Солнышко

      Выйдя из кабинета капитана, Найрити огляделся. Коридор был пуст. Ну и где же обещавший подождать ханар? Азари ментально просканировал окружающее пространство, но никого не обнаружил. И тут в конце коридора, где не горели лампы, от стены отделился силуэт, и он узнал в нём начальника службы безопасности.       И как Най его не заметил? Хотя всем в Альянсе известно, что ханары — лучшие мастера маскировки благодаря своему каменистому цвету кожи. Именно поэтому представителей этой расы часто нанимали в качестве охранников или телохранителей. Серый ханар, облачённый в тёмно-синюю форму, просто сливался с синей обшивкой металлических стен.       — Я уж думал, вы решили нарушить своё обещание и оставить меня одного, — с намеренным кокетством произнёс Найрити, как только Эйрим к нему приблизился.       — Ни в коем случае, — очень серьёзно ответил тот. — Вы собираетесь отправиться в свою каюту?       — А можно посмотреть корабль? — Найрити шагнул к ханару с искренней улыбкой. — В каюте насидеться я ещё успею, а на боевом крейсере я впервые. Я ведь не отвлеку вас от исполнения обязанностей, если попрошу показать мне местные достопримечательности?       — Нет, — лийнару показалось, что ханар растерялся. — Что вы хотите осмотреть первым?       «Твою каюту», — хотелось ответить Найрити, но он сдержался и снова одарил здоровяка-начальника обворожительной улыбкой.       — Что вы хотите мне показать? — ответил он вопросом на вопрос всё с той же кокетливой интонацией.       Эйрим принял задумчивый вид и только спустя пару минут предложил:       — Хотите посмотреть нашу научную лабораторию?       — У вас даже такая есть?       — Иногда возникают ситуации, когда нужно что-то проверить, провести какие-то анализы, эксперименты… — неуклюже попытался объяснить ханар.       Странно, он не был таким косноязычным, когда провожал Ная в кабинет капитана всего полчаса назад. Но даже это азари находил очаровательным. Хотелось думать, что ханар не может мыслить связно именно в его присутствии.       — Конечно, я хочу, — с искренним интересом заявил Най и как бы невзначай скользнул ладонью ему под руку. — Ведите!       Эйрим если и удивился, то виду не подал (по его каменной морде вообще мало что можно было прочесть) и увлёк азари по коридору в нужную сторону.       Всё то время, что ханар водил его по крейсеру, Найрити всячески пытался спровоцировать его хоть на какие-нибудь эмоции. Это было трудной задачей, потому что здоровяк оказался непробиваемым. То ли он действительно эмоциональное бревно, то ли так искусно притворялся, но он не поддавался никаким уловкам. Даже когда Най стал в открытую с ним флиртовать, Эйрим вёл себя безукоризненно вежливо и будто бы не понимал, чего от него добиваются. Это одновременно и раздражало лийнара, и разжигало в нём ещё больший азарт.       Особенно его подстёгивал тот факт, что Эйрим даже мыслями не выдавал своего отношения к происходящему. То ли на самом деле ему было всё равно, то ли он настолько идеально контролировал свои мысли? Но это было невозможно!       Вечером же Эйрим отвёл своего подопечного в пищеблок, где уже собрались на ужин все служащие крейсера. Тут были и члены младшего состава экипажа, и старшие офицеры, и обычные военные. Поистине огромная столовая вмещала всех обитателей звездолёта, хотя Найрити подозревал, что на ужин пришла лишь часть из них.       Эйрим представил его старшему составу экипажа, познакомив со всеми офицерами, и как-то так получилось, что с Аристой Карнэ Найрити сразу нашёл общий язык. Они разговорились, и улукханка рассказала ему много интересных историй о военных походах «Ярости Андромеды».       И Най заметил кое-что странное. В компании других офицеров, с которыми Эйрим был знаком много лет и неплохо общался, ханар раскрепостился и ожил. Он шутил, иногда смеялся, охотно поддерживал общий разговор, и было очевидно, что остальные считают его душой компании, несмотря на то что эмоции ханар проявлял с «лёгким» запозданием. Это ни для кого не было необычным.       Получается, что только наедине с ним, с Наем, Эйрим замыкался в себе и становился просто… «нечитаем»?       А вот это уже очень уязвляло.       Най посчитал это вызовом, брошенным ему лично, и поклялся сам себе, что в покое этого здоровяка не оставит до тех пор, пока не выведет на чистую воду.

