Обезболивающее

Тед выжидающе смотрел мне в глаза. Я застыла — время остановилось. Кажется, прошла целая вечность или только несколько секунд — кто знает? «Меня куда-то пригласили. Меня. Не кого-то ещё. Меня.» Я уже открыла рот, чтобы дать правильный ответ, но… Но в этот самый момент на периферии моего зрения закрылась стеклянная дверь и белая шевелюра мелькнула и скрылась в толпе. Что-то, что годами спало внутри меня, но проснулась сегодня, сжало ледяными пальцами сердце. Выбор был сделан за меня. — Я бы с радостью, но сегодня мне нужно торопиться… Прости, просто есть одно очень важное дело. В другой раз, ладно? Я очень сильно тороплюсь, извини, пока! Мне не хотелось видеть лицо бедного парня, так что я развернулась как можно быстрее бросилась к выходу. За спиной послышались смешки, раздавшиеся из той самой компании девушек, которые наблюдали за всей сценой. Прекрасно, Сэм, теперь ты начала портить жизнь не только себе, но и людям вокруг. Мало того, что он пригласил девушку с, мягко говоря, не самой лучшей репутацией, так она ещё и по-быстрому отшила и убежала. Теперь всем ясно, что я действительно шлюха и лесбиянка. Но я ведь не хотела, чтобы всё так вышло! Я ведь не виновата, что он подошёл именно сегодня, когда мне нужно проследить за странной соседкой по парте. Хотя мне, пожалуй, не стоило покидать место происшествия бегом… К чёрту, если буду сейчас думать об этом, то точно провалюсь в себя и потеряю её из виду. Выбежав из колледжа, я заметила её уже в дальнем конце улицы, так что мне пришлось вспомнить уроки физкультуры и разбудить своего внутреннего марафонца. Бежать сквозь толпу сложнее, чем кажется, да ещё и француженка — я для себя окрестила её так — шла в своём бодром темпе, совсем не собираясь меня ждать. Я не понимала, куда она идёт. Улицы становились всё безлюднее и уже, и это не могло меня не напрягать — ведь гораздо легче преследовать, скрываясь в толпе, чем прятаться за водосточными трубами при каждом повороте её головы. Не то, чтобы я была профессиональным сталкером, но кое-какие примерные представления о том, как не дать себя обнаружить, у меня имелись — спасибо огромной коллекции фильмов, которая раньше хранилась на чердаке в моём старом доме. Наконец, мы спустились в метро. По правде, я совершенно не ориентируюсь в подземном мире, и даже не знаю, на какой станции мой дом, но, как говорится, — цель важнее средств её достижения. Ничего, если я потрачу несколько лишних минут потом, чтобы изучить карту метро — это лучше, чем потратить несколько часов, лёжа в кровати и проклиная себя за то, что поленилась узнать правду. Я поздно вспомнила, что оставила велосипед у колледжа. Придётся вернуться за ним вечером, иначе завтра он уже вряд ли будет там, а каждый день ходить пешком в колледж… нет уж, увольте. Когда я очнулась от своих мыслей, то заметила, что потеряла француженку из виду. Чёрт. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Я не могу позволить себе провалить свою «миссию», раз уже стольким пожертвовала! Мне нужно найти её. Только вот как, если на станции бесконечные толпы народу, а я не настолько высокая, чтобы можно было увидеть её сверху?.. У меня был только один способ, правда, в метро применить его будет довольно затруднительно. Слишком много людей. Слишком много… …запахов. Я закрыла глаза, погрузившись во тьму. Шум отошёл на второй план. Тишина. Вызвать в памяти её запах было довольно просто — он был на самой верхней полке, стоял ближе всех. Вот и он. Похож на запах мёда, корицы и маленьких жёлтых цветочков, которые росли во дворе у моей школы. Такой точно не забудешь. А теперь нужно лишь принюхаться, продолжая идти через толпу. Нет, этот не подходит, этот не совпадает… какие сильные духи! Так, сосредоточиться на запахе. Внезапно я уловила