные стороны друг друга…       — А лорд Бейлиш? Его вы считаете другом? — решила спросить Баратеон.       — Он был верен моему мужу и остаётся верен мне. Да, он — мой союзник.       — Союзник, но не друг, — сухо заметила принцесса. — Вы ведь даже не знаете, каков он на самом деле…       — Я знаю его достаточно давно, — поспешила сказать леди Старк.       — Нет, не знаете, — отрицательно покачала головой Глория. — Никто не сказал вам, как вашего мужа заточили в темницу? Как это произошло, и… благодаря кому?       — Мальчишке, сидящему на троне, и его матери-шлюхе, что повинна в падении моего сына, как и ваш дядя, кстати, — злобно прошептала та.       — Да, но они действовали не своими руками, — частично согласилась принцесса. — Я помню, что произошло там, в тронном зале… Помню столь отчётливо, словно это было вчера…       — Правда? Что ж, поведайте мне эту историю, если хотите помучить… — пробормотала леди Старк. — Я любила Неда… А он любил меня… Вы ведь даже не знаете, какого это — лишится близкого человека?       — Я познала это чувство, когда боги забрали моего отца, и сочувствую вам. И, если вы думаете, что мне плевать на всё также, как и моей матери, то сильно ошибаетесь. Мой отец мёртв. Дяди, которых я люблю, наставили мечи друг на друга. Мой брат сидит на Железном Троне, со всех сторон окруженный Ланнистерами, и я не могу помочь никому из них.       — Может так, а, может, вы умеете искусно лгать…       — Есть человек, с которым мне не сравниться в этом деле, — Глория посмотрела в голубые глаза Талли, пытаясь найти в них хоть искорку понимания, но, похоже, её слова никак не заставили леди Кейтилин поверить ей и простить за то, чего она не делала, — лорд Бейлиш не рассказывал вам, как всё произошло на самом деле? Я помню, как всё было… Тогда мы были в меньшинстве, а ваш муж — нет. Сложилось всё иначе, если бы Мизинец не предал его. Он подал знак королевским гвардейцам, стоявшим на стороне лорда Эддарда, и те беспрекословно убили всех ваших людей. Знаете, что он сделал в этот момент? Вытащил кинжал лорда Старка из его же ножен и приставил к горлу, тот даже не успел понять, что к чему, когда это случилось.       Лицо леди Старк не выражало ничего, она лишь пустым взглядом смотрела на зелёную ткань шатра. Глория не знала, сколько времени прошло, пока та пришла в себя, и думала, что наконец-то леди Кейтилин поймет, кто здесь является настоящим предателем, только вот всё случилось совсем наоборот…       — Откуда мне знать, что вы не лжёте?       — Значит, лучше уж вы доверитесь Мизинцу, чем мне? — спросила Баратеон. — Мне не нужно знать, о чём вы говорили, он и так рассказал мне обо всём до того, как мы прибыли сюда. Наверняка лорд Бейлиш пообещал вам вернуть ваших дочерей, если вы отпустите сира Джейме Ланнистера, не так ли? Но он не вернёт их вам… Никто не вернёт… А вы потеряете ценного пленника, согласившись на условия Мизинца.       — Как мило с вашей стороны рассказать мне о планах своей семьи, — медленно проговорила леди Кейтилин. — Вы, верно, думали, что у меня это вызовет уважение, но, нет. Вы лжёте также искусно, как лжёт любой, кто хочет достичь собственных целей. Но, предав свою семью, вы не добились моего доверия.       — Оно мне не нужно. Главное, что вы выслушали меня, а вот решать, кому верить, а кому — нет, ваше дело. — Глория встала из-за стола, направляясь к выходу. — Не верьте лорду Бейлишу, леди Старк, и останетесь живы.       Девушка чувствовала свою маленькую победу хотя бы потому, что смогла предупредить жену лорда Эддарда, но на сердце всё равно было неспокойно, и она до сих пор боялась того, что та не поймёт и доверится мерзавцу, или, что ещё хуже, расскажет ему об их разговоре…       — Леди Старк, — сказала она напоследок, стоя уже у самого выхода, — хоть наши дома и воюют, мы не обязаны делать этого. И, если у вас осталась хоть капля уважения к моему умершему отцу и моему дому, сохраните наш разговор в тайне.

