Обезболивающее

В последний раз оглянувшись и беглым взглядом скользнув по улице, она преодолевает оставшиеся пару шагов до чёрной машины и залезает внутрь на переднее сиденье. Ноздри тут же наполняет застоявшийся запах нагретой на солнце кожи, каких-то специй и табачного дыма. — За тобой не было хвоста? Мелисса сняла солнцезащитные очки, сменила их на свои обычные и повернулась на знакомый голос, с трудом разглядев силуэт в полумраке. — И тебе не хворать, — с усмешкой ответила она. — Если я не заметила преследования, это ещё не значит, что его не было. — Вот уж обнадёжила, как всегда, блять… На месте водителя сидел Энжел, он же Бумажная крыса, как его называли за спиной. Настоящее имя было или никому не известно, или забыто, но, впрочем, настоящие имена в такой компании — непозволительная роскошь. Вся бумажная работа, вроде фальшивых документов, справок и прочего, доставалась ему. Несмотря на «райское» имя, Энжел был не самым приятным типом, в особенности потому, что сам всегда требовал немедленной оплаты за свои «тяжкие труды» — при этом, если он сам пользовался чужими услугами, то вытряхивать из него деньги приходилось чуть ли не месяцами. На вид ему можно было дать и тридцать пять, и сорок восемь одновременно. Чёрные прилизанные волосы, вечно мечущийся и подозрительный взгляд, нелепые усики, которые придавали ему ещё большее сходство с крысой, и странный — то ли испанский, то ли итальянский — акцент, из-за которого его речь могли разобрать с первого раза лишь «избранные», то есть те, кто уже с ним давно знаком. Мелисса, как и её босс, да и, пожалуй, все, считала его скользким типом и предпочла бы никогда с ним не связываться. Но документы хорошего качества раздобыть не так просто, как может показаться, поэтому приходилось терпеть такое сотрудничество. — Где заказ мистера Кея? — спросила она, разыскивая в сумке среди хлама пачку купюр. — Сейчас принесут. А деньги? — быстро поинтересовался он. Мелисса закатила глаза. — Конечно, их нет, я ведь натурой расплачиваться собираюсь! — Знаешь, если бы ты не ходила во всей этой хиппанской ерунде, то это можно было бы… — Пошёл ты! Да даже сам Иисус был хиппи! А ты просто… Боже, ну и мерзость. Не желая продолжать разговор, она нашарила на дне сумки пакетик с картошкой фри, и, отвернувшись в другую сторону, стала есть. Чтобы хоть как-то ограничивать себя в еде, Мел разработала такую схему: четверть порции сразу заворачиваешь в пакет и прячешь в сумку на потом, а оставшееся съедаешь. Создаёшь иллюзию красоты? Всё равно жирная уродина-наркоманка, пхах. Внезапно раздался лёгкий стук, а затем задняя дверь машины распахнулась. Мел резко обернулась, столкнувшись взглядом с Пако, который в ответ неловко улыбнулся. — Какими судьбами, Пако? Не успел парень открыть рот, как Энжел его перебил. — О, ну наконец-то! Я уж думал, копы накрыли. Принёс? — Да, сейчас… Пако протянул ему папку. Дождавшись, когда Энжел отвернётся, Мелисса быстро вытерла жирные от золотистых крошек картошки фри руки о его куртку. Парень, заметивший этот жест, прыснул, за что получил недовольный косой взгляд от ничего не подозревавшего Энжела. — Так, это тебе, — он чуть не ткнул документами в лицо Мел, и та быстро сунула их в сумку. Затем, заметив нервный алчный взгляд Энжела, с нескрываемым отвращением протянула ему деньги, которые сразу же оказались в его куртке. — А то, что я просил? — Ах да, точно… Вот, держите, — Пако передал ему какие-то листочки. Энжел пробежался по ним глазами, и, что-то прикинув в уме, недоверчиво спросил: — Ты уверен, что сегодня они будут в восемь на Рокуэй Бич? — Абсолютно точно. Информация из самых достоверных источников! — гордо заявил он. — А деньги за работу? — Какие ещё к чертям деньги?! Сосункам плата не положена. Считай, что я тебя запомнил, может, это как-то повысит твою самооценку… — Энжел! — его речь оборвала возмущённая до глубины души Мелисса. — Он выполнил свою работу, которая, между прочим, посложнее, чем на принтере документы печатать, и ты обязан ему заплатить! Живо! Или мне позвонить Кею? Немного поворчав, Энжел, наконец, медленно и с явной ненавистью выдохнул. — Ладно, сопляк, отдам завтра. Если твоя информация подтвердится. И