Разбитое зеркало

Небо потихоньку приобретало цвет неспелого яблока. Десять человек залегли под пышными кустами над волчьим родником. Подниматься с грузом в темноте, к сожалению, было совершенно невозможно. «Волчьим» родник окрестила когда-то Кин – он крался беззвучно, как серый хищник, среди камней и пропадал из вида, словно его и не было. Спрятаться у его истока было проще простого, хотя с этим все оказалось не гладко. У зарослей диверсанты нос в нос столкнулись с группой чужих разведчиков. Хорошо, что подходы они знали лучше и свалились чужакам, как снег на голову, - бой прошел тихо и без потерь. Вжимаясь в бурые камни, широко расстелив над собой плащ, Кинбред следила за долиной. Рядом с ней распластался Хороп – молодой дюжий парень, то ли сын, то ли племянник Абмоба, веселый и храбрый. Его внимание чуть-чуть раздражало графиню Орлиного клина, потому что Хороп всячески демонстрировал ей свое расположение. Впрочем, после выхода он стал молчаливей и сдержанней. Если бы у Локоса были полноценные кавалеристы, он мог бы бросить их в бой и просто стоптать врага в узком пространстве коридора. С имеющимися неумехами сделать этого невозможно, но пока что враг вряд ли представляет качество пришедшего войска… Звонко и тревожно спел горн, и Кин увидела, как заклубилась пыль – Локос двинул недокавалерию с места. В ответ более низко и тяжело откликнулись трубы, и навстречу легконогой коннице плеснула волна серых мундиров и скакунов. Со стен Орлиного замка рявкнули пушки, немного, только первый бастион, но облака и туманы оперативно откатились назад. Кинбред поняла – на первой попытке штурма враг умылся кровью, и под орудия больше не пойдет. Как бы Локос не старался. - Выходим, - приказала она, перебираясь по камням назад, к отряду. - Сеча не началась. - И не начнется, Хороп, - невесело пояснила девушка. – Облачники слишком боятся пушек, а подойти к ним вплотную – только губить людей. Думаю, Локос еще попробует пару раз, и тоже разберется… - Тогда вернемся. - По свету? Долина, как на ладошке, или вверх по расселине, или из-под кустов. Хороп хмурится, но кивает. Отряд взваливает на спины свой опасный скарб и начинает движение. Узкий распадок упирается в складку горы – глубокую вертикальную расщелину с побитыми краями. Она почти отсекает громадную скалу, похожую на кусок слоеного пирога. Сегодня эта скала превратится в баррикаду. - Поднимемся выше, - говорит мастер-подрывник. – Тогда и камни полетят в нужном направлении, и осядет больше. Начинается подъем. Смотреть вниз, на военную кампанию становится некогда. Вот и подходящая каменная полка… - Ахт! Пли! Кин вжимается в камни, слышит дружный лай выстрелов. Хороп падает на нее, едва не сбрасывает вниз – его лицо превратилось в стеклянное месиво. Орлица прижимается к скале, - ее пока не заметили, - вытаскивает пистоль, бьет почти в упор по склонившейся над краем камня фигуре. На страх нет времени, это придет потом. Фигура падает ничком, давая три с половиной секунды - успеть сместиться в сторону. Выстрел сверху, промах. Разряженный пистоль приходится бросить, чтобы достать второй. Выстрел, кто-то кричит, кто-то еще валится вниз, и сейчас не разобрать, свой или чужой. - Барышня! Руку! Кто-то хватает ее за запястье, втаскивает через каменный край. Кин оглядывается – на камнях четыре трупа, двое облачников и двое ее бойцов. К камню спиной прижался последний спутник, немолодой дядька с полузнакомым лицом. Девушке кажется, что она видела этого простеца раньше, но где и когда – знают