Стоп! Снято!

И никто не остановит, некому нас мирить. И мой путь от меня к тебе непроходимый лабиринт. Я несу тебе свое больное сердце, - слышишь? На, бери! Я жду звонка, слышишь? Набери. «Мастер и Маргарита», Баста ft. Юна

- Парни, подъём! - Синди прошла по коридору, постучала в обе двери. – Просыпаемся! Завтрак через сорок минут! Сорок минут? Какого чёрта было начинать побудку так рано?! - Я заняла ванную наверху! – даже приглушенный расстоянием, высокий голос вонзался в мозг. – Просьба не ломиться! Тибо открыл глаза. Сраное говно! Чёртов Каваками подгадил и здесь: во вторник позвонил сантехнику, а тот, как назло, оказался свободен. Приехал через двадцать минут. К обеду всё починил. Следом накрыли мысли о студии, где муженёк тоже тянул одеяло на себя. Как всегда. Запудрил детям мозги пошлой историей встречи с вампиром! Девчонки пропали сразу. Много ли им было нужно? Тибо в который раз проклял моду на азиатов. В соседней комнате скрипнул пол. - Доброе утречко! - за тонкой стеной сладко зевнули. – Как спалось, Хесусито? Вижу, что не очень. А я видел тунца. Во-о-от такого, прикинь? Плыл вместе с ним в океане. Глубоко-глубоко. Вроде человеком был, а вроде и рыбой тоже. Странно. Не забыть бы досмотреть тот фильм! Я рассказывал? Случайно наткнулся, когда… Тибо натянул одеяло на голову. Тунца он видел, блядь! В океане, блядь, плавал! Всем бы так спать. А имя? Имя! Разговаривал с Сыном Божьим как с соседом-латиносом! Тибо зажмурился. Ему снова снилось дерьмо. Как тогда. Днём смеялся над собой, а ночью проваливался в ад. Как началось с понедельника – так и продолжалось. Всегда в монреальской квартире. Всегда в темноте. Иногда в спальне. Иногда в ванной. Кто-то ходил. Плакал. Вздыхал, касаясь длинными волосами. Не Рю. Кошмары ведь начались, когда он свалил. Это было то, что от него осталось. Стоило закрыть глаза, трясина потянула обратно. Тибо рванулся к утру в Виннипеге, но только глубже ухнул. Хотел подняться с дивана в гостиной – и услышал шаги. Ходили совсем близко. Вдоль панорамного окна. Высокая спинка скрывала Тибо от этого. Он замер, напрягая уши, как вдруг по голым бёдрам мазнули волосы. Яйца лизнул холодный язык. Тибо обложил матом торшер, который едва не опрокинул, выскакивая из кровати. Метнулся в уже свободную ванную. Умылся ледяной водой. Прочитал молитву. Сунулся под холодный душ. Выскочил, стуча зубами. В очередной раз пожелал сраному Каваками катиться к чертям. Собрался побриться, но липкий ужас всё не отпускал. Их было больше одного. Как он сразу не вспомнил? Один плакал. Другой бродил. Третий… Бр-р-р, третий всё время лез. Довели до ручки! Только переезд от них спас. Тибо глянул в зеркало. Он не верил в сраных призраков, пока не прожил почти полгода бок о бок с этой хуйнёй. Как только дорожку нашли? Неужели приехали в сраных коробках? - Твою мать, - выдохнул Тибо. Он посмотрел на бритву в дрожащей руке – и поставил обратно в стакан. На кухне Синди готовила завтрак. Даже не повернулась. На столе стояла кружка с отпитым кофе и лежал смартфон в потёртом чехле. Неужели жуткий модник до сих пор ходил со старым? Тибо рухнул на отодвинутый стул. - Каваками где? - А, - Синди между делом откусила бекон, - покурить вышел только что. Тибо глотнул из кружки ровно в тот момент, когда она повернулась. - Лось. Что за номер? Немедленно поставь. - Может, выплюнуть ещё? - Если хотел кофе, мог просто попросить! И пересядь. Разве не видишь, место уже занято. - Что ещё в этом доме занято?! - Мужчины, - пробормотала Синди, наливая из кофеварки. – Держи. Доброе утро. Ты меня слышал? Пришлось пересесть. Она вернулась к плите. Тибо прислушался – тихо. Он взял со стола смартфон. Ввёл пароль. Мимо. Ещё один. Нет. Третий. Бинго! На заставке стояла фотография – граффити с азиатским драконом. На главный экран влезла только половина хитрожопой морды и полтора кольца. Тибо фыркнул: врал ещё, что не любит этого, а теперь, смотрите-ка, ЛГБТ-версия! Фанаты постарались? Но какая же двуличная душонка! Всегда он знал: только одного человека обожает Рю Каваками – себя. Чешуйчатый родич с татуировки ехидно оскалился. «Ничего, - хлебнув кофе, Тибо открыл мессенджер, - сейчас узнаем, кто твой крокодил». С утра Каваками написал дюжине человек. Последним был контакт «СМНГ». От переписки сводило зубы. Муженёк, как всегда, игнорировал знаки препинания. СМНГ заваливал чат дурацкими эмодзи. Тибо пролистал наверх. Так-так! Крокодил благодарил за подарки. Спрашивал, нравится ли новая стрижка. Выше шли шесть селфи в разных шмотках. Лицо было очень знакомое, но воспоминание ускользало. Перейдя в галерею чата, он начал листать изображения в обратном порядке. Селфи – уже с длинными волосами, селфи, селфи – срань Господня! – с чудовищным макияжем, фотографии азиатского города, снова селфи, мемы про членодевок… Тибо начал что-то подозревать. Палец застыл над видео. «Подружки шлют привеет :ЗЗ», - значилось в подписи. Хлопнула задняя дверь. Дёрнувшись, он задел треугольник старта. - ПРИВЕ-Е-ЕТ, РЮ-У-У!!! – басом заорали на всю кухню семь азиаток, задирая юбки. - Тибо Ламбер!!! Он поднял кровоточащие глаза. Синди стояла со сковородой наперевес. - Я считаю до трёх. - Всё не так!!! - Раз! - Погоду хотел… - Два-а-а! - …посмотреть! - Тр-р-р… - Пожалей завтрак. Ты старалась, готовила. Плюхнувшись на свой стул, Каваками выхватил смартфон из рук. Тибо не сопротивлялся. Перед ним ещё качались из стороны в сторону семь елдаков. - Он к тебе в переписку залез! - Удивила. Надеюсь, хотя бы не успел разослать дикпики всем контактам, а то бывало неловко. Сковорода стукнула по подставке. Синди молча разложила завтрак, раздала тарелки и приборы. Села напротив. Каваками проверил мессенджер. - Надо же, - удивился. – Ни одного! Взрослеешь? Или хватку потерял? Тибо смотрел на него, не понимая, как полюбил человека, у которого не было ничего святого: ни совести, ни стыда, ни даже мужской гордости. - О этот взгляд, - Каваками густо полил тост соусом карри. – Ешь, пожалуйста. Нам ещё гараж откапывать. Видел, сколько за ночь намело? - Нам?! - Могу один, если дело не королевское. Синди гоготнула в кружку. - В жопу иди, - Тибо поддел ненавистную глазунью. Снег раскидали быстро. Каваками сопел, но лопатой орудовал неплохо для селебрити. Может, даже чересчур старательно. - К чему этот цирк? - Тибо закурил, опершись на черенок. Муженёк глянул, но промолчал. - Чужая жизнь покоя не даёт? - Тебе-то? Я заметил. Каваками отряхнул лопату от снега. - Не уходи от темы, шутник: хватит подкатывать яйца к Синди! - Почему это? Тибо поперхнулся дымом. Вот ведь гад! Даже не подумал отмазаться! - Потому что, блядь! - Я просто немного не улавливаю, в этом случае кого к кому ты ревнуешь? Прищуренные глаза вспыхнули как два тёмных факела. Губы растянулись в выгнутую линию. Скулы застыли. До чего же ехидное лицо! Смеялся. Смеялся, как чёртов дракон! - Я не шучу, мать твою! - Так и мне всерьёз интересно. - Ты уедешь, а ей с этим жить. Каваками захохотал на всю улицу. Ублюдок. Ни о чём никогда не думал, кроме своих хотелок. Тибо затянулся. - Это не смешно. - И ведь не поспоришь, - он снял перчатку, утёр выступившие слёзы. - Я уеду. А ей с этим жить. Да что за человек! Всё переворачивал с ног на голову! Тибо сплюнул в снег. - Считай, предупрежден. - Все готовы? - спросила Синди уже в салоне. - Сегодня доедем до Уоллеса, там переночуем. По дороге заглянем на Хилсайд Бич, оттуда хорошо видно озеро. Можем ещё на мост завернуть. - Там и летом-то смотреть не на что, - Тибо зевнул. Полночи он пялился в потолок, боясь закрыть глаза, а теперь клонило в сон. - Рю? - Синди оглянулась. - Я здесь нигде не был. Тибо отвернулся к окну. Даже тут подмазывался! Через дом Литл-старший подметал веранду. Синди завела мотор. Пикап тронулся с места. Какое-то время ехали молча, потом она хмыкнула: - Надо же, ничего не гремит. - Там столько барахла, - ответил Тибо, - еле влезло. - Надеюсь, ты не выложил ничего ненужного? - донеслось с заднего сидения. - Так! Он повернулся, но не увидел ничего нового: Каваками сидел с лицом честного человека. Смотрел как ягнёнок. Огромные карие глаза гипнотизировали любого, кто имел неосторожность в них взглянуть. Это была сраная магия. Нечестная игра. Каждый раз Тибо оставался в дураках. Блестящие от бальзама губы открылись. Ах, если бы они открывались только для приятных вещей! - Если был список, - сказал Каваками, разом теряя очарование, - лучше пробежаться, пока мы не уехали далеко. - Я сложил всё, что Синди собрала! - Просто для общего спокойствия. - Для успокоения твоей паранойи, ты хотел сказать? - Парни! Хватит. - Однажды, - он прищурился, - когда мы первый раз поехали на горнолыжный курорт… Тибо закатил глаза. - …Ламбер выложил из нашего чемодана бокс-аптечку… - Сколько можно это вспоминать! Та аптечка была размером с дом! - Да, потому что в ней были, - Каваками начал загибать пальцы, - необходимый набор лекарств, солнцезащитные средства, всё, что Жужу собрала для Софи… Слушать это кудахтанье было невозможно. - Я уже молчу про мой увлажняющий крем! Тибо скривился. С крема бы и начал! Но нет – лишь бы покрасоваться. Смотрите, какой заботливый, какой предусмотрительный. Если эта аптечка была так нужна, мог бы сказать заранее. Тибо никогда не понимал, зачем везти столько барахла туда, где есть цивилизация. - …бешеные деньги и не факт, что