не дай бог… — Всё, закончили, — жестом вновь прервала его Мел. — Я пойду, бывайте. Мелисса выскочила из машины, мысленно проклиная неуклюжее приземление, и направилась в сторону улицы, как вдруг за спиной послышался топот, и через секунду рядом появился запыхавшийся Пако. — Слушай, а ты сейчас куда? — замявшись, спросил он. — Заскочу домой, надо передохнуть немного, ну, знаешь, порошковый брейк… Потом повезу это мистеру Кею, я же у него курьером-секретаршей нанималась, видимо! А ты чего спрашиваешь? — Я? Да так… Ну, просто, знаешь, думал… что, может быть, ну… — Ну? — переспросила Мелисса. — Может ещё по бутылке пива или типа того? Только без Кармен и… эээ… Тесс. Мелисса чуть не запнулась от удивления. Парнишка младше её почти на десять лет зовёт погулять под ручку и под пиво. Мило, что тут скажешь. — Послушай, Пако, не обижайся, но, как по мне, тебе лучше позвать кого-нибудь своего возраста. Да и сегодня мне некогда… Парень сразу поник и принялся чересчур внимательно разглядывать асфальт у себя под ногами. — Не вешай нос, братишка! Я тут, наверное, пойду в свою сторону, а тебе, насколько я помню, вообще в противоположную. — А, точно! Я и забыл… Ладно, давай, что ли… Ну, увидимся. Он махнул ей рукой на прощание и слишком резко отвернулся, а через миг уже скрылся в толпе. Мелисса вздохнула. «Опять нашла себе проблем на одно место…» Но в этот момент она завернула за угол и застыла. Около её дома вся дорога была забита полицейскими машинами, а копы сновали туда и сюда. Сердце дрогнуло — Мелисса сразу приметила парочку знакомых типов из Управления по борьбе с наркотиками. Спрятавшись обратно, она медленно выдохнула и постаралась взять себя в руки, сообразить, что же произошло. — Господи Иисусе, сегодня я, похоже, стану верующей… Подставили. Это было ясно, как божий день. Но кто? Её адрес знали три человека: Моника, Энжел и Пако. Ну конечно. Чёртова крыса. Думать нужно было быстрее. Мелисса дрожащими пальцами набирает Пако. «Надеюсь, он не успел достаточно далеко уйти или достаточно сильно напиться!» — В чём дело, Мел? — Энжел был крысой. Походу он сдал меня копам, их тут у моего дома больше, чем домохозяек на распродаже. Мне нужна твоя помощь. Пауза. Мелисса испуганно прижимает к уху телефон. «Боже, зачем я его отшила, что, если он откажется…» — Мне их отвлечь на какое-то время от квартиры, верно? — судя по прерывающемуся голосу, он бежал. Мелисса слабо улыбнулась. — Так точно. Сейчас попробую забраться туда с заднего двора и вынести всё, что смогу. Нужно хотя бы минут семь. — Будет сделано, мэм, — излишне официальным голосом ответил Пако. — Услышишь шумиху — начинай. — Отлично, до связи. Сунув телефон в карман, Мелисса быстрым шагом заходит в ближайший супермаркет, проходит до запасной двери, и, скрывшись за толпящимися покупателями, проскальзывает на задний двор, куда выходит окнами и её комната. Выглянув на улицу через небольшой проход между домами, который даже переулком называть стыдно, Мелисса застыла в ожидании сигнала. Настолько неподвижная, словно статуя. Сливается со стеной. Лишь прерывистое дыхание могло выдать её присутствие. И вдруг — одна машина, вторая тронулись с места, полицейские быстро выскакивают из дома, слышны рации, голоса, но слов не разобрать — вот оно! Она быстро оглядывается в поисках деталей. Её новенький мотоцикл и большущий грузовик. План созревал на глазах. Положив сумку рядом с мотоциклом, Мел с разбегу запрыгивает на какой-то ящик, затем, кое-как уцепившись и подтянувшись, перелезает на крышу грузовика. — Сейчас ведь точно подо мной провалится… Надо было худеть раньше, тьфу ты! Оттолкнувшись от крыши, она чудом перепрыгивает на ржавую пожарную лестницу, и быстро добирается до своего окна, которое, на её счастье, открыто. Мелисса, тяжело дыша, протискивается в окно и мешком падает на пол, мигом поднимается. Входная дверь выбита, внизу слышны голоса, копы вернутся в любую минуту. Адреналин помогал соображать быстрее, но из-за страха тряслись руки и на лице застыла широкая кривая улыбка. Наполовину собранный рюкзак у кровати, разобрать который всё никак не доходили руки, сейчас был как нельзя кстати. Мелисса быстро сгребала в него всё