Ещё один год

      Глава V              Тридцать первого октября, под вечер, нас вывели на улицу встречать гостей.       В это время года темнеет рано, а сильный ветер и невысокая температура делают не комфортным пребывание вне стен замка.       Все тепло оделись и расположились перед главными дверьми Хогвартса. Макгонагалл наводила порядок, расставляя нас по факультетам и по росту — первогодки впереди, потом второй курс и так далее.       Мы с Драко держали здоровенный плакат, талантливо выполненный Биллом Макконли. На нем, на английском и на русском языках было написано — «Виват, Дурмстранг».       Макгонагалл смотрела на нас поверх очков, и в ее взгляде отчетливо проскальзывало недоумение. Снейп прятал ухмылку под преувеличенно строгим взглядом. Флитвик не постеснялся нас похвалить за гостеприимное настроение.       Большая часть ребят таращилась на плакат с опаской и некоторой долей уважения — про Дурмстранг ходили мрачные слухи и всех тамошних учеников поголовно считали темными магами. Это откровенная глупость, и мы с Драко знали об этом прекрасно, да и тех, кто хотел слушать, успели просветить, как все обстоит на самом деле.       Колин Криви, как и обычно, проверял свой фотоаппарат — я возлагал большие надежды и на фотографии, и на материалы по Турниру, и рассчитывал, что Придира будет освещать все это дело очень и очень тщательно.       Первым прибыл Шармбатон. Дюжина здоровенных коней золотой масти с развевающимися гривами принесла по воздуху огромную карету, выкрашенную в голубой цвет.       Подняв порыв ветра, магическая упряжка опустилась на землю недалеко от нас. На дверце располагался искусно вырезанный герб — две скрещенные волшебные палочки, из которых вылетают искры. Дверца распахнулась, и из кареты первой вышла огромная, даже выше Хагрида, худая и изящная женщина, с черными волосами и карими глазами — эти детали мы рассмотрели, когда она подошла к хорошо освещенному пятачку около самых дверей Хога. Ее можно было бы назвать красавицей, но уж больно она велика!       Следом за ней, одной стайкой, выпорхнули девушки. Их было чуть больше десятка. Компанию им составляли пять парней, и я невольно удивился — мне почему-то казалось, что Шармбатон в каноне представлял исключительно женский пол.       Все гости были одеты в легкие плащи, несерьезные шляпы и сапожки. В общем, самое то для суровой Шотландии.       — Мадам Максим, — директор Дамблдор, приветствуя, широко улыбнулся и поцеловал тетке руку. Они о чем-то поговорили, а потом француженка и ее подопечные, явно успев замерзнуть, скрылись в недрах Хога.       Хагрид отправился обустраивать лошадей. Народ обсуждал девочек и делился впечатлениями — там действительно, было на кого посмотреть.       — А ничего там девахи, а? — я повернулся к парням.       — Ага, — Драко засмеялся первым, и мы с удовольствием понаблюдали за недовольством на лицах когтевранок.       — Ничего особенного, — фыркнула Джулия Кэренди.       — Не скажи, сразу же видно, что француженки первые красавицы, — продолжал резвиться Драко.       — Парни у них тоже видные, — попыталась перейти в атаку Гермиона.       — Там одни задохлики, — возразил Майк Корнер.       Мы постояли еще немного, обмениваясь шуточками, пока из черной воды озера начал всплывать огромный корабль.       Смеркалось, и судно было видно плохо. У кого-то на Слизерине голова работала хорошо, и он запустил в небо огромный светящийся шар. Несколько человек с разных курсов, не сговариваясь, выхватили палочки и создали похожие, и иные чары. Сразу стало светло, как днем, и народ радостно засвистел.       Корабль был черный, зловещий и напоминал «Летучего Голландца» из легенд. Паруса у него зарифлены, а ванты и весь такелаж выглядел как старая, потрепанная годами и непогодой, паутина.       Парусник вынырнул, словно пробка и закачался, подняв немалую волну. Потом он причалил к пирсу, встав недалеко от берега, так, словно подводная часть корпуса ему вовсе не мешала, и перекинул с борта сходни. К нам стали выходить гости из Дурмстранга.       Первым шел высокий мужик со злым лицом, черными, с проседью волосами, голубыми глазами и узкой бородкой клинышком. Казалось, что его тонкие губы навсегда замерли в неискренней и самоуверенной улыбке. Сверху он надел длинное, до земли пальто с меховым воротником. Оно было распахнуто, и под ним проглядывала странная одежда — что-то вроде рясы священника, только коричневого цвета и перетянутое толстым кожаным ремнем с массивной прямоугольной пряжкой. Это был Игорь Каркаров, и я неожиданно сообразил, что всем своим видом он наверняка старается походить на Мефистофеля из книги «Фауст» Иоганна Гёте.       