***

      После разговора с лийном Кэйл ещё около часа сидел в своём кабинете и размышлял. В сложившейся нелёгкой ситуации его радовало только одно: Нир не может забраться в его сознание, не может читать его мысли и не узнает, о чём он думает. Это значительно облегчало ему жизнь, особенно на фоне общего не очень утешительного физического состояния.       Ужин Кэйл пропустил. Есть не хотелось, несмотря на то что он сегодня здорово побуянил в тренировочном зале. Обычно после тяжёлых физических нагрузок на танков нападает жуткий аппетит, но Кэйл не чувствовал в себе желания появляться в столовой, как и голода.       То же самое касалось возвращения в собственную каюту, где его ждал Нир. Трудно было признаться самому себе, но, наверное, он боялся зайти туда и снова столкнуться с псиоником лицом к лицу. Здесь он был в относительной психологической безопасности, предоставленный самому себе, но там…       Там ждёт Райнэ, его мысли, его эмоции, его чувства, его желания… С которыми Кэйл совершенно не знал, что делать. Он теперь не был уверен даже в самом себе и понятия не имел, как совладать со своими собственными эмоциями, чувствами, мыслями и желаниями, не говоря уже о чужих…       Но Нарэш никогда не был трусом. Поэтому, как бы ему ни хотелось отсидеться в одиночестве, он взял себя в руки, стащил со спинки своего кресла китель, перекинув через правое плечо, и тяжёлой поступью направился в свою каюту.       Нир спал, свернувшись маленьким клубочком на кровати. Как всегда, в обнимку с подушкой Кэйла. Войдя в комнату, танк привалился спиной к автоматически заблокировавшимся металлическим дверям. Уронив руку, он даже и не заметил, как куртка выпала из устало разжавшихся пальцев. Другой рукой он расстегнул пуговицы на рубашке и измождённо прикрыл глаза.       Чувство облегчения накатило огромной волной. Он спит. Просто спит.       Взгляд потемневших синих глаз заскользил по силуэту на кровати. Кэйл, сам того не осознавая, разглядывал своего псионика, словно впервые, с пристальным вниманием. И ощущал, как с каждой секундой усиливается желание подойти к нему и дотронуться. Только дотронуться. Ему приходилось прилагать титанические усилия, чтобы тело рефлекторно не двинулось вперёд, хотя он пока лишь думал об этом.       Что это? Так крепла связь? Давала о себе знать потребность передать псионику энергию? Или это были физические рефлексы, разбуженные Райнэ?       Кэйл не знал, да и, по правде говоря, сейчас это не имело никакого значения. Потому что вблизи от псионика живая альтронная субстанция в его жилах, всё равно что жидкая взрывчатка, вновь пришла в бурное движение и сама тянулась к спящему Райнэ.       И Нарэш не смог ей сопротивляться. Ноги сами двинулись по направлению к кровати. Остановившись возле неё, он долго колебался и смотрел, прежде чем решился медленно протянуть к псионику руку. Пока не зная, что собирается сделать. Хотелось просто дотронуться.       Может быть, почувствовать кончиками пальцев, какова на ощупь бледная кожа псионика? Может быть, запустить пальцы в его волосы цвета тёмного холодного пепла? Может быть, коснуться тонкого хрупкого плеча?       Кэйл не знал.       Внезапно Нир открыл серые глаза и посмотрел прямо на него, застав врасплох. Рука Кэйла дрогнула и опустилась.       — Думал, ты спишь, — чуть хрипло проговорил он. — Как самочувствие?       — Намного лучше, — потянувшись всем телом, бодро ответил Райнэ. Одеяло соскользнуло с него, и Нарэш заметил, что одет псионик в его белую рубашку.       Несмотря на то что рубашка Ниру была более чем велика, она ему удивительно шла. Во всяком случае, то, что видел Нарэш, ему определённо нравилось, хотел он себе в этом сейчас признаваться или нет. Так нравилось, что альтрина в э-каналах снова ускорила свой сумасшедший бег.       Заметив его взгляд, Райнэ слегка смутился и пробормотал, оправдываясь:       — Извини, что взял без спросу твои вещи, но свои я оставил в той каюте и… Я подумал, что лучше их не переносить сюда, ты ведь говорил, что если кто-то узнает… В общем, я… И вот.       Кэйл присел на край кровати и пожал плечами.       — Все уже знают.       — Что?       — Все знают, что ты спишь со мной, — повторил Нарэш, глядя перед собой.       — Кэйл, прости, я… Знаю, от меня одни проблемы, — Райнэ тихо вздохнул, прислонился к стенке и притянул колени к груди.       