Обезболивающее

— Эй, девочки! Выходите с поднятыми руками, и никто не пострадает. Зачем вам подыхать, совсем свежие же ещё! — Сосни у своего дружка, мудила! — крикнула я, высунувшись из-за капота, и тут же спряталась от очереди. Моника одобрительно усмехнулась, но её лицо было таким уставшим, что даже улыбка вышла едва заметной. Патроны кончались. Солнце уже село. После заката мы ещё долго петляли по всей северо-западной части города, пытаясь оторваться от преследования всеми способами, однако ничего не вышло — в итоге мы оказались в тупике прямо в центре Чайна-тауна, что было хреново вдвойне — во-первых, потому что это мы должны были загнать их в тупик, причём желательно в значительно повреждённом состоянии, а во-вторых, потому что в этот квартал, да ещё и ночью, полицейские сунутся вряд ли — а именно сейчас мы бы не отказались от их вмешательства. По бокам возвышлись трёхэтажные кирпичные здания с чёрными выходами на пожарную лестницу, сзади темнела обоссанная стена маленького грязного кафе, а спереди выход перегородили две огромные чёрные блестящие машины, из которых то и дело высовывались чьи-то лысые и не очень головы — но чаще вылезали пушки. Количество противников мы до сих пор не установили, и, несмотря на то, что Монике удалось убить как минимум троих и ранить ещё двух, а мне — ранить аж четверых, выстрелы всё ещё продолжали звучать весьма бодро. Шины и окна у них, похоже, были пуленепробиваемыми, тогда как наша машина с подбитыми в ходе погони колёсами и дымом из-под капота уже больше напоминала решето — и зачем в фильмах врут, что за тачкой можно надёжно укрыться во время перестрелки?! Моника, стиснув зубы, дёрганными движениями перезарядила винтовку. Чехлы для ножей опустели. Я убрала мокрую прядь за ухо и устало потрепала сжавшуюся Полли с самодельной перевязкой из оторванного от кофты рукава на руке. Боже, неужто мы так и умрём? Вот здесь вот, в этом грязном переулке, в бессмысленной бойне?.. И где же Кей? Где помощь? Он лишь привёл нас к гибели. Смерть, смерть, смерть. Смерть главного героя. Как в кино. Какое плохое, однако, освещение на этой площадке. Да и какой наркоман писал сценарий? Бред! В чём смысл этого дешёвого боевика? Эффекты ради эффектов? И где наш с Моникой гонорар? О Господи, я схожу с ума. Вдруг, в минуту затишья, когда мы по эту сторону баррикад готовились к последнему отчаянному рывку, где-то наверху и слева — там, где рядом с выходом на лестницу чернел провал окна без стекла — послышалась громкая возня и грохот. Всё в проклятом тупике застыли на своих местах. Из дыры вывалился неопрятный тип лет сорока с длинными волосами, бородой и узорчатой туникой — снизу и в полутьме разглядеть мне было трудно — и пьяным грозным взглядом окинул всю сцену боя. — Знаете, я на своём веку много хуйни повидал, но такого точно нет. Вы понимаете, что сейчас «Такси 2» по телику крутят? Мудилы вы шумные, ёб вашу мать! — Завались и проваливай, хиппарь, или будет хуже, — послышался угрожающий бас из окна правого «жука». — Что, бля, за неуважение, мафиозник ты диванный! — взревел «хиппарь», и через секунду в его руках оказался дробовик. Первый выстрел пришёлся по приоткрытому окну «жука», откуда прозвучал голос. Раздались крики, выстрелы, грохот от дробовика неизвестного любителя фильмов стоял ужасный, звенело в ушах так, что отстранённо оценивать ситуацию и дальше не представлялось возможным. Кровь, вышибленные мозги, осколки, хрип. Тра-та-та-та-та. …Эндрю собирается убить сегодня всех… Тра-та-та-та-та-та. …К