Следом за ним шли его ученики — все, как один, высокие, суровые парни, одетые в теплые плащи и тяжелые ботинки. В них сразу чувствовалась выправка и дисциплина. Слабых, неуверенных и боязливых в их строе не наблюдалось и, вообще, они производили весьма внушительное впечатление. Чувствовалось, что в Дурмстранге воспитывают серьезных мужчин, хотя понятное дело, не все там такие физически развитые, ведь сюда приехали лучшие из лучших.       Один из них вдруг заметил наш плакат, ткнул в бок кого-то из своих, и они уставились в нашу сторону. Их глаза расширились, и они явно не знали, что сказать. Помедлив, я помахал рукой, и гости, словно на автомате, ответили тем же.       — Дамблдор, рад тебя видеть, — Каркаров крепко пожал руку директора. Они обменялись общими фразами о погоде, о том, как добрались, поинтересовались самочувствием друг друга, а потом он сообщил, что его ученик, Виктор Крам устал, немного простыл и хочет побыстрее отдохнуть в тепле. При этих словах я смотрел не на Каркарова и не на Крама, а на остальных дурмстранговцев и успел заметить, как по лицам многих из них скользнула презрительная усмешка. Любопытно, а ведь Крам, похоже, не пользуется всеобщей любовью.       В холле мы все ненадолго остановились. Гости с восторгом осматривались, ведь замок поистине удивительное место и тут полно различных диковинок, а большинство наших постарались приблизиться к Виктору Краму и перекинуться словом-другим.       Высокий, немного сутулый и косолапый, с черными волосами и большим, с горбинкой носом, Крам, безусловно, привлекал внимание. А еще больше он привлекал тем, что был самым известным ловцом во всем мире.       Интересно, и как он умудряется совмещать выступления за взрослую сборную Болгарии и учебу в Дурмстранге?              Всей толпой мы отправились в Большой Зал. Здесь гости остановились, не зная, за какой стол садиться. Воспользовавшись моментом, я подошел к тому высокому парню, с которым обменялся приветствиями.       — Привет! Бери своих друзей и давай за наш стол. Вон туда.       Парень молча кивнул. По его губам скользнула радостная улыбка — ему явно понравилось, что внимание обратили не на Крама, а на кого-то другого.       Через некоторое время все расселись. Часть Дурмстранга оказалась за нашим столом, часть, во главе с Крамом, у Слизерина, а Шармбатон поделили между собой Грифиндор и Пуффендуй. Драко, глядя на знаменитого ловца, явно сожалел, что он не с нами.       Последними в зал зашли преподаватели, а их цепочку замыкали Дамблдор, Каркаров и Максим.       Ученики Шармбатона при виде своего директора встали все, как один. Со стороны гриффиндорцев донеслись смешки и шуточки.       Первым за девушками встал Драко, и я, спохватившись, последовал его примеру. Весь Слизерин уже стоял на ногах, и спустя некоторое время остальной Когтевран так же поднялся.       Директор дождался, когда в зал войдут два последних человека — представители британского Министерства Магии. После этого Дамблдор подал знак, и пир начался.       — Давай знакомиться, — ко мне повернулся тот самый парень, которого я пригласил за стол. — Мстислав Шуйский.       — Олаф Арнарсон, Гордей Удалов, Фроунг Браге, — гости представлялись один за другим.       Говорили мы на английском. Я раньше не занимался изучением фамилий и их древности, но что-то мне подсказывало, что имена это явно не простые.       — Извини, конечно, но Арнарсоны это случаем не тот род, что колонизировали Исландию и основали Рейкьявик? — Драко удачно задал уточняющий вопрос. Причем он умел очень ловко и всегда к месту показать это на людях. И в этом он был мастером. Та же Грейнджер или даже я сам по истории знали не меньше, а то и больше, но Малфой умел интуитивно правильно выбирать время, создавая сильный и весомый эффект.       — Так и есть, — невозмутимо ответил плечистый блондин и едва заметно улыбнулся. — Это мой предок. Мне приятно, что в Британии знают историю других стран.       Арнарсон выглядел, как типичный викинг — высокий рост, белокурые волосы до плеч, синие, как море глаза и бесшабашная улыбка. В общем — держитесь девушки, Крам и рядом с ним не стоит!       Драко уважительно покачал головой. Для него такие вещи явно не пустой звук, да и на меня произвели впечатления.       — А Шуйские, по легенде, связаны с Рюриковичами? — я тоже решил не ударить в грязь лицом.       — Да, — с достоинством кивнул Мстислав.       Мстислав, встреть я его где-нибудь в ином месте, был бы, что называется одним из толпы — среднего телосложения, русые волосы и серые глаза. И лишь пообщавшись и приглядевшись к этому парню, становилось ясно, что он совсем не прост.       — Охренеть, — я специально сказал это по-русски, и часть гостей заулыбалась.       