обойдется без аллергии. - Это было всего один раз! - Потому что все остальные разы... - Вы меня слышали? – Синди повысила голос. – Если хотите поругаться, я приторможу, а мой пикап – мирная территория! - Слышал? Нечего тут! - Лось. - Молчу-молчу, - Тибо поднял ладони вверх. Покачав головой, Синди свернула на пятьдесят девятую. Впереди их ждали семьдесят унылых миль до Хилсайд Бич. Он украдкой глянул назад. Каваками уже кому-то строчил. Крокодилу, не иначе. Тибо схватил смартфон. Мой номер: На откровения пробило? Моя Рыбка: сказал как есть Мой номер: Про тебя ей рассказать, как есть? Моя Рыбка: лол Моя Рыбка: а ты ещё нет Моя Рыбка: думал она уже слышать про меня не может Мой номер: Пиши дальше своей членодевке! Моя Рыбка: есть такое слово Моя Рыбка: ебобо Мой номер: Пиздец :facepalm: Мой номер: Меня чуть не стошнило. Моя Рыбка: Е Б О Б О Мой номер: Родственную душу там нашёл или что? Моя Рыбка: ЩПРМПА Мой номер: ?? Моя Рыбка: всё-таки читаешь - Парни, - Синди вздохнула, - вы серьёзно? Мне что, как в самолёте, попросить всех перевести гаджеты в режим полёта? - Он первый начал, - пискнул Каваками. Синди хрюкнула в кулак. Сунув смартфон в карман, Тибо отвернулся к боковому стеклу. Бесило! Как же бесило, что они сразу спелись! Сколько бы Синди не изображала беспристрастную сторону, Каваками ей нравился. Его заискивания перед детьми, его тупые шутки, его поверхностность – всё находило отклик. Простой парень, как же. Много дел наворотил, потом раскаялся. Избитый сюжет работал снова и снова. А правда была в том, что никто не знал, что он за человек. Человек ли он вообще. Громоздкие опоры линии электропередач окончательно ушли в белую даль справа от дороги. Газоны, здания, парковки, деревья мелькали перед глазами и в снегу выглядели одинаково уныло. Только одна радость раньше была зимой – приезжал Рю. Не этот кусачий гад, каждую минуту делающий вид, что прошлого больше нет. Его Рыбка. Уставший от бесконечных съёмок, любящий, нежный, с приятным голосом и музыкальным смехом. В такие моменты Тибо прощал ему даже попсовый взгляд на мир и равнодушие к глубоким переживаниям. Мог смотреть на Рю по несколько минут, отмечая, как художник, каждую линию. Мог долго расчёсывать пальцами длинные волосы, действительно чёрные, и жёсткие, и гладкие, и как будто упругие. Мог водить пальцами по лицу, а мог гладить всего. Мог придумать что угодно. Рю позволял всё. Был мягче глины. Был тёмной водой – вязкой жидкостью, способной принять любую форму. «Тибо... Тибо!» Кто-то плакал в ванной. Тихо-тихо, горько-горько. Он замер возле запертой двери. «Дай ключ, Тибо». Холодные руки обняли со спины, стиснули до невозможности дышать. «Ключ, ключ, ключключключ, КЛЮЧ ОТДАЙ МНЕ КЛЮЧ!!!» - Остановка «Хилсайд Бич»! Он подскочил от тычка в плечо. По глазам ударил отражённый от сугробов солнечный свет. Тибо снова зажмурился. Хлопнули две двери. Снаружи донеслись приглушённые голоса. Раздался стук в лобовое стекло. Тибо кое-как открыл левый глаз. - Идёшь? – крикнул Рю. – Озеро! На нём была его одежда для зимних поездок. На рукаве сверкнула светоотражающая полоска. Он улыбался. Как много лет назад. На секунду Тибо даже поверил, что видел страшный сон, что ничего на самом деле не случилось и от любимого мужа его отделяют лишь несколько шагов, но яркий дневной свет не дал обмануться дольше. Рю выглядел удивительно хорошо для своих лет – японец, мать его – и, наверняка, как все в Голливуде, не брезговал молодиться, но что-то изменилось в самом лице. Оно стало другим. Никто больше не подумал бы крикнуть: «Эй, кто ты там!». Это было лицо красивого, ухоженного… мужика. - Догоняй! Они исчезли из виду – ушли к берегу. Тибо остался сидеть. По обе стороны от пикапа, за сугробами, в беспорядке торчали голые деревца. Покачивались от ветра. Он не хотел мёрзнуть, не хотел догонять, не хотел в который раз слушать байки Синди. Да зачем им вообще Тибо Ламбер? Был бы нужен – подождали бы. Рука нащупала за пазухой фляжку. Три глотка коньяка немного примирили с дерьмовой реальностью. Мысли свернули к поездке, о которой вспомнил Каваками. Горнолыжный курорт. Это ведь было ещё до Чёрного Валентина, до всего дерьма. Счастливые времена! Даже Софи не смогла до конца испортить те полторы недели. Без неё оторвались бы на славу, а так вышло почти по-семейному скучно. Тибо взял смартфон, открыл глубоко запрятанную папку. Много, очень много всего. Мир не знал и десятой части секретного архива. Только его Рю. Настоящий. Глотнув ещё коньяка, Тибо открыл фотографии из того января. Ламбер храпел, откинув голову. Хорошее настроение, пойманное на прогулке, разом ушло. Синди потянулась с водительского места, принюхалась. - Да когда только успел! - Много ли времени нужно? - Надеюсь, до Уоллеса проспится, - она пристегнула Ламбера. Тронулись с места. Пока выезжали обратно на дорогу, Рю отправил Никите несколько фотографий. Парень из клуба Калем: ого МДРНМР22: капитан арктика одобряет? Парень из клуба Калем: завидует ) МДРНМР22: тебя здесь очень не хватает Парень из клуба Калем: тогда представляй, что я рядом Рю улыбнулся, тронув шнурок с подарком. После отдыха в отеле на берегу Уоллеса, предстояла самая интересная часть маршрута: двадцать три мили своим ходом до хижины на озере Бут и ночевка в палатке. Смартфон в этой авантюре был лишним, а вот напоминание о Никите... МДРНМР22: да МДРНМР22: это согреет в лесу Парень из клуба Калем: чокнутый ты всё-таки XD МДРНМР22: не поехал бы со мной? Парень из клуба Калем: обижаешь Сеть то появлялась, давая возможность продолжить трёп, то пропадала снова, и тогда Рю смотрел на зимнюю дорогу. Деревья обступали её с обеих сторон, но иногда слева мелькало занесенное снегом озеро. Тибо храпел. Время от времени Синди стукала его по плечу, и он ненадолго замолкал. Рю подумал обо всём на холодную голову. Тибо тогда действительно приревновал его к игрушке. Надругался. Вынудил поверить в ложь. Не важно, испугался ли сам себя или того, что иначе прощения не добыть. До встречи в Чикаго Рю думал, что забыл монреальское дерьмо. Теперь оно лезло из каждой щели. По-хорошему, стоило просто переждать, но как же тяжело было оглядываться, каждый раз зная, что увидишь только мрак. Даже после ссоры из-за уикенда в Малибу случилась пара светлых моментов, а потом… Глядя в белую даль, Рю хотел только одного: больше так не обмануться. Не осталось на это ни времени, ни сил. Слишком много их ушло на отношения с Тибо. И ещё больше – на то, чтобы теперь хотя бы иногда чувствовать себя живым человеком, а не осколком. Рю снова нащупал ключ и стиснул в кулаке. На триста четвертой было пусто. Раза два или три разминулись со встречными - сосредоточенные водители, пустые салоны. Синди молчала. Вероятно, не только из-за злости на Ламбера. Дорога была не из лёгких. Поземку, которая преследовала до Хилсайд Бич, сменила дымка. Она бездвижно висела в воздухе. Рю не мог отделаться от чувства, что смотрит сквозь тюль. Уже осталось далеко позади очередное крошечное поселение, когда появился этот звук. Как будто летел вертолёт. Только громкость не менялась. - Тоже слышишь? - спросила Синди. - Да. Притормози-ка. Через минуту они без радости смотрели на спущенное колесо. - Может, получится подкачать или, на худой конец, жгутом заткнуть, - сказала Синди, - а вернёмся в город, заеду в свой автосервис. - Дерьмово, что заднее. Если жгутом, снимать придётся. - А всё так неплохо начиналось… - Ладно тебе. Доставай насос. Вещи под крышкой кузова были свалены без какого-либо порядка. - Твою же мать… Рю первый раз услышал, как Синди ругается. - Знакомый стиль. Придётся выкладывать всё? - Если Лось передвинул его, то да, - она начала раскопки. Насос нашли быстро, но номер с подкачкой не прошёл. Синди пустилась на поиски домкрата. - Да где же он! Она перерыла вещи в кузове дважды и собралась уже сделать это в третий раз, как хлопнула дверь. Тибо застыл, где вышел. С той стороны, где они стояли, был виден только верх куртки и бритый затылок. - Ламбер, где домкрат? - Поссать-то можно? - Мог бы подальше отойти, - буркнула Синди. Закончив, Тибо встал с другой стороны кузова. Посмотрел как будто даже с вызовом: помятое лицо, один глаз прищурен сильнее. - Что спросила? - Где домкрат? Ты вещи собирал. - Среди них не было домкрата. Почему, чуть что, сразу я? Он разве не сломался осенью? - И я купила новый! Тибо сделал кислую рожу. - Я его не видел. - Ламбер, ты не мог его не видеть. Он стоял вот здесь. Новый гидравлический домкрат! - Синди повторила руками силуэт бутылки. - Такой! Лицо Тибо окаменело, но тут же стало ещё кислее. «Что ты мне объясняешь», - говорило оно. Неопытный зритель мог даже поверить. Только не Рю. Мысленно он попрощался с домкратом. - Не было его там! - Тибо Ламбер... - Синди глубоко вдохнула. - Врёт, - подсказал Рю. - Тебя вообще не… - Хватит держать нас за дураков! – оборвала она. – Говори, где домкрат? Ты его выложил, или что? Тибо втянул воздух через нос. - Боже мой! Но зачем? Как в голову-то только пришло?! Единственный раз доверила тебе... Её голос звенел. Даже не упрек - обида, изумление. Тибо весь напрягся, снова сверкнуло в глазах что-то дикое. Дёрнулась небритая щека. - Знаете, что?! Идите-ка в жопу! Развернувшись, он зашагал прочь. Пять секунд, десять... Фигура всё удалялась. - Лось! – крикнула Синди. – Ты серьёзно?! Ответом был средний