самое нужное — деньги, пистолет, кое-какая одежда, спрятанная под кроватью фотография Моники, её любимое фото Бостона, пакетик с коксом… Топот на лестнице раздался так внезапно и так близко, что она едва не выронила из рук всё, что собрала. Они идут. Бежать! Мелисса высунулась в окно и скинула вниз рюкзак. Одна проблема: с пожарной лестницы до окна добраться было легко, но перелезть обратно — почти невозможно. Вдруг дверь в её квартиру хлопнула. Последнее, что увидела Мел, прежде чем с улыбкой спрыгнуть из окна на крышу грузовика, — трое застрявших у входа в комнату полицейских. Падать пришлось не очень долго, зато приземление оказалось больнее, чем она ожидала. Мелисса быстро перекатилась на бок, но сильнейшая боль в ногах от падения не исчезла. Сейчас было не до боли. Схватив лямки рюкзака, она лихо скатилась по лобовому стеклу вниз и спрыгнула на землю. Уже сев на мотоцикл, Мел запихнула сумку в рюкзак и выехала со двора на улицу, но повернулась так резко, что едва не свалилась на дорогу. Сзади послышался вой сирен. Теперь она была в своей стихии. Мотоцикл, ветер в волосах, погоня, будто вырвавшаяся за пределы фильма, — вот, чего ей не хватало. В этот миг она была даже в какой-то степени благодарна Энжелу, но, к счастью, этот миг длился недолго. Каждый второй водитель сигналил ей изо всех сил, когда она проезжала на красный между рядами, а каждый третий наверняка вспоминал все матерные слова, какие знал в своей жизни. Едва Мелисса хотела порадоваться, что сумела оторваться, как прямо из-за поворота вылетел истошно воющий сиренами автомобиль, и лишь чудо спасло её от столкновения на полной скорости. — Лучше бы вы крыс так ловили, а не меня! Что, больше заняться нечем? — прошипела она сквозь зубы, сворачивая как можно чаще и с возрастающей паникой осознавая, что заехала в плохо знакомый район. Ещё один поворот и… Тупик. Вой, кажется, раздавался отовсюду — или это лишь шум в голове? Обратно повернуть уже бы не получилось. «Такое ощущение, что я сейчас самолёт угонять собралась с маршрутом в один конец — какой-нибудь прелестный небоскрёб… Откуда столько шумихи? Чего там обо мне им Энжел наплёл? Твою мать, надо было грохнуть этого уёбка раньше!» Мелисса слезла с мотоцикла и с сожалением спрятала его за кучей мусора, а сама огляделась в поисках плана побега. — Неужели ещё одна лестница? Да ладно, я же вам не обезьяна! За что ты так со мной, судьба? Можно было и по-другому намекнуть, что мне пора худеть… Бормоча ругательства на весь мир себе под нос, Мелисса пыталась сосредоточиться на перекладинах. Руки уже нестерпимо болели и отказывались слушаться, но останавливаться было категорически нельзя. С воем-стоном она наконец добралась до крыши и так и упала на неё. Одышка и боль во всём теле от такого урока физкультуры после длительного перерыва слабо помогали соображать. Не прошло и минуты, как ей послышался лязг внизу, что могло означать лишь одно — кто-то лезет на крышу по пожарной лестнице. — Ой, да ну нахуй! Вы издеваетесь! Я больше с места не сдвинусь! — простонала она, но в противовес своим словам осторожно встала и, оглядываясь по сторонам, стала судорожно искать выход из ловушки. В принципе, если постараться, то можно допрыгнуть до соседней крыши. А постараться придётся. Выбора нет. Мелисса заглянула за край крыши и сглотнула. Оценив расстояние до цели, пришла к выводу, что оно в районе двух метров — может, и несколько больше. «Странно, какой-то аномально узкий переулок… Вот что значит незнакомый район! Однако я, к сожалению, не настолько растолстела, чтоб застрять в нём и не упасть к чертям вниз. Превращаться в Шалтая-Болтая как-то не хочется.» Размахнувшись, она кидает рюкзак на крышу соседнего дома. Он неестественно медленно взмывает в воздух, прямо в небо, а затем с шорохом успешно приземляется. Шум города и шум в ушах смешались. Мелисса зажмурилась и тряхнула головой, а затем отошла от края. Открыла глаза. — Этого должно хватить… Ну, с богом, чтоб вас всех! Разбегается, почти не чувствуя ног. Кажется, что она бежит прямо в пропасть. Оттолкнулась от края. Не смотреть вниз! Мелисса грохнулась на крышу и застыла на миг, переводя дыхание и чувствуя, как в груди