***
– Босс, – окликнул Оссэ. Мелькор обернулся на ходу. С новым творением Эонвэ его походка стала гораздо ровнее, и было очевидно, что через пару дней трость потребуется ему разве что в качестве аксессуара. – Я рад, что тебе лучше. – Люблю быструю езду… не на заднем сиденье. – Я бы хотел покататься с тобой на байках. Возьмёшь меня с собой? – Да. – Вала подождал, пока Оссэ нагонит его, и они пошли рядом. – Спасибо. Мне дорога каждая минута с тобой… почему ты так не любишь признания в любви, Мел? – Лицо у Мелькора так перекосило, будто он только что съел что-то очень кислое… раз десять подряд, и майа почувствовал себя виноватым. – Ты как будто отвергаешь меня… – Да заткнись уже ты, – процедил Мелькор сквозь зубы и притянул его к себе за воротник, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. – Просто трахни меня. Без слов. Пожалуйста. Оссэ сгрёб его в охапку и поцеловал; Вала отвечал так яростно, словно дышать не мог без его ласки, и это окрыляло сильнее, чем что угодно ещё. Прискорбно, но факт – ради Мелькора майа мог бы отказаться даже от ночных гонок по трассе. Ничто не опьяняло сильнее, чем это первое объятие, чем злой ответный поцелуй, чем яростный взгляд исподлобья… Оссэ толкнул плечом дверь в одну из комнат и ввалился туда, сжимая Валу в объятиях. – Мел, Мел… – шептал он, пока ему снова не заткнули рот поцелуем; диван попался ему под ноги так внезапно, словно пытался подсечь его под колени. Он рухнул на мягкую подушку, сполз по спинке и опрокинулся на спину, и Мелькор оседлал его бёдра, рванул на нём майку и жадно припал губами к его груди. Оссэ прижал прядь его волос к губам и застонал от невыносимого возбуждения. – Разденешься? – попросил он жалобно, но Мелькор только насмешливо взглянул на него. – Я просто спросил… я не хочу, чтобы тебе было неловко, но ты такой красивый, и я… Мелькор сунул три пальца ему в рот, и Оссэ с наслаждением принялся их сосать и облизывать, захлёбываясь стонами: второй рукой Вала ласкал его член сквозь свободные джинсы… которые сейчас всё же были слишком тесны. – Сколько тебе повторять, что я ненавижу раздеваться? – почти миролюбиво проговорил Тёмный Вала. Оссэ вопросительно замычал в ответ, плотно обхватив губами его пальцы. – Я знаю, ты очень упрям, но тебе меня не переубедить. – Лаская себя ночами, я думаю о том, каков ты обнажённый, – сообщил Оссэ, как только Мелькору понадобилась вторая рука, чтобы стащить с него штаны. – Я целую твои шрамы, каждый твой мускул, и твоя кожа на ощупь как воплощённое волшебство… Вала наотмашь шлёпнул его по бедру, оставив на золотистой коже яркий след. – Давай без деталей. Оссэ присмирел. Каждый раз, как Мелькор начинал деловито раздевать его и вертеть как куклу, устраивая поудобнее, майа вспоминал, что босс в сотни раз сильнее него… волнующе, но немного страшно. Приятнее было бы всегда оказываться круче, чтобы Мелькор нуждался в нём и желал защиты… но честный от природы Оссэ каждый раз вынужденно признавался себе, что даже сам себя не сможет толком защитить, несмотря на превосходство в росте и сложении. Он покорно позволил уложить себя на живот и нетерпеливо прогнулся в пояснице. – Прости, – повинился он. – Я теряю волю рядом с тобой… не злись. – Разве я злюсь? – Мелькор прижался грудью к его спине и с удовольствием прикусил его ухо. Оссэ рвано вдохнул, потираясь задом о его член. – Я не знаю… – Спасибо, что терпишь меня, Оссэ. На щеках майа проступил румянец; Мелькор накрыл его руки своими, погладил пальцы, прижался