Мозаика

— Илья, а Дана? Ты отдаешь себе отчет, что она может и не очнуться?  — Да. Я понимаю. Я не знаю другого. Не знаю, смогу ли я, если она не выживет. Можно жить с одним легким и половиной сердца?  — Жить нельзя. Существовать можно. Багира хотела добавить что-то еще, но в дверной проем заглянула Анна, при виде Сармата чуть сморщившая нос.  — Маргарита Степановна, там пришел приказ на нового офицера. Нужна подпись на пропуск. Сармат поднялся и допил чай, отставив стакан в подстаканнике (антиквариат, но привыкаешь) в раковину.  — Багира, мне пора. Спасибо большое. Анна, извините за невольную резкость. У нас нервная работа, но меня это не оправдывает. Сармат улыбнулся еще раз, со второй попытки вышло куда уверенней, девушка невольно покраснела и опустила глаза.  — Ничего, я все понимаю. Багира, еще одно. К нам едет ревизия из ФСБ, видимо Шумов достучался. Некто генерал-майор Бурлак.  — Сегодня? Сейчас? Господи, у меня же лимит на одну непроницаемую морду в день!  — Что?  — Ничего, мысли вслух. Анечка, эту новость необходимо сообщить контр-адмиралу Булатову. Пожалуйста, разыщите и порадуйте, пусть со мной встречает комиссию. Да, а имя нового офицера есть?  — Да. Малой Сергей Викторович, майор ФСБ. Он с женой, нужно выделить служебную квартиру.  — Я подберу. *** Снега было много, нереально много, хотелось не дожидая открытия люка спрыгнуть с борта самолета и просто пробежать по огромной полосе военного аэродрома, оставляя на девственно-белом поле следы. Как в детстве. Увы, Ирина Сергеевна Бурлак теперь уже была генеральшей и подобное поведение статусу никак не соответствовало, не позорить же мужа перед коллегами из местных. К тому же фасонные питерские сапожки не подходили для Мурманска категорически, стоило лыжные ботинки обуть сразу. Потому спрыгнул сам генерал, слегка порвав шаблон большей части встречающих, а за ним майор Малой. Второй приземлился немного изящней, больше опыта. Бурлак как-то все по теплым краям носился. Ирку и Наташу мужчины осторожно сняли на руках, близнецы не только выпрыгнули сами, но и успели вытащить сумки и пару раз оббежать самолет. Валя Самойлова, старший лейтенант и секретарь-адьютант Гнома, серьезная барышня двадцати пяти лет и офицер с боевым опытом от детворы не отставала. На то, чтобы добраться до борта Кошкиной и Булатову (контр-адмирал новостям почему-то так обрадовался, что едва добровольно не вернулся в госпиталь) потребовалось минут пять, снег расчистили не везде и не тщательно, а машины на взлетную полосу естественно не пускали, за это время Ира как раз отловила детей, а Наташа отошла от полета.  — Ритка! Ритка, как я рада тебя видеть! *** Кот с Сарматом в очередной раз не пересеклись, Ионов успел уйти из госпиталя до того, как Хованцев пришел. Уйти с чуть более спокойным сердцем, в этот раз он все-таки пробился на прием к главврачу и смог уговорить того связаться с питерским институтом патологии позвоночника и суставов. Там был один хирург, способный творить чудеса, Ионова он знал ближе и лучше, чем родная мать, ибо оная сына не штопала и по частям не собирала, приехать согласился. Под это дело главный шустро оформил короткие курсы для своего персонала, выбив дополнительное финансирование. Дане предстояло стать учебным пособием, но это был единственный шанс. Может не просто выжить, а снова полноценно жить. Сармат обо всем этом не знал, он тоже рискнул использовать обаяние, что было очень непривычно и неловко, и смог попасть в палату Даны. Пока врача вызвали на консультацию в приемное, его провела сочувствующая санитарка, честно предупредившая, что есть всего пара минут. Говорить что-либо было глупо и бессмысленно, после всего произошедшего чего стоят для Даны его слова, да Сармат и не собирался. Он принес с собой только одну вещь, тоненькое, с россыпью бриллиантов кольцо, некогда принадлежавшее матери. Дане он его как-то показал, выкроив короткую минутку для личного разговора, Таня о нем не знала. Почему-то это было слишком личное, чтоб делиться с женой. Ободок налез на мизинец, из-за вводимых лекарств на теле появились отеки.  — Выживи, Дана. Это приказ. *** Дома снова была красивая Таня, сервированный ужин и даже свечи с романтичной музыкой, но решение Сармат уже принял.  — Можешь не стараться, я только за вещами. Хватит, Таня! Я ведь тебе практически изменил. Я люблю другую женщину! И ты готова прощать?  — Да. Я могу простить!  — Я не могу. Теперь ты стала лазить в моем телефоне, потом начнешь проверять карманы и обнюхивать рубашки. Ты следователь, искать умеешь. А я не преступник и не хочу, чтобы меня обыскивали. Прощай.  — Ты уходишь к ней? К той Вике, которая твоя коллега? Она лучше меня? Или это жалость? При смерти, да еще и уши такие, что и на здоровую вряд ли кто посмотрит.  — Да, у Даны чуть торчащие уши. Может, поэтому она меня всегда хорошо слышит? Дана может меня и не принять, это неважно. Я ухожу от тебя. Прощай.