лопнул некий шар, что минуту назад мешал вздохнуть. Страх. Она схватила рюкзак и направилась к противоположному краю, где, насколько она предполагала, должна была быть ещё одна пожарная лестница. На крышу, с которой она совершила прыжок, вылез человек. Оглядевшись, он выругался, и, сплюнув, что-то крикнул своему напарнику, который поднимался вслед за ним. Затем он, уже, видимо, собираясь спускаться, замер на миг и пробормотал что-то себе под нос. — Столько лет охоты… В следующий раз мы её не упустим. Прошло порядка десяти минут, и Мелисса уже ехала обходными путями обратно в свой район. Машину ей любезно одолжила пожилая пара, которая как раз собирались возвращаться домой из магазина, как вдруг из ниоткуда выскочила девушка с пистолетом с руке и вежливо попросила покинуть салон. Вспоминая их лица в тот момент, Мел усмехнулась. Она сняла очки, натянула на голову кепку и постаралась убрать под неё волосы. Одной рукой Мелисса набирала Пако. — Здорово, босс! Вижу, вы оказали мне большую услугу. — Мелисса? Ты как? — Да всё в порядке, если не считать копов на хвосте и ужасно болящих ног, которые я, к тому же, натёрла. Всё отлично, не у нас с тобой, конечно, а так — замечательно! Словом, откуда тебя подобрать? — Перекрёсток, Мет Драйв, ну, где та забегаловка… Погоди, ты что, в машине? — Так точно, Тесс оценит мою новую тачку. Думаю, за мотоциклом возвращаться уже бесполезно, увы. Ну и чёрт с ним! Скоро буду, жди. Путь лежал в сторону тюрьмы, а это означало, что нужно быть предельно осторожным. Девушка старалась держать на лице «обычную улыбку нормального невиновного человека», особенно проезжая мимо полицейских. В машине тихо играло какое-то унылое радио. Мелисса сделала музыку погромче, но уже через несколько секунд выключила её вообще, скривившись. — Засуньте вашего Дэвида* себе куда подальше! Проклятый французик поработил всё радио. Надо было взять гитару… Блять, я же не взяла гитару! Твою мать, лучше было оставить весь кокс, чем гитару! С досады она ударила сиденье, но вскрикнула, попав кистью со всей силы. Мел уже хотела разразиться гневной тирадой, как вдруг увидела знакомый силуэт парня на перекрёстке, и, посигналив, притормозила. Пако подскочил от испуга, но, узнав её, улыбнулся и полез в машину. Вид у него был потрёпанный, словно его избили, а потом заставили пробежать через весь город. Но Мелисса не сразу заметила это, её взгляд приковало другое — в руках он держал гитару. Её любимую старую гитару. — О боже, неужели это то, что я думаю? — Это было сложно, но ты как-то говорила, что жить не сможешь без неё, и мне пришлось рискнуть… Мелисса выхватила инструмент у него из рук, прижала к себе, губами дотронулась до грифа, и бережно положила на заднее сиденье, а затем порывисто обняла парня и поцеловала куда-то в висок. Пако просиял. — Как тебе это удалось? — спросила она, трогаясь с места. — Ты же знаешь, у меня имеются кое-какие связи. Так вот, Марко оказался из того же города, что и я, а ещё он недавно устроился в Управление по борьбе с наркотиками… Знаешь, благодаря таким случаям начинаешь верить в судьбу. Он ненадолго отвлёк этих своих шишек и скинул гитару мне. Пришлось попотеть, что верно, то верно… Но зато теперь она у тебя! И да, он просил передать привет. Говорит, ты у них в отделе что-то вроде живой легенды. — Думаю, не только у них! Спасибо тебе, братишка, ты меня не представляешь как выручил. — Ещё не до конца. — В смысле? — Этот тип, Энжел, всё ещё жив, — серьёзно откликнулся Пако. Его лицо, казалось, на мгновение стало воплощением вселенской ярости, и даже Мел стало как-то неуютно. — О, так мы и едем это исправить! Ты, кажется, говорил что-то про Рокуэй Бич? Этот долбанный латинос наверняка там. Пако усмехнулся, но эта улыбка отнюдь не была доброй. — Отлично. Часовая стрелка минула отметку «восемь», когда новый «Ниссан Альмера» с Мелиссой и Пако внутри остановился на Рокуэй Бич вдали от ресторана морской кухни. Пришлось съехать с дороги и встать за скалой, при этом выключив фары. На какое-то время в машине повисла тишина. Вдруг Мелисса распахнула дверь, и, взяв пистолет, вышла и села на капот. Пако, немного поколебавшись, присоединился к ней. — Я слышу