только зеркала. Теперь ее начинает трясти, мелкой противной дрожью. Хороп мертв, а как правильно заложить заряд, он не пояснял, только сказал, что эта скальная полка подходит. - Что делать станем, барышня? - Что собирались, - отвечает она, чувствуя, как дрожит голос. - И то ладно. Все четыре вещмешка с тугими валиками на месте, но запальные шнуры ушли вместе с Хоропом. Кин вспоминает слова Абмоба «это вам, идиоты, не порох, это гром-камень, как громыхнет – от небес зады отклеивать будете». Вместе с напарником она запихивает валики в самую узкую и глубокую трещину у основания скалы. - Вот прямо так и подпалим? – спрашивает ее последний спутник. – Храбрая вы барышня, скажу напоследок. На мою бывшую хозяйку похожи. - Тебя как звать? – спрашивает Кин. Нелепость, но она даже не успела услышать имена тех, кого повела на смерть. - Бар, - широко улыбается он. - Знаешь, Бар… у меня есть идея получше, чем взлетать вместе с этими камнями. Не знаю, насколько получше, но есть. Давай переберемся вон туда – она указывает пальцем на уступ выше и в стороне. Бар кивает, и выдвигается первым. Втягивает ее следом, смотрит выжидательно. Из внутреннего кармана куртки Кин извлекает любимое круглое зеркальце. Прямое зеркальце. На просторе долины серые всадники в широкой россыпи бьются с алыми всадниками, среди которых мелькает черный плащ генерала Нушрока, вернее, ее брата. На той стороне теснины трепещет на ветру сосна над ущельем-ящерицей, но ни под ней, ни рядом никого нет. Локос вскинул над головой серебряный луч шпаги, и в ответ прозвенел горн. - Гото-овсь! – поддержали его человеческие голоса. Граф Орлиного клина глубоко вдохнул, задержал воздух в легких, и резко взмахнул клинком. - Ма-арш! Отдохнувший конь сорвался с места, разбивая копытами случайные осколки в пыль. Оглянувшись через плечо, сокол увидел, как стронулся за ним сперва прямоугольник Девдемовской полусотни, а потом – пестрый неровный ряд мятежнической кавалерии. Вот и сбылась мечта – встать на защиту родного края в сражении, да только, как и всегда – не так, не там, не тогда и вообще наперекосяк. Навстречу ровным полумесяцем выкатилась конная сотня противника – и тут заговорил замок. Первый бастион плюнул в серый строй огнем и чугуном, и враг спасовал. Серые всадники развернулись и припустили назад чуть ли не в двое резвее, чем шли в атаку. - Вперед! Локос пришпорил скакуна, и вместе с Девдемовскими рейтарами успел безнаказанно отстреляться в бегущие спины прежде, чем пришлось самим разворачивать коней. Кого-то из врагов скосило ядрами, но многих настигли и пули. Подскакал Девдем. - Ваше сиятельство! Их, видать, славно накормили, добавки не желают! - Попробуем подразнить, может, высунут нос! Новый разгон, - и снова рейтары расплескались в последний момент до сшибки, только теперь враг огрызнулся ружейным огнем, а в простреливаемую зону не вышел. - Ваше сиятельство! Так только людей погубим! - Вижу! – крикнул Локос, успокаивая бесящегося коня. – Яло! - Здесь! – пискнул белый от полноты чувств паж. - Скачи к Ацинуку, пусть двинут пушки до скалы-бочонка и навесом выдадут кренделей! Стрелять не залпом, в порядке! - Слушаюсь! Юноша пригнулся к гриве, послал лошадь в галоп, промчался поближе к вражескому строю. Над головой запели пули, но ни одна ни коня, ни всадника не нашла. - Ну же! – прошептал под нос сокол. – Ну, ведь вам лестно взять вражеского командира живым. И войско у него слабое, только одна полусотня и стоит чего-то! Ну, давайте, ловите коршуна, я здесь! Словно