* * *
Узкая тропинка, хватающая лишь на одну линию движения, вела меня лишь вперед, все дальше в глубь огромного Лондонского кладбища. Меня окружали множество могил разных людей и пока я проходила мимо них, я задумывалась о том, что дети этих умерших людей навещают их могилы, разговаривают с ними, болтают и приносят цветы. Я закрыла глаза и сжала губы в тонкую линию, сильнее держась за букет фиолетовых фиалок. Мне стало тошно от самой себя за то, что я не приходила к родителям. Наверняка их надгробие покрылось грязью и плесенью после стольких лет. На кладбище было тихо и пусто, но это не удивительно. Я пришла утром буднего дня как раз надеясь, что смогу побыть наедине с моими покойными родителями. Не хотела, чтобы мне кто-то помешал. Я должна сполна насладиться этим моментом. Повернув в лево и пройдя ещё мимо нескольких могил, я добралась до могил своих родителей. Именная табличка была из большого белого мрамора, украшенная узорами. Сама могила находилась под высоким деревом, что было очень удобно, ведь сейчас солнце пекло очень сильно несмотря на прохладный ветерок. Встав под тенью, я почувствовала, что жар моего тела спадает. Я присела на аккуратно постриженный газон, положив букет цветов возле надгробия. Я прочитала надпись. Томас Торн Мейсон Эйми Кейн Мейсон 4 марта 1972 — 21 сентября 2017 16 апреля 1975 — 21 сентября 2017 «Кое-что в жизни нельзя исправить. Это можно только пережить.» Любимая цитата моих родителей. Они всегда говорили мне её, когда я переживала из-за оценок. Часто читали мне нотации, но никогда не ругали и не повышали голос. Помню, когда в детстве упала с велосипеда и получила небольшую рану на коленке, я сильно расстроилась и побежала к родителям со слезами. Мама еле меня успокоила и обработала рану, а папа…он…улыбнулся, погладил меня по голове и предложил сходить на пикник в ближайший парк. Это было прекрасное время, я бегала от радости, каталась на шее отца, а мама кормила меня мороженым. Все было замечательно. Воспоминания, которые я держала много лет глубоко в своей голове нахлынули на меня, как волна. Глаза защипало от слёз. Я закрыла веки позволяя соленым каплям скатиться по моей щеке и в этот момент прохладный ветерок повеял в лицо. Я действительно вымоталась за эти три выплаканных дня. Три дня наполненные горечью, болью и ненавистью к самой себе. Кое-что в жизни нельзя исправить. Это уж точно. Исправить прошлое невозможно, а жаль… Это возможно только пережить. Пережить… Смогу ли я пережить всё это и идти дальше, расправив плечи и смахнув последнюю слезу? Все эти счастливые моменты, которые мне он подарил… Черт! Я ведь была по-настоящему счастлива с ним. Почему всё разрушилось в один миг? Отбросив все мысли о Сэме, я тяжело вздохнула и посмотрела на надгробие своих родителей. Провела рукой по мрамору и сдавлено всхлипнула. — Привет, папа, мама. Я принесла вам букет фиалок, — сказала я, протирая щеки тыльной стороной ладони. — Ты ведь, папа, всегда приносил их маме на день вашей годовщины свадьбы, — я взглянула на букет и еле улыбнулась. — Сегодня, как раз этот день. Поздравляю вас. Шелест листьев. Тихий свист ветра. И тишина кладбища. Никто никогда мне не ответит. Внезапно мне стало нестерпимо больно. Я согнулась, припав лбом к земле и сжимая ладонью газон. — Простите меня, — прошептала сквозь сдавленную от грусти гортань. — Простите, что я пришла только сейчас. Простите. Нижняя губа дрожала, а слезы снова начали идти, падая на землю. — Папа… Мама… — я несколько раз моргаю. — Я очень сильно скучаю по вам. Всегда скучала. Это чистая правда, просто я никогда не хотела этого признавать. Простите. Закрыв глаза, я увидела нефритовые глаза и снова распахнула веки. Несмотря на причиненную боль, я правда очень сильно любила его и люблю до сих пор. Все эти моменты, всё что мы пережили были ради нас двоих. Но как я могу простить то, что он скрывал самое важное в моей жизни? Он скрывал правду о моём отце… Я свершено опустошена и обессилена. Думала, что всё станет лучше, но сейчас, узнав обо всём, я чувствую, что абсолютно осталась одна.* * *