какой-то шум внизу. Там, у воды, как будто голоса. Как только услышим выстрелы, двигаем туда. Вздохнув, она легла спиной на холодный капот и подняла лицо к небу. Солёный холодный ветер лез под одежду, пробирал до костей, заставляя дрожать. Казалось, он хочет сдуть звёзды с неба. Их здесь, заметила Мел про себя, было гораздо больше, чем в городе. Небо такое чёрное, как порок всех живущих, а звёзды рассыпаны невпопад, словно тонущие маленькие светлячки, мигают, как будто зовут на помощь. Кричи, сколько хочешь. Никто не поможет. Но в эту секунду на берегу внизу раздались реальные крики. Выстрел. Мелисса вскочила на ноги, поудобнее перехватив пистолет, и переглянулась с Пако, которой неизвестно откуда раздобыл биту и теперь с готовностью сжимал её в руках. — Кто им займётся? Ты или я? — бросила она, быстрыми шагами через кусты спускаясь к единственному выезду на берег. — Лучше ты, а я подстрахую на всякий случай. Буду прикрывать спину, как обычно. — Идёт. Только, когда он будет уже у нас, не перебивай меня, ладно? Я хочу кое-что сказать. Они вышли на песчаную дорогу и остановились посередине. Послышался приближающийся шум мотора, и фары выхватили из темноты их силуэты, перегородившие путь. Не успела машина остановиться, как Пако сорвался с места и с диким рыком подбежал к ней, ударив битой по капоту, а затем по лобовому стеклу. Послышался звон, вопль Энжела и возмущённые причитания. Парень забрался на помятый капот и стал бить по нему, прекратив лишь тогда, когда подошла Мел. Она резко дёрнула дверцу и выбила из дёргающихся рук пистолет, который Энжел пытался направить на неё, а затем вытащила его из машины и швырнула на землю. — Давно не виделись, а, Энжел? — Что вам от меня нужно? Клянусь, я тут ни при чём, я вообще не виновен! Это не я, на меня наговорили! Оставьте меня! Мелисса, ради всего святого, убери от меня этого мальчишку, он и так разбил мне всю тачку, а теперь хочет разбить моё лицо!.. — Ради всего святого не надо было продаваться копам, урод! — рявкнул Пако и пнул Энжела по лицу, от чего тот с воем скорчился, закрыв руками голову. — Хорошо, хорошо, ладно, это был я! Но они припёрли меня к стенке, у меня не было выбора! Они обещали забыть про моё дело, если я кого-нибудь сдам, понимаете? Иначе я бы загремел за решётку до гроба! Вы бы поступили на моём месте точно так же! Мелисса скривила губы и присела на корточки. Энжел испуганно выглянул между окровавленных пальцев, но руки отнимать от лица не стал. — Кого ты ещё сдал? В ответ раздалось невнятное мычание. — Я спросила, кого ты ещё сдал, скользкий уёбок! Отвечай! — Мел выхватила у Пако из рук биту и ударила лежащего по спине и рукам несколько раз. — Никого!.. Клянусь, больше никого! — Я в обещания предвыборной кампании больше поверю, чем в его клятвы, — усмехнулся Пако, возвращая биту себе. Мелисса опустилась на одно колено, на этот раз прижав к затылку Энжела пистолет. — Мне с таким трудом удалось залечь на дно и скрыться от проблем, но из-за одной крысы я снова ожила!.. Знаешь, кто я такая, Энжел? Знаешь? Некоторые зовут меня Мелисса, но я открою тебе тайну: я та, кто тебе башку сейчас свернёт и засунет в задницу так глубоко, что ты перхотью кашлять будешь месяц! Я та, кто тебя заставит сморкаться мозгами, кусок ты паршивого дерьма! — Нет, стой! Не делай этого, я заплачу… — Не всех можно купить за деньги. Скажи «прощай» этому миру, урод. Выстрел. Несколько мгновений единственным звуком был шум океана. Шмыгнув носом, девушка медленно встала и оглянулась на застывшего Пако. — Знаешь, про перхоть было сильно сказано, — с восхищением в голосе заметил парень, пока она вытирала брызги крови со стёкол очков краем туники. — Всегда мечтала произнести эту фразу! Хотя про мозги, по-моему, тоже неплохо… Пако обыскал труп и машину, раздобыв в конечном итоге пятьсот баксов, которые они поделили между собой поровну. После этого Мел подожгла автомобиль («Зажигалки — лучшие друзья девушек, хах!»), а парень помог дотащить тело до океана и сбросить в воду. Спустя несколько минут они уже ехали в сторону мастерской Тесс, чтобы сменить номера на машине — после этого девушке надо было поехать на новый адрес, в запасную квартиру-каморку, которую ей когда-то дал Кей. Нужно торопиться — на телефоне у Мелиссы было аж двенадцать пропущенных от босса, да и Кармен наверняка уже вернулась и переживала за своего братца.

