Разбитое зеркало

Нестройные ряды подошли к языку Змеиного дола затемно, как и рассчитывал новоявленный генерал. Локос дал приказ спешиться и стать на отдых без шатров и огней. Девдем занялся патрулями, отмахнувшись от Ацинука, и неуемный зеркальщик опять пристал к графу с вопросами. Несколькими часами ранее Локос потратил немало сил, чтобы добиться переговоров с забаррикадировавшейся в учебном бастионе полусотней кавалеристов. Полковник Девдем, человек огромного роста, костистый, мрачный и неприветливый, никаким образом не желал взаимодействовать с бунтовщиками, даже если из-за этого придется сложить голову. В нашествие облачников он поверил с трудом (точнее, не верил до тех самых пор, когда в самом Змеином Доле были взяты лазутчики), план юного полководца разбил в пух и прах, но своего, к сожалению, выдвинуть не смог. Людей он вел на смерть, дабы не сдаваться, и совершенно этого не скрывал, но был опытным рубакой и под рукой имел таких же рубак, готовых к любым превратностям сражения. Кавалерия, которую составили из мятежников, никуда не годилась. Они первые пару часов шарахались даже от своего полководца, завидев его полоскающийся на ветру черный крылатый плащ. Строй держать не умели, палаши и пики – тоже, но учить их было некогда, и для отведенной им роли умения сидеть в седле и не падать вполне хватало. Ополченская пехота представляла собой менее печальное зрелище, а канониров удалось собрать из перебежчиков, по крайней мере, знакомых с артиллерийским делом. Хуже было то, что найти людей, знающих именно скалы Змеиного дола, не удалось. Ни единого человека, и это обстоятельство раздражало полководца до крайности. Конечно, худой и жилистый старик по имени Абмоб с горизонтально торчащими шиловидными усами утверждал что и сам с парой крепких парней разберется с любой горой, но эта идея Локоса не слишком впечатляла. В конце концов, они только что положили отряд в шесть человек на входя в Дол, а дальше количество соглядатаев должно только расти. Локос лениво огрызался в ответ на расспросы Ацинука, когда из тьмы возник силуэт Гурда. Роль пажа и гонца парнишке очень нравилась, и он постоянно мотался с мелкими поручениями между Девдемом, Ацинуком, Толомом и самим генералом. За ним с куда более постной мордочкой бродила Яло, но интересоваться переживаниями пажа Локосу было некогда, да и желания не было никакого. - Господин генерал! Девдем говорит – подошел какой-то отряд, жаждет влиться в войско. И вроде бы с ним король… - Веди. – Приказал Локос, поднимаясь с теплого валуна. В короля он ни на грош не поверил – и его самого уже не раз и не два вполне серьезно именовали Нушроком, хотя… Локос усмехнулся темноте. Видели бы эти называющие, как его каштановую, в отца, гриву они с тем же Ацинуком и его толстой добродушной сестрицей Аксал красили угольной пылью, а что не покрасилось – тщательно прятали под берет! С наипервейшим министром юношу можно было перепутать либо очень издалека, либо если наблюдатель имеет о настоящем Нушроке очень приблизительное представление. С оригиналом совпадал разве что черный плащ-крыло, конфискованный у какого-то ушлого мародера (вряд ли кто-нибудь знает, где он стянул у министра предмет гардероба). На краю лагеря, перед группой готовых к бою пикинеров, стояли всадники, -юноша насчитал четырнадцать человек. Первый, надменно выпрямившийся в седле парень, был ему очень подозрительно знаком. Впрочем, второй тоже. - Кин! Каким ветром тебя принесло? - Попутным! – Весело откликнулась его сестра, спрыгивая на землю. – Поздравляю с генеральским званием! Локос отмахнулся. - А! С дорогой душой вернул бы, да некому. Кто с тобой? - Цертих, Корги, и наше Величество. - Ночи, ваша милость, - свесился с коня его верный слуга. - Ночи, ваша милость, - усмехнулся бывший фокусник и актер. – Не знаю, насколько доброй выйдет, но хорошо бы. - Мы рады встретить героического защитника Короны, - гордо сообщили с третьего красавца-скакуна. Кинбред шагнула вперед, коснулась горячим лбом лба брата. - Тебе и первому названному рад, - шепнул он. – Откуда второй и зачем здесь третий? - Второго гонит Абаж, готов помочь клинками, чтобы простили. А третьего девать было больше некуда. - Что за клинки? - На вид стоящие, в работе – не знаю, не довелось. - Ладно… В седлах держатся? - И с мушкетами усидят, думается тоже. - Хорошо. – Локос повысил голос: - Цертих, раз уж явился, прими у Кин коня. Корги, своих оставь, а пока мне потребуешься. Идем. - А я? – обиженно вскрикнуло Наикоролейшее Величество. – Что делать мне? - Не путаться под ногами, - буркнул юноша, разворачиваясь на месте и направляясь к своей «ставке» - нескольким валунам на переднем краю стоянки. На камнях они уселись в круг – Локос, Кин, Корги, непривычно почтительный, и, спустя буквально минуту-две – Цертих. - Я коня ее милости Величеству сдал, - чуть виновато пожал он плечами. – А то уж больно своего шустро чистит, еще сюда заявится. Старается, аж пыль из-под скребницы. - Цертих… - задумчиво проговорил Локос, чувствуя, как сердце дало перебой. – а скажи-ка мне, друг любезный, ты хорошо