Сама невинность. Но танк знал, что Нир сейчас действительно испытывает чувство вины. Отголоски сумбурных мыслей долетали до него по связи.       Навязался, прилетел на корабль, заставил с собой нянчиться…       — Прекрати это, — потребовал Кэйл, резко оборачиваясь к нему.       Серые глаза непонимающе уставились на него в ответ.       — Я сам оставил координаты своего местоположения тем утром, на слёте, помнишь? Я знал, что ты придёшь. И какими бы ни были последствия, я сам принял это решение.       — Кэйл… — Райнэ потянулся к нему, желая дотронуться до его руки, но в нескольких сантиметрах от пальцев танка замер и испуганно поднял на него глаза. — Ты же горишь. И весь мокрый! Проклятье! Это я виноват, так и знал, что… Тысяча холисов!       Он вскочил и нервно заходил по каюте, несколько раз порываясь подойти к танку, но вовремя себя одёргивая, словно на кровати не Нарэш сидел, а часовая бомба, которая могла рвануть в любой момент.       Кэйл молча за ним наблюдал. Каждая мышца в его теле дрожала от напряжения: ему приходилось прилагать титанические усилия, чтобы не отпустить чёртову альтрину, которая стремилась к псионику. Не было сил даже на то, чтобы говорить.       Нир успокоился, взял себя в руки и попытался мыслить связно. Нарэш слышал, как мысли в его голове летят со скоростью света. Райнэ просчитывал возможные варианты выхода из этой тупиковой ситуации.       Если я заберу лишнюю энергию, какова вероятность того, что передозировка будет для меня смертельной? Най говорил, что нельзя допустить передоза. Но Кэйлу плохо...       — Даже не думай об этом, Райнэ. Я смогу вытерпеть этот жар, прекрати метаться.       — Пусти меня, — будто не услышав его, внезапно приказал Нир. Он резко повернулся к сидящему на кровати танку, вперив в него требовательный взгляд, в котором сверкнула сталь. — Откройся мне.       — Хочешь, чтобы я снял щиты? Зачем?       — Просто сделай это. Я кое-что попробую. Возможно, я смогу облегчить состояние нам обоим без смертельных последствий, — Райнэ невесело хмыкнул.       Кэйл устало опустил голову и провёл по волосам ладонью.       — Ну же, чего ты ждёшь? — нетерпеливо спросил псионик. Но ответить не дал. — Ты мне не доверяешь, да?       Нарэш молчал, глядя в пол и испытывая жгучее желание исчезнуть из этой комнаты. Из этого крейсера. Просто, чтобы не чувствовать этого требовательного взгляда.       — Кэйл?       Танк поднял наконец голову и увидел, что Райнэ теперь смотрит прямо на свисавший с его шеи жетон.       — Я доверяю тебе, Нир, — тяжело вздохнув, ответил он. — Я не доверяю себе.       — Есть что-то, чего ты не хочешь мне показывать, да? — понимающе произнёс Нир. — Это касается его? Ты не хочешь, чтобы я знал о нём?       — Я не могу, — пробормотал капитан. — Я не могу, прости, я не могу показать тебе, это… выше моих сил.       — Это связано с его смертью? — Райнэ осторожно и тихо приблизился к нему и присел на корточки совсем рядом, заглядывая в лицо своего танка снизу вверх.       Нарэш зажмурился, впиваясь пальцами в свои волосы. Головная боль нарастала опять, тот третий очаг, что находился в его голове, просто сводил с ума. Он с трудом понимал, что происходит, жар пожирал тело, то отступая, то снова вгрызаясь в каждую мышцу.       Но воспоминания о том, что произошло тогда, пятнадцать лет назад, причиняли ему куда большую боль, чем это адское пекло. Он всё ещё видел светло-зелёные глаза, смотревшие на него с запоздалым удивлением. В них уже медленно угасало сознание. И кристально ясно читалось непонимание. Эйл так и не понял, почему пропустил этот удар, почему из его живота торчит кривой длинный коготь куоджи.       А потому что Кэйл это допустил.       Перед той, последней, битвой у них был подписан контракт на закрытие дыры в созвездии Астелана. Контракт они выполнили, дыру закрыли, но не обошлись без потерь. Кэйла тяжело ранили в живот, и несколько недель он провалялся в азарийском госпитале. Каким-то чудом куоджи не задел очаг, но рана всё равно затягивалась мучительно медленно то ли из-за яда, то ли из-за того, что было задето скопление энергетических точек — самое уязвимое место в теле танка. Нарушилась циркуляция альтрины, начался сбой в организме и, конечно же, это отразилось на его псионике, которому тоже досталось. Эйл вообще получил ранение в голову, тоже лишь чудом не повредив мозг, но некоторое время его пси-сеть дико сбоила. Он не мог расширить поле сети, сенсоры работали с перебоями.       