щекой к щеке. Как водится, он только расстегнул рубашку и немного приспустил брюки. Но и это прикосновение рвало Оссэ крышу. Он ошалело ласкался к своему властелину, изнемогая от нетерпения, скомканная простыня под набухшим членом ужасно бесила, но он крепился и держал слова в себе… если Мелькор психанёт прямо сейчас, он просто не выдержит. И он только стонал, думая о том, как безгранично его желание брать и отдаваться, вести и быть ведомым, как он заводится, когда Мелькор стонет под ним, тесно сжимая коленями его рёбра, и как восхитительно лежать вот так, переплетя свои пальцы с его, слушая его сорванное дыхание, ловя губами его волосы, предвкушая… Вала плавно качнул бёдрами и оказался внутри, и Оссэ закричал от восторга. Пальцы Мелькора снова скользнули ему в рот, слегка растянув губы, – на этот раз четыре, и майа глухо вскрикнул от удовольствия, начиная подаваться навстречу. Он так хотел этого, всего сразу, и жалел, что у Мелькора не восемь рук, чтобы ласкать его всюду одновременно. …впрочем, при такой анатомии Вала скорее мог бы распять его на постели и гарантированно избежать любых нежеланных прикосновений. Оссэ усмехнулся этой мысли. В глазах у него помутилось от удовольствия. – Не ревнуй, – весело прошептал Мелькор ему в затылок. – Каждый из вас – единственный… и каждый нравится мне больше других. «Ненавижу тебя», – влюблённо подумал Оссэ. …ты снова играешь со мной, но делаешь это так, что я не хочу тебя останавливать.***
– Ты проснулся. – Эонвэ ласково улыбнулся, и Майрон улыбнулся в ответ раньше, чем вспомнил, что его друг теперь слуга Моргота, и между ними лежат сто лет разлуки. – Как ты себя чувствуешь? – Неважно, – честно сказал Майрон. Он так и сидел на кровати, сложив руки на коленях. Рассаженная скула почти зажила, но Эонвэ, сев рядом, дотронулся до неё с большой осторожностью. – Это сделал Ауле? – Да. – Мне так жаль, Майрон. – Мне тоже. Я не хотел… не хотел бы знать этого. Что моя мать изменила отцу, что я не его сын, что я… не в состоянии защитить её. Отец избил её до полусмерти, а я даже не смог ему ничего сказать. Он просто вышвырнул меня из дома, и я всю ночь просидел в саду, под дождём. – Он душераздирающе всхлипнул, и Эонвэ привычным движением притянул его к груди. – Я так скучал, Эонвэ… это плохие слова, но после случившегося я рад был уехать… Пусть я стал жертвой, заложником Моргота, но я хотя бы… хотя бы приношу в наши земли мир… как и ты. Я хотел стать как ты, и вот я здесь… злая насмешка… – Ты ещё узнаешь, что мы не жертвы, – мягко проговорил Эонвэ, поглаживая друга по волосам. – И Моргот не так страшен, как его рисуют… он совсем не такой, как мы привыкли слышать. «Ты продался ему», – подумал Майрон, но ему было так хорошо в объятиях Эонвэ, словно не было никаких ста лет, когда он воображал, каким пыткам и унижениям подвергают жертву, сделанную во имя мира. Даже если это ловушка, и Эонвэ подослали к нему, чтобы склонить на сторону Врага… пусть так. Ни один из заложников не вернётся в Валинор. Даже если здесь его ждёт мучительная гибель, этот сладкий миг принадлежит ему прямо сейчас… – Главное, не подшучивай над его хромотой, – с улыбкой закончил Эонвэ. – Как ты жил? Я ничего не слышал о тебе с отъезда… – Я окончил университет, и меня ждала работа в компании отца. Я должен был поддерживать систему хранения информации Валинора вместе с другими ребятами… Я так разозлился, когда меня выбрали в качестве заложника, что сломал её... сломал эту систему. И узнал, что генератор