Разбитое зеркало

Его Величество вступал под сень Абажевского сада неторопливыми шагами победителя. Чего стоило крылатым братьям извлечение его из колета простого стражника, Нушроку не хотелось даже вспоминать. Только зеркалам ведомо, что сотворила с ним орлица, но трусоватого и болтливого Йагупопа словно подменили. Теперь, с упорством, достойным лучшего применения, он отстаивал свою точку зрения в любой мелочи. Первому министру пришлось повысить на него голос, чтобы добиться хоть какого-то внимания к своим словам, а в итоге короля все-таки убеждал Лёро. «По окончании всех приключений монарха надо будет менять, - решил для себя коршун. – Возможно, бескровным способом, но менять, ибо новую версию Йагупопа стоило бы переименовать в Лесо.» Лёро за правым плечом, а сам Нушрок – за левым, двигались за королем. Взгляды обоих братьев скользили по цветущим кустарникам, ступеням балюстрады и прочим возможным укрытиям. Слуги в зеленом почти отсутствовали, попадались только рыжие колеты, сгибающиеся вдвое в поклонах – на лицах непонимание и некоторый страх. О том, что под воротами усадьбы стоит войско, уже наверняка знают. - А где же хозяин? – громко осведомился Йагупоп, поднимаясь по белокаменной лестнице на крыльцо. – Еще немного, и я сочту Наипервейшего министра Абажа человеком неучтивым и негостеприимным. То, что Абаж скорее всего где-нибудь заперт, Величеству объяснили, возмущался он в первую очередь для публики, но, к счастью, делал это вполне натурально. Высокие резные двери распахнулись, выпуская то ли дворецкого, то ли старшего слугу в зеленом. Нушрок незаметно поправил пистоль. Конечно, с ними в усадьбу входили алые плащи полковника, но прием есть прием, кавалеристов на него тащить не принято, а сюрпризы от господина Нело, да и от толстой жабы тоже, могут воспоследовать самые разные. Дворецкий рассыпался в комплементах и приглашениях к позднему обеду. Коршун и орел переглянулись. - Где, в конце концов, мой второй Наипервейший министр? – прервал его Йагупоп 77-й, раздраженно морща нос. – Он что, нездоров? Или опасаясь монаршего гнева, отсиживается под кроватью? Первый наипервейший министр на долю секунды попытался представить себе кровать, покачивающуюся на холме Абажевского зада, и едва не хихикнул. Нет, в чем-то метаморфоза, случившаяся с монархом, его забавляла. По крайней мере, юмор короля качественно улучшился, пусть и приобрел солдафонский привкус. - Наипервейший министр Абаж счастлив принимать Ваше Наикоролейшее Величество в своем скромном доме… - Мы все это уже слышали. Где он? Я желаю его видеть, сию минуту. А если он так и не соблаговолит показаться, я объявлю его… заговорщиком, и сошлю куда-нибудь очень далеко! – воскликнул Йагупоп. - Смилуйтесь, Ваше Величество! Нушрок внутренне кивнул – ага, вот и появились главные действующие лица. Герцог Нело и Наипервейший министр Абаж вышли из зала плечо о плечо. Судя по количеству пудры, которой хозяин дома обсыпан, как новогодний снеговик, либо он недавно получил по физиономии и не желает сверкать синяками, либо сидел взаперти в пекарне или в подвале с мукой. А на лице Нело мелкими буквами написано «Какого рожна вас сюда принесло?!», что он безуспешно пытается скрыть за любезной улыбкой. - А-ах, вот вы где, Наипервейший министр Абаж! – продолжил представление «ничего не понимающий монарх». – Хотелось бы знать, куда вы так запропали? Где почетный эскорт, положенный для встречи венценосной особы? Где приготовления к балу по случаю посещения гостей? И где, в конце концов, вас носило в момент эпохальной… Лёро поднялся на ступеньку выше, едва ощутимо задев плащ короля, и тот быстренько отредактировал текст: - Минуты нашего приезда! Словам «эпохальная битва за Перевал» прозвучать было еще рано. Разумеется, Нело должен догадываться, что Облакам и Туманам каким-то образом отвесили кренделей, раз оба крылатых хищника здесь, но пусть пока пораздумывает. - Покорнейше прошу прощения, Ваше Наикоролейшее Величество, - с огромным трудом сгибая талию в поклоне, отвечал Абаж. Его взгляд скользит по лицам, на секунду встречает холодный взор коршуна, и уходит вниз, но на лице проскальзывает странное