Едва оправившись, они отправились на следующее задание, ставшее их последним. Рана Кэйла почти зажила, циркуляция альтрины нормализировалась, и у Эйла тоже всё вроде бы было в порядке. Во всяком случае, он так утверждал. Когда они оказались в горячей точке, Эйл, как обычно, раскинул свою пси-сеть, сканируя окружающее пространство, чтобы ни одна иномирная тварь не подобралась к ним необнаруженной. Уверенный в том, что всё под контролем, Кэйл ушёл слегка вперёд — расчищать путь. У них была своя, уже отработанная схема зачистки, которая ещё никогда не давала осечек.       По связи танк слышал напарника: Эйл отлично справлялся со своей задачей, как и всегда. Направлял танка, предупреждал о появлении очередного куоджи и пересылал ему его координаты, да ещё прикрывал щитовой сферой. Против физических атак куоджи она бы не устояла, но вот по мозгам этих тварей била знатно.       Впереди появилось сразу несколько монстров, Кэйл вступил в бой, псионик же остался чуть позади, удерживая своё «зеркало». И всё было нормально. Всё было как всегда. Зачистив местность, танк вернулся к напарнику. Для того чтобы увидеть, как того пробивает когтями одна из чёрных склизких гигантских тварей.       Оказалось, что сенсоры снова дали сбой, и Эйл не смог засечь приближения куоджи. Эти чудовища обладали способностью ступать совершенно неслышно, а некоторые вообще могли мимикрировать под окружающую местность, сливаясь с ней даже сознанием, как хамелеоны. Без пси-сети обнаружить их было практически невозможно. К тому же они умели атаковать и ментально, так как были разумными. Именно поэтому боевая единица ТиП являлась наиболее эффективным оружием против этих иномирных тварей.       Кэйл не просто не успел.       Он даже близко не стоял рядом в тот момент, когда увидел, как чёрный кривой коготь куоджи вспарывает его псионика со спины и выходит у него из живота.       Кэйл должен был поставить «солнышко», оно защитило бы Эйла от любой физической атаки. Куоджи не смог бы пробить его щит.       Но Кэйл этого не сделал. Почему он упустил это из виду? Почему пренебрёг этим и не проверил именно в тот раз, поставил щит или нет, прежде чем уходить вперёд и оставлять Эйла одного?       Почему, почему, почему?!       Бессильная ярость, отчаяние, злость, боль…       Вина. Приговор самому себе.       Внезапно почувствовав прохладное прикосновение чужих пальцев к своему лицу, Нарэш вздрогнул и распахнул глаза, встречаясь взглядом с другими, светло-серыми. И на секунду ему почудилось, что они отливают зелёным.       — Кэйл, что бы ты ни не хотел мне показывать, я не стану рыться в твоей памяти, — очень мягко произнёс Райнэ. — Пусти меня, пожалуйста.       — Это из-за меня он умер, — вместо ответа хриплым шёпотом признался капитан и опустил щиты, скрывающие его сознание.       В ту же секунду он почувствовал, как чужое сознание касается его собственного благословенной прохладой. Разум Нира звучал как весенняя капель, мелодия ветра и шелест листьев на деревьях. Он прокрался в голову танка тихим ветерком, всколыхнув воспоминания пятнадцатилетней давности, лежавшие на поверхности кэйловой памяти. Нарэш чувствовал, как Нир внимательно просматривает их, и его сочувствие отдавалось где-то в груди лёгкой горечью.       Ты не виноват, слышишь? Это не твоя вина, Кэйл. Не нужно переносить то, что случилось с Эйлом, на нас. Я уже говорил, я — не он, и со мной ничего не случится. Поверь мне.       Кэйл, может, и хотел бы поверить, но у него ничего не выходило. И тогда Нир сделал то, что может сделать только псионик. Он заставил чувство вины утихнуть. Он просто… заблокировал эти чувства и воспоминания так, что Кэйла от них теперь отделяла вязкая смутная пелена, через которую он не мог, да и не хотел пробиваться.       Он ощутил удовлетворение Райнэ.       А потом псионик каким-то невероятным образом заставил утихнуть и бушующее в его теле пламя. То есть не утихнуть, он просто отгородил сознание Кэйла от этого жара, даря блаженное спокойствие.       Конечно, проблема никуда не исчезла, тело по-прежнему плавилось от чересчур быстрой циркуляции альтрины, но теперь Нарэш не ощущал этого бешеного бега и мог нормально дышать, двигаться, думать. Теперь этот жар не мешал ему сосредоточиться на чём-либо.       