Пусть нас рассудит море

      Перемирие было подписано спустя три дня. Король Сэлтии по прибытии попросил отсрочку и долго советовался со своим правительством по поводу выдвинутых условий. Ричарду было поручено привести к кораблям сэлтийских пленников, более его ко дворцу во время переговоров не подпускали, да и сам он не стремился больше в королевские покои. После перемирия вступало в силу его прошение о переводе, и больше ничего не суждено ему будет увидеть, кроме «Эрнестины», которую отквартировали на западные берега. В тот же день, когда Сэлтийская делегация выехала из Вестдома, Ричард отправил письмо Каю, что еще находился в далеком от столицы поселении. Там проживала его младшая сестра, вышедшая замуж за местного фермера. Живущая вдалеке от политических передряг, на землях, которых война почти не касалась, она не могла знать, кем именно является Кай, да даже если бы и знала, вряд ли стала бы перечить словам брата и сообщать о нем правительству. Надежнее укрытия придумать было нельзя. В письмо, адресованное ей, Ричард аккуратно вложил конверт для Кая, но прежде еще раз перечитал строки постскриптума, надеясь, что молодой адмирал не станет пороть горячку и обязательно прислушается к его просьбе — пока не уходить.       Сам же Ричард считал минуты до своего отплытия из Вестдома. Ему уже осточертела суша, хотя прошло меньше двух недель с его прибытия в столицу. Все больше старался он пребывать на борту стоявшей у причала «Эрнестины» в повседневных корабельных заботах, чем у себя дома. Все больше он жил в привычной ему каюте, где в углу около письменного стола с раскрытой шахматной доской красовался длинный восточный меч в белоснежных ножнах. Ричард так и не передал его Каю в тот раз, слишком торопился увести его подальше от дворцовых прихвостней и предателей, а сейчас даже не имел возможности его навестить, пока не прибудет в указанное место назначения. Весточка от беглеца пришла совсем недавно, хотя написана была не раньше недели назад. Дрожащими пальцами Ричард раскрыл конверт и с волнением стал вчитываться в неровные, шаткие строки со словами благодарности и обещанием как можно скорее избавить от неудобств, связанных с присутствием Кая на айрийской земле. Успокоили слова сестры в конце письма, не желавшей отпускать своего неожиданного гостя, пока у того не заживет ранение. Ричард облегченно выдохнул, прочитав это короткое письмо. Большего душе и не требовалось. Лишь знать, что Кай в порядке. Ведь пока они живы, есть шанс.       Назначение наконец-то было получено, но на аудиенцию король Ричарда уже не вызвал. Как и положено рядовому командору, он лишь получил конверт с названием порта. Едва надорвал край, как в дверь каюты вдруг настойчиво постучали.       — Войдите, — произнес Ричард, быстро спрятав бумагу в лежавшем на столе судовом журнале.       — Нет, это вы выйдете, пожалуйста, адмирал, — раздался громкий голос штурмана.       — Сколько ж повторять, я не адмирал больше.       Показавшись на палубе, Ричард застыл в недоумении. Перед ним стоял весь экипаж «Эрнестины» в полном составе.       — Именно по этому поводу мы и собрались здесь, адмирал Моллиган. Мы требуем вашего восстановления в должности. Соответствующее прошение уже отправлено королю.       — От моей должности мало что изменится, я останусь командиром на «Эрнестине»…       — Мы требуем вашего возвращения. Иначе будем вынуждены уйти все вместе с кораблем на дно.       Условие хоть и было по сути несерьезным, но звучало так откровенно и решительно, что Ричард вынужден был пойти на попятную.       — Постойте вы, топиться они собрались. Какая выгода вам с моего положения? Боитесь больше не плавать на знаменосце?       Из толпы шагнул боцман.       — Я понимаю, почему вы решили перевестись, адмирал. Я невольно краем уха слышал ваш разговор тогда, ну, у меня в доме. Только, послушайте нас. Король и его двор — не страна. И уж тем более не флот. Знайте, не только наше судно взбунтуется перед новым адмиралом. Мы не дураки, понимаем, что никто лучше вас не управится ни в дисциплине внутри, ни во внешнем бою. Сэр Моллиган, мы давали присягу вам. И за вами желаем идти до конца.       Ричард вдруг осознал, как был неправ, как был поспешен и горяч в своем решении уйти с высокой позиции. Он просто пожелал уйти от ответственности, бросить тех, кто готов идти за ним, вопреки даже страху смерти. Он вспомнил вдруг сэлтийских моряков, что обрели надежду и загорелись жизнью, едва узнали, что их адмирал жив, вспомнил кольнувшее сердце чувство зависти по отношению к Каю. Только забыл, что его собственный флот предан ему не меньше.       Встав на одно колено и сняв фуражку, Ричард склонил голову перед своими подчиненными.       — Простите, — произнес он так, чтобы могли слышать все стоявшие на палубе. — Я почти предал вас, приняв поспешное решение об уходе. Простите.       — Так искупите свою вину, — весело протараторил штурман. — Вернитесь, адмирал Моллиган.