знаешь Перевал? - Как свою пятерню, - весело отозвался парень. – С вашей милостью и излазили, сами припомните. - Это очень хорошо, - сокол потер переносицу. – Корги, спрошу то же о тебе и твоих бойцах. - В горах не заблудимся, но каждый камень не узнаем, - покачал головой актер. – Пробраться к тылам врага требуется? - Нет. Требуется немного другое, - ответил юноша. - Я знаю Перевал, - сказала Кин. – Точно так же, как ты и Цертих. В чем задача? Из темноты почти бесшумно выбрался Гурд. - Позови Абмоба, - приказал Локос, - и пошли Яло за Хоропом. Дочь Лёро сощурилась. - Ты хочешь?.. - Взорвать стены Перевала. – Тихо закончил Локос. – Да, ни отец, ни дядюшка этого не одобрят, но врага мы отсечем, а дорога… однажды завал удастся разобрать. С нашим войском это лучшее, что я могу представить. - Диверсантов могут заметить, - прищурился Корги. - Знаю. Мы постараемся занять их внизу. Разыграем лаву, а потом побежим. Кого сможем, вытянем под пушки. Пусть решат, что резерва у нас нет, и хорошим ударом можно опрокинуть. Со второго-третьего раза, думаю, пойдут, особенно если бегать будем натурально. А натурально бегать мы будем, - невесело закончил Локос. Подошли Абмоб, Хороп, Ацинук с Толомом и Девдем. - На гребне станет пехота. Только не гребне, не дальше. Если выкатят пушки – уйдете вниз, туда не добьют. Толом, это тебя касается, понял? - Понял. - Если на нас пойдет полная конная лава, Ацинук, твой выход с пушкарями, а мы расплещемся в стороны. Не успеем до конца – все равно бей. Ты все понял? - Как-то это… не по-людски выйдет, - пробурчал комнадир бунтовщиков. - Это война, на ней все не по-людски, - невесело усмехнулся Локос. – На войне есть задача, и есть приказ. - Ладно. Я понял, господин Нушрок. - Цертих… и Кин, - он вскинул глаза на сестру, чувствуя, как в горле что-то царапается. – Ваша задача вывести подрывников на нужные точки. Цертих – пойдешь на ущелье-ящерицу с Абмобом. - Пойду, - весело ощерился друг его детства. - Кин, - голос не дрогнул, не сорвался. Ведь он же, прах его побери, Нушрок, которого в прошлом Лёро тоже посылал на смерть с сухими глазами и побелевшими костяшками пальцев, - ты поведешь Хоропа на распадок со старой сливой. Единственное послабление для Кинбред – с ее стороны Орлиный клин, да только немного от этого радости. Цертиху достается противоположная сторона ущелья. Если Девдем прав, и завтра этот план посыплется, как карточный домик, на его совести будет смерть друга, или сестры, или обоих сразу. Если, конечно, он сам доживет до момента истины. - Выйдете за час до рассвета, заляжете на волчьем роднике и "изюмине". Когда начнется атака – двинетесь дальше. На скалы полезете, когда пойдет рубка, не раньше. Если все пойдет криво - назад. Кинбред кивает, и он позволяет себе еще одну фразу: - Будьте осторожны. - Это совпадает с моими планами, - важно откликается Кин, и Цертих смеется. Ацинук и Толом уходят, мастера-подрывники вместе с ними. Локос знает, что на внешнем кольце охранения стоят кавалеристы Девдема, ни один лазутчик не прокрадется ни туда, ни оттуда. В темноте происходит какая-то возня. Полковник вскидывается, берется за клинок, но из темноты появляется всего лишь часовой, держащий Йагупопа 77-го за шиворот в одной руке, а его сковороду в другой. - Ваше превосходительство? Что с ним делать? Подбирался сюда. Не пустили, так он моего напарника оглоушил. - Если я опоздал на военный совет, то винить в том прошу исключительно данного грубияна, - сообщило надутое Величество. Локос поморщился и повернулся к нему. - Ваше Величество… - Угу? - Зачем вы здесь? Войной занимаются генералы, а король ждет их отчета во дворце. Или в летней резиденции, или где-то еще, но подальше от линии фронта. - Я хочу совершить подвиг, - просто сказал король. Локос с трудом различал в свете звезд его круглощекое лицо, но хорошо помнил и горбоносый профиль на монетах, и хитрую улыбку на балу, когда монарх донимал придворных излюбленной темой математики. - Подвиг, - тихо сказал он, - это род смерти, Ваше Величество. - Угу. Но это один из немногих способов жизни после смерти, мой мальчик. Граф орлиного клина не нашелся, что ответить. Задумался. - Ваше Величество? Вы сможете выполнить приказ? Всего один, но очень и очень важный? - Убраться прочь? – грустно спросил король. - Нет. Если нашу конницу сомнет и опрокинет вражеская… вы ведь знаете, как это выглядит? -Угу. Не скажу, что это слишком приятное воспоминание, но… помню. - Если нас сомнут, заставьте канониров стрелять. Не жалея нас, не жалея ядер, чтобы никто, слышите - никто, не промедлил и не побежал. - Я выполню ваш приказ, мой храбрый генерал, - тряхнул чубом Йагупоп. - Хорошо. А теперь отправляйтесь к Ацинуку и хоть немного выспитесь. Сын герцога Лёро опустился на теплый камень. Сзади беззвучно подошел Девдем. - Ваше сиятельство? - Да? - Возможно, я был неправ, скоропалительно изругав ваш план. Возможно, вам улыбнется удача. - Нам, полковник, - вскинул глаза Локос, опустив руку на теплое плечо сестры. Почувствовал пожатие тонких пальцев и повторил: - Пусть удача улыбнется всем нам.