услышав, десяток то ли слишком храбрых, то ли слишком ретивых вырвался из общей линии и помчался ему навстречу. Локос пришпорил скакуна, не срываясь в карьер – пусть верят, что могут его поймать. В последний момент он осадил лошадь, выстрелил, выхватил клинок, но его преследователей уже смяли королевские кавалеристы. - Ваше сиятельство! – Рявкнул Девдем, перекрывая грохот копыт и ветра. – Полководцу не пристало так рисковать жизнью! - А как их прикажешь дозваться?! – возмутился Локос. - Но ведь не ценой же вашей головы! - Моя голова пока на плечах, еще не срубили, - засмеялся граф. – Видишь, работает! - На десяток, - фыркнул старый вояка. – Риск велик, а дохода – грош! От холма к ним галопом приближаются два всадника – треплется на ветру алый костюмчик пажа и что-то темно-зеленое с золотом. - Ваше сиятельство! – Пищит девчонка. – Приказ передал, пушкари готовятся! - Ваше сиятельство! – кричит полный молодой парень, в котором Локос узнает сына министра Абажа. – Разрешите поступить в ваше распоряжение и оправдать… Что он собирался оправдывать, доверие, древнее имя или что-то иное, Локос так и не узнал, потому что Ашкавк, наконец, досмотрелся, кто перед ним в седле. - Ты?! - Я! Какого?! Локос понял, что ему в грудь смотрит ствол пистоля, но сделать ничего уже не успеть. - Нет! Это вскрикнул Гурд. Мальчишка изо всех сил замахнулся знаменем, с которым так и не смогла справиться маленькая Яло, и треснул им Ашкавка. Выстрел и звук удара слились, Локос почувствовал, как левое предплечье сперва вспыхнуло, а потом онемело. С ревом бросился на диверсанта Девдем, но тот уже и так сползал с лошади. Локос быстро оглянулся, и понял, что к ним стремительно скачет едва ли не сотня всадников в серых мундирах. - Полковник! К бою! - Рейтары! – взревел на все поле боя Девдем. Локоса пошатнуло в седле. В рукав все сыпались горячие колкие стеклышки. Перепуганный Гурд подлетел стремя в стремя, попытался поддержать, но сам едва не упал под копыта. - Перевяжи… - Ага! - Паж с треском рванул камзольчик, выдернул из штанов рубашку, оборвал подол, - Сейчас! я сейчас! Здоровой рукой граф обнажил шпагу, успев еще подумать, каково же было Нушроку. Сжал оружие до белых пальцев. Мир превратился в розово-зеленую мозаику из квадратных стеклышек. В этой мозаике бойцы полковника сошлись в сабли с бойцами королевства облаков и туманов, но их было намного меньше, а ударить из орудий так, чтобы не задеть своих, ни Год, ни Ацинук не могли. Кто-то налетел, Локос рубанул наотмашь, еще раз, и еще, совсем рядом грохнул выстрел, второй, пронзительно закричала девочка-отражение. - Держитесь! Держитесь, ваше сиятельство! Его поддерживал на коне Девдем. Рука, наконец, решила заболеть, но и реальность перестала походить на витраж. Алые рейтары добивали противника, вперемешку с такими же рейтарами в коричневых пернатых плащах. - Ваша милость! – Подскакал осыпанный карминовыми стеклышками Дрок. – Герцог передаёт – отозвать всех в замок! Всех, с пушками и ополчами! - Хорошо, - голос охрип, но повиновался. – Паж? - Здесь, ваше сиятельство! – вскрикнул мальчишка. - Слышал? Передай Ацинуку и Толому. - Слушаюсь! - Где Яло? – почти готовый услышать, что девчонка погибла, прохрипел Локос. - Блюет-с. – Кратко ответил Девдем. - Боевая девчонка! – весело пояснил Дрок. – Сперва пристрелила двух облачников, пока мы подлетали, а потом уже… нервы приключились. Пронзительно и зло ржанул Ворон. Девдем вскинул голову, перехватил саблю: - Это что за отражение? На вороном к ним подскакал