облегчение. – К величайшему сожалению, мне нездоровится третий день. Умоляю снизойти к возрасту Вашего покорного слуги… - Вот как? Что ж, понимаю… Кажется, ваш врач славится далеко за пределами нашего королевства, дорогой маршал? – Повернул голову к Лёро Йагупоп. – Возможно, ему стоит уделить некоторое время моему Наипервейшему министру. - Как вам будет угодно, Ваше Величество, - чуть поклонился орел. - Да, кстати, за время вашей болезни, вы, кажется, совершенно не были способны уделять внимания своим землям, - продолжал изгаляться король. - К моему величайшему прискорбию… - И не далее, чем сегодня, увы, мне пришлось оказывать господину Абажу помощь в подавлении бунта сеятелей риса, - с поклоном вставил Нело. - Помощь в подавлении бунта? – повторил Нушрок. – Какую же именно помощь? - Эти мерзавцы напали на надсмотрщиков! - А вы в качестве жеста устрашения перебили их, и сожгли ближайший поселок вместе с обитавшими там семьями, - холодно закончил коршун. – Поздравляю, Наипервейший министр Абаж. Трудиться на ваших полях некому. Зеленые глаза его друга детства и вечного соперника смотрели с жалобной надеждой. Толстяк явно боялся Нело, высокомерно вскинувшего голову рядом, но надеялся что король (а читать мелким шрифтом – его сопровождающие) наведет порядок в происходящем хаосе. С каждой минутой Нушрок все более утверждался в мысли, что Абаж не смог дать напористому рогатому отпора и оказался в роли относительно-добровольного заложника. - Каких-то несколько десятков черни, тем более, поднявших руку на стражников, - небрежно отмахнулся Нело. Высокий, хорошо сложенный, с чуть раскосыми, воистину оленьими очами он смотрелся отражением самого совершенного из кривых зеркал, и часто пользовался своим природным обаянием. - Несколько десятков подданных короны, с их женами и детьми. Это убийство, граф. Бессмысленное убийство и разорение родовых земель другого дворянина. - Ваше Величество, быть может, мы продолжим обсуждение последних событий за ужином? - Нет-нет, продолжайте. Мне интересен ваш спор с наипервейшим министром, - отмахнулся Йагупоп 77-й, - тем более, граф, что следы ваших действий выглядят омерзительно. Мы даже сперва заподозрили, что на территорию королевства каким-то образом проскользнул враг. Нело встретился взглядом с Нушроком, и в его карих очах горела самая неприкрытая ненависть. Коршун не отказал себе в удовольствии задержать взгляд на противнике и подождать, пока тот начнет хватать ртом воздух. - Что мог совершить верный короне человек, увидев, как грязекопатели бросаются на стражу? - Поспособствовать страже в наведении порядка лично или посредством подчиненного отряда. Виновных в мятеже повязать и предать коронному суду, - отчеканил Наипервейший министр, неоднократно приложивший руку к написанию последнего свода законов и знающий его наизусть. – Но не учинять самосуд с резней. - Как будто ваши отряды не наводили порядок огнем и плетью, особенно в зеркальных мастерских! – сорвался Нело. - Плетью, но не сталью! – Отрезал коршун. – Учтите разницу, милейший. Мои бойцы имеют привычку арестовывать зачинщиков, а затем сбрасывать их с башни, а не сжигать полгорода. - Может быть поэтому достославная башня сейчас лежит в руинах, а пламя бунта пожирает королевство?! - А может быть, пламя бунта пожирает королевство, потому что кто-то выпаивал его маслом за спиной у короля и верных ему людей?! - Господа! – вмешался Абаж. – Может быть, на время отложим прения и окажем честь скромному ужину? - Пусть будет так, - кивнуло Его Наикоролейшее Величество. Переваливаясь (немного больше обычного) Наипервейший министр и хозяин рисовых полей покатился впереди в направлении столовой, указывая монарху путь. Нушрок прикинул, почему любитель зеленого цвета оттягивает развязку драмы. Сейчас вполне можно было дойти до апогея конфликта, спровоцировать дуэль или озвучить прямое обвинение в измене. В то, что жаба сочувствует оленю, он не верил ни на грош. В том, что сейчас их попытаются отравить – почти не сомневался. Стол покрывали изысканные блюда, хрусталь сверкал под пламенем свечей, а Абаж, пыхтя, рассыпался в любезностях, наконец, оправдывая звание