Не желая возвращать в пустующую квартиру, я решила пойти в бар и немного выпить. Сидя за барной стойкой, я держала в руке бокал с мартини и делала время от времени глотки алкогольного напитка. На заднем фоне играет «Zayn Malik — DRuNk», а людей в помещении намного меньше чем я ожидала. Танцпола нет, все они сидят либо за барной стойкой, как и я, либо за своими столами. Мой бокал уже пуст, зову бармена, но меня опережают. — Мартини сюда, — голос прозвучал возле меня. Бармен приносит новый бокал с напитком, но ставит почему-то передо мной и уходит к другим гостям. Чего? — Не отказывайся, — произносит мужской голос, который заказывал этот напиток. Я поворачиваюсь к нему, увидев кто передо мной совсем не удивлюсь. — О, так это вы, мистер Шарман, — ехидно улыбаюсь и делаю глоток своего нового бесплатно напитка. Грех отказываться от мартини за счет кого-то другого. Моя голова опущена, но я всё равно чувствую на себе внимательный взгляд Дэниэла. Он усаживается на рядом со мной стоящий высокий стул и просит бармена налить ему виски, тот через минуту приносит его заказ. — Ты не прогоняешь меня, Грейс, — произносит он. — Что-то случилось между тобой и Сэмом? — А что? — снова смотрю на него и ухмыляюсь. — Если я скажу, что Сэм сделал то, о чем ты меня предупреждал, будешь ли ты усмехаться? Будешь ли ты злорадствовать? — Что ты такое говоришь? Я бы никогда, Грейс. Я сжала челюсть и попыталась сдержать слёзы. — Твои глаза опухли. Ты очень много плакала, — Дэниэл убирает локон моих волос за ухо, чтобы лучше разглядеть меня. — Уходи, — мой голос прозвучал холодно. Он хмурится. — Я могу выслушать тебя молча, — говорит он. — Расскажи мне, излей душу, поплачь, чтобы тебе стало хоть немного легче, а потом ненавидь меня, даже презирай, мне всё равно. Взглянув в голубые глаза, я не смогла сдержаться и заплакала, упав в объятия Шармана. Он обнял меня, поглаживая мои волосы и молчал. Мне было абсолютно всё равно, что меня слышат посторонние люди, я просто хотела побыть в чьих-то объятиях и выплеснуть в этих объятиях всю боль. Через некоторое мне полегчало. Боль, которую я так долго испытывала формулировалось во что-то другое, что-то более холодное, безразличное. Мне стало намного лучше. Глубоко вздохнув, я всхлипнула. — Отпусти, — он убрал руки, и я отстранилась от него. Я взглянула на него и улыбнулась. — Спасибо тебе, но я ухожу. Я встала на ноги и медленно пошагал к выходу. Дэниэл последовал за мной, я не была против, поэтому ничего ему не сказала. — Давай я подвезу тебя, — предложил он, вытаскивая из кармана ключи от своей дорогущей машины. — Я и сама могу добраться до дома, — говорю ему, вытирая глаза. — Я настаиваю. Тебе не стоит в поздний час возвращаться домой в таком состоянии, — Шарман открывает дверь машины, тем самым приглашая сесть. — Дэниэл… — Я не хочу переживать о том, как ты вернулась домой, — добавляет он, перебив меня. Я ухмыляюсь и устало вздыхаю. Я выпила четыре бокала мартини, ноги дрожат, а голова почти в тумане. — Хорошо, — в конечном итоге соглашаюсь и сажусь в салон. Сказав свой адрес, машина тронулась с места. Всю дорогу я смотрела в окно и молчала, как и сам Шарман. Здания сменялись другими, люди возвращались после рабочего дня, а сам город постепенно погружался в тишину. Усталость постепенно охватывало меня, но я держалась до последнего, чтобы не заснуть в машине Дэниэла. Когда машина остановилась, я вышла из него и поблагодарив Дэниэла, пошагал домой. — Грейс! — окликнул меня Шарман, когда я почти вошла в здание. Я обернулась. Парень подбежал ко мне, встав ко мне вплотную и обхватил меня руками. Я слышала, как он тяжело дышит. — Дай мне шанс, Грейс, — тихо произнес шатен. — Я знаю, что разочаровал тебя, но…ты правда-правда очень сильно нравишься мне. Мне хотелось оттолкнуть его и не слышать бред, вылетавший из уст парня, но не могла. Усталость дало о себе знать, силы покинули меня после стольких пролитых слёз за сегодня. Я просто стояла в объятиях Дэниэла и безразлично смотрела в даль. — Я люблю тебя, Грейс. Услышав его признание, я перестала дышать и прикусила нижнюю губу. — Но я не люблю тебя, — говорю ему. — Неважно. Дай мне шанс, и я смогу открыть твоё сердце для меня, — Шарман слегка отстранился от меня для того, что взглянуть своими голубыми глазами в мои карие. — Я никогда не причиню тебе боль. Обещаю. Просто будь моей и со временем ты полюбишь меня. В голове промелькали воспоминания с Сэмом. Его улыбка, нефритовые глаза полные нежности и ласковые касания сильных, властных рук. Моё сердце сжалось, и я уже собиралась собрать остатки сил и оттолкнуть Шармана, но всплывшие образы родителей остановили меня. Сердце словно упало, и я снова почувствовала внутри себя пустоту. Я протянула руку к щеке шатена, мой поступок удивил его. — Не разочаруй меня, Дэниэл.