счастью, вас здесь много. Эндрю ждёт успех!.. Кусочек выбитого стекла ранил мою щёку. Я стёрла кровь рукой. К горлу подступила тошнота. В один момент неизвестный завыл — видимо, ранили, — но вскоре показался в окне опять, на этот раз сжимая в руке бутылку. Миг — и левая машина вспыхнула. — Не застывай, работай! — окликнула меня воодушевлённая Моника, уже вовсю палившая по вываливающимся из горящей тачки людям, даже не пытаясь больше прятаться. Я подобрала свою винтовку и последовала её примеру. Это ведь просто актёры массовки, верно? Это просто ещё одна репетиция… Та же самая поляна, тот же дуб. Прицелившись, я выстрелила в окровавленный лысый затылок с татуировкой за левым ухом. В точку! — На, суки, на! Не уважаете таксистов, значит? Не уважаете меня?! Купили свои корыта на колёсах и думаете, что вы лучше других, а? Незаметно выстрелы стали лишь односторонними. Тяжело пыхтя, тип с дробовиком в последний раз пальнул по второй машине, выдохнул, сплюнул и поник. Тут его налитые кровью глаза встретились с моими. — Ну, чего расселись? Как курицы безмозглые, ей-богу. Всё самому надо! Вы вот любите Сами Насери*? — Разумеется! — бодро подтвердила Моника. Я не могла вспомнить, кто это, но на всякий случай тоже кивнула. — Так-то лучше! Меня можете звать Таксистом. Хотя лучше никак не зовите, я сам подъеду. Такие дела. — тут он спохватился и театрально схватился за голову. — Чёрт, а фильм-то идёт! — и, не попрощавшись, Таксист снова исчез в оконном проёме. С земли нам был виден лишь потолок его комнаты — там мелькали синие тени от телевизора. Внезапная тишина давила на уши. — Пойдём, нам тут больше нечего делать, — Моника, умудряясь одновременно держать и Полли, и винтовку, протянула мне руку. Оттерев грязь и сажу с лица, я взяла сухую ладонь, и мы, протиснувшись между обгорелыми трупами «жуков» и ступая по телам в чёрных костюмах, пошли к дороге. Навстречу выкатил, мигнув фарами, серебристый «Шевроле». Не успел он остановится, как Моника, выскочив вперёд и наставив винтовку на водителя, распахнула дверцу и вытолкнула на дорогу громко матерящегося китайца, после чего села на его место. — Залезайте, ну! Полли первая запрыгнула на заднее сиденье, успев по дороге показать язык приходящему в себя парню; я села спереди, поместив винтовку между коленями, и мы тронулись. — Он показал нам средний палец, — сообщила я, посмотрев в зеркало заднего вида. — Пускай его себе в зад затолкает. Надо уметь делиться, — отозвалась Моника. Мы проехали два перекрёстка на красный. Я окончательно перестала ориентироваться в пространстве, искренне положившись на водителя. — Полли, ты как, солнце? — я повернулась назад. Синий свет от вывески клуба на углу осветил лицо девочки. Видно было, что она пребывала в состоянии шока. — Ничего, скоро всё закончится. Потерпи немного. Ты молодец, хорошо держишься. Как настоящий солдат! У тебя даже боевое ранение есть, — попыталась расшевелить её я. Полли отстранённо улыбнулась и потёрла перевязанную руку. — У тебя кровь на лице, — тихо сказала она и вновь пропала в тени, как только мы тронулись с места. Я рукавом вытерла щёку. Улицы начинали становиться более узнаваемыми. Мы возвращались домой. Надолго ли?.. Моника остановила автомобиль за перекрёстком у дома и закрыла глаза. Её ресницы подрагивали от напряжения. Стало тихо. Наконец, она заговорила. — Видишь, вон там, спереди, фургон? Это значит, что Кей и Мел ещё внутри. Мы пересядем туда. Они подбросят нас до другой точки, пока парень босса… Кея