***

— …А эти четыре куска оставим на ужин, к тому же, у тебя вроде как остался йогурт, — прикидывая, как лучше распределить еду, пробормотала Моника и убрала оставшуюся пиццу в холодильник. Полли сидела с ней на кухне, болтала ногами и доедала свой обед. «Разве это обед? Дети в младших классах и то едят больше! Ты не можешь о ней позаботиться, что уж там, ты даже о себе не в силах заботиться…» В дверь постучали; сначала робко, но потом сильнее. На лицо Моники набежали тучи. — Полли, солнышко, посиди тут и не высовывайся, хорошо? Девочка кивнула и поджала колени к груди. Моника прошла в прихожую, взяв в руку пистолет. Стук повторился. Заглянув в глазок, девушка с облегчением увидела чёрную шевелюру, впопыхах затолкала пистолет в комод и открыла дверь. Саманта буквально ввалилась в квартиру, едва не повалив Монику. — Хэй, Сэм, ты в порядке? Выглядишь жутко, — осторожно поинтересовалась она, поддерживая гостью за плечи и заглядывая ей в лицо. — Уж прости, такой родилась, — горько усмехнулась та, и вдруг резко покачнулась. Моника усадила её на диван и сама села рядом. — Что произошло? — Если бы я сама знала! Я… — она запнулась и замотала головой. — Хотя нет, это полный бред! Ты не поверишь… Зачем я вообще сюда пришла? Мне лучше уйти. — Нет, стой! Ты должна рассказать мне, раз уж ты здесь. Без этого я тебя не выпущу. Саманта вяло посмотрела на неё, и впервые за весь период их знакомства Монике стало по-настоящему не по себе. Измученный взгляд пустых тёмно-серых глаз гипнотизировал. В них отражался кто-то — нет, не Моника и даже не мебель в комнате, а нечто по другую сторону, какие-то бесчисленные мечущиеся тени; казалось, что глаза были окнами, через которые можно разглядеть совершенно другую жизнь внутри. Моника невольно передёрнула плечами. — Послушай, я не сумасшедшая, ясно? — с вызовом внезапно заявила гостья. — Никто и не говорит, что… — Я пошла в магазин за продуктами, но забыла кошелёк. Когда я вышла оттуда на улицу, то… То потеряла сознание, — глядя перед собой, монотонно произнесла она. — Боже, ты не ушиблась? — Нет, нет… Нет, не то! Не знаю, как объяснить… Я просто выключилась. Я ничего не помню. Пустые, белые страницы памяти. Я очнулась уже у твоего дома. Повисло молчание. Моника положила свою руку на плечо Сэм, но та сидела, вцепившись пальцами в свои волосы и глядя куда-то сквозь пространство. — Я не знаю, что происходит со мной, я не понимаю! Не могу контролировать себя! Уже ни в чём не могу быть уверена! Я даже не знаю, существуешь ли ты, или это какой-то сон или видение! Голос Саманты перешёл на крик, на последних словах она вскочила с места и, плача, подняла на Монику совершенно безумный взгляд, так что та слегка отстранилась, готовая в любой момент защищаться, если потребуется. Увидев её реакцию, Сэм вдруг как будто обмякла, опустила голову и с долгим вздохом плюхнулась обратно на диван. — Прости меня. — Да ничего… — Нет, правда, прости меня. Что я заваливаюсь к тебе раз за разом в таком состоянии, закатываю истерики… что надоедаю своими звонками и дурацкими прогулками, хотя я даже не в состоянии два слова связать или рассказать что-нибудь интересное… что ною сейчас… Вообще не представляю, как ты только терпишь меня! Мне так жаль, правда… П… прости… Она вся дрожала, покачивалась из стороны в сторону, спрятав лицо в ладонях и то и дело всхлипывая. «Нервный срыв», — пронеслось в голове у Моники. — Не говори глупостей, я всегда помогу тебе. Мы ведь друзья, как-никак, — девушка обняла гостью, дав ей выплакаться у себя на плече, и краем глаза заметила, что Полли с любопытством заглядывает в комнату, видимо, встревоженная криками и плачем. Моника махнула ей рукой, чтобы она подождала и не встревала, а сама мягко отстранила Сэм. — Тебе нужно успокоиться, я принесу чего-нибудь. Жди здесь. — У тебя есть немного еды? — дрожащими губами тихо произнесла Саманта. Моника замешкалась. — Я ничего не ела уже… дня два, наверное. — Господи, конечно, есть! Сейчас принесу, подожди тут. Моника