палец. Тибо просто отвёл руку назад, даже не обернулся. - Я за тобой не побегу! Рю привалился к кузову спиной, вытащил из пачки сигарету. - Просто за… замечательно! Она встала рядом, тоже опершись на пикап, но больше ничего не сказала. Всё время, что Рю курил, висела тишина. Не тяжелая, скорее – зимняя: пустая дорога, снег, тонкие голые деревья вперемешку с хвойными. Заканчивался короткий день. - Что за история с домкратом? - У меня был старый хайджек. От отца ещё достался. Знаю, у всех вещей есть срок, но было неприятно, что через Ламбера ушёл. Как будто... - Синди вздохнула. - Глупости это всё. Если закончил, давай думать, как быть. У меня тут даже старый телефон не ловит. - Что думать тогда, нужно искать ближайшее место, где ловит. Под её испытывающим взглядом Рю потушил окурок и убрал в пакетик «Береги природу». Синди выдала им с Тибо ещё в городе. - Или следом за нашим красавцем топать. Что мы там проезжали? - Маниготаган, восемь миль. - Ме-е-е. Рю произнёс это как дети в студии: совсем сдувшись в конце. Синди вздохнула. - Ладно тебе. Не смертельно. - Может, помягче нужно было, - сказала она невпопад. Рю не сразу понял, что про ссору. Ламбер давно скрылся из виду. - Думаю, мили на три его хватит. - А дальше? Ответить он не успел. Ухо уловило звук. Синди тоже подобралась: - По встречной. Из-за поворота показался старенький пикап. Поравнявшись, притормозил. Опустилось стекло. За рулём сидел мужчина с худым лицом, наполовину седой. Дурацкий рождественский свитер под распахнутой чёрной курткой. Вконец засаленные рукава, на левом – большая заплатка. Всё укладывалось в образ скучного холостяка под пятьдесят, пока Рю не поймал его взгляд – яркий, зелёный, необычайно живой. - Вижу, у вас проблема, молодые люди. - Колесо пробили, - сказала Синди. - Беда-беда! К сожалению, очень тороплюсь, но могу подбросить вас до старика Пеллью, хотя... Он цокнул, словно столкнулся со сложной дилеммой. Легонько оттолкнув Синди плечом, Рю тоже склонился к открытому окну. Почти влез в салон. - Хотя-а? Моргнув, мужчина ответил: - Старик добрый человек, но на ночь глядя заломит круглую сумму. Переживаю. Большие деньги для него всегда большая беда. Всё на виски спускает. Голос говорил одно, и вместе с этим – совсем другое. Гей-радар зашкаливал. Внутри разливалось тепло. Переписка перепиской, но Рю так соскучился по живому флирту. - Нам не обязательно нужен мастер, - он улыбнулся. – Любой, кто сможет одолжить домкрат, если уж там негде его купить. - Одолжить могу я, - улыбка вернулась в ответ. - Если не поленитесь завезти к нам в Лонг-Холлоу. Это за Маниготаганом. Миль двадцать. Может, указатель видели. Рю ничего такого не помнил. - Далековато, - сказала Синди, - но что поделать. - Можно на обратном пути. - Это в воскресенье будет. - Пусть в воскресенье. Мужчина вышел, открыл кузов. Отдал Рю домкрат - сорокавосьмидюймовый хайджек. - Ух! Спасибочки. - Не за что, - сжав плечо, он посмотрел точно в глаза. – Удачи. И до воскресенья. - Странный мужик, - сказала Синди, когда пикап скрылся из виду. - Даже не представился. - Главное, свидание назначил. - Пи-и-ипец! Отдать домкрат! Незнакомцу! - Это, - Рю пошевелил пальцами у лица, изображая экстаз, - магия. - Фу! - Синди хлопнула по плечу. - Перестань! Что ты за дурак?! Её глаза смеялись. Как во время прогулки на Хилсайд Бич. Управились минут за сорок. Доехали до Маниготагана, но Тибо не нашли. Уже темнело. - Вряд ли он мог уйти дальше, - Рю теперь сидел на его месте. - Может, здесь кого поймал или наш чудак его подвез, докуда смог. Синди кивала, всё сильнее хмурясь. - Ладно. Чёрт с ним! Сам ушёл. Едем к Уоллесу? - А потом к хижине идём, как планировали. Она ещё колебалась. - Могу подменить тебя, если устала, - сказал Рю. - Уж как-нибудь осилю эти полсотни миль! Синди повернула к Уоллесу. Пару миль проехали в тишине, потом она сказала: - Извини. Тяжело это. - А, брось. Ламбер не тот человек, с которым легко. - Я про помощь, - в темноте усталый голос звучал тихо, но твердо. - Тяжело принимать помощь от мужчин. Умом понимаю, что ты не такой, а поделать ничего не могу. В лесу, в дороге... - Синди вздохнула. - Есть у меня один поклонник. Егерь, отцу на смену пришёл. Помогал много, пока я не поняла, куда ветер дует. До сих пор ждёт, когда за ум возьмусь: стану его жёнушкой. Рю слушал. - Но я не только поэтому Лося ещё не выгнала. Он... хороший, правда. Лучше многих. С ним хотя бы поговорить можно. Настала очередь Рю вздыхать. Когда-то он сам так думал. Какими странными теперь казались эти мысли. Поговорить... Говорят с тем, кто слушает собеседников, а Тибо Ламберу на это было насрать. - Извини, если неприятная тема. Рю ответил: - Есть люди хуже Тибо, да. Есть лучше. Много разных людей на свете. Он не единственный. Раньше я иначе считал. Думал, любовью можно любые щели заткнуть. Как будто это пакля какая-то. - Надо же. Как не про тебя столько выслушала. - Время прошло. Я изменился. - Нет. Лось точно с другим каким-то человеком жил. До Уоллеса молчали. Добрались поздно. Озера за отелем было уже не разглядеть. Бросив вещи в номере, Синди вернулась в холл – поболтать с хозяевами, своими давними приятелями, а Рю умылся и сразу лёг. Сеть, вроде, ловила, но Интернет не работал. Вайфай потребовал пароль. Встать не было сил. Глаза закрывались, но вместо грёз о Никите мозг подкидывал ужасные картины: Тибо сбит машиной, замерз в сугробе, растерзан бродячими псами... Рю игнорировал. Он почти уснул, когда пришла Синди. Послушав, как она перебирает вещи в темноте, сказал: - Включи ночник. - О, думала, спишь. Спасибо. Щелкнула кнопка. Комнату залил тусклый жёлтый свет. Синди достала домашнюю одежду, ушла в ванную. Вернулась быстро. - Лучше встать пораньше. Пока позавтракаем, пока вещи переложим. Я ведь на троих всё разделила. До десяти нужно выйти. - Поставлю будильник на полвосьмого? - Да, хорошо. Я пораньше встану, приму душ. Она уже легла и выключила свет, когда Рю услышал: - Позвонила всё-таки. Недоступен. Дома тоже никто трубку не берет. - Ничего с ним не случится. - Тебе, правда, всё равно? Он промолчал. - Извини. Глупость сказала. Спокойной ночи. - Спокойной ночи, - отозвался Рю. Вышли вовремя. Единственное, что омрачило утро – отвалившийся вайфай. Рю ругал себя, что не спросил пароль накануне. Без веселого трепа, без возможности отправить селфи он вдруг понял, как Никита далеко. Написал короткое СМС-сообщение и получил ответ с пожеланием хорошего похода. Рю уже собрался отключить смартфон до возвращения, как пришло ещё одно. От Тибо. Оно целиком уместилось в превью. «Пусть Синди перезвонит». Секунда. Ещё. Рю не стал открывать. Нажал на кнопку. Убрал смартфон к вещам, которые оставались в номере. - Готов? - спросила Синди. - Да, - он улыбнулся. - К озеру Бут! Инструктаж, как правильно ходить на снегоступах, не занял много времени. Гораздо дольше Синди хохотала, когда Рю, едва они перешли замерзшее озеро, улетел в первый же сугроб. Потом стало легче. Тело запомнило, как точно делать не нужно. Через полчаса Рю уже не отставал от Синди и мог не только пыхтеть, глядя под ноги, но и смотреть по сторонам. Вокруг был нетронутый зимний лес, залитый ярким солнечным светом. Красивый, как в сказке. То и дело Рю думал: как жаль, этого не видит Никита. Что сказал бы? Что почувствовал бы здесь? Дух захватывало от мысли, как далеко от океана может забраться человек. Рю пытался представить, каково это – провести всю жизнь в глубине континента. Видеть только землю. Всерьёз думать, что мир состоит из одной земли. Синди, было видно, провела здесь немало людей. Знала, где прибавить шаг, где идти медленнее, где сделать привал. Говорили мало, во время передышек, и больше о том, что видели вокруг. Синди травила байки. Смеялась сама. В глазах, почти синих в этом свете, отражалось нечто, чему Рю не находил названия. Может, суть Дикой Охотницы. Он всё-таки спросил, почему такое имя. - А, - Синди улыбнулась. - Это я себе придумала, ещё до переезда в Монреаль. В школе часто ведь спрашивают, кем хочешь стать, какое хобби. Мне больше всего нравилось, когда отец на охоту брал. Миссис Джонс сказала, что плохой ответ. Не женское занятие – охота, только голову забиваю ерундой. Воспитанная девочка должна за домом следить, а не по лесу бегать, как дикарка. Вот тогда появилась Дикая Охотница. Я всё представляла, как она стреляет в нашу миссис. Представляла, что она всегда на стороне таких девчонок, как я. Всегда за меня. Даже если я разбила окно мячом или ударила мальчика в ответ, если одежду испачкала или колготки порвала, когда лезла через забор, или сожгла завтрак. - Сильно, - согласился Рю. - Мы всегда подругами были. Очень я её любила. Когда переехала с мамой, не думала, что сюда вернусь. Взяла имя поэтому. Вроде как, чтобы мы всегда были вместе. До озера Бут добрались уже к вечеру. Постояли на берегу, глядя как уходит солнце и небо меняет цвет. - Смотри-ка, - сказала Синди, - лиса. Она указала на цепочку следов почти под ногами. - Не расстроится, что мы тут натоптали? - Кто её знает, лисью душу, - Синди повернула к «хижине». Это был невысокий навес с тремя стенами. Внутрь намело снега. Утоптав его, поставили палатку. Разложили коврики, расправили спальники. Синди установила горелку, занялась ужином. Рю смотрел то на синее газовое пламя, то – сквозь приоткрытый вход – на лес. Тишина