Сюита для фортепиано и скрипки с рок-группой

У Йошики на спине родинки, две заметных, почти симметрично под лопатками. Сугизо увидел их случайно, на концерте, когда лидер кричал в микрофон, срывая голос, а неистовствующая толпа с готовностью и жаром откликалась на призыв. Только гитара и то, что ему нужно было продолжать наигрывать аккорды, мешали Сугихаре подойти и прикоснуться к этим отметинкам. У Йошики вечно прямая спина, даже несмотря на боль, и выступающие позвонки. Которые можно прослеживать вниз от шеи до поясницы кончиками пальцев, что Сугизо и делал, когда они оставались наедине, пусть даже не так часто, как хотелось бы. Зато – в эти вечера, ночи, или просто украденные у расписанного графика часы – Юнэ мог чувствовать Йошики всего. Душой ли: разговаривать, молчать или играть и записываться вместе, неважно, в студии, гримёрке или в квартире, главное, чтобы без лишних глаз. Или физически: скользить ладонями по телу, бережно касаться рук любовника, и целовать те самые родинки, надолго останавливаясь губами на каждой из них. Йошики удивительно чувствительный и отзывчивый, от горячих поцелуев по коже он выгибается, словно стараясь получить ещё больше. Сугизо ощущает это, и каждое движение чужого тела, каждый довольный выдох, и требовательный полу стон отдаются в нём самом, как эхо, постепенно усиливая желание. Губами по плечам, от одного к другому, обратно к шее, и вниз, до самих лопаток, чтобы лизнуть тёмные пятнышки на бледной коже. - У тебя крылья, Йо-чан… - шепчет едва слышно, и снова целует, спускаясь к ямочкам на пояснице. Йошики усмехается еле заметно – ему чуть щекотно - поворачивает голову, то и дело сжимая пальцами покрывало. - Крылья? Но Сугизо не отвечает. Притягивает к себе, заставляя выпрямиться, зарывается носом в волосы на затылке, порой фыркая на мешающиеся жёсткие прядки, и медленно проводит ладонью по подтянутому животу пианиста. Ласкает сквозь ткань брюк, чувствуя, как Хаяши напрягается в его объятиях, стонет тихо и отрывисто, в такт движениям пальцев, и опирается на Сугихару спиной, кладёт голову ему на плечо. Доверяет. Можно коснуться губами открытой шеи, прикусить кромку уха, и снова фыркнуть, ощущая, как Йошики пытается подрагивающими пальцами расстегнуть собственные брюки. Перехватить ладони, отстранить их, и самому помочь Йошики избавиться от остатков одежды. Сугизо заставляет любовника опуститься спиной на покрывало, но уже заведённому Хаяши это не нравится – он перехватывает инициативу и сам толкает Юнэ в грудь, опрокидывая на постель. Безмолвная «борьба» заканчивается, так и не начавшись: глубоким поцелуем. Сугизо уступает пока, позволяя лидеру делать то, что ему хочется, а сам гладит бёдра сидящего на нём сверху Йошики, сжимает чужие ягодицы – ударник ёрзает и сводит колени, наверняка нарочно. И прикусывает кожу, на грани боли и удовольствия, срывая у Сугихары низкие стоны. Мучает. Йошики давно не замечает, для него этот жест естественен, но Сугизо сходит с ума, когда, пересекаясь с любовником взглядами, видит, как Йошики быстро скользит кончиком языка по уголку пересохших губ. Секундное движение, вот только сейчас оно для гитариста – как контрольный в голову. И Сугихара, извернувшись, подминает лидера под себя, вызывая возмущенное шипение: - Ясу!.. Уже после Сугизо привычно крепко обнимает Йошики, словно стараясь объятиями защитить его. Проводит ладонью по спине вниз, и останавливается чуть ниже лопаток. Рука у Ясухиро тёплая – пианист чувствует это тепло, а потому, успокоенный и утомлённый, удобно лежит на чужой груди, и что-то негромко говорит. У Йошики на спине родинки, две заметных, почти симметрично под лопатками. Сугизо шутит, что именно оттуда у вечно неугомонного лидера растут крылья, а Хаяши только смеётся в ответ, и уворачивается от коротких поцелуев.