тончайшую нотку, но не было сомнения, что она полностью совпадает с запахом, который я достала из памяти. Я открыла глаза. Спиной ко мне в трёх метрах стояла… верно, моя француженка. Усмехнувшись в куртку, я встала за ней, ожидая поезд. Кто бы мог подумать, что этот метод сработает в таком людном месте… Но ведь сработал! Звучит невероятно, но факты говорят сами за себя. Да мне б в ищейки с такими навыками. В метро мы провели несколько часов — возможно, мне так показалось потому, что я до этого была там только два раза, в первые дни после переезда. Когда мы наконец выбрались на поверхность, я почувствовала себя заметно лучше. Толпы людей, грохот поезда и метры земли над головой — всё это меня несколько напрягало. Скажем так, я из тех людей, которые предпочтут даже самый некрасивый чердак самому прекрасному подвалу. На улице светило солнце, и я невольно зажмурилась. Но мне не пришлось долго закрываться от света — девушка свернула с незнакомой, но людной улицы в подворотню. Подождав немного, я тоже повернула туда. Белые волосы и белая рубашка чётко вырисовывались на фоне тёмно-красного кирпича, грязных лестниц и тёмных бесформенных куч мусора, так что я могла держать весьма большую дистанцию. Вдруг она остановилась и повернулась. Я, чуть не задохнувшись от страха быть обнаруженной на последней стадии миссии, быстро прильнула к ржавой двери, которая находилась в небольшом углубление — так что, если я втяну живот и прижмусь спиной посильней, она меня заметить не должна. В переулке было тихо, и я услышала звон ключей. Она живёт здесь? Образ хрупкой и нежной таинственной девушки с французским акцентом никак не вязался с грязной подворотней и ужасной вонью. Судя по звуку, дверь за девушкой закрылась, и я выдохнула с облегчением. У меня в запасе несколько часов. Правда, перспектива торчать в незнакомом районе в безлюдной подворотне одной до самого вечера или даже ночи не сильно меня радовала, но это была маленькая жертва, на которую я могла пойти ради того, чтобы доказать себе, что мой внутренний голос шептал предположения не просто так. Правда стоит того. Оставаться на месте было не безопасно — наверняка в такой тихой грязной улочке обитают не слишком доброжелательные люди, которых и в моём районе полно. Я осмотрелась. Вдалеке переулок пересекался с другим, судя по всему, ещё более грязным и опасным. Оставался один путь к отступлению — на более-менее крупную, а значит, безопасную улицу, откуда мы сюда свернули. Я не из тех, кто любит быть среди людей, хотя, думаю, это и так понятно, но инстинкт самосохранения твердил, что в данной ситуации лучше перебороть свою тягу к одиночеству и выбраться к свету — я прислушалась в нему и вернулась обратно, погрузившись в шум автомобилей и толпы. Судя по всему, торчать здесь мне придётся ещё долго. Я старалась не думать о том, что всё же остаётся шанс, что все мои подозрения были напрасны и я буду ждать её несколько часов совершенно зря, да ещё и вляпаюсь в неприятности. В животе заурчало, и я оглянулась в поисках какого-нибудь магазина или кафе — денег у меня было немного, но лучше хоть что-то, чем совсем ничего. И снова меня выручило моё обоняние. Запах пончиков нельзя перепутать ни с чем — в самом деле, через дорогу обнаружился слегка выцветший фургон с нарисованным большим улыбающимся пончиком. Я быстро пересекла отделявшее меня от него расстояние и с удивлением обнаружила, что очереди не было. — Здравствуйте, мне один, шоколадный, пожалуйста. Да, вон тот. Быстро расплатившись и с сожалением заметив, что кошелёк заметно похудел, я уже хотела спокойно перекусить, как вдруг почувствовала, что меня снизу настойчиво тянут за потрёпанную чёрную рубашку. Передо мной стояла совсем маленькая девочка, на вид ей было лет девять. Две светлые косички, веснушки