не работает… это всё просто шоу, и каждый из нас был выбран заранее. Я был так зол, Эонвэ! За то, что Манвэ отдал тебя… – По правде говоря, я рад, – печально проговорил Эонвэ. – В Валиноре меня ждала скучная жизнь в исследовательском институте, где я никогда бы не увидел настоящей науки… здесь я могу быть первооткрывателем. Я верю, что и тебе понравится твоя будущая профессия. Может, мы даже сделаем какой-нибудь общий проект. Если хочешь, можем прогуляться немного. Я покажу тебе дом. – Вроде бы я на территории Врага, а такое чувство, будто снова в гости к тебе приехал, – бледно улыбнулся Майрон. Он всё ещё чувствовал себя немного заторможенным, но ему было спокойно и легко. Возможно, потому, что всё самое страшное уже произошло. – Теперь нам не придётся расставаться. Я сейчас принесу тебе что-нибудь из одежды, и мы пойдём погуляем. – Эонвэ нежно коснулся губами его лба и хотел встать, но Майрон порывисто обнял его за шею. – Мне, наверное, ещё плохо после транквилизаторов… я так скучал, Эонвэ. Я боялся, что мы больше не увидимся… я так и не сказал тебе… Он расплакался, и Эонвэ снова обнял его и стал укачивать, как в пору начала их дружбы. – Я тоже скучал. Я ждал нашей встречи. Хочешь, я останусь с тобой? Потом принесу тебе что-нибудь поесть… Майрон снова всхлипнул и неловко поцеловал его в щёку. Кажется, у него снова начинался жар. – Посиди со мной… – пробормотал он и провалился в беспамятство. Эонвэ уложил его и укутал в одеяло, испытывая очень странные чувства. Всё должно было произойти иначе. Пожалуй, нужно позвать Мелькора.***
Спокойствие было первым, что ощутил Майрон. Он лежал в незнакомой кровати, ветерок задувал в окно, принося запах летнего моря. Шелест волн успокаивал. Майа попытался вспомнить, как он сюда попал. На ум пришла только машина, в которой он ехал ночью, глядя в окно с мягкого заднего сиденья. Кто её вёл… какой-то высоченный блондин… кажется, он даже говорил своё имя. А до того… Словно всё это было не с ним. Он в очередной раз вспомнил, как читал секретные документы, как отец ударил его в лицо, как плакала мать; вспомнил ревущую толпу, и как Манвэ и Ауле с торжественной скорбью на лицах вели его к огромному джипу с тонированными стёклами и усаживали на заднее сиденье. Ауле грубо перетянул ремень безопасности через его грудь и защёлкнул замок, а потом Манвэ закрыл дверь, и джип тронулся с места, увозя его из Валинора и из всей прошлой жизни заодно. К своему удивлению, Майрон не почувствовал желания исчезнуть с лица Арды, прокрутив в памяти события последних дней. Пути назад не было, оставалось только двигаться вперёд… в неизвестность. Он заворочался в постели. Интересно, Эонвэ тоже здесь? – Можно, я? – Голос друга послышался в коридоре, словно в ответ на его мысли. Майрон попытался приподняться и сесть, но вышло плохо, и он замер, опираясь на локоть, когда дверь распахнулась. На пороге стоял невысокий мужчина с длинными седыми волосами. Пронзительные чёрные глаза, пугающе мудрые на юном лице, позволили Майрону безошибочно распознать в нём Валу. – Как ты? – Эонвэ выглянул из-за плеча незнакомца. – Я принёс тебе одежду. – Сначала проверю, как он, – сказал Вала и подковылял к кровати. Он неловко ступал на левую ногу. – Почему ты хромаешь? – спросил Майрон. Ему казалось невероятно важным узнать, что могло так сильно травмировать столь могущественное существо. – Майрон! – испуганно прошептал Эонвэ. – Ничего, меня все спрашивают, – ухмыльнулся Вала, присаживаясь на кровать и щупая