вернулась на кухню, где на неё тут же налетела с вопросами Полли. — Что случилось? Это Саманта, да? Всё хорошо? — Как видишь, не очень… Ступай в комнату, сделай уроки и не забудь покормить мистера Розенкроффа, ладно? — А ужина не будет? — как-то грустно спросила девочка, и у Моники защемило сердце. — Будет, конечно! Я поговорю с Самантой, провожу её, отлучусь на часок и вернусь даже не с половиной, а целой пиццей! Это ведь гораздо лучше, правда? — Ух ты! Отлично, сестрёнка! Полли быстро обняла сестру и проскользнула в комнату. «Придётся поискать клиента. А я так надеялась, что на сегодня закончила с этим…» Вскоре Моника вернулась в комнату с пиццей и чашкой горячего чая. Саманта ела так быстро и такими большими кусками, что девушка невольно задумалась о том, не держали ли её в заложниках ближайшую неделю. Наконец, когда несостоявшийся ужин был съеден гостьей, Моника сказала: — Итак, теперь давай ещё раз, только по порядку. Обо всём, что с тобой случилось. Саманта, то и дело запинаясь, пересказала все события дня. Закончив, она замолчала, и Моника задумалась. — У тебя случалось такое раньше? Я имею в виду, эти «пропасти» в памяти? — Да. Довольно часто. Ты думаешь, я больна? — О, нет, что ты… — «Быть может, диссоциативное расстройство? Амнезия?..» — Наверняка это всё из-за алкоголя, если судить по твоему рассказу. Но если подобное повторится ещё раз, я советую тебе обратиться к доктору. Даже не так — я сама тебя к нему поведу. — Ладно, ладно… — выдохнула Саманта и махнула рукой. — Впрочем, я ведь изначально шла сюда не за этим. Я хотела поговорить с тобой. О моём прошлом визите. — И что же именно ты хотела спросить? — Ты чего-то недоговариваешь мне. Я очень хочу тебе верить, но у меня не получается. Что-то не сходится. — И что же? — склонила голову Моника, а Саманта с благоговением про себя заметила, как же сильно та похожа на какую-нибудь голливудскую актрису. Быть может, на ту же Элизабет Беркли в «Шоугёрлз» или Клаудию Шиффер в молодости. «А я? А кто я такая… Хотя, пожалуй, если бы я была немного покрасивей, то можно было бы сравнить с Шарлоттой Генсбур… Ах, ну вот опять, опять на её лице эта улыбка Джоконды! Трещинки на губах, и эта голубая венка на виске, на которую падает белоснежная прядь… О чём я? Саманта, стой, твои мысли снова расплываются. Сосредоточься на разговоре. Сосредоточься!» — Раньше я хранила нож под подушкой у себя дома, но после того дня он пропал. Я вспомнила, что он был у меня в кармане куртки, — она вытянула вперёд свои руки; на пальцах виднелись рубцы явно от ножа. — И ещё кое-что. Саманта резко подняла толстовку до груди, и взгляду Моники предстали многочисленные, уже заживающие, но всё же чёткие на бледной коже тёмно-розовые узоры шрамов. Через несколько мгновений она, застыдившись, спрятала тело под одеждой. — Это не дело рук каких-то хулиганов. Моника приложила руку ко лбу, уперевшись локтём в диван, и вздохнула. — Я знаю, что вся эта история звучала довольно странно и даже дико, но я рассказала тебе всё, что знаю. Ты бы лучше поговорила об этом с Тедом. Он так и не объявился после вашей встречи в парке? — Нет. И это тоже кажется мне странным. — А ты не думала, что он мог пропасть? Или о том, что его могли убить? — О чём ты говоришь?! — На твоём месте я бы заявила о пропаже в полицию. — Что ты… — В понедельник, сразу после колледжа, — отрезала Моника. — Люди просто так не исчезают. Что, если его зарезал какой-нибудь маньяк вроде того, кто порезал тебя? Что, если не сегодня завтра найдут его труп? Ты последний человек, кто видел его. Копы ведь решат как: ты его друг, но не заявила о пропаже, значит, пыталась скрыть улики, значит, ты и есть убийца! Такие дела закрывают быстро, никто не хочет с ними возиться. Подкинут улики, и уже никакая защита не спасёт, особенно, если они узнают о твоих провалах в памяти. Лучшая защита — это нападение, Сэм. Если Тед так и не объявится и не будет отвечать на звонки, то в понедельник нужно поговорить с полицией. Зайдём туда после колледжа, я подожду тебя снаружи, но ты должна сама это сделать. Идёт? Сэм сидела, поражённая жёсткой рациональностью этих слов. Такая поэтичная и романтичная на вид девушка давала