пригонит что-нибудь другое. Машины нужно менять как можно чаще. — Но наши вещи… — жалобно протянула Полли, однако сестра её не дала ей закончить. — Их больше нет. На тот склад мы не вернёмся. Забудь о них. Сиди тихо, Полли, оки-доки? Девочка обиженно засопела. Мне послышалось, что она тихо всхлипнула, зажав себе рот рукой. Никогда не видела, чтобы Моника так обращалась с сестрой. Это означало одно: дела наши действительно плохи. — Ну так что, мы идём? — попыталась хоть как-то изменить душно-тяжкую атмосферу я. Моника первой вылезла из машины. Оглянулась, держа винтовку наготове. Затем кивнула мне. Я выбралась на улицу, чуть не потеряв равновесие. Подала руку Полли. Вся её кофта на спине промокла от крови, хотя никаких серьёзных ранений видно не было. — Вперёд! Мы быстро пересекли переулок. Моника достала что-то из кармана и поковыряла в дверце фургона. Он был выкрашен в такой кислотно-голубой цвет, что меня чуть не вырвало. Мозг отказывался воспринимать яркие оттенки. Внутри воняло пивом, тако и гашишем. Повсюду валялись и висели ковры и коврики с психоделическими рисунками. Я нашла нечто наподобие лампы и включила — от этого с десяток мелких мотыльков тут же закружились в пыли. Моника села по-турецки рядом, взяла мою винтовку, чтобы проверить. Полли предпочла забиться в дальний угол с моей стороны и рассматривать свои часы на руке. Меня кольнула зависть — она может отвлечься от всего этого дерьма во внешнем мире, укрывшись в своём внутреннем, а я даже не знаю, в каком из них меня поджидает больше кошмаров. Снаружи возле фургона послышалась возня и проклятья. Моника вскочила, выглянула наружу через окно и поспешно распахнула дверь. — Быстрее! — А вы какого чёрта здесь делаете? — удивился Кей. По его виску текла кровь, как и по его рукам. Он тащил на себе Мелиссу. — Всё пошло как всегда. Пако был крысой. Нас поджидали весьма гостеприимные ребята в костюмах, они даже соизволили нас проводить. — Твою мать! — прошипел Кей. — Я попробую связаться с Энди, чтобы он проверил склад. Не хотелось бы оставлять им вещи. Что с телефонами? — Я их уничтожила. — Тогда хер с вещами. Мелисса вдруг застонала и мягко сползла на ковёр подле меня. Кей кивнул Монике и полез на водительское сидение. — Эй, ребят… Тампоны не найдутся? Думаю, ими можно заткнуть эту хрень, хах… Только сейчас я заметила огромное тёмно-красное пятно на животе Мел, которое она старалась прикрыть руками. Теперь кровь заливала ковёр. Моника села рядом с ней на колени. — Чем? — коротко спросила она, аккуратно приподнимая майку. Я сдавленно охнула. Под тканью зияла самая настоящая дыра; казалось, что ещё чуть-чуть, и наружу выпадут органы. — Нож. Огромный такой. Может, и мачете, я, знаешь ли, не успела разобрать. — Ляг и запрокинь голову, — нахмурилась Моника, сосредоточенно осматривая рану. Нас в очередной раз тряхнуло во время поворота. — А можно так не трясти фургон, а? — Я тебе, блядь, не водитель свадебного лимузина, детка! — огрызнулся Кей, не поворачивая головы. — У нас на хвосте ещё целая куча этих фанатиков. Я даже не представляю, кого ещё сюда приплели! Там явно не одна Семья. — Проклятые мексикашки, крысы помоечные, — прохрипела Мелисса. Очки сползли куда-то в бок, по щекам и большому лбу тёк пот. — …Знаешь, какой замечательный сюрприз нас поджидал? Вместо пары головорезов припёрлась Семья чуть ли не в полном составе! Вы и не представляете, какая там была кровавая баня. Как я понял, они решили снюхаться с какими-то колумбийцами, у которых пару раз возникали