и темнота немного щекотали нервы, но в остальном было хорошо. Он даже не так сильно устал. - У тебя много маршрутов? - Четыре. - Этот самый лёгкий? - Нет, лёгкий – без ночевки. Просто прогулка по лесу. Утром выходим, вечером обратно. Тут средний. Ещё второй такой есть, на пять миль длиннее, - Синди вывалила из пакета в котелок готовую кашу. – Теперь думаю, и его бы осилили, но Лось сказал, у тебя спина больная, не рискнула поэтому. - Сейчас всё в порядке. Боли начались на съёмках «Учителя танцев». Там Рю терпел. Даже какое-то время помучился после и повёлся на уговоры Ламбера оставить студию. Потом вмешалась Нина. Вернуться не уговаривала, но процесс лечения контролировала строго. Рю подумал вдруг: она ведь почти вытянула его из трясины той весной. Если бы только Танака не подсунул этот сраный «Авалон»!.. - Всё равно, - сказала Синди. – Незнакомый человек, из другого климатического пояса, совсем ничего не знала про тебя, насколько это нужно. - Понимаю. - Если честно, очень переживала. Что, может, всё не так пойдёт. Из-за тебя. Она добавила в кашу мясо из консервной банки. - Не ошиблась, как видишь. - Нет, - Синди покачала головой, - из-за тебя мы сюда всё-таки дошли. Другой человек подвёл. Может, и не буду плакать, если его на обочине найдут. Задумавшись, она облизнула ложку. Смущенно крякнула. Вытерла салфеткой и продолжила мешать. Рю смотрел. Всё не мог понять: Синди точно нравилась Ламберу, чего он ждал? Боялся подкатить? Она не выглядела ни скромницей, ни ханжой. Взрослая, симпатичная женщина. Самодостаточная. С чувством юмора. - Да, - сказал Рю, - хорошо тебе: хочешь – плачь, хочешь – нет. А мне ведь придётся как мужа его хоронить. Купить обещанное местечко на Нотр-Дам-де-Нэж. Утешать змеиное гнездо. Речь в церкви толкнуть без мата. Ужас. Синди поперхнулась. - Ты обещал ему место на кладбище? - Чего только не пообещаешь Ламберу, лишь бы не плакал. После ужина выпили горячий чай и легли. По совету Синди сложив верхнюю одежду под спальник, Рю забрался внутрь в одном термобелье. Затянул огромный капюшон. Поерзал, разгоняя по телу кровь. Сытый, согретый, уставший, он чувствовал себя гусеницей, которая засыпает, чтобы открыть глаза в прекрасном будущем. Наверное, это было бы не так уж плохо. Ему уже снилось, как он выпрыгивает из снега прямо в небо, в бесконечный экстаз полёта, к чему-то лучшему, чем полная боли и разочарований жизнь на земле, как рядом вздрогнула Синди. Несколько минут Рю вслушивался в ровное дыхание, сжимая ключ на груди и в который раз сожалея, что прямо сейчас может рассказать Никите об увиденном только в мыслях, а потом задремал снова, но уже без снов. Второй раз он открыл глаза, когда светало. Синди приложила палец к губам и указала на вход. Она легонько оттянула ткань, чтобы в щель для воздуха могли заглянуть двое. Прижавшись плечом к её плечу, Рю увидел: в нескольких футах от навеса, возле деревьев, стоял лось. Огромный, чёрный, горбатый, с тяжелой мордой. От его вида захватывало дух. Он не двигался, лишь изредка дергал ухом на безрогой голове. - Обалдеть... - Ламбер такую встречу пропустил, - Синди хихикнула. - Вот дурак. Лось стоял ещё долго - минуту или две - потом будто бы вздохнул и ушёл своей дорогой вдоль озера Бут. Они вернулись в спальные мешки, но уснуть после такого было тяжело. - Можем пораньше сняться, - сказала Синди, - вернуться другой дорогой. То ли из-за лишних пяти миль, то ли из-за усталости накануне Рю под конец еле переставлял ноги. В отеле он вырубился, пока ждал свою очередь в ванную. Проснулся только утром. Несколько секунд безуспешно искал смартфон, а потом хлопнул себя по лбу. Вечером даже не достал из сумки, не говоря уже о том, чтобы включить! Вайфай так и не появился. Система сообщила, что доступны только экстренные вызовы. - Бесполезно, - вздохнул Рю. Он пошёл в душ, а когда вернулся, Синди уже собирала вещи. - Поедем, раз уж ты подскочил? Она была бледнее обычного. Лицо выдавало ночь, проведенную без сна. - Ты в порядке? - Да-да, в абсолютном! Рю не поверил. Может, Ламбер постарался: прислал какую-нибудь гадость? - Кстати, посмотри-ка, что пришло. Синди прочитала сообщение. - Если в пятницу писал, теперь что звони, что не звони. И рано ещё, завезём домкрат – там наберу. Пока складывали вещи в кузов, она то и дело морщилась. Рю быстро надоело делать вид, что всё хорошо. - Так, - он подошёл вплотную, - колись, Охотница, что за хворь? Сказано было с шуткой, но Синди смутилась по-настоящему. - Знобит? Или болит что-то? У меня большая аптечка. Схватившись за поясницу, Синди стала нежно-розовой и зелёной одновременно. - Зачем так… смешить?! Б-большая аптечка у него! Ха-ха-хахой-ёй!.. – она скривилась от боли. – В следующей жизни стану мужиком! - То есть, всё-таки месячные? - Катись к чёрту! - Просто успокой меня, что не нужно мчаться в больницу. - Не нужно, - проворчала Синди. Они закинули в кузов последнее. Рю оглянулся – солнце ещё не поднялось над лесом, но было уже очень светло. Длинные тени от деревьев лежали на снегу замёрзшего озера. Задержаться бы здесь на пару деньков! - Чего ждёшь? Садись. - Только после того, как примешь обезбол. - Это когда доедем, - Синди покачала головой. - От него голова не варит. - А боль, хочешь сказать, бодрит? Она тяжело вздохнула. - Давай так: я схожу поссать, а ты пока подумай. - Боже мой! Можно без лишней информации?! Иди, пожалуйста, и поскорее! Когда Рю вернулся, Синди сидела на пассажирском сидении. Он занял место водителя. - Достойно. - Всё равно вся поездка кувырком, - она кинула в рот таблетку и запила водой. - Принимать помощь - тоже искусство. - Это чьи слова? - Доктора Симмонса. Директор центра, где я лечился. Рю поерзал в кресле, пристегнулся, попробовал руль – настраивать под себя почти не пришлось. Пикап тронулся с места. После Красавчика было непривычно. И снег – Рю сто лет не ездил по снегу. Когда вырулили на дорогу, Синди осторожно спросила: - Лось говорил, ты там целый год пробыл? - Да. - Тяжело было? - С чего бы? Там хорошо: тишина, огромный парк, терапия, процедуры, персонал очень вежливый. Действительно по-доброму относятся ко всем. Первое время это выбивало землю из-под ног. Доводило до слёз. Может, тогда и пришло желание перечеркнуть прошлое. Просто чтобы жить и отвечать на хорошее – хорошим, а не оплакивать старые обиды. Синди сказала не сразу, долго подбирала слова: - Я скорее про… привычки. Пришлось же, получается, отказаться от привычного образа жизни: соблюдать правила, никуда не выходить, не видеться ни с кем. - Это тоже Лось сказал? – удивился Рю. - Вопрос с подвохом? - Занятно, если так. - Это неправда или что? - Это... интересная интерпретация. На триста четвёртой снова было пусто. Светило солнце. Блестел снег. Рю никому особо не рассказывал про год, проведённый в центре. Никто и не спрашивал: считали – дело личное, почти интимное. Только Робби всё вытянул – вот так же, в дороге, слово за слово. Братец рулил, а Рю смотрел на океан справа и говорил. Ничего не утаивая. Впервые за много лет. Встречи с Линдой отучили от лишней рефлексии. Поездки с Робби вернули веру в близость с людьми. - От привычного образа жизни, - сказал Рю, - стоило отказаться уже только потому, что он меня убивал. В этом смысле в центре стало гораздо легче. И встречи не были под запретом. Я сначала ни с кем не виделся, да, но это была моя проблема. В Монреале переклинило. Боялся. Поэтому таким затворником там стал. Мысль о выходе из дома, о встрече, о разговоре до истерики могла довести, - Рю опомнился. - Я к тому, что Тибо знал, как это со мной бывает. Через пару месяцев легче стало. Не часто, но встречался со своими: Юмико, Тони, братец. Он замолчал. Линда всегда передавала, кто хотел увидеться, и вместе решали, нужно ли. Составляли ответ, если Рю чувствовал, что не готов. Нине даже смог позвонить. Она поняла. Снова всё поняла. Тибо приехал один раз. Через месяц или полтора после расставания в Чикаго. Пытался взять «Сайлент Лейк» штурмом. Линда не вдавалась в подробности, но легко можно было представить. Больше не объявлялся. Ни звонков, ни писем. - Очков не найдется? – Рю быстро сморгнул. – Белое режет по глазам. - Слева. Синий футляр. Дай, протру стекла. Давно не доставала. Он передал. - У тебя разве есть брат? - спросила Синди. - Ты сказал: братец. - Даже два. Сыновья Нины. Они мне как родные. Но братцем я только Робби называю. Это старший. Роберто Ривера. - Слышала про него. Она протянула солнцезащитные очки. Рю нацепил. Синди засмеялась. Он глянул в зеркало: тонкая оправа, фиолетовый отблеск на стеклах. - Ух! Сильно! - Ха-ха-ха, прямо «Полицейский из Сан-Франциско»! Видел? - Обижаешь! Комедия из восьмидесятых. Филипп Ли в главной роли. Аня пересматривала раз сто. Посигналив, Рю ворчливо крикнул: - С дороги, чёртовы чайки! Синди хохотала до слёз. После Маниготагана всматривались в каждый поворот – и лишь поэтому не проскочили. «Указателем» был кусок фанеры, прибитый к столбу у самых ёлок, с намалёванной от руки надписью:

ЛОНГ-ХОЛЛОУ идейная община (прямо до ворот, и храни вас Господь) p.s. примем и окажем любую посильную помощь