чёткие инструкции о вещах, связанных с жизнью и смертью, словно это была какая-то безделица, вроде разговора о ценах на сахар. И хотя в конце своей речи Моника улыбнулась, Сэм не могла отогнать от себя странное чувство, что она совсем, совсем не знает эту девушку. Наверное, любого другого это бы напугало и оттолкнуло, но в душе Саманты смешались лишь восторг и до наивности восторженная подростковая влюблённость. — Хорошо. Я сделаю это. Она сжала руку Моники. — И что бы я без тебя делала? Даже не представляю, как выразить мою благодарность! Я верну деньги за пиццу в понедельник, у меня вроде как ещё остались кое-какие сбережения… «Папочкины деньги» — как их называл Дэвид, который после Нового года перевёл достаточно средств, чтобы она смогла прожить до весны. Саманту передёрнуло от одного воспоминания о нём. — Что ты, не стоит… — Стоит. Мне, право, неловко… Пожалуй, я пойду, — Саманта встала с дивана и направилась в сторону двери. — Мне очень жаль, что пришлось тебя побеспокоить… — Постой, — схватила её за руку Моника. Убедившись, что рядом нет Полли, она наклонилась к уху Сэм и спросила: — Результат был отрицательный? — Что?! — вспыхнула Саманта. — Дело в том, что… Ты ведь от шока ничего не помнишь о том, что произошло с тобой в тот день. Я ничего не знаю, конечно, но смею предположить, что у тебя мог быть… кхм, половой акт с нападавшим. Казалось, молчание длилось вечность. — Хочешь сказать, что меня могли изнасиловать? — сиплым голосом переспросила Саманта, и её взгляд вновь стал пустым, как у куклы. — Да. Какое-то время она не двигалась, но вдруг неспешно повернула лицо с нервной, кривой улыбкой к Монике и прошептала: — Ты же шутишь, да? — Послушай, я не знаю точно, я ничего не знаю! Но если ты не хочешь, чтобы твоя жизнь превратилась в ад, то возьми хотя бы одну штуку… — она заглянула в ванную, пошарила в ящике рукой и достала предмет, внешне напоминающий градусник, а затем протянула его Сэм. Та взяла его не сразу, и не глядя сунула в карман. — Ты знаешь, что это. Саманта кивнула. — Думаешь, я могла бы и подцепить что-нибудь? — глядя в стену с кривой усмешкой, которая вызывала у Моники невольную дрожь, спросила она. — На твоём месте я бы проверилась на ЗППП. Просто на всякий случай. — Если я не буду отвечать на звонки, а через неделю мой труп всплывёт где-то на берегу пролива Золотые Ворота, то результат был положительный. Она выглядела так, словно снова вот-вот заплачет. Не выдержав, Моника прижалась к ней и сцепила руки за спиной. Саманта вновь мелко дрожала, едва сдерживая слёзы. Они обе молчали — но не потому, что не могли подобрать слова, а потому, что понимали друг друга без слов. Это было что-то большее, чем просто объятие — это было общение душ. Они простояли так минут пять, если не больше, пока Саманта не отстранилась. — Я пойду, а то уже стемнело. — Пешком? Ну уж нет, — не слушая возражений, Моника вытряхнула из кошелька несколько купюр. — На такси. Должно хватить. Здесь, за углом, их обычно полно. — Моника, я не могу… — Можешь. Возьми. Саманта, словно провинившийся щенок, нехотя взяла деньги. — Я твой вечный должник, я отдам всё в понедельник, или половину, а остальное позже, но я отдам, клянусь! — Хорошо, хорошо, — улыбнулась Моника. «Она сказала «позже» — а самоубийцы, как правило, не видят своего будущего. Но возвращение долгов — типичный ритуал суицидника незадолго до смерти. Один-один. Что же делать?» Она не умела подбирать правильные слова в таких ситуациях. Её-то никто никогда не поддерживал. Сэм уже стояла в дверях, как вдруг Моника наклонилась к ней и негромко произнесла: — Позвони мне, когда получишь результат; какой бы он ни был, позвони. Я с тобой. И ещё дыши. Дыши глубже каждый раз, как только подумаешь о смерти. Дыши, это лишь ужасный день, а не ужасная жизнь. Всё можно исправить. Саманта с бесконечной благодарностью попыталась улыбнуться и кивнула. — Спасибо тебе, Моника. За всё. — До понедельника, солнце. Ноги сами вынесли её на улицу, щёки пылали, а в голове крутилось одно: «Она назвала меня «солнце»! Нет, к чёрту всё. Нельзя думать о смерти в такой момент. Я справлюсь, мы справимся! «Солнце»… Вот, ради чего стоит жить!» *Дэвид Гетта