Нушрок. - Какого рожна вы еще здесь с раненым полковник? Или вас не учили спасать жизнь командиру?! - Генерал! – окликнул Локос. - Да, мой друг! – Нушрок обернулся. В его темных глазах не было ни осуждения, ни насмешки. – Хороший бой, только враг оказался трусоват. - На отроги коридора пошли две группы подрывников с гремучим камнем. Цертих и Кинбред… - Вашего слугу я едва не пристрелил лично – он и его четверо болванов переоделись облачниками, ударили вашим поимщикам в спину! Все живы, в строю, но их было только пятеро! А Кинбред… Нушрок и его двойник одновременно повернули головы к устью коридора. Скала, похожая на кусок слоеного пирога содрогнулась, поклонилась с изуверской медлительностью, и рухнула на головы врага, вздымая до небес тучу легкой желтой пыли. - Кин… - чувствуя, как перехватывает горло, прошептал Локос. - В замок, - сквозь зубы приказал коршун. Кинбред осторожно навела солнечный луч, белый и тонкий, на верхний мешочек. Теперь оставалось ждать. Не слишком много, но ждать. Внизу – или вверху, - стукнули шаги. Бар, успевший перезарядить оружие, коротко глянул на нее, пересел удобнее для стрельбы. На ткани затеплился огонек, робкий, почти не видимый в солнечном свете. Он прогрыз мешочек, скользнул внутрь. Кин прижалась спиной к камню, быстро сунула зеркальце за пазуху, сжала свободную руку Бара. Открыла рот, чуть прикрыла глаза. - И… когда? Договорить он не успел, потому что гремучий камень сказал свое слово. Огромная рука прижала людей к скале, хлестнула по лицам мелкими камешками, встряхнула гору. Грохот, крики, ржание, нечеловеческий, жуткий вой, ударили по ушам. Кинбред почти оглохла, едва видя перед собой беззвучно раскрывающего рот Бара, то ли ругавшегося, то ли что-то кричащего. - Вверх! – крикнула девушка, дернула соратника за рукав, ткнула пальцем в кручу. – Вверх, пока не пошли нас искать! Он понял. Помотал головой, как конь, ухватился за выступ, оттолкнулся, зацарапался на следующий. Кин последовала за ним, обдирая уставшие руки. И еще. И еще. Один раз под Баром оборвался небольшой, вроде бы очень удобный валун, и он чудом не улетел вниз – девушка хватала за куртку. У края следующей площадки едва не сорвалась Кин – мятежник поймал ее за самые кончики пальцев. На вершине каменного лба они просто упали, прижимаясь друг к другу. Внизу разрушенным муравейником бурлил коридор – серые фигурки растаскивали камни, извлекали изувеченных коней и всадников из-под завала. Страшно кричали раненые люди и лошади. Ветер подхватывал крики и уносил прочь. Бар шевельнулся. - И что? Мы вроде как победили? - Нет, - Кинбред покачала головой, несмотря на то, что увидеть ее жест было некому. – Одной скалы мало, чтобы закрыть дорогу. Они потратят день, два, но растащат завал. - И что тогда? - Не знаю. По пронзительно-синему небу плыли белые пуховки облаков. - Ваш брат придумает? - Отец придумает, - отозвалась Кин. - А пока облачникам не до нас. Отсрочка, Бар. У нас с тобой получилась отсрочка. - Вполне знатная вышла отсрочка. Кин рывком села, хватаясь за пистоль. Перезаряжала она еще перед актом разрушения горного хребта. Чуть выше, на самом изломе скалы виднелся абрис человека с мушкетом. Солнце светило ему в спину, и разобрать ничего кроме крылатого плаща не удавалось, но голос Кин узнала. - Ваша милость, - усмехнулся Сил, один из лучших разведчиков замка, и любимец Года, - Да если бы мы были врагом, уже бы давно с вас голову сняли. И сами подумайте, оставил бы их светлость такую хорошую позицию без надзора?