любезного хозяина. Как и положено, говорил он о пустяках и силился развлечь венценосную особу. Особа милостиво принимала игру, смеялась и жевала, хотя Нушрок краем глаза заметил, как брат роняет в кубок монарха какие-то крошки, - надо полагать, противоядие из аптеки мэтра Нилифа. В ответ на взгляд Нело, сидящего по другую сторону стола, коршун улыбнулся уголками губ. Рогатый не выдержал взгляда, побледнел, извинился и вымелся вон. Нушрок выждал минуту и вышел следом. Он лично отдавал приказ Девдему никого за пределы усадьбы не выпускать, то есть вязать любого, высунувшего нос в дверной проем, будь то челядь или хозяева. В передней с четырьмя бойцами герцога дежурила племянница. - Где господин Нело? - Не появлялся. - Хм. Найти. Вся охрана взята? - Вся. Двое раненых у нас, один убитый, четверо раненых у них. - Хорошо. Осмотрели все, от крыши до подвала? - От чердака до подвала. Что-то беспокоило наипервейшего министра, словно перо, попавшее за шиворот. Куда мог деться Нело? Дом, конечно, запутанный, но не безразмерный. Нушрок быстрым шагом двинулся по коридорам особняка. На этот раз за его спиной беззвучно двигались бойцы в коричневых плащах. Библиотека – пусто. Дальняя лестница – пусто. В переплете окна изумрудной брошью смотрится над крышей большой веранды кленовая ветвь… Веранда! Наипервейший министр прибавил ходу, прыгая через три ступени. Неужели Абаж ухитрился разболтать тайну прохода?! Распахивая дверь, Нушрок услышал скрежет старого механизма. Стена, украшенная вездесущим плющом запечатала потайной ход, ведущий в его собственный – прах побери сохатого! – замок! Нушрок в два прыжка преодолел расстояние до нужного камня, нажал на него, ударил кулаком, но заблокировать рычаг изнутри не так уж сложно, и Нело, разумеется, уже успел это сделать. - Открыть! Взорвать! – рявкнул министр на сопровождающих. - Ваше сиятельство… Тут полдома разнесет… Чувствуя себя котом, у которого из-под самого носа сбежала жирная мышь, Наипервейший министр Нушрок помчался обратно в столовую. При его появлении все почему-то замолкли и посмотрели выжидательно. - Новость первая, - нарушая все мыслимые правила этикета, высказался коршун, - олени лишились острых рогов, и согнаны в отару. Новость вторая – Нело сбежал. - Сбежал? – удивился Его Величество. - Через подземный ход, - закончил Нушрок, глядя, как Абаж зеленеет под цвет своего камзола. – Как вы ухитрились поделиться с ним родовой тайной, Наипервейший министр, хотелось бы спросить? - Наипервейший министр, - тяжко, словно выныривающий кит, вздохнул Абаж, и непонятно было, вздыхает он облегченно или горестно. – Господин Нело узнал тайну наших достойных предков самым печальным способом, в тот момент, когда ей пытался воспользоваться я, и был при сем схвачен. - Замечательно, - почти выругался коршун. – И теперь этот мерзавец скачет уже по моему замку! - Приношу вам глубочайшие извинения и соболезнования, министр Нушрок! Этот ужасный человек и в моем дому доставил чудовищную массу неудобств, начиная с сожженного поселка и кончая оскорбленной его солдатами челядью! - Не стоит вешать всех дохлых лис на господина Нело, - обронил Лёро, выкладывая на стол лист пергамента с клинописью и треугольный осколок темного стекла. – Мне будет любопытно задать вам несколько вопросов, господин Абаж, например касательно этих занятных предметов… Абаж глянул на «предметы» и судорожно глотнул воздух, как настоящая жаба. - Воля твоя, - махнул рукой Нушрок. – Но я возьму Девдема и с ним поспешу в родовое гнездо: возможно, успею застать гостя там и присоединить к нашей компании. - Уже темнеет, - предостерег Лёро. – А горные тропы жестоки с торопливыми. - Мы выросли в этих горах, и хорошо знаем друг друга. Завтра с утра жду вас в Гнезде, или на главном тракте. - Хорошо, - пожал плечами орел, - удачи, брат. Развернувшись на каблуках, министр вышел. На крыльце он кликнул полковника, отдал распоряжения и потребовал коня. Минут через пять отряд в полсотни верховых галопом вылетел из ворот и помчался в сторону гор по извилистой главной дороге. Наипервейший министр торопился. Пригибаясь к коротко выстриженной гриве скакуна, он мчался вперед, а ледяной ветер трепал волосы и норовил утащить берет. Девдем гнал с ним стремя в стремя, но когда гладь болот осталась позади, а впереди стали скалы, подал голос: - Ваше сиятельство! Нужно поменять порядок строя. Первыми пойдут разведчики! - Мы потеряем время! - Но сохраним жизни. Здесь часты обвалы, и отличное место для засады. Рут, Ргит! Двое верховых пришпорили коней, но сдерживать полет вороного Нушрок не стал. Хочет полковник обеспечивать его безопасность – пусть потрудится выслать в первый ряд тех всадников, кто способен выдержать гонку. Темнота сгущалась – последние отсветы заката угасли на вершинах. Пропасти вечер окрасил черным, угрюмые лбы – синим. На поворотах камешки из-под копыт летели вниз с гулким стуком, заставляющим хвататься за оружие. Дорога почти растаяла вночи, и Нушроку, как бы он не злился, пришлось сбросить скорость, иначе конь запросто сломает ногу на старом разбитом тракте. - Проклятье! Впереди выросла зубчатая громада замка, почти скрытая мглой – свет горел всего в нескольких окнах. Министр сжал бока коня коленями. Мост был опущен. Отряд ворвался во двор, как злобные духи ночи. Навстречу выскочили двое перепуганных слуг и Акырс. - Где Нело?! – крикнул Нушрок, не дожидаясь приветствий. - Ваша милость… - экономка дрожала, по щекам ползли слезы. - Где Нело?! - Мы никого не видели, ваша милость… Никто не приезжал… - Он должен был не приезжать, а выехать или выйти! Почему опущен мост?! - Ваша милость… Вы живы… - Дура! – теряя остатки терпения заорал первый министр. – Почему опущен мост, я тебя спрашиваю!!! Сейчас он готов был задушить верную экономку своими собственными руками. Почему Анидаг не осталась в замке, и почему он в свое время перевел отряд Аската в город?! Сейчас был бы хоть кто-то способный дать отчет о происходящем… - Ваша милость, - сунулся молодой парнишка, то ли конюх, то ли работник, - молодая госпожа, как последний раз заезжала, приказала поднимать мост, только если увидим мятежников, а так – ждать ее. - Хорошо. В ближайшее время кто-то выезжал из замка? - Нет, ваша милость. - Отлично! – настроение Нушрока чуть-чуть поднялось. Похоже, Нело до сих пор сидит в подвале с винными бочками. – Девдем, со мной, мост поднять. В ошибочности своих выводов первый министр убедился через несчастных пять минут, когда увидел открытую дверь винного погреба. - Обыскать замок!!! Оставалась призрачная, крошечная надежда, что рогатый мерзавец скрылся где-то здесь. Алые плащи понеслись по галереям и коридорам, в свете факелов сами схожие с языками пламени. Шагнув на порог собственного кабинета наипервейший министр понял, что надежда его накрывается большим медным тазом для умывания. Бумаги на столе перерыты и разбросаны – чего не хватает, нужно будет тщательно проверять. Высокое окно над рекой распахнуто, и ночной ветер колышет портьеры. Безо всякого желания Нушрок подошел к подоконнику и взглянул вниз. Здесь ниже, чем в башне, откуда прыгала девчонка-отражение, и быстрина отходит дальше от скалы. Но если уж выплыла девчонка в пажеском платье… - Такая дрянь как Нело тоже вряд ли потонет, - мрачно буркнул коршун себе под нос. Дверь за его спиной толкнул молодой гвардеец. - Поиски ничего не дали? Парень кивнул. - Обыскать окрестности замка, но осторожно. Ублюдок может быть вооружен. Хотя порох у него мокрый. - Будет исполнено, Ваше сиятельство. Парень умчался вниз, топоча сапогами. От него шарахнулась и прижалась к косяку Аcырк. - Ну? – Нушрок посмотрел в ее маленькие глазки, как-то разом устав. – Какого огородного хрена тут происходило? Кошки из дому, мышки в пляс? Праздновали мою гибель?! - Ваша милость… - экономка шагнула, нет, даже влезла в дверь, пригибаясь, словно боясь удара. Подобралась поближе. Нушрок сжал под полой плаща рукоять пистоля. Интересно, что ему приготовили – кинжал, контактный яд или пулю? - Ваша милость… В глазах Асырк отражался огонек факела, догорающего на краю стола. - Ну? – Он усмехнулся уголком рта. - Госпожа говорила, что вы… что вы погибли… - И? - Доброе небо… - экономка повалилась на колени, схватила его руку и прижалась к перчатке лицом. – Какое же доброе небо, что это неправда!