Плохо расчищенная дорога уводила в лес. - Лонг-Холлоу, Лонг-Холлоу… - Синди нахмурилась. – Да как я сразу не поняла! - Знаешь, что за ребята? - Слышала немного от Джуди. В округе их сектантами считают, но она говорит – просто чудики. Подвезла сюда раз странную парочку. Они особо не болтали. Восхищались только неким мистером Брауном. Рю припомнил хозяина домкрата. На гуру тот не тянул. Они вернулись в салон. За ёлками дорога уходила вправо, а полмили спустя – упиралась в покосившиеся деревянные ворота, от которых в обе стороны расходилось невысокое ограждение, такое же ветхое. Дальше лес расступался, образуя поляну шириной в четверть мили. Справа от ворот вдоль деревьев тянулся барак. Далеко впереди зеленел фасад высокого амбара. Взрослых не было видно, только одинокий ребёнок в шубе под леопарда волок через заснеженный двор ростовой манекен-тренажёр, одетый в розовый спортивный костюм. Рю подошёл к воротам. - Эй! Прошу прощения! Можно тут с кем-нибудь поговорить? Ребёнок бросил ношу и, развернувшись, сварливо крикнул в ответ: - Надобно чего? Рю моргнул. Это был карлик. - Мистер, ты оглох? Я не собираюсь лишний раз пиздовать через сугробы! - Один ваш человек одолжил нам домкрат. Заехали вернуть. Воздев руки, карлик закричал: - Говно! Почему снова мне встречать сраных гостей?! Он засеменил навстречу. Путь давался ему нелегко. Хлопнула дверь. Синди вышла. Достала из кузова домкрат. Встала рядом. - А где все, если не секрет? - Где-где, - судя по голосу, встречающий немного оттаял, - в том самом месте, где твой рыцарь давно не бывал! Рю гоготнул. - Слово на букву «п»? – Синди еле сдерживала смех. - Госпожа! – дёрнув широкую створку, карлик оттащил её вправо. – Слово на букву «п» - это я. Персиваль. Можно просто Перси. А рыцарь ваш не был в храме. Могли бы догадаться, - он вытер нос рукавом. – Загоняйте пикап, провожу. Мистерия вот-вот начнётся. Перси шагал к амбару, подцепив свою ношу за ногу. Манекен оставлял борозду в снегу. Розовый костюм был ему мал. Какой-то шутник нарисовал на пустом лице два грустных египетских глаза, и распахнутый рот казался частью гримасы страдания. Рю и Синди медленно шли следом. Внутри их встретило… арт-пространство. Два ряда низеньких скамеек вели к квадрату, отмеченному на полу белой краской. В его пределах стоял стол, накрытый красным шерстяным пледом с бахромой. Дальше, за квадратом, стояли ширмы. Такие же тянулись справа и слева, отделяя место от остального амбара. На каждой – рисунок: вечные сюжеты, странные звери, абстракции. С центральной ширмы к зрителям обращался космический разум. Рю решил, это именно он. На тёмно-синем фоне с точками-звёздами парило Лицо в венке из планет Солнечной системы. Было видно, сердце художника вдохновили изображения Будды, но руку вела любовь к пьянице Джеку. В глазницах и во рту сиял огонь. От ушей разлетались кометы. - Госпожа, можете расположиться здесь, - Перси указал Синди на последний ряд скамеек. – Строгих правил нет, но гостям лучше воздержаться от участия в мистерии. - Благодарю, - она села. Людей было немного, около дюжины. Все в невзрачных зимних вещах, но с колоритными лицами. Бездомные? Чудаки? Или идейные, как сообщал указатель? Хозяина домкрата среди них не нашлось. - Мистер, тебе особое приглашение нужно? - Ай, блин! Рю дёрнулся – так больно карлик ущипнул за задницу даже сквозь тёплые штаны. - Полегче, приятель! У меня всё-таки домкрат. - Жопу, говорю, приземли, пока не спёрли. Перси прошёл вперёд и взгромоздился на скамью в первом ряду. Сосед помог устроить рядом манекен. Рю сел к Синди. Она так сильно сдерживала смех, что в глазах выступили слёзы. Он осмотрелся ещё раз. Высоко над головами пересекались тяжёлые балки. Сквозь верхние окна в амбар лился солнечный свет. Кружились пылинки. Неизвестно, какого рыцаря имел в виду их проводник, но Рю тоже давным-давно не был в храме. Последний раз – условно – на съёмках «Шафера». Он вспомнил декорации, которые, на его вкус, ничем не отличались от настоящей церкви, а там мысли потянулись дальше: к ворчанию Танаки, что так можно навсегда застрять в дурных комедиях. После «Шести дюймов» и экранизации «Дресс-кода», которая вышла в прокат под убогим названием «Меня возбуждают только девушки», после добротного, но скучноватого «Сияния зла» и провала «На пределе» в Голливуде стали поговаривать, будто все свои лучшие роли Каваками уже сыграл. Ничто на свете не раздражало старого агента так, как эти пустые сплетни. Он утроил усилия. Рю всегда много работал, но в те несколько лет просто забыл, что такое еда за столом и сон в своей постели. Ночи в «Яйцах» стали единственной отдушиной. Маленькая параллельная жизнь, втиснутая в безумный график съёмок, и творчество, не связанное никакими контрактами. У Рю Каваками не было времени на глупости. Инкуб мог позволить себе всё: откровенные танцы, провальные выходки, три серии ситкома подряд под барной стойкой в смены Мэта… Скрипнула входная дверь. От неё к белому квадрату прошли двое. Один в малахае и оранжевой куртке. Лицо второго закрывала широкая маска для сна, а с плеч, стянутых рождественским свитером не по размеру, струился плащ из нескольких слоёв рыболовной сети. Запнувшись, мужчина пробормотал голосом Тибо Ламбера: - Мистер Браун, помедленнее, не видно же ни ху… ни чер… ничего! Ответа Рю не расслышал. Синди тяжело вздохнула. - Хорошо, - сказала она сама себе. – Хорошо, что обезбол ещё не скоро отпустит. Усадив Ламбера рядом с Перси, мистер Браун встал на белый квадрат и начал речь. Рю узнал его только по голосу. В этой одежде он больше не походил на скучного холостяка. Скорее уж – на безумную лису, вдруг ставшую человеком. Лет в тринадцать, начитавшись историй про эротические похождения девиц-кицунэ, Рю всё гадал, где же их мужчины, а теперь подумал: забавно, если все переехали в Канаду. - Друзья мои, - сказал мистер Браун, - сегодня прекрасный день: Перси сменил гнев на милость и разрешил господину Осирису участвовать в наших практических занятиях. - Но только попробуйте лапать его, где не нужно! – крикнул карлик. – Я буду следить! В оба глаза! Впереди засмеялись. - С каждым днём, - продолжил мистер Браун, - мы всё ближе к воплощению нашей идеи, нашей общей мечты в жизнь. Вчера мисс Джоанна провела лекции, а сегодня согласилась остаться до вечера и проследить, чтобы господин Осирис точно выжил. М-м-м, но это чуть позже. Начнём с небольшого, так сказать, перформанса. В образе благородного Рыцаря наш гость прочитает балладу. Для господина Осириса. И для нас с вами, конечно же. - И пройдёт испытание! – вставил Перси. - Это тоже, - мистер Браун кивнул. – Что ж, господин Рыцарь, ты готов? Большая грузная женщина скрылась за ширмой с космическим разумом и вернулась оттуда с подносом. Мистер Браун подвёл к ней Тибо. Направил его руку так, чтобы он точно не промахнулся. - Просто взять? - Да, сделай выбор. Рю оценил акустику. Оба говорили, не повышая голоса, но было хорошо слышно даже на последнем ряду скамеек. Тибо опустил руку на поднос – и тут же дёрнулся назад, заорав: - Срань Господня, что за дерьмо?! - Всего лишь соус, - утешил мистер Браун. - Карри, - объявила женщина, - и немного томатного с хреном. - Благодарю, мисс Джоанна. - Где салфетки?! – Тибо тряс рукой. – Боже мой! Ненавижу сраный карри! Мистер Браун протянул бумажный платок. Мисс Джоанна унесла поднос обратно за ширму. - Сраный карри, - повторила Синди. Рю повернулся к ней. На бледном лице была обида. - Что скажешь, Перси? – спросил мистер Браун. - Карри – дерьмо, - отозвался карлик. – Но господин Осирис считает, все соусы вкусны к месту и тошнотворны, если переборщить. Что касается ненависти, он говорит, через ненависть человек тоже приходит к истине. - Так-то, приятель, - мистер Браун похлопал Тибо по плечу. – Господин Осирис знает жизнь. А теперь можно и балладу. Он сел к Перси, снял малахай. Мисс Джоанна тоже вернулась на своё место. Тибо остался один. Откашлялся. Замешательство ушло, уступая место сосредоточенности. Он дождался полной тишины. Рю подобрался. Тибо читал редко: ужасно нервничал, если между ним и слушателями не было музыки, - но если уж решался, то отдавался выбранному образу без остатка. - Господа и дамы, - маска для сна по-прежнему скрывала лицо, зрителям остались только движения губ, - позвольте рассказать историю одного рыцаря. Рыцарь… согрешил. Мудрые наставники говорили: истинная благодать любить только Господа. Только Ему известна безоговорочная, бескорыстная, чистая любовь. Всё иное – небезопасно. Всё иное – просто… соблазн. Искушения духа. Искушения плоти. Иллюзии, преследуя которые, человек становится игрушкой в руках Дьявола. Окончив пролог, он замолчал, а когда заговорил снова, был уже не здесь. Осенняя ночь бездвижна, И холод её смертелен. Сквозь чащу он вечность едет, Для Господа он потерян. Лицо его под забралом – Взгляни: пустота и мука! «Что, рыцарь, с тобой случилось?» - Не слышно в ответ ни звука. Забыто святое слово, Забыты былые клятвы, Ничто в этом мире бренном Его не вернёт обратно. Спешил он однажды в замок, Свернул не на ту дорогу – Вела она до поляны, На праздник противный Богу. Горели костры зелёным, Сливались в экстазе диком Удары в тугие бубны, Свирель, барабаны, скрипки. Копытами черти били, Костей сотрясая груды, Кричали нагие ведьмы, Танцуя во власти блуда. Над ними Она парила, Смеялась из-под вуали – Вовек ни земля, ни небо Такой красоты не знали. Луна Ей была короной, Одеждой – ветра и тени, Один только раз взглянула – И он преклонил колени. «Молю, Королева Ночи, Прими мои плоть и душу, Забуду я жизнь земную, Все