Майрону лоб. – Я потерял ступню в битве, и когда новый виток времени вернул меня в Арду, старые шрамы остались со мной. Никто из вас не застал этих войн… и к лучшему. Смотрю, жар прошёл. Эонвэ не терпится с тобой поболтать. Я вас оставлю. Майрон схватил его за рукав. – Ты Моргот? – спросил он, пытливо глядя в глаза Валы. – Предпочитаю, чтобы меня называли Мелькор. Майрон внимательно проследил, как Мелькор идёт к дверям. Его хромота явно усилилась. – Я же просил не говорить о его ноге, – потерянно пробормотал Эонвэ. Он прижимал к груди какие-то вещи. Майрон всё никак не мог собраться с мыслями, он тупо смотрел то на один предмет, то на другой, и пытался сообразить, что ему нужно сказать или сделать. Его будто по голове стукнули, и соображал он туго. – Майрон… ты помнишь, как я к тебе приходил? – Ты приходил?.. – Всё понятно… прости. – Эонвэ сел подле него и ласково обнял. – Ты, наверное, всё позабыл, у тебя опять поднялась температура… я навещал тебя вчера, но тебе стало хуже, и Мел сделал тебе ещё один укол. Теперь должно совсем пройти… ты очень перенервничал. Когда Оссэ привёз тебя, ты был в обмороке. – Оссэ. Точно. Вот как его звали, он же мне говорил… – Майрон уютно обнял друга и прижался щекой к его плечу, как в детстве. Чувство реальности совсем покинуло его, он не размышлял, как сюда попал, что за Мел делал ему уколы, какой такой Оссэ его катал на машине, главное, Эонвэ был здесь… вот чего ему не хватало все сто лет, когда он налегал на учёбу, лишь бы только забыть о своей тоске. – Я люблю тебя, Эонвэ. Я был таким трусом… я столько раз хотел тебе сказать. Эонвэ задрожал; Майрон отстранился, чтобы спросить, что с ним такое, но не смог произнести ни слова. Губы Эонвэ беспомощно кривились, на ресницах блестели слёзы, но глаза говорили, что он счастлив. – Я больше ни за что с тобой не расстанусь, – прошептал Эонвэ и крепко обнял его. – Мы теперь на одной стороне, Майрон… и я никому тебя не отдам. «Всё так просто. А я боялся», – подумал Майрон. В голове всё ещё будто туман стоял, но Эонвэ был рядом, обнимал его, и остальное было неважно.***
– Мне нужно подписать кое-какие документы. Оссэ, секунду назад расслабленно лежавший на диване, подскочил и с широкой улыбкой кинулся к столу, на котором лежала целая коллекция ключей. – Официальный или незаметный? – Бери незаметный. Около посольства на официальном не припаркуемся. – Замётано! – Весь сияя, майа ринулся вниз, лихо прыгая через четыре ступени. Мелькор слабо улыбнулся, глядя ему вслед. Здорово быть молодым. Он взялся за перила, выдохнул и спустил левую ногу на одну ступеньку. Не хотелось расстраивать Эонвэ, но вчера он всё-таки немного поранился. Пустяковая ссадина, но ступать на протез было... ...нет, не невыносимо, но близко к тому. Проклиная валарскую неспособность привыкать к одному и тому же ощущению, сколько бы раз оно ни повторялось, он стал спускаться.***
Мотор успокаивающе урчал. Оссэ проветрил салон, поправил чехлы на сиденьях и стал ждать, сложив руки на руле. Компактный джип качнулся, когда Мелькор тяжело сел на заднее сиденье. Он был бледнее обычного, и Оссэ уже открыл рот, чтобы спросить, как он себя чувствует, но встретил напряжённый взгляд босса в зеркале и заставил себя умолкнуть. – Включить музыку? – Да. Что-нибудь потяжелее. – Пристегнись, пожалуйста. – Сейчас. – Мелькор завозился, ища ремень около подголовника. Оссэ нашёл его любимую папку с музыкой, выкрутил громкость, и салон приятно завибрировал от басов. Вала откинулся на спинку сиденья, и по его лицу разлилось блаженство. – Поехали. Растолкай меня, когда подъедем к посольству. Оссэ мягко взял с места и выехал за ворота.Summoning – Might and Glory