крупные стычки с моим отцом. Эти кретины, видать, решили, что смогут как-то повлиять на него через меня! Хах! Как бы не так! Сомневаюсь, что он даже помнит моё имя!.. — Прекрасный сюжет для семейной драмы-боевика, но можно всё-таки ехать потише? Здесь человек умирает! — вмешалась я. Кей недовольно зыркнул, но скорость несколько сбавил. Моника тем временем пыталась из небольшого смоченного водой коврика сделать подобие валика, чтобы зажать рану. Происходящее пугало меня тем сильнее, чем больше я в него вникала. Казалось, что вместе с Мелиссой уйдёт и что-то важное для меня. Например, рассудок. — Всё будет в порядке, слышишь? — обратилась я к ней. Я сняла с неё очки и убрала волосы с лица. — Всё будет в порядке! Ты вылечишься, придёшь в себя и снова будешь всех оскорблять! — Да я и сейчас могу это делать, меня ж не в рот пырнули… А тебе пора бы уже свыкнуться с мыслью, что не всегда всё в конце будет хорошо. Не маленькая вроде. Моника отстранила меня и попыталась прижать самодельный валик к ране. Кровь продолжала течь из-под него. Я завороженно наблюдала за тем, как из человека вытекает жизнь. — Видать, у моего ангела-хранителя крылья растут из жопы. Блять, даже обидно немного… Так и не съездила, куда хотела, от целлюлита не избавилась. Хотя оно и к лучшему. Хоть что-то объединяет со Скарлетт Йоханссон и Пэрис Хилтон!.. — Мел судорожно закашлялась, прикрыв рот кулаком. Тыльная сторона её ладони испачкалась в брызгах крови; кровотечение из раны усилилось, теперь превратившись в булькающий ручеёк. — Перестань так говорить! Перестань! — воскликнула я. — По-моему, ты паришься больше меня, хотя подыхаю здесь я. Умирать просто. Словно обчистить дом на Рождество, прикинувшись Сантой; убить в костюме клоуна Первого апреля или застрелить человека на Четвёртое июля под шум фейерверков. — Х-хватит… — крики сменились умоляющим шёпотом. Я помотала головой. Этого просто не может быть. Люди умирают на моих глазах. Снова. И я ничего не могу с этим поделать. Я абсолютно беспомощна. Почему, почему, почему не Я?! Моника безнадёжно отняла вымоченный в крови валик и села к противоположной стене, поджав колени. Её лицо приобрело пустое, но в то же время значительное выражение. Словно она стала свидетелем некоего таинства, старого шаманского ритуала. Я в ужасе оглядывалась по сторонам. Никто не мог ничего сделать. Или же… не хотел?.. На секунду мне показалось, что за рулём сидел огромный белый кролик. Тело Мелиссы забилось в агонии. Сильная дрожь и крупный ледяной пот. — Х-холодно, чёрт его побери… — она встретилась с моим ошарашенным взглядом. — Не смотрите на меня так. Ненав-вижу жалость… Твою мать… Чёрт… — Тише, тише, успокойся… Да позвоните же вы уже в скорую, наконец! Сверните в больницу! Сделайте что-нибудь! Моника! Пожалуйста… Сделайте… Я попыталась удержать Мел во время припадка, но с моими силами и весом это было невозможно. Со всех сторон меня окружало равнодушие. Даже Полли — и та полностью погрузилась в разглядывание наручных часов, хотя по щекам у неё градом катились слёзы. От страха я сама чуть не плакала. — Мексиканцы… Двадцать пять с половиной долларов… Элли! — выпученные в бреду зелёные глаза наполнились слезами. — Боже, остановите фургон, остановите его, ради всего святого! Элли! Она звала свою умершую сестру. Наверное, ей казалось, что она снова в том дне. Наверное, она сейчас видела, как умирает человек, и понимала, что она никак не может этому помешать. Наверное, сейчас мы с ней чувствовали одинаковый ужас