Мозаика

Варяг и Батя напряженно изучали карту, пытаясь поверить собственным глазам и найти логику в действиях противника. Хоть какую-то логику! Пусть даже альтернативную.  — Не понимаю! Просто не понимаю! Это школа! Есть огромный холл, есть спортзал, есть подвал, который по совместительству бомбоубежище! Любое из этих помещений закрыто, учитывая заложников, мы не рискнем штурмовать жестко! Неделю можно просидеть! — Булатов едва не смял ни в чем не повинный кусок бумаги. К счастью, Бурлак был начеку и вовремя выхватил оный из контр-адмиральских рук, иначе пришлось бы распечатывать план заново. Вообще, без электроники работалось как-то тяжеловато, привыкли к хорошему.  — А вместо этого они заперлись в актовом зале, который просматривается и простреливается. Даже окна заложниками не закроешь, трехметровых школьников не бывает. А мужики-то не лохи. Бать, они не собираются ждать штурма. Это не теракт, это скоре аргумент для шантажа.  — Похоже. Сармат! Мощь легких у Булатова была уже не та, гаркнул не настолько богатырски, как в прошлые годы*, но Хованцев услышал и возник возле командира почти мгновенно.  — Да, товарищ контр-адмирал!  — Школа большая?  — Всего на триста человек. По одному классу в каждой параллели.  — Ты здесь часто бываешь? Знаешь других родителей? Кто-то из них крупную должность занимает? Большими деньгами ворочает?  — Нет, — откликнулся Сармат уверено, — так чтоб реально большими никто, самый богатый из родителей — Ашот Мартиросян, владелец трех кафе. Но как раз его сынка на занятиях нет, ему позавчера руку сломали.  — Откуда сведенья?  — Аля сломала, племяшка моя. Пришлось конфликт гасить. А так дети как дети, из семей рабочих в основном. Разве что еще… Анну я тут видел. Нашу, из ИВЦ, она девочку-первоклашку приводила. Только это вроде не дочка, а племянница. *** Даже в разгар самой напряженной работы капитан Родионов всегда старался выкроить момент и бросить хоть короткий взгляд на напарницу. Это всегда придавало сил, девушка безумно капитану нравилась. Увы, как и многие другие доблестные офицеры Родионов отличался огромной личной…робостью и распотрошить десяток закрытых баз данных ему было намного проще, чем сказать приятной девушке не по работе что-нибудь, кроме «Доброе утро». Маргарита Степановна уже начинала понимающе усмехаться, но пока молчала. Вот и сейчас Глеб отвлекся на секунду от изучения личных дел учеников (руки вырвать тому дилетанту, который вообще писал эту базу данных) и бросил на напарницу косой взгляд. Как раз вовремя, чтобы заметить, что Анна занята вовсе не тем, чем положено. Девушка лихорадочно копировала на флешку отчеты о нескольких последних операциях Нерп.  — Аня, ты что? Зачем? Аня! Багира с Гномом обернулись в ту же сторону, Анна побледнела и разрыдалась. *** Опер рассматривал фасад бокового крыла школы в бинокль, Сармат велел заглянуть во все окна и проверить каждую классную комнату, где-то могли остаться один-два ученика. Пока везде было пусто, а взгляд начинал уставать от однообразной работы и Опер все чаще смаргивал. Оттого в первый момент движение осталось незамеченным, но рама дернулась второй раз и от движения посыпался снег. Кто-то пытался открыть окно изнутри и сделать это максимально бесшумно и осторожно.  — Сармат, Кот, Лекарь! Сюда, тут кто-то есть. Крайнее окно на втором этаже. Что там вообще?  — Медпункт, — откликнулся Сармат, забирая бинокль, — и там женщина с ребенком. Но не медсестра. Инка?! Надо их подстраховать, брезент в машине. Женщине тем временем удалось открыть окно, хотя видно было, что чувствует она себя не лучшим образом, а девочка у нее на руках вообще в полубессознательном состоянии. Кот даже думал было пролезть по стене и забрать ребенка, но все же они прыгнули, вполне удачно приземлившись. Ребенка быстро забрал Лекарь, к женщине подлетел Сармат.  — Инна, ты как? Инна?  — Илья, там медсестра. Она чем-то брызнула в лицо Катюше, хотела мне, а я ее стулом. Кажется, убила. Я человека убила!  — Кот, проверь!  — Сейчас. *** Срок действия снотворного еще не вышел, дети и взрослые чуть ли не вповалку спали на полу и в креслах актового зала и даже не чувствовали, как их шевелят, перебирают, передвигают с места на место, будто ненужный хлам.  — Где? Где они? Где они, я вас спрашиваю? Из всей этой толпы нужно три человека и именно их тут нет! Где Алиса и Юля Хованцевы? Где Катя Борисова? Семеро парней из десятого-одиннадцатого класса, помощники террористов, только теперь осознающие, во что они влипли, молчали и втягивали головы в плечи, опасаясь своего временного босса.  — Хованцевы — это дочки заучихи? Они и прогулять могли, оторвы те еще. И какую-то первоклашку Инна Викторовна повела в медпункт, у нее фингал был под глазом.