Ветер вливался в открытые окна. Мелькор с наслаждением прикрыл глаза, растворяясь в медлительном потустороннем звучании ударных и гитар, в хриплом гроуле, который так хорошо подходил к его настроению. Вступили духовые, и он расплылся в улыбке. Музыка отрывала его от земли. Как будто он снова летел, и был свободен от всего. От тел, в которые их заковал Эру в этой новой жизни. От боли и воспоминаний, от всех утрат. Он поудобнее устроил ногу с протезом между передними сиденьями. Машина качнулась на выезде на трассу, и ветер ударил ему в лицо. Оссэ, хороший мальчик, открыл все окна и прибавил громкости. Трасса принадлежит им до Валинора. Здесь нет ограничений скорости. Отец посмеялся над ним, когда отдал ему руины прежнего мира. Братьев и сестёр ждали здоровые тела и благоустроенный Валинор, а его – старые раны, тёмный дом на окраине разрушенного континента, шум моря и полное одиночество. Но он снова выкрутился. Пусть раз в сто лет, но он будет получать от них свою плату... и они не посмеют нарушить условия договора, потому что оружие, способное уничтожить Арду вместе с ними, с их телами и со всем, что им дорого, всё ещё у него... всегда у него. И они покрываются холодным потом, когда он пересекает границу под чёрным мостом, построенным некогда для боевых слонов. Оссэ довольно ухмыльнулся, посмотрев на него в зеркало. Решётка с лязгом поднялась, и они въехали в Валинор.***
В Валиноре шёл дождь. Манвэ бросил последний взгляд за окно – внизу парковался неприметный чёрный джип, – и повернулся к зеркалу. Бежевый костюм выгодно подчёркивал его фигуру и ярко-золотые волосы, собранные в аккуратный хвост. Никто из его сыновей не унаследовал эти дивные локоны... жаль. Он усмехнулся и прошёл к лифту. Тягучие мгновения по пути вниз он любовался своим отражением в стенах кабины и отполированных до блеска клавишах с выгравированными номерами этажей. Оссэ распахнул дверь и с поклоном пропустил Моргота вперёд. Манвэ остановился на площадке перед лифтом, в блистающем холле, отделанном белым мрамором и позолоченными панелями. Он любил ослеплять – освещение всюду было ярким, но ярче всего сиял он сам. Моргот, прихрамывая, поднимался по длинной лестнице. Как всегда, в чёрном, как всегда, волосы небрежно распущены, как всегда, без галстука, как всегда, ужасные говнодавы с тяжёлыми пряжками вместо ботинок. Враг как он есть. Ни капли уважения. – Смотрю, ты забыл свою палку. – Манвэ протянул руку для приветствия, и Мелькор демонстративно слабо сжал её, стоя на ступеньку ниже. Разумеется, он не соизволил даже снять перчатки. – Я могу сбросить тебя отсюда и переломать тебе все кости, – почти дружелюбно улыбнулся он. – Давай свои документы. Здесь душно. – Идём. Оссэ, подожди здесь, милый. «Хуилый», – говорили глаза Оссэ, но он с любезной улыбкой отвесил очередной поклон. До переезда во вражеский стан нахальный бастард научился виртуозно гнуть спину, и оттого его ненависть к светской жизни Валинора возросла многократно. Мелькор проследовал за Манвэ в лифт, а затем в приёмную, такую же золотую и сияющую, как всё здесь. Он знал, что выглядит лишним во владениях Света, и наслаждался этим. Молоденькая секретарша в идеально сидящем коктейльном платье сливочного цвета принесла ему золотистый лимонад в бокале и золотистый чай в стеклянной чашечке. Манвэ положил перед братом папку с документами и уселся напротив. – Как дела? – рассеянно спросил Мелькор, поднимая толстую кожаную обложку с тиснёным орлом. Такие вопросы всегда выбивали Манвэ из колеи. Пока он думал, что ответить, Моргот быстро пролистал первые страницы. – Опечатка в имени. Стоило бы быть повнимательнее с собственным сыном. Манвэ поморщился. – Милая, нам потребуется переделать несколько страниц. Не уходи, пожалуйста. Секретарша осталась стоять над Мелькором, сияя заученной улыбкой. Тёмный Вала неуютно передёрнул плечами и погрузился в изучение документа. – Как так получилось? – задал он следующий вопрос. – Почему я согласился передать тебе Майрона? – Не могу представить тебя с Яванной... Хотя у меня очень богатая фантазия. – Это не твоё дело! – вспылил Манвэ. Улыбка секретарши ни на мгновение не померкла, её ярко-голубые глаза так же жизнерадостно сверлили посетителя. – Она вообще живая? – Мелькор перелистнул еще одну страницу и указал на майэ ручкой. – Или киборг? – Мы не занимаемся кощунственными экспериментами, Тёмный. – О. Действительно, бастарды проще в производстве. Девушка покраснела и героически попыталась улыбнуться снова. – Выйди, милая, я сам справлюсь, – попросил Манвэ, и она вышла чуть быстрее, чем требовал этикет. – Проклятое твоё чутьё. – Если бы не оно, ты попробовал бы меня обмануть. – Почему именно мои сыновья? Ты так и не избавился от преступной любви ко мне и пытаешься отомстить им за то, что я не согласился с тобой спать? – Мальчикам повезло, они совершенно на тебя не похожи. К тому же, – Мелькор взглянул в его спесивую физиономию, – я был молод и глуп. Сейчас я понимаю, как ошибался. Ты совершенно меня не привлекаешь. – Так почему же? Ты забрал уже третьего моего сына... – И последнего. Потом своими бастардами пожертвует кто-нибудь другой. – Эонвэ не бастард! – Только если ты играл с ним как отец с сыном больше десяти раз. – У него были лучшие учителя. – Соображает он отлично, но отец из тебя получился так себе. – Я понял, ты просто хочешь уязвить меня, настроив моих детей против меня, – Манвэ устало сжал переносицу. – Какой же ты гнусный лгун. Не на том фундаменте строишь свою крошечную армию. Мелькор продолжал невозмутимо листать договор. – Исправь «Мейрона» на «Майрона», и я подпишу. Сто лет мира и тишины – не этого ли ты желаешь? – Всё что угодно, лишь бы мой народ мог процветать, не страдая от твоих деяний. – Звучит красиво. Не хватает только фальшиво брошенного жребия. – Условия нарушались по твоему требованию, Враг. – Первый раз ты пытался подсунуть мне какого-то переодетого оборванца со смертельной болезнью, и я согласился на бастарда, которого ты почти приговорил к казни, якобы за измену. Второй раз ты нарушил условия договора, и я потребовал Эонвэ как гарантию безопасности... и просчитался. Я думал, ты его не отдашь, но, как оказалось, тебе на него плевать. Третий раз ты отнял сына у Ауле... он и сейчас был бы счастлив, если бы не ты. – Я пожертвовал всем во имя мира! – воскликнул Манвэ. – Скучно. Ты кричишь о жертвах, а думаешь о своей молоденькой дочери, которая прислуживает тебе. – Ты как занудный старик, Мелькор. От всего уставший и зловредный. Не устаёшь всех обличать. В тебе никогда не было огня. Именно поэтому твоё королевство и лежит в руинах. – Манвэ зачеркнул имя третьего майа и вписал поверх исправленное, а рядом поставил подпись и печать. – Выметайся. Мелькор поставил на последней станице размашистую подпись и вышел, зажав папку под мышкой.