беспомощности. Ужас перед вечным, тем, что неподвластно простому смертному человеку. Ужас, переходящий в бессильную ярость. — Ланс… Ронни… Сучий потрох! Нет! Дьявол, дьявол, сам дьявол явился за тобой! Ты в Аду! Это и есть Ад! — тут она, захлёбываясь собственной слюной, вынырнула из бредовых сплетений мысли и повернула голову к Монике. — Жить, — сказала она, и затряслась в припадке, а через несколько секунд резко затихла и обмякла. Её взгляд потух. Прямо как у Лилиан. Она умерла. — Я связался с Энди. Он подогнал фургон на Ховард-роуд, у Уэстли. Мы будем там в лучшем случае через полчаса. Хреново то, что он не смог полностью отбить хвост. Я понятия не имею, что эта троебучая Семья наплела колумбийцам, но Энди сказал, что они меня на полосы и звёзды порвать готовы, и вас заодно, девочки. — Мы надерём им зад, — пообещала Моника не своим голосом из-за длительного молчания. Я закрыла Мелиссе веки и надела очки. Никто не проронил ни слова. Полчаса рядом с трупом в грохочущем фургоне. Одни из худших минут в моей жизни. Почему, почему провалы в памяти не могут быть контролируемы?!. Я уже понемногу погружалась в состояние тревожной гипнагогии, когда мы вдруг остановились. — Тело пока оставим тут, — командовал Кей, встав с сиденья и сонно потягиваясь. — Полли, лучше накройся каким-нибудь ковром из этих и сиди тихо, мы скоро вернёмся. Давайте, дамы, разбирайте пушки. Энди сказал, что эти ребята скоро подоспеют; они вроде срезать решили. Обеспечим им тёплый приём. Кей откинул один из больших ковров прямо за передними сидениями. Под ним обнаружился целый склад оружия. Моника, выбрав себе комплект ножей, быстро подхватила один из автоматов и протянула мне. — И как этой штукой пользоваться? Что это вообще? — я покрутила его в руках. Да уж, теоретик из меня такой же, что и воин — то бишь никакой. — Подарок от зелёноберетников**, Colt CAR-15 Commando собственной персоной! Впрочем, какая нахрен разница; главное — палить по всему, что движется. Магазин на тридцать патронов. Молись, чтобы этих ублюдков было меньше, — Моника задумчиво почесала подбородок и подобрала с пола свой автомат. Кей достал из-под сиденья коробку с патронами. Что там дальше по сценарию? Гуки и запах напалма? Где, чёрт возьми, шляется оператор? — Чу! Кажись, шины скрипят. Это они! — Кей высунулся в окно и тут же залез обратно, нервно подобрал дробовик и не менее нервно повертел его в руках. Мужские приглушённые голоса. Шуршание шин по гравию. Судя по звукам, к нам приближались как минимум две, если не три машины. — Ну, вперёд! — спохватилась Моника, первая открыла дверь и выпрыгнула наружу. Я вылезла следом, настороженно пригибаясь и оглядываясь. Холодный и чуть влажный ночной воздух пробирался под одежду. В сотне метров от нас лежала широкая серая полоса Уэст Сайд Фриуэй, изредка пересекаемая быстрыми гладкими пятнами машин. Шумела листва на деревьях, а над головой раскинулось чёрное звёздное небо. Я подумала о Роджере. О вечном. И о Мелиссе. Жгучая, топящая, колючая бессильная ярость заклокотала под клеткой из рёбер, подступая к глазам, кулакам и горлу. Конечно, в её смерти виноваты они. Эти низшие существа, порочные животные, что сейчас вылезают из своих автомобилей в нескольких метрах от нас. Теперь у меня есть невероятный мистер Пушка и целая компания его маленьких свинцовых братцев, которые горят желанием как можно быстрее познакомиться с объявившимися ублюдками. Я встретилась взглядом с Моникой. Впервые мне показалось, что внутри меня было больше решимости. Она будто прочитала мои мысли и кивнула. — КРОВЬ ЗА КРОВЬ, МАТЬ ВАШУ! Шарик с водой лопнул, и она хлынула наружу — она, вся эта остервенелая ненависть, весь этот страх и непонимание; всё это, собравшись в ком и грязь, вдруг материализовалось в трескотне выстрелов. Я не видела их лиц. Я не помнила их лиц. По краям появилась размытая чёрная рамка, будто я смотрела на мир через трубу. Кто-то высокий и нечеловечески сильный стоял за моей спиной; я кожей чувствовала, как его пальцы проникают в самую глубь моих суставов и нервов, превращаясь в ниточки внутри марионетки. Пуля расчертила воздух рядом с моей ключицей; я упала на спину, перекатившись за фургон. Где-то рядом гремел дробовик Кея; со звоном отскочил от машины брошенный Моникой нож; кто-то тяжело рухнул на землю, подняв столбик пыли; разбилось стекло, забрызганное прямо в воздухе кусочками вышибленного мозга. Уцепившись пальцами за дверцу, я попыталась встать, но застыла в полусогнутом положении, встретившись взглядом с отражением. За мной стояла чёрная тень. Она улыбалась. Из копны её чёрных волос росли длинные белые кроличьи уши — прямо из макушки. Дыхание перехватило. Когда я в панике обернулась, там уже никого не было. Что-то не так. Что-то тут не так. Помутнение. Бред. Оставалось пять патронов. Мне удалось подбить в живот крадущегося ко мне сбоку типа. Я выглянула из-за фургона. Кей прикладом добивал кого-то на земле — вверх взмыла вздрогнувшая в последней агонии рука. Он обернулся, ища меня взглядом. — Кажись, площадка зачищена. Я проверю тачки. Моника, приём! — Я здесь! — кусты за одной из чёрных машин — их было три — зашевелились, и оттуда выбралась Моника. Вся её грудь и руки побагровели от крови. Она на ходу убирала нож в чехол на боку. — Саманта! Ты как? У тебя там чисто? Я оглянулась. Тела на земле; тела, полусидя застывшие у машин; тела с перекошенными или изуродованными до неузнаваемости лицами. Сбоку Кей, чертыхаясь, доставал лодыжку, застрявшую между залитыми кровью сиденьями в машине. Всё закончилось очень быстро. Даже слишком быстро. Или это потому, что что-то опять пропало из моей памяти?.. — Да. Всё чисто. — Вон там стоит наш новый фургон, — Моника кивнула в сторону тёмно-серого пятна возле кустов у края дороги. Он напоминал комок пыли. — Отведи туда Полли, мы с Кеем скоро будем. Она многозначительно похлопала меня по плечу и ушла. Я положила автомат на землю, другой рукой открывая дверь в фургон. — Полли?.. Тишина. На ощупь пробираясь к дальнему углу, я едва не закричала, когда ногой нечаянно наступила на что-то мягкое. «Прости, Мел», — одними губами прошептала я, и тут же мои руки, шарящие по коврам, наткнулись на чью-то голову. — Ой, извини… Полли? Нам нужно идти, Полли. Мы уезжаем отсюда. Она шмыгнула носом. Я с облегчением выдохнула, нашла в темноте её руку, и, крепко стиснув, повела к выходу, на этот раз обойдя труп. — Сейчас я тебя попрошу кое-что сделать, хорошо? Обещай мне, что ты это сделаешь. — Смотря что, — едва слышно прошепелявила девочка, стоя у выхода из фургона с опущенной головой. — Мы пойдём к фургону в темноте. С закрытыми глазами. — Почему? — Потому что этот фургон волшебный, — сымпровизировала я. — Он невидимый, и появляется только перед теми, кто дойдёт до магического куста с закрытыми глазами. Иначе туда никак не попасть! Так что, ты закроешь глазки? Это недалеко, и я буду держать тебя за руку. — Тогда ладно, — протянула девочка. На уровне подсознания она наверняка понимала, что это наглая ложь, но правда для её психики