по всему открытому личику - особенно много на вздёрнутом носу, - улыбка во все тридцать два зуба, точнее, поменьше, поскольку одного клыка не хватало. Тонкими ручонками она сжимала лямки рваного розового рюкзачка, висящего поверх джинсовой куртки со значками. Одежда на ней выглядела так, как будто она её донашивала — уж я-то знаю, каково это, донашивать за старшим. Вопросительно приподняв бровь, я посмотрела на девочку. — Извините, но у Вас случайно нет пятидесяти центов? Мне совсем чуть-чуть не хватает на пончик, но Вы не подумайте, это я не для себя, а для сестры! Я не вру, она у меня правда-правда есть, даже фото могу показать, а то мне иногда говорят, что я её выдумала. Но она есть! Просто она только с колледжа вернулась, знаете, устала и всё такое, а ей ещё нужно на работу, Вы же сами, наверное, учитесь и знаете… — тут девочка запнулась, видимо, догадавшись, что наговорила лишнего, и, стараясь скрыть замешательство, сказала, как будто в нос произнося букву «р»: — Вот, короче говоря… Если есть, не могли бы Вы дать пятьдесят центов? Я не из тех, кто вытряхивает кошелёк перед всеми попрошайками, и не из тех, кто умиляется при виде детей. Но в этой девочке было что-то такое очаровательно-беззаботное, что я, словно загипнотизированная, кивнула ей, и вместо того, чтобы отдать те самые пятьдесят центов, спросила, какой пончик она хотела купить. Девочка сначала отнекивалась, прося не тратить столько денег на неё, но в итоге сдалась и показала пальчиком на ярко-розовый, который через несколько секунд уже был у неё в руках. На меня посыпались благодарности и обещания непременно вернуть деньги, и она даже в порыве чувств меня обняла, правда, тут же отстранилась, смутившись. — Знаете, а Вы могли бы к нам домой зайти на чай или вроде того, если хотите! Я тут недалеко живу совсем. Прямо вон там, за углом! Видите, вот, дальше по улице и налево? Вот там я и живу. Место там не очень, но у нас в квартире совсем не так, как на улице! Сестрёнка молодец, сделала нам очень уютный дом, хотя сначала, когда мы переехали, тут было та-ак мерзко! Я ела свой уже немного растаявший в руках пончик и слушала её болтовню. И как дети могут вываливать столько информации на незнакомых взрослых?.. Однако информация эта весьма интересовала меня по нескольким причинам, и главной из них была та особа, за которой я следовала от самого колледжа. Но девочка вдруг осеклась, взглянув на большие часы над крупным магазином одежды через дорогу и сделала испуганное лицо. — Совсем забыла, я же сегодня должна была убраться дома! Сегодня моя очередь! Простите, что я тут задержалась… И Вас тоже задержала… Мне все говорят, что я болтаю слишком много, даже сестра! Но это она говорит не потому, что злая. Вам бы она понравилась, честное слово! Так вот, я, наверное, пойду лучше… Но я схватила её за руку, не дав ей уйти. Пожалуй, это было слишком резко, поскольку девочка испуганно вздрогнула. Я постаралась смягчить тон. — Как её зовут? — К-кого?.. — Сестру твою, сестру, — с лёгким раздражением сказала я. — Моника… А что? — Нет, ничего… — я задумалась, но быстро очнулась. — А тебя? — А мне сестра запретила говорить своё имя незнакомым! Я вздохнула. То есть почти точно сообщить свой адрес и кучу другой информации — можно, но имя — ни-ни. Эта логика… Но она не казалась мне раздражающей или бессмысленной, скорее забавной. Было что-то в этой девочке такое, что вызывало улыбку, и злиться на неё было попросту невозможно. — Что ж, мисс Незнакомка, тогда на этом мы с Вами распрощаемся. Бегите домой и не уроните пончик! — я улыбнулась, и девочка, радостно отблагодарив меня ещё раз, поскакала в ту самую подворотню, откуда я вышла. Благодаря такому интересному совпадению я узнала кое-что важное. Француженку звали Моника и у неё была сестра.