***

      — Ваше величество, — Глория вошла в шатёр короля, — могу я с вами поговорить?       — «Дядя», — поправил её Ренли, — и с каких это пор ты спрашиваешь моего разрешения?       — С таких, когда ты стал королём, — улыбнулась она ему.       — Конечно, можно. Входи, — кинул он, окунув конец пера в чернила.       Дядя сидел за письменным столом, роясь в каких-то бумагах. На деревянной поверхности лежали как чистые листы, так уже и исписанные, некоторые уже были свёрнуты, и на них была поставлена печать. Баратеон поняла, чем он занимался — отправкой писем.       — Получатель? — спросила принцесса, подходя к столу и беря один свёрток в руки.       — Лорд Селвин Тарт, — пробурчал себе под нос дядя, выводя слова на чистом листе, — его войска задерживаются, чего не скажешь о дочери, — на последней фразе он усмехнулся.       — Кому теперь пишешь?       — Лорду Берику Дондарриону, — ответил Ренли, — у него людей больше, чем у любого лорда Штормовых Земель, а их так и нет.       — Берик Дондаррион? — Глория вспомнила рыжеволосого лорда, которого лорд Эддард, бывший десница, послал вершить правосудие над сиром Григором Клиганом. — Последний раз я видела его в столице, откуда он отправился в Речные земли. Кто знает, возможно, боги забрали его по милости Горы…       — Тогда бы я уже знал об этом, и мне прислали бы письмо с вестью о том, что глава дома скончался, — покачал головой тот, — хотя мне кажется, что он просто отсиживается где-нибудь, пока война не закончится.       — Возможно.       Ренли, поставив жирную точку в конце послания, свернул пергамент и поставил на него печать, после чего сложил в общую кучу таких же писем. Дядя слегка прибрался на столе, после чего спросил:       — Итак, какую тему будет затрагивать наш разговор? Война? Мир? Война и мир? — он усмехнулся.       — Лорд Бейлиш, — тихо сказала принцесса.       — Мизинец? — переспросил дядя, на что она кивнула. — Знаешь, вчера он заходил ко мне…       — Чего он хотел? — она не дала ему договорить.       — Я всё скажу, если ты не будешь перебивать, — заметил дядя, слегка улыбнувшись. — Мизинец желал сохранить своё место при дворе, когда я взойду на трон.       — Что ты ответил?       — Он предложил мне свою помощь, и я согласился. Зачем я должен был отказываться от такого прекрасного сотрудничества?       — Затем, что ему нельзя верить.       — Позволь, у меня достаточно ума для того, чтобы не добиться таких же «высот», как лорд Старк.       — Лорд Эддард тоже так думал, вплоть до того момента, как к его горлу Мизинец приставил кинжал, — вздохнула Глория. — Лорд Бейлиш — тот ещё авантюрист, и он ставит на тех, в ком видит силу. Сначала это были Ланнистеры, теперь ты, а вскоре он переметнётся ещё к кому-нибудь, кто окажется сильнее.       — К несчастью, я не знал, что он предал лорда Старка, — сказал Ренли. — Значит, ты не доверяешь ему?       — Больше, чем ты можешь себе представить. Просто пообещай мне, что не станешь с ним связываться, а при удобном случае лишишь головы.       — Я — король и не должен обещать тебе что-либо, — он усмехнулся. — Но я был бы рад сделать тебе маленький подарок, раз ты хочешь. Тем более, если он предал лорда Эддарда… Такому человеку в принципе нельзя доверять…       — Рада, что хотя бы сейчас ты послушал…       — Но! — этого следовало ожидать. — Тогда ты примешь мою сторону и признаешь меня истинным королём Семи Королевств.       — Дядя.       — «Ваше величество», — исправил он её. — Скажи, здесь ведь дело в чём-то другом? Ты сделала что-то такое, о чём узнал Мизинец, и теперь хочешь прикончить его?       — Я хотела предупредить тебя об опасности.       — Ты можешь поделиться со мной, не бойся, — улыбка исчезла с его лица, делая его серьёзным и невозмутимым.       — Я лишь беспокоилась о тебе, — повторила она. — Всё в порядке, правда.       — Значит, ты всё же не примешь мою сторону. А ещё это значит, что мне не придётся кончать с Мизинцем, — Ренли взял в руки чашу с вином и сделал глоток. Глория не помнила, когда в последний раз он так часто притрагивался к алкоголю, но, похоже, с наступлением войны всё изменилось. — Он очень ценный союзник, который имеет доступ к информации, обсуждаемой на заседаниях Малого Совета.       — Думаешь, он станет шпионить для тебя? — она осознала, что вся эта белиберда о том, чтобы принцесса признала его королём, дабы он убил лорда Бейлиша, была шуткой, но не стала зацикливать на этом своё внимание.       — Да, если предложить взамен что-то ценное. К примеру, замок… или земли… То, чего хотят мелкие люди, вроде него.       — Но он же…       — Хватит, не хочу говорить о нём, — перебил её дядя. — Сейчас у нас есть проблемы намного важнее, чем какой-то там мелкий мужик.       — Ланнистеры? — предположила Глория, вспоминая о том, что армия Тайвина находилась где-то в Речных землях.       — Они достаточно далеко, чтобы меня не беспокоить, — отмахнулся он, делая ещё один глоток вина. — Я говорил про Станниса…       — Станниса?       — Да, Станниса, — произнося это имя Ренли, кажется, вкладывал в него всю злобу, что испытывал. — Он захватил Штормовой Предел, а теперь сидит и ждёт, когда же я явлюсь к нему на переговоры…       — Он написал тебе письмо?       — «Приди и преклони колено, брат», — повторил он его слова. — Да, написал. Только исполнять эти условия будет он, а не я.       — Тебе стоит поехать туда и объединится с ним, — решила Баратеон.       — Путь будет долгим, — заметил Ренли. — Но оно того стоит.       — Тогда… когда ты вернёшься? — спросила Глория, понимая, что при таких обстоятельствах ей придётся на долгий срок остаться одной, без его поддержки в компании лгуна Мизинца и надоедливого Лораса.       — Неверно, — он усмехнулся. — Когда мы вернёмся…

***

      Когда Глория почувствовала на своих губах вкус соли, а на коже мурашки от сильного ветра, дующего с моря, она осознала, что находится там, где и был её настоящий дом. И, хоть моря и не было видно, девушка знала, оно где-то рядом, а вместе с ним и Штормовой Предел.       Встречу назначили на зелёном лугу, где торчали бледно-серые грибы и пни недавно срубленных деревьев.       Когда они пришли на место встречи, там их уже ожидал дядя Станнис, ныне также назвавший себя королём. Глории показалось, что с последней их встречи, лысина у него стала больше, чем ей запомнилось. За спиной мужчины стояли солдаты в серебряных панцирях. Флаг с алым сердцем, охваченным желтым огнем, на котором была изображена голова оленя на сером поле, развивался на ветру. Но большее внимание девушки привлек знаменосец — женщина, вся в красном, с лицом, закрытым глубоким капюшоном алого плаща. Красная жрица, с удивлением сказала себе Глория.       Ещё никогда в жизни она не встречала тех, у кого была совсем иная вера, нежели у них, в Вестеросе. Да и слухи о том, что, подчиняясь приказам красной жрицы, Станнис сжигал людей за то, что те отказывались принять веру во Владыку Света, как называли этого бога, также не внушали ничего хорошего. Хотя, несложно было понять, по какой причине дядя так быстро принял чужую для его предков веру…       На переговоры, которые обещали быть тяжкими, также поехала и леди Кейтилин Старк, которая, как показалось Баратеон, продолжала держаться в дали от неё, больше не заговаривая на тему о том, каким лжецом оказался лорд Бейлиш.       По сравнению со Станнисом, Ренли выглядел более величественно. В знаменосцы он выбрал себе женщину, хотя по лицу и доспехам Бриенны трудно было определить её пол. На её двенадцатифутовом копье реял под ветром, дующий с моря, черный на золотом поле олень.       — Лорд Ренли, — кратко поприветствовал его Станнис.       — Король Ренли. Неужели это правда ты, Станнис?       — А кто же ещё? — нахмурился тот.       — Я уж было засомневался, увидев твоё знамя. Чье оно?       — Мое собственное.       — Король избрал своей эмблемой огненное сердце Владыки Света, — пояснила красная жрица. Ренли это, по всей видимости, позабавило.       — Ну что ж, все к лучшему. Будь у нас одинаковые знамена, сражаться было бы ужасно неловко.       — Будем надеяться, что сражаться нам не придется, — сказала леди Кейтилин. — У нас троих общий враг, способный всех нас уничтожить.       Станнис посмотрел на неё без улыбки.       — Железный Трон мой по праву, и всякий, кто отрицает это, мой враг.       — Тогда тебе придется объявить врагом всю свою семью, — сказала Глория, привлекая к себе внимание дяди. Он, похоже, и не узнал её, хотя в этом не было ничего постыдного, она сильно выросла за тот период, начиная с того момента, когда они с ней виделись в последний раз. — Мы должны сражаться бок о бок, как было всегда, а не устраивать междоусобные войны.       — Племянница, — сухо поздоровался Баратеон, — позволь спросить, на чьей стороне ты?       — Моей, — поспешил сказать Ренли, не спрашивая её разрешения. — Видишь ли, дорогой братец, все хотят видеть королем меня, нежели тебя. Твоё право на трон отрицает вся страна. Это отрицают старики, испускающие последний вздох, и младенцы в чреве матерей. Это отрицают в Дорне и на Стене. Никто не хочет тебя в короли — как ни жаль.       Станнис стиснул челюсти.       — Я поклялся, что не стану иметь с тобой дела, пока ты носишь свою изменническую корону. Я сожалею, что нарушил свою клятву.       — Это безумие, — резко мешалась леди Кейтилин. — Лорд Тайвин сидит в Харренхолле с двадцатью тысячами мечей. Остатки войска Цареубийцы вновь собрались у Золотого Зуба, ещё одна армия Ланнистеров собирается под сенью Бобрового Утеса, а Серсея с сыном держат Королевскую Гавань и ваш драгоценный Железный Трон. Вы оба именуете себя королями, а королевство между тем истекает кровью, и никто ещё не поднял меч в его защиту, кроме моего сына.       — Ваш сын выиграл несколько сражений — я выиграю войну, — пожал плечами Ренли. — Ланнистеры могут подождать своей очереди.       — Если хочешь предложить мне что-то, предлагай, — отрывисто бросил Станнис, — не то я уеду.       — Очень хорошо. Я предлагаю тебе спешится, склонить колено и присягнуть мне, — с улыбкой произнёс дядя.       Станнис подавил порыв ярости.       — Этому не бывать никогда.       — Ты ведь служил Роберту — почему мне не хочешь?       — Роберт был моим старшим братом, а ты младший.       — Верно — я моложе, храбрее и гораздо красивее…       -… к тому же вор и узурпатор.       — Таргариены называли узурпатором Роберта, однако он как-то это перенес — перенесу и я.       — Вдумайтесь в то, что вы говорите! Будь вы моими сыновьями, я стукнула бы вас лбами и заперла в спальне, пока вы не вспомнили бы, что вы братья.       — Вы слишком много на себя берете, леди Старк, — насупился Станнис. — Я законный король, а сын ваш изменник не в меньшей степени, чем мой брат. Его час ещё настанет.       — Вольно вам называть других изменниками и узурпаторами, милорд, но вы-то сами чем от них отличаетесь? Вы говорите, что только вы — полноправный король, но у Роберта, помнится мне, осталось два сына. По законам Семи Королевств, законный наследник — Джоффри, а после него Томмен… а мы изменники все без исключения, какие бы благие побуждения нами ни руководили.       — Ты должен извинить леди Кейтилин, Станнис, — засмеялся Ренли. — Она едет верхом от самого Риверрана и, боюсь, не читала твоего письмеца.       — Джоффри — не сын моего брата, — заявил Станнис. — И Томмен тоже. Они бастарды, как и девочка. Все трое — гнусный плод кровосмешения.       Принцесса взглянула на лицо леди Старк, которое выражало искреннее удивление. Значит, она и её сын пошли на брата войной не по той причине, что он является бастардом, а из-за того, что тот якобы отрубил голову главе их семейства. Что ж, и за такое справедливо воевать.       — Не хотите ли вы сказать, дорогой дядя, что и я являюсь бастардом? — подала голос Глория, на что Станнис отрицательно покачал головой. — Вот и я так не думаю. Во мне течёт кровь моего отца и, если быть честной, прав на трон у меня больше, чем у вас обоих вместе взятых, но почему-то мне не приходит в голову воевать с вами.       — Это правда, дорогой братец, — весело заметил Ренли. — Наша племянница решила поехать на переговоры с нами обоими, дабы заключить мир. Хоть у кого-то хватило мудрости так поступить, — после чего обратился уже к ней: — Но я надеюсь, что других соперников у меня не появится.       — Ваш муж, леди Старк, отправил мне письмо, — сказал Станнис леди Кейтилин, — которое подтвердило мои подозрения на счёт этого обмана.       — Подозрения? — с возмущением в голосе спросила Глория. — Значит, ты уже знал об этом?       — Лорд Станнис, если вы знали, что королева повинна в столь чудовищных преступлениях, почему же вы молчали? — сказала леди Старк.       — Я не молчал. Я поделился своими подозрениями с Джоном Арреном.       — Почему с ним, а не с вашим братом?       — В наших с ним отношениях он руководствовался только чувством долга. В моих устах эти обвинения показались бы ему вздорными и своекорыстными, выдвинутыми с целью занять место наследника. Я полагал, что Роберт отнесётся с большим доверием к словам лорда Аррена, которого он любил.       — Итак, наш свидетель — мертвец, — сказал Ренли.       — Ты знал, — с горечью прошептала Глория, — и мог предвидеть то, что случится в дальнейшем. Но вместо того, чтобы помочь отцу, ты оставил всё так, как есть. А, может, ты и впрямь хотел занять место наследника, вот и отдал его жизнь в ланнистерские руки?       — Звучит разумно, — задумчиво произнёс Ренли. — Возможно, обвинения весьма резкие, но, по крайней мере, они намного правдивее, чем вся та чушь, что ты несёшь.       — Не я убил Джона Аррена, и не я убил Роберта, — сквозь зубы сказал Станнис. — Серсея отравила и первого, и второго… Но лорд Аррен успел собрать некоторые улики…       -… которые, без сомнения, погибли вместе с ним. Весьма плачевно.       — Моя сестра Лиза обвиняла королеву в убийстве своего мужа в письме, которое прислала мне в Винтерфелл. Но позже, в Орлином Гнезде, она возложила всю вину на брата королевы, Тириона.       — Если вы вступили в змеиное гнездо, разве важно, которая ужалит вас первой? — фыркнул Станнис.       — Кажется, одна из таких змей стоит передо мной, — злобно прошептала принцесса.       — Ты права, — согласился с ней Ренли. — Возможно, у тебя и больше прав, Станнис, зато у меня армия больше, — дядя обернулся через плечо, глядя на свою многочисленную армию, ждущую их там, в дали.       — Милорды! — вмешалась леди Кейтилин. — Нам следует выработать условия нашего союза, а не дразнить друг друга.       — Я не желаю выслушивать его угроз, — твёрдо сказал Станнис, глядя на брата.       — Это не угроза, — отрезал Ренли. — Просто предупреждение. Теперь, когда мы знаем, на что способен мой олух-брат, для нас жизнь будет значительно проще, если его не станет, — на этих словах Станнис схватился за рукоять своего меча, в любой момент готовый воспользоваться им. — По правде говоря, я никогда не любил тебя, братец, но ты всё же моя кровь, и мне не хочется тебя убивать. Поэтому, если тебе нужен Штормовой Предел, бери его… как подарок от брата. Роберт когда-то отдал его мне, а я отдаю его тебе.       — Он не твой, чтобы им распоряжаться. Он мой по праву.       Ренли, вздохнув, повернулся в седле.       — Ну что прикажешь делать с таким братом, Бриенна? Он отказывается от моего замка, он даже на свадьбу мою не явился…       — Мы оба знаем, что твоя свадьба — просто комедия. Год назад ты замышлял подложить эту девицу в постель к Роберту.       — Год назад я замышлял сделать её королевой — но какая теперь разница? Роберт достался вепрю, а Маргери — мне. Тебе будет приятно услышать, что она была девственницей.       — В твоей постели она наверняка ею и умрёт.       — Полагаю, что ещё до конца года она родит мне сына. Кстати, сколько сыновей у тебя, Станнис? Ах да — ни одного. — Ренли улыбнулся с невинным видом. — Что до твоей дочери, то будь у меня такая жена, как у тебя, я бы тоже приставил к ней дурака.       — Довольно! — взревел Станнис. — Я не позволю тебе насмехаться надо мной, слышишь? Не позволю. — он выхватил свой меч из ножен, и сталь в слабом солнечном свете вспыхнула неожиданно ярко, переливаясь красным, желтым и ослепительно белым. Воздух вокруг клинка замерцал, словно от зноя.       Лошадь Глории слегка попятилась назад, но Бриенна Тарт, въехав в пространство между братьями с собственным мечом в руке, крикнула Станнису:       — Убери меч!       Станнис указал сверкающим мечом на своего брата.       — Я не лишен милосердия, — прогремел он, хотя все знали, что он лишен его напрочь, — и не хочу осквернять Светозарный братской кровью. Ради матери, родившей нас обоих, я даю тебе ночь на раздумье. Если до рассвета ты придешь ко мне со всеми своими знаменами, я оставлю тебе Штормовой Предел, твое старое место в совете и даже назначу тебя своим наследником, пока у меня не родится сын. В противном случае я тебя уничтожу.       — Станнис, — засмеялся Ренли, — меч у тебя очень красивый, спору нет, но мне думается, от его блеска у тебя повредилось зрение. Погляди через поле, братец. Видишь, сколько там знамён?       — Думаешь, эти тряпки сделают тебя королем?       — Королем меня сделают мечи Тирелла, топор Рована, палица Тарли, боевой молот Карона. Стрелы Тарта и копья Пенроза, Фоссовеи, Кью, Маллендоры, Эстермонты, Селми, Хайтауэры, Окхарты, Крейны, Касвеллы, Блэкбары, Морригоны, Бисбери, Шермеры, Дунны, Футли… даже дом Флорентов, братья и дядя твоей жены — вот кто сделает меня королем. За мной следует всё рыцарство юга, и это ещё самая меньшая часть моего войска. Следом идёт моя пехота — сто тысяч мечей, копий и пик. И ты собираешься меня уничтожить? Каким образом, скажи на милость? Мои разведчики доносят, что конницы у тебя меньше четырехсот человек, а все твои тресковые лорды, луковые рыцари и наемники перебегут на мою сторону ещё до начала сражения. Каким бы опытным воином ты себя ни мнил, Станнис, твое войско не выдержит первой же атаки моего авангарда.       — Там увидим, брат. — Станнис убрал меч в ножны, и всем показалось, что мир лишился части своего света. — Придет рассвет, и мы увидим.       — Прекратите, — попыталась остановить их Глория. — Вы же братья, как вы можете идти друг против друга?       — Не знаю, чью сторону ты выбрала, племянница, но, знай, что я — истинный король Семи Королевств, — сказал Станнис.       — Надеюсь, брат, что твой новый бог милостив, — усмехнулся Ренли.       Станнис, не удостоив Ренли ответом, повернулся и поскакал прочь, но красная жрица задержалась ещё на миг.       — Советую вам покаяться в своих грехах, лорд Ренли, — сказала она и последовала за Станнисом.       Глория хотела разрыдаться от безысходности сложившейся ситуации. Как бы она не пыталась вразумить Ренли и Станниса, те не только не желали присягать на верность Джоффри, но ещё и собирались встретиться в бою друг с другом, что было ещё ужаснее, отчего девушка почувствовала себя бессильной и беспомощной.       Баратеон взглянула на своего дядю, который, вздёрнув подбородок, смотрел в след гордо скачущему Станнису. Тот сказал, что будет ждать до рассвета и, если Ренли согласится на его условия, тогда всё это мигом закончится, а, значит, у неё ещё оставалась возможность исправить что-то до того, как один из них погибнет.       И это был её единственный и последний шанс сохранить треснувший мир между двумя братьями, а также жизни оставшихся в живых близких ей людей… Продолжение следует…