Мы сразу и легко нашли общий язык. Гости многое могли рассказать, да и мы произвели на них неплохое впечатление. Про род Малфоев они слышали, имя Поттера также у многих на слуху даже в северной Европе (или где там находится Дурмстранг), ну а Гермиона, Луна, Джулия самое сильное влияние оказали тем простым фактом, что они просто красивые девушки. И это гости еще не поняли, что наши девчонки отнюдь не напоминают красивых кукол с резинкой от трусов вместо мозгов. А вот когда поймут, что с ними есть о чем поговорить, и они могут удивить в хорошем смысле этого слова, то это будет нечто.       Гости немного пришли в себя и наперебой принялись ухаживать за нашими подружками.       В конце ужина Дамблдор встал и толкнул приветственную речь, в которой сообщил, что турнир Трех Волшебников вот-вот начнется и представил всем нам главу Департамента международного магического сотрудничества Бартоломеуса Крауча-старшего и начальника Департамента магических игр и спорта Людовика Бэгмена.       Крауч надел в тот вечер обычную одежду — безупречно выглаженный костюм-тройку, галстук и начищенные до зеркального блеска ботинки. Он уже был в возрасте, но подтянутый вид, идеально ровный пробор в седеющих волосах и жесткие, щеточкой усы не позволяли причислить его к старикам. Скорее он напоминал какого-нибудь полковника, находящегося на плацу и готовящегося провести смотр.       Людовик Бэгмэн, которого все называли Людо, телосложением и ухватками напоминал могучего борца, который в последнее время позабыл про тренировки, начал попивать пивко и оброс жирком. Его мантия выглядела так, словно именно в ней он и спал, и не подумав ее переодеть, или хотя бы привести в надлежащий вид, так сюда и заявился.       Народ вежливо похлопал министерским и Дамблдор продолжил рассказывать о том, кто будет судить, об испытаниях и ответственности участников. В заключение он махнул рукой, и завхоз Аргус Филч принес старинный ларец, богато инкрустированный жемчугом.       Дамблдор откинул крышку и достал деревянный Кубок, который был заполнен бледным, с синеватым оттенком, огнем. Похоже, он не обжигал, как обычное пламя, так как директор пару раз до него дотронулся безо всяких последствий.       Затем Дамблдор еще раз напомнил, что к участию допускаются лишь ученики, достигшие семнадцати лет. Следом он рассказал, как будет происходить отбор: желающему участвовать необходимо четко и ясно написать на листке свое имя. Затем он должен пересечь специальную магическую черту, защищающую от не достигших установленного возраста учеников, и кинуть этот листок в Кубок.       — Я так понимаю, вы все кинете свои имена в Кубок? — небрежно спросил Драко, с непередаваемым выражением на лице попивая сок.       — Не все так просто, — помедлив, ответил Мстислав, и наши гости обменялись странными взглядами, не став углубляться в тему.       — Парни, скажите честно, вам что, запретили кидать свои имена? — предположил я, оглядывая гостей. — Только имя Крама, чтобы Кубок не «промахнулся»?       Гордей при этом слегка вздрогнул, а Браге даже немного покраснел. Остальные смогли сохранить невозмутимый вид, а Олаф постарался смягчить ситуацию и немного обелить Дурмстранг.       — Дело в том, что практически половине наших нет семнадцати лет. Понятное дело, эти люди не смогут участвовать.       — А остальные? — настырная и любопытная Гермиона так просто не хотела сдаваться.       — А остальные будут думать, — заметил Браге.       — Да ладно, не хотите говорить, не надо, — хмыкнул Малфой. Он такие вещи, когда собеседник не уверен в себе, и что-то скрывает, просекал на раз. — У нас в Хогвартсе тоже хватает заморочек.       — Серьезно? Можешь рассказать? — Шуйский обрадовался и уцепился за возможность перевести разговор на другую тему.       Мы с Драко переглянулись и принялись травить байки. Кто-то из наших, предвкушая веселье, захихикал.                     Ужин закончился. Ученики Шармбатона отправились ночевать в свою карету, а парни из Дурмстранга строем ушли на «Летучий Голландец».       Мы также отправились спать.       — Ты ведь не просто так познакомился с этими парнями? — негромко спросил меня Драко, когда мы засыпали. Корнер и Макконли, во всяком случае, уже уютно посапывали.       — Нет, не просто.       — Почему не Крам? — донеслось из темноты после молчания.       — Не знаю… Наверное, просто душа не лежит.       — Проверю, что он за человек и маг, — после еще одной паузы ответил Малфой.       — Зачем тебе это надо?       — Просто интересно. А тебе зачем эти парни?       — Мне показалось неплохой идеей расширить наш круг знакомств. Тем более, может появится возможность попасть в их страны. Что скажешь?       — Почему бы и нет, — ответил Малфой и зевнул. — Может и про Дурмстранг что-то интересное узнаем… Я бы там год-другой не отказался поучиться.       — Да, было бы неплохо.       И мы наконец-то уснули.