Осознав, что Нир сделал, Кэйл ошеломлённо уставился на него.       — О чёрт, — только и смог проговорить он в смятении.       — Что? Полегчало? — Нир тревожно всматривался в его лицо.       — Я… Да, но… Как ты это сделал?       Райнэ слабо улыбнулся.       — Это небольшой фокус, которому я научился в своё время. Ничего сложного, но он мог и не сработать. Я решил попробовать, но не был уверен, что у меня получится в такой ситуации, — чуть сбивчиво пояснил он. — Но я рад, что получилось. Теперь, по крайней мере, ты не будешь мучиться, несмотря на то что ничего не изменилось.       И псионик, будто на всякий случай, послал ему по связи волну спокойствия и удовлетворения. Кэйл ощущал, как прохладный влажный ветерок кружит в его голове, и от этого всё сразу становилось на свои места. Сумбур и хаос мыслей распался, оставляя после себя лишь ровную озёрную гладь расслабленности. Присутствие псионика в голове после пятнадцати лет одиночества не казалось неестественным или странным.       Всё было наоборот. Словно в едва обжитый дом, в котором есть только всё самое необходимое для нормального существования, добавили уюта, принесли всяких вещичек, которые сразу сделали его теплее и комфортнее. Именно такое чувство сейчас охватывало танка.       И Нарэш внезапно понял, как дико ему этого не хватало, как он сумасшедше соскучился по этому ощущению. По ощущению того, что он не один, что в его голове есть тот, кто направляет, кто поддерживает и расставляет все мысли по своим местам. Не нужно думать о том, что делать дальше, не нужно контролировать себя, можно полностью расслабиться и просто исполнять приказы своего псионика.       Он подскажет, как правильно. Подскажет, какие чувства Кэйл сейчас испытывает и как с ними справляться. Сделает то, чего сам танк не мог и не умел, — проконтролирует ментально.       И всё сразу обрело острую ясность. Всё ведь просто, настолько просто, что даже дышать стало легче и свободнее.       — Твою мать, — от души выругался Нарэш, глядя в серые глаза напротив. — Знаешь, если ты будешь делать так почаще, то… Я, наверное, готов терпеть этот чёртов жар внутри круглосуточно.       Нир тихо и, кажется, с облегчением рассмеялся.       — Не представляешь, как я рад это слышать, — признался он. — Я так боялся, что это не сработает, потому что… После этих трёх лет я растерял многие свои способности и… Раньше проворачивать такое с э-фоном танка для меня было так же естественно, как и дышать, а сейчас я... В общем, хорошо, что всё вышло как надо.       Он неосознанно сжал пальцы Нарэша и тут же испуганно поднял на него взгляд, когда понял, что сделал.       — Ох, прости… Наверное, мне лучше тебя не трогать…       — Нет, — неожиданно для самого себя возразил Кэйл, прислушиваясь к своим ощущениям.       Всё было спокойно: альтрина хоть и шумела по э-каналам, заставляя каждую клеточку тела сгорать в огне, но этот жар как будто был за стенкой и не мог пробиться к сознанию танка. И прикосновение Нира не усугубило его положения.       — Всё в порядке.       — Правда? — Райнэ с надеждой посмотрел на него. — Ты не…       — Нет, думаю, нет, — осторожно произнёс Нарэш.       Псионик просиял, скользнул кончиками пальцев вверх по запястью капитана, увитому переплетениями вен, но вдруг с сожалением отстранился и тяжело вздохнул.       — Может быть и нет, но то, что ты не испытываешь желания сделать со мной что-то хорошее или нехорошее, не означает, что твоему телу от этого легче, — констатировал он неохотно. — Я ведь просто заблокировал тебе доступ к твоим же ощущениям. В смысле, ты их испытываешь, но как будто отстранённо. Но даже если и так, жар-то никуда не делся… Не хочу, чтобы ты сгорел у меня на глазах раньше времени.       — Раньше времени? — непонимающе переспросил Кэйл.       В серых глазах заплясали озорные смешинки.       — Я искренне надеюсь, что следующий раз, когда ты будешь испытывать этот адский жар, случится уже после того, как я смогу его выдержать на собственной шкуре.       Несколько секунд в синих глазах танка читалось явное непонимание, но, когда до Нарэша дошло, губы его невольно сложились в смущённое «о». Танк отвёл взгляд, в смятении запустив пальцы в свои и без того взъерошенные дальше некуда густые чёрные волосы, и пробормотал едва слышно:       — Я тоже.