была бы слишком травмоопасной. — Тогда можешь закрывать их. Идём! Я осторожно повела девочку мимо трупов и луж крови. Когда моя рука легла на ручку двери фургона, мне захотелось смеяться от облегчения. Внутри он мало чем отличался от первого. Самые разные вещи разбросаны тут и там, только на этот раз не ковры, а чья-то одежда, одеяла, простыни, корзины, пакеты, книги, искусственные цветы… И пахло здесь метро или автобусом, а не как в притоне. Я залезла следом за Полли и устало повалилась в кучу одеял и прочего хлама, который был свален в углу. Тупая боль от переутомления звенела и трепетала в каждом сантиметре тела. Голова болела так, что казалось — ещё минута — и она точно взорвётся. Полли построила себе нечто вроде шалаша из одеяла, забралась туда и неподвижно сидела, уткнувшись носом в сложенные на прижатых к груди коленях руки. Я посмотрела на небольшое окошко сбоку. Что ж, тонировать его не имело смысла — пыль неплохо справлялась с этой задачей. Фургон слабо накренился, когда в него влезли Кей и Моника. С их волос и одежды капала вода, зато больше не было крови. Забравшись внутрь, Кей крякнул, как старый дед, и прислонился к стене. — Вот и пришло время прощаться. Моника, ты всё знаешь. — Ты тоже помнишь, что нужно сделать. В холмах на севере залива, не забудь. О чём это они?.. И что станет с Мелиссой? Вернее, её телом. Теперь — только безымянное тело. — Разумеется. Полли! — он повернулся к девочке. Она смотрела в пустоту перед собой, и даже не моргнула, когда он произнёс её имя. — Веди себя хорошо, иначе я специально разыщу вас, приеду, и ты получишь по носу. Саманта… Я вздрогнула и подняла взгляд. Кей пристально разглядывал моё лицо, как будто что-то выискивая. Это меня напрягало. — У нас гораздо больше общего, чем ты думаешь. Жаль, что нам не выпало шанса узнать друг друга получше. Хотя я сам виноват в этом, хех… Думаю, вы ещё услышите обо мне. А теперь — прощайте. — До встречи на том свете, Кей. — Пока. Он помахал нам всем ещё раз и спрыгнул на землю, захлопнув за собой дверь. Моника выдохнула. Перебралась на водительское сидение. Фургон кашлянул, фыркнул и нехотя затарахтел. Мы тронулись с места и вырулили на шоссе. Я, завернувшись в поеденный молью жёлтый плед, села рядом с Моникой. — До Лос-Анджелеса часов пять, можешь пока поспать. — Может, я тебя сменю? Ты уже едва живая, — предложила я, но Моника отрицательно покачала головой. — Ты вообще как ходячий труп, так что лучше не надо. Если что, сделаем остановку, ничего страшного. Мы обогнали единственный едва ползущий пикап. Огни фонарей безвозвратно пробегали по передней панели, рулю и нашим лицам. — Кейтлин, — вдруг сказала Моника, будто обращаясь к самой себе. — Что? — не поняла я. — На самом деле её звали Кейтлин. — Ты про… Про Мелиссу?.. Она молчала. — Кейтлин попросила меня, чтобы её непременно похоронили севернее Сан-Франциско, за Сан-Рафаэлем, там, где все эти национальные парки и заповедники, и ещё — холмы. Вчера она позвонила мне и попросила об этом. Она знала, что умрёт. Я не знала, что сказать, поэтому молча закуталась в плед и упёрлась взглядом в край шоссе, где мимо пролетали мистические силуэты деревьев. Перегруженный мозг начал по инерции совмещать их и скручивать в мудрёные узоры, и я не заметила, как окончательно уснула. *Саид «Сами» Насери — французский актёр берберского происхождения, наиболее известный главной ролью в фильме «Такси» и его продолжениях. **Силы специального назначения Армии США, широко известны как «Зелёные береты».