клятвы свои нарушу!» Она протянула руки, И вместе они взлетели – Сминал он губами губы И телом вжимался в тело. Всё дальше была поляна, Всё ближе сияли звёзды, И кто-то окликнул, вроде, Да только окликнул поздно – Разжала луна объятья, Застыв навсегда в зените: «Служи госпоже беспутной, Влачись в её адской свите!» …Осенняя ночь бездвижна, И холод её смертелен. Сквозь чащу он вечность едет, Для Господа он потерян. Забыто святое слово, Забыты былые клятвы, Ничто в этом мире бренном Его не вернёт обратно. Рю курил, лёжа в сугробе недалеко от амбара. Едва слушатели подскочили, аплодируя балладе, он метнулся на улицу. В первый момент яркий свет ослепил – после страсти, с которой Рыцарь говорил о вечной ночи, встретить снаружи день было… странно. Теперь глаза привыкли. Сраный, мать его, Тибо Ламбер! Каждый раз он это делал! Шмыгнув носом, Рю достал из кармана смартфон – скорее по привычке, чем всерьёз на что-то надеясь. Сеть была. Никита много не писал. После ответа на последнее, что обсуждали про Виктора, он прислал три пожелания с добрым утром, два свежих мема, смешное видео с котом и всего одно сообщение. Парень из клуба Калем: вернись из колдовских лесов ау-ау :( МДРНМР22: извини МДРНМР22: только прочитал Парень из клуба Калем: ура Парень из клуба Калем: ты жив )) МДРНМР22: можно позвонить? Парень из клуба Калем: плохая идея XD Парень из клуба Калем: я у стоматолога сейчас Парень из клуба Калем: анестезию сделали Парень из клуба Калем: вот жду Парень из клуба Калем: но если хочешь послушать апщпща МДРНМР22: сексуально наверное звучит ) Парень из клуба Калем: а уж как выглядит XD XD XD МДРНМР22: селфи? Парень из клуба Калем: пришлю Парень из клуба Калем: когда вернёшь должок Подошёл Перси. - Мистерия началась. Не могу на это смотреть. МДРНМР22: не успел ещё сегодня Парень из клуба Калем: три МДРНМР22: три?? Парень из клуба Калем: пятница, суббота и воскресенье МДРНМР22: ты не промах - Бедный господин Осирис! – закричал он. Рю махнул рукой с сигаретой, отгоняя карлика прочь. Парень из клуба Калем: а то -) Парень из клуба Калем: как в канаде дела? всё в порядке, надеюсь? Скорчив рожу, Перси схватил Рю за ногу и потащил. Не так споро, как своего друга, но облюбованный сугроб был всё дальше. МДРНМР22: да МДРНМР22: ты знаешь ник МДРНМР22: выглядит немного странно МДРНМР22: но отражает МДРНМР22: МАКСИМАЛЬНО Парень из клуба Калем: ЗАИНТРИГОВАЛ МДРНМР22: в двух словах не расскажу МДРНМР22: давай когда созвонимся Парень из клуба Калем: ладненько Парень из клуба Калем: о мы тут начинаем Парень из клуба Калем: пока - Выеби заблудших разумом, беспутная госпожа! Убрав смартфон в карман, Рю тоже крикнул: - Флиртуешь, как уебан! Он дёрнул ногой, но Перси держал крепко. Они приближались к бараку. - Ладно, - Рю затянулся. – Господина Осириса так зовут, потому что у него нет члена? Развернувшись, карлик страшно закричал. Он бросился на Рю. Сигарета улетела в снег. Они боролись, пока запал Перси не иссяк. Тяжело дыша, он откатился в сторону. Шуба распахнулась. - Жопа! Последнюю пуговицу оторвал! Рю сел. - Как теперь жить! - Врать меньше. На месте твоя пуговица. Даже две. Тряхнув его, Рю соединил полы шубы и застегнул. Перси засопел. Рю проверил свои карманы – смартфон был на месте. - Кому строчил? - Парню. - Он знает, что ты инкуб? - Нет больше никакого инкуба! - Господин Осирис говорит, отрицающий свою природу – преступник. Рю вздохнул. - И ещё говорит, нет на свете такой силы, которая вразумит долбоёба. - А он, смотрю, и правда, мудрец. Перси тоже сел. Тронул за плечо. - Луна не виновата. Синди вышла из амбара без домкрата и без Ламбера. - Ничего не спрашивай, - сказала она. – Поехали. Возле пикапа их догнал мистер Браун. - Мадам Калькбреннер, уверяю, здесь ему ничего не угрожает! Он сам решил остаться. Я никого не держу. - А я никого не обвиняю, - Синди выдавила улыбку. – Мы можем, наконец, проститься? До свидания! - До сви… Она села в салон, громко хлопнув дверью. Мистер Браун тяжело вздохнул. При свете солнца его куртка как будто светилась изнутри. - Ты лиса? Мистер Браун смерил его взглядом человека, привыкшего к людскому слабоумию. - Я из Калифорнии, - сказал Рю. – У нас там всякое бывает. - Нет, не лиса. Волонтёр. Мы с мисс Джоанной помогаем людям, которым больше неку… - Я уеду без тебя! – закричала Синди, приоткрыв дверь. - Две минуты! – Рю снова повернулся к мистеру Брауну и понизил голос. – Ей нужно выдохнуть. Мы вернёмся. И неловко спрашивать, но шапка просто улёт, можно сделать в ней парочку селфи?.. Синди молчала до перекрёстка с одиннадцатой – там попросила свернуть на парковку и надолго скрылась в магазинчике автозаправочной станции. Время близилось к двум часам. Никита уже вернулся домой и даже проржался. Три селфи в малахае стали для него серьёзным ударом. От смеха перешёл к докладу о просмотренных фильмах. Рю забавляло, с каким усердием он взялся за дело. Накануне Никита прощёлкал «Шпану», заценил «Дар зверю», а теперь включил фоном «Балетный класс». Парень из клуба Калем: бляяя Парень из клуба Калем: не могу без слёз Парень из клуба Калем: после вчерашних попыток в растяжку МДРНМР22: всё-таки начал? Парень из клуба Калем: куда деваться МДРНМР22: у кого Парень из клуба Калем: Шелли Флорес МДРНМР22: жестоко Парень из клуба Калем: вы знакомы? МДРНМР22: вместе работали в учителе танцев МДРНМР22: что сказала Парень из клуба Калем: что я бревно :’( МДРНМР22: :D Парень из клуба Калем: так Парень из клуба Калем: так блядь Парень из клуба Калем: О_О Парень из клуба Калем: СКАЖИ ЧТО ЭТОТ ВЕРТИКАЛЬНЫЙ ШПАГАТ ПРОСТО НАРИСОВАЛИ МДРНМР22: лол МДРНМР22: нет МДРНМР22: но мне было 14 Парень из клуба Калем: ты человек вообще? МДРНМР22: хотя сейчас тоже могу ) Парень из клуба Калем: … Парень из клуба Калем: …………. Парень из клуба Калем: ………………………………… МДРНМР22: дай угадаю МДРНМР22: это точки восхищения Парень из клуба Калем: только хотел сказать что стар для этого дерьма МДРНМР22: D-: Парень из клуба Калем: покажешь? МДРНМР22: не подмазывайся теперь :-// Парень из клуба Калем: позязя :З Рю больше минуты смотрел на загадочное «позязя», прежде чем вспомнил. МДРНМР22: записи из студии!! МДРНМР22: я ведь не прислал ссылки Парень из клуба Калем: нет ) МДРНМР22: сейчас поищу Парень из клуба Калем: ага Парень из клуба Калем: досмотрю пока фильмец МДРНМР22: позязя это что Парень из клуба Калем: это сестра так пожалуйста говорит когда что-то просит МДРНМР22: лол МДРНМР22: засчитано Рю выбрал несколько видеозаписей из тех, что Нина выложила на сайте танцевальной студии в разделе лучших номеров, а потом, уже для себя, начал пересматривать всё подряд. Оторвался от экрана только когда Синди села в салон. - Пообедаем? Она принесла сэндвичи и кофе. - С удовольствием! - Извини. - За что? – опешил Рю. - Повела себя как дура. - Поругались? - Не с ним. К нему даже подходить не стала. Пусть живёт, где хочет. Синди вгрызлась в сэндвич. Рю тоже начал жевать. - Вот ведь… двуличная скотина! – отвернувшись к окну, она заплакала. - Я люблю карри. Правда, люблю! Думала, ему тоже нравится, раз хвалит! Рю погладил её по плечу. - Так перед мистером Брауном стыдно. Наговорила гадостей хорошему человеку. Он ведь нам помог. И всем этим людям тоже помогает. Полезным вещам их учит. - Ты про мистерию? Высморкавшись в салфетку, Синди улыбнулась. - Карлик чудной. Какая мистерия? Обычная первая помощь. Мисс Джоанна, оказывается, медсестра. - Вернёмся? - Давай завтра. Всё равно занятий нет. Сегодня колесо нужно сделать, вещи разобрать, - она вздохнула. – Не хочу его видеть сейчас. В автосервисе управились быстро. Вещи тоже разложили по местам минут за сорок. Рю сверился с часами: - Ещё успеем в магазин. - Это не обязательно. - Ты, вроде, говорила, вы каждые выходные закупаетесь? Синди вздохнула. - Мне, правда, неловко тебя гонять. - Должны же мы как-то развлекаться! Целый вечер впереди. Толкнув тележку в автоматически распахнувшиеся дверцы, Рю вспомнил, что последний раз ездил за покупками ещё с Аней. Она подходила к делу со всей серьёзностью шестнадцатилетней девчонки, только получившей тачку в подарок и намеренной доказать свою самостоятельность. Славный это был август. Славные поездки. Аня бросалась из одного конца супермаркета в другой, то и дело сверялась со списком, который утвердила Варвара. Иногда, хватаясь за сердце, вдруг кричала: «Хлеб! Мы забыли хлеб! Поворачивай!» - или: «О нет! Весь бекон по акции разобрали! Это конец!». Рю тогда делал вид, что вот-вот умрёт от невыносимого бремени взрослой жизни. - Что-то смешное? - А? – он опомнился. - Ты улыбаешься. Синди сложила в тележку три упаковки перетёртых томатов и банку белой фасоли в соусе. - Сто лет в магазине не был. Службами доставки пользуюсь. - А я люблю вот так бродить. Специально приезжаю, когда поменьше людей: утром или под закрытие. - Да, что-то в этом есть. Синди двинулась дальше. Шла медленно, будто гуляла, но при этом точно следовала маршруту: ни разу не ошиблась, не сказала, что нужно вернуться. Рю представил тысячи покупок, которые она сделала здесь за многие годы. Одно и то же – из раза в раз. - Почему не уехала? - Когда отец умер? Не знаю. Была мысль про Монреаль, но сначала денег решила подкопить, потом учеников не хотела бросать, потом… привыкла, наверное. А что? Они стояли посреди отдела с молочными продуктами. - Ты не похожа на человека, который довольствуется малым. Синди прыснула. - Ладно. Признаю: подкатывать умеешь. Как насчёт пиццы? - Хватит! – она каталась по дивану. – Умру сейчас! - Да самое сочное ещё впереди! - Пожалуйста! Замолчи! Иначе я никогда не смогу смотреть на Лося без смеха! - А ты ещё не?.. - Ха-ха-хах! Ой! Она едва не уронила коробку с пиццей, но успела поймать. Ещё две стояли на столике – рядом с ноутбуком. Выбор комедий по аннотациям быстро перешел в обмен байками, а там дело дошло до пересказа всего, что случилось по дороге в Амстердам. - Ох, - схватив рекламный журнал, Синди начала обмахиваться, - догадывалась, что твоя версия будет веселее, но чтобы так? К ночи, после пива её попустило. Рю тоже немного отошёл от баллады о губительном обаянии Лилит. Он открыл ещё одну банку. Синди отобрала. Счастливо жмурясь, сделала глоток. - Если честно, - сказала она, - тогда была немного в шоке, что Лось не побоялся так далеко зайти. Даже, знаешь, не злилась, хотя он моя первая любовь. Да какое там, - мотнула головой. – Наш музыкальный клуб – вот первая любовь. Думала когда-то, навсегда вместе, втроём: я, он, Бетховен. И «Невозвращённые» мне понравились. Да, вышло не так, как виделось в тринадцать, но тоже здорово. Эта страсть… - Синди взмахнула свободной рукой. – Он как будто тонул в ней! Бросил её на весы против смерти. Как настоящий искатель! Я трусишкой его считала, а тут подумала: вау, вот это да, Тибо Ламбер, выше головы прыгнул. Рю кивнул. Так и было. Прыгнул выше головы – и рухнул глубже дна. - Можно спросить? - Валяй. - Почему ты ушёл? Тогда, в Чикаго. Рю открыл следующее пиво. На этот раз себе. - Психанул. Мы ругались перед этим. - А потом? После центра? - Не мог думать о нём. Как отрезало. - Да, понимаю. Когда отца не стало, я тоже отгородилась. От прошлого, в смысле. Недавно только начала вспоминать, что было: хорошее, плохое. Рю подвинул ноутбук. - Комедию? Или сделаем вид, что давно женаты и можем, не скрываясь, рыдать над мелодрамами? Синди пнула пяткой. - Ого, всё-таки второе? - Зайди в раздел новинок, что предлагают? - Смотри-ка, «Битву во льдах» уже залили. - Не-е-ет, - простонала она. - Не любишь «Лигу Севера»? – Рю улыбнулся. – Как так? - Раскрою тайну: в детстве хотела замуж за Капитана Арктику. Представляла, как мы вместе спасаем природу. Говорят, в фильмах с ним сделали чёрт знает что. - Арктика как раз неплох. Красивый русский парень с честным волевым лицом и задницей мечты. В супергеройских штанах. - Не-е-ет! Зачем ты это говоришь?! - Безумному дню – безумный вечер, - Рю зашёл на страничку «Истоков». – Давай, Охотница, соглашайся! - Беспутной госпоже меня не одолеть! - Ладно, тайна в ответ на тайну: давно хочу глянуть, как Джерри Ворона сыграл, но как-то ссу. Вьетнамские флешбеки, уязвлённое самолюбие, неуместный сарказм – вот это всё. - Да что за напасть, - она закатила глаза. – Включай! По хронологии внутренних событий первой шла «Полярная звезда», но многие фанаты, включая Лино, советовали смотреть фильмы в порядке выхода на экран. Из-за судебных проволочек и пересъёмок зрители увидели её на полтора года позже, уже после «Истоков». «Истоки», оправдывая название, начинались с рассказа о прошлом главного героя. Тихим зимним вечером шаман-эскимос втолковывал внуку древние знания. Кавак зевал, пялясь в смартфон и негодуя, куда пропал Интернет. Семейную идиллию разрушил медведь-оборотень. Отважный, но дряхлый старик и парень, не веривший в мистику, – оба стали лёгкой добычей, однако в последний момент в жилище влетела птица, эффектно превратившись в Ворона. Рю прыснул. Чёрное, маска, перья, обтягивающие штаны – всё это шло молодому сексуальному корейцу, но как же бросалось в глаза, что он изо всех сил старается быть другим человеком! Бедный малыш Джерри. Им всегда двигали самые добрые чувства, и совершенно точно он не заслужил всего того дерьма, которым его не стеснялись поливать. Рю закрыл глаза. Всё гадал, что почувствует, когда всё-таки решится посмотреть, и ни разу не подумал самое очевидное: что снова захочет обнять, как в тот злосчастный уикенд в Малибу, как всегда, когда Джерри нуждался в поддержке. Старый шаман погиб. Кавак спасся, но сбежал. Уехал в город, поступил в колледж, стал жить «как все», даже забыл своё имя, представляясь Кевином. Так прошло несколько лет, пока однажды его не стали мучить сны про большую беду. Ворон звал. Погибший дед звал. Звала давно пропавшая мать. Не выдержав кошмаров, Кавак вернулся, чтобы посоветоваться с дядей, занявшим место шамана, и предупредить остальную семью, но опоздал – прислужники Умкэнэ уже напали на деревню. Пока главный герой переживал шок и прощался со всем, что любил, на помощь пришла «Лига Севера». Ворон и Капитан Арктика разогнали медведей. На этом моменте Синди взвыла, а Рю почти заплакал от смеха: и Джерри, и Никита были здесь так плохи, что даже хороши. В чувства немного привёл эпизод, где Ник Картер и Майкл Томпсон помогли раненым. Кавак не успел потребовать объяснений, откуда «Лига Севера» узнала о случившемся – Дельма стукнула его по затылку и унесла в ночь. Он очнулся на базе, где тут же попал в лапы идейного основателя, миллиардера Джеймса Томпсона. Джеймс собрал команду, чтобы противостоять вновь набирающей силу Северной Колдунье. Его брат и гениальный учёный Майкл Томпсон, киборг из будущего Ник Картер, древний бог Ворон, страдающий амнезией Капитан Арктика, обаятельная шелки Дельма О’Брайен – у каждого было, что предъявить Умкэнэ. «Подумай», - сказал Джеймс. Остаток фильма прошёл в стычках с прислужниками Северной Колдуньи. «Лига» побеждала, но Кавак сомневался до последнего. Особенно сильно веру в душевное здоровье собравшихся героев подкосил Капитан Арктика, которого увела девушка-мухомор. Нажав на пробел, Синди закричала, что прощает создателям всё. Рю был согласен. Лицо Капитана, когда он вернулся, сломало их ещё минут на пять. «Истоки» закончились разговором с Вороном. Кавак узнал, что в тот вечер много лет назад оборотень напал по приказу Умкэнэ. Грозная Северная Колдунья тоже боялась, ведь однажды было предсказано: на Аляске родится человек, связанный с миром духов сильнее неё. «Это ты, Кавак, - сказал Ворон. – Битва не закончится, пока один из вас не умрёт». Напряжённая мелодия оборвалась. Вспыхнул чёрный экран. Под саундтрек, четыре года назад звучавший отовсюду, побежали титры. - Годно, - Рю кивнул сам себе. Местами Джерри выглядел смешно, а местами – вдруг попадал в десятку. Может, он не дотянул до бога, но точно был одновременно и человеком, и птицей. Хмурым Воронёнком, не сильно обогнавшим Кавака, которому пытался донести древние знания. А вот Боб Нагуя оказался хорош. Тогда наверху ещё сомневались, брать ли его на главную роль. По съёмочной площадке гуляли слухи, что Боб – редкостный говнюк. - Да, - Синди зевнула, - думала, всё гораздо хуже. - Неужели расходимся? - А ты хочешь все пять посмотреть? - Люблю плохие идеи. Фанаты ошиблись. На вкус Рю, после драйва и безумия «Истоков» смотреть «Полярную звезду» было всё равно что жевать мочалку. Идея братьев Томпсонов исследовать подозрительную аномалию за Северным полярным кругом. Неудачная интрижка Джеймса с единственной в экспедиции женщиной - Дельмой О’Брайен. Нападение медведей-оборотней завершало невыносимо скучную половину фильма и открывало калейдоскоп встреч и погонь, за которыми сюжет отошёл на дальний план. Перед глазами хаотично мелькали заснеженные равнины в бесконечной ночи, Ледяной храм и замок Северной Колдуньи. Вот Нанук, преследуя Джеймса, случайно пробудил Ворона, вот из открывшихся пространственно-временных врат выпал Ник Картер, вот все охренели от происходящего, вот Майкл оказался в плену, а вот его уже спасла Дельма, которую он считал погибшей… Эрик Петерсон неплохо смотрелся в перьях, но проигрывал по всем остальным фронтам. Его Ворон был психопатом, потерявшим великий артефакт и в припадке злости разрушившим Ледяной храм. Это никак не вязалось с тем, что помнил Рю. Вроде, те же сцены, те же слова, а смысл будто вывернули наизнанку. Расчётливый поступок, смешавший планы врага, выглядел как несусветная глупость. «Полярную звезду» вытянули злодеи. Леденящая до жути, одержимая страстью Умкэнэ. Бесконечно любящий, идущий ради неё на сделки с совестью брат Нанук. Другие медведи-оборотни, с тоской вспоминавшие дни, когда были людьми. Во время передышки у нерп Дельма рассказала Майклу: много веков назад одна шаманка, возжелав бессмертия для себя и своей семьи, призвала в тело каждого соплеменника злого духа. С тех пор её род проклят, и все они носят медвежьи шкуры большую часть жизни. Только она да брат могут долго оставаться в человеческом облике. Умкэнэ во власти древнего искусителя. Тысячи лет назад Силла заточил его в своем копье, чтобы тот не докучал людям, но что-то пошло не так. Теперь через Северную Колдунью дух намерен поработить человеческий мир, а после перейти к завоеванию всех прочих миров. Для этого и нужна Полярная звезда. Не точка на небе – артефакт из Ледяного храма. Пока храм разрушен, есть время на борьбу. Последние минуты фильма прошли мимо Рю. Вроде бы, так и задумывалось: герои проиграли, потому что каждый тянул одеяло на себя, - но всё как будто было не так. Или, может, даже столько лет спустя он смотрел предвзято, не мог простить. - Я покурю. - Потом продолжим? - спросила Синди. Время шло к полуночи. - Пиццы ещё много. Дымя в беседке, Рю повторял себе: ничего не поделаешь. В Чикаго Лино сказал правду: Джерри рискнул всем, чтобы вытянуть Ворона, и надорвался. Петерсон не стал даже пытаться, просто слил. На актёров, которых звали после него, уже никто не рассчитывал. Что в «Mirror Group» хорошо умели, так это держать нос по ветру: раз божество село в лужу, значит, его место займёт тот, на ком можно выехать. Рю разблокировал экран. В начале вечера Никита написал, что едет оттянуться с приятелями. Наверное, хорошо проводил время, раз новых сообщений не было. Да Рю и не рискнул бы теперь спросить в лоб: что ты сделал, Ник Ершов, как перетянул одеяло на себя? В одиночку такое не провернуть. В командную работу с Гендлерманом верилось с трудом. Лев умел выгрызать, но стратег был никакой. Значит, Никита нашёл союзников. Нашёл, что им предложить. Рю сосредоточился, собирая в один образ всё, что успел понять. Не складывалось. Он тонул в воспоминаниях: мимика, тепло рук, интонации, смех… Грёзы разбила жуткая мысль – они могли встретиться ещё тогда. Никита увидел бы всё своими глазами. Все эти безобразные эпизоды на съемочной площадке. Рю потушил окурок. Дрожащими пальцами сунул в рот вторую сигарету. С четвертого раза смог прикурить от зажигалки. Больше мечтай, Каваками, что кто-то чего-то про тебя не знает. Дурные легенды передаются из уст в уста, от одного к другому, пока не попадут к тому, чьим вниманием дорожишь. Теперь перед глазами стояло другое: холодный, полный неприязни взгляд. В «Драконах» Никита ждал встречи с чудовищем. Да кто тебе вообще сказал такую глупость, Каваками, что ты стал человеком. Чёрное пятно! Плохое! Плохое! Уходи! Мать не била. Боялась. Могла разве что плеснуть в лицо. Даже в Маленьком Токио, когда опустилась совсем. Если наказывала в своём уме, просто ставила в угол. Если была пьяна, вдобавок орала дурным голосом. Масаши всегда приходил смотреть. Говорил, это лучше, чем шоу. Рю сделал последнюю затяжку. Откуда только каждый раз лезло это дерьмо. И почему людям так нравилось смаковать чужую боль?.. МДРНМР22: будешь смеяться МДРНМР22: смотрим лигу севера Синди читала с экрана смартфона. Сев рядом, Рю увидел: статья про Ворона. - Не знала, что его разные актёры играют. - Говорят, никто не задерживается. - Странно это. - Плохой шум – тоже шум. - Думаешь, специально? - Я не думаю об этом. Правда. Включив «Отступника», Рю откинулся на спинку дивана. - Извини, - сказала Синди. - Всё в порядке. - Давай, плед принесу? Рю нажал на паузу. В гостиной действительно было прохладно. «Отступник» подходил к концу. Обнимая Синди под большим красным пледом, Рю больше думал, чем смотрел. Нануку, которого в замке Умкэнэ боялись и уважали, пришлось выбрать между верностью семье и желанием снова стать человеком. Старшая сестра учила его ненависти, раз за разом показывала, насколько люди глупые и бесполезные существа, а он всё равно сомневался, всё равно тянулся к обычной жизни. Ставки в игре росли, росло напряжение между противниками – и вот, в тяжёлый для «Лиги Севера» момент, Нанук пришёл на помощь. Умкэнэ лишь посмеялась, предложила одуматься. Сказала: в такой компании ты никогда не станешь своим. Он всё равно остался верен своему решению. Рю приятно удивился – не ожидал, что в кино для подростков толкнут мысль о трезвом взгляде младшего на свою семью. Может, Принцесса полюбила «Лигу Севера» не за одни обтягивающие штаны Капитана Арктики. - О-о-о, - зевая, Синди выбралась из объятий, - чуть не уснула! - Скучно? - Пригрелась. Хороший фильм, - она потянулась, - и мишка хороший. Как, наверное, здорово с ним обниматься! Рю улыбнулся. Джасти Грин порвал все шаблоны в первый же съёмочный день. О нём никто толком ничего не знал. Парень из Нью-Йорка. Модель. Мощный, огромный от природы. Рост – семь футов. Рю натурально напрягся, когда в перерыве Джасти навис над ним, протягивая свои лапищи. «Извини, - сказал он неожиданно высоким и страшно смущённым голосом, - не подпишешь для племянницы открытку? Она без ума от Некроманта из Цитадели Зла. Только без чёрного юмора, ладно? Боюсь, не поймёт. Ей всего шесть». Джасти стал всеобщим любимцем уже к обеду. А к вечеру родилась традиция «обними медведя – и всё пройдёт». - Хочешь кофе? - Мне лучше простой воды. - Ага, - Синди снова зевнула. - Найди пока «Западный предел». Она ушла на кухню. Рю проверил входящие. Парень из клуба Калем: вот это поворот! Парень из клуба Калем: далеко зашли? МДРНМР22: до предела )) Парень из клуба Калем: и ещё живы? XD МДРНМР22: задница Капитана дала нам сил Парень из клуба Калем: XD XD XD МДРНМР22: если без шуток МДРНМР22: круто МДРНМР22: местами очень МДРНМР22: но спецэффекты тяжело без большого экрана оценить Парень из клуба Калем: :shy: МДРНМР22: :kiss: Парень из клуба Калем: :inlove: МДРНМР22: у тебя ведь есть эта гифка Парень из клуба Калем: какая гифка? )) МДРНМР22: с тем лицом МДРНМР22: после грибничка Парень из клуба Калем: блядь Парень из клуба Калем: грибничок Парень из клуба Калем: кричу МДРНМР22: никита МДРНМР22: ПОЖАЛУЙСТА Парень из клуба Калем: нет её у меня МДРНМР22: как так Парень из клуба Калем: зачем мне гифка Парень из клуба Калем: у меня и так каждый раз такое лицо Парень из клуба Калем: сука вся жизнь никиты ершова в одном эпизоде Парень из клуба Калем: XD XD XD Парень из клуба Калем: щас побьют так я ржу МДРНМР22: отвлекаю? Парень из клуба Калем: не Парень из клуба Калем: но ребята спят почти Парень из клуба Калем: тяжёлый завтра день Парень из клуба Калем: а послезавтра ещё хуже МДРНМР22: ? Парень из клуба Калем: наша любимая ЛС Парень из клуба Калем: сначала съёмки для промо Парень из клуба Калем: автозамена убеждает что для прона Парень из клуба Калем: ахахаха Парень из клуба Калем: уговорила МДРНМР22: ни разу правильно не прочитал МДРНМР22: :facepalm: Парень из клуба Калем: XD МДРНМР22: а послезавтра что? Парень из клуба Калем: узнаем что за жесть нас ждёт Парень из клуба Калем: по сюжету МДРНМР22: сначала съёмки потом презентация? Парень из клуба Калем: наоборот нельзя Парень из клуба Калем: иначе боб выдаст лицом все спойлеры XD Для глубокой ночи «Западный предел» был скучноват. Синди уснула, но Рю одним глазом ещё смотрел на экран, в самом деле, слишком маленький, чтобы оценить мощь спецэффектов. Вернулись мысли о Вороне. В этом фильме его играл Джош Ли, известный по боевикам из девяностых, где действие непременно происходило в китайском квартале. Неисправимый алкоголик, давно разменявший пятый десяток, выглядел просто отлично, и – стоило это признать – нисколько не растерял харизмы уличного бойца. Странный получился Ворон, но после невзрачного Энтони Смита в «Отступнике» и на фоне малахольного Дилона Грея в уже виденной «Битве во льдах», даже чем-то цеплял. Готовясь к роли, Рю вертел образ древнего бога по-разному: представлял и мудрецом, и трикстером, и филантропом – но ни разу не подумал о бесстрашном воине. Зря. Ярость, неприятная в исполнении Петерсона, здесь соединилась с самообладанием и отлично вписалась в общую картину. Может, виновата была ностальгия. Рю любил старые боевики. Или просто Ворону шла олдовость. До которой Каваками не додумался сам. Проваливаясь в сон, он ещё видел, как по копью Силлы стекает чёрная кровь, но не запомнил, хороша ли была смерть, дрогнули ли сердца зрителей или, смеясь, они, как Тибо в Чикаго, бросили циничную фразу, что ещё не время. Мысль не отпускала. В ледяном лабиринте Рю метался от одного тороса к другому, пока не нашёл. Ворон был здесь. Бездвижное тело уже замело. Опустившись рядом, Рю обнял его за плечи, отряхнул от снега бледное лицо, так похожее на своё. Заострившийся нос, тонкие губы, соболиные брови, остекленевшие карие глаза, иней на ресницах – точь-в-точь сраный «Путь девяти», а уж там заставили умирать на славу. Нет. Нет! Рю тряс Ворона, орал: - Нечестно! Вернись! Покажи ещё раз! Было физически больно, что он всё пропустил. Уже сменился сон, превратившись в какую-то неразличимую муть, а Рю всё прижимался щекой к холодной щеке. Всё плакал, повторяя: «Я был лучше! Играл лучше!». Он утешился, только сам оказавшись в чьих-то тёплых объятиях. «Никита», - подумал Рю. И проснулся. Часы на стене показывали половину десятого. Под боком сопела Синди. Плед сполз на колени. На столе, справа от чёрного экрана раскрытого ноутбука, стояла распахнутая картонная коробка, куда сложили остатки трёх пицц. Все куски уже порядком подсохли. Рю нащупал под собой смартфон. Парень из клуба Калем: утро Парень из клуба Калем: что-нибудь хорошее Парень из клуба Калем: тут полседьмого Парень из клуба Калем: я открыл глаза и лежу Парень из клуба Калем: и хочу лежать ещё сильнее Парень из клуба Калем: но сейчас придумаю Парень из клуба Калем: о Парень из клуба Калем: [изображение] Никита прислал вертикальный стрип. Первый кадр. Капитан Арктика идёт к мухомору. Второй кадр. Под красной шляпкой – парень. Мухомор 1: Тебя не смущает, что мы оба мужчины? Капитан Арктика: Меня не смущает даже то, что ты гриб. Третий кадр. Утро. Два мухомора. Реверс сцены, где Ник Картер подтрунивает над вернувшимся Капитаном. Мухомор 2: Как всё прошло? Мухомор 1: Ох, не спрашивай. Мухомор 2: Говорят, у Капитана триста лет не было секса. Мухомор 1: И он ксенофил. Четвёртый кадр. Между грибами драматическая пауза. Пятый кадр. Мухомор 1 окончательно смущён. Мухