Счастье со вкусом боли.

      В ту ночь никто из находившихся в этой квартире глаз не сомкнул: Арсений трясся в истерике, а Антон в свою очередь пытался его успокоить, что выходило весьма слабо. Арс не реагировал ни на какие его действия, лишь, не переставая, плакал, что было для него раньше не свойственно. Он кричал что-то бессвязное, умолял кого-то взять его силой, но это явно не было адресовано Антону. В очередной раз, когда Шасту нужно было отлучиться за стаканом воды для Попова, он не доглядел и Арс, в порыве неконтролируемого гнева с примесью животного страха, сорвал с себя все повязки, обнажая не зажившие раны, которые он принялся сжимать в руках, от чего из них снова полилась кровь. Антон конечно поспешил на сдавленный в подушке крик, но всё равно не успел, рана на ключице слишком сильно открылась, забрызгав кровью край пледа. Успокоить мужчину получилось только ближе к утру, когда обессилев от собственных криков, он тихо откинулся на подушки и провалился в глубокий сон.       Арсений проснулся лишь спустя пятнадцать часов, ничего при этом не сказав. Антон сразу подорвался с места, с которого посматривал на спящего, уверенно борясь с желаниями курить и уснуть: — Арс, как ты? Как себя чувствуешь?       Брюнет ничего не ответил, потупив взгляд вниз. Ему было стыдно за себя, за то, что позволил себе такую слабость в присутствие любимого человека. На душе всё так же погано, из головы никак не хотят убираться воспоминания о своём заточении, беспрерывно вспыхивая отдельными кадрами перед глазами. — Арс. С тобой всё в порядке? Не молчи, пожалуйста, — встревоженно переспрашивает парень, садясь рядом и взяв мужчину за руку. — Я в хреновом, но порядке, — едва слышно прохрипел он сорванным голосом, всё так же не решаясь взглянуть Тоше в глаза. — Не волнуйся. За меня. — Давай поговорим позже, ты ещё слишком слаб.       Попов всё не хотел приходить в себя. Даже не столько не хотел, сколько не получалось. Слишком уж сильно вся эта история его ранила. У него появилась дурацкая привычка, с которой Антон никак не мог разобраться. Впредь, он засыпал лишь положив руку на шею и немного её сжимая. После некоторых ночей на шее красовались синяки от пальцев. Шастун всячески с этим боролся, и руки перехватывает его, и обнимал на ночь сильно. Но всё без толку.       Всё это обострялось так же резко, как и началось. Арс спустя какое-то время перестал просыпаться с криками посреди ночи, однако жизни ему это не прибавило: он всё так же молчал, сидя в обьятиях парня, уставившись в очередную безумную передачу по телевизору, не источая никаких эмоций, кроме отчаяния. Но ровно до тех пор, пока из своих дум его не вытащил один неожиданный телефонный звонок. — Попов? Почему так долго? Я не собираюсь полдня сидеть и ждать, пока ты соизволишь взять трубку! — разъярённо кричала женщина в трубку. — Что тебе от меня нужно? — слабо отозвался на крик Арс. — Мне что? Хочу напомнить, что у тебя есть дочь, придурок! — Кьяра? С ней всё в порядке? — встревоженно заговорил, пытаясь вырваться из объятий Шаста, который не позволил ему шевельнуться, и подойти к окну. — В порядке. Через три дня я привезу её тебе. Я уезжаю, а там ей не место. Оставить её, естественно, больше не с кем, кроме как с её непутевым папашей. — проговорила недовольная, не понятно чем, женщина. — Но я не могу сейчас… Других вариантов совсем нет? — соображая в ускоренном режиме, спрашивает Арс. — Нет. Меня не волнует. Она будет жить у тебя ближайшее время. И давай договоримся, что если хоть один волосок с её головы упадёт, ты её больше ни разу в жизни не увидишь. Понял меня? — Понял. — тихо сглотнул пол пристальным взглядом Антона, из объятий которого только что выбрался, разбудив его после тяжёлой ночи. — До встречи, Попов. — и кладёт трубку.       Попов стоит напротив окна, обхватываю себя за плечи и тихо шепчет: — Антон, что нам делать? — Что случилось, Арс? — потирая глаза, хмурится от солнечного света, внезапно появившегося в темной комнате. — Пока что — ничего. — огрызается мужчина.       Шастун падает на подушку, с которой неохотно поднял голову ранее: — Ты снова за своё? — кряхтит тот, — Я же просил делиться своими проблемами со мной. Думал, что мы договорились. — Да, я помню. — И что тогда? — в очередной раз пытается вытянуть из Попова слова. — Да ничего, Антон! — выкрикивает Арсений, — Ничего! Понимаешь, ничего?! — продолжает он. — Я сам! У меня есть возможность справиться самому! Без тебя, понимаешь? — Я понял. — поднимаясь с кровати, говорит Шастун, накидывая серую толстовку. — Больше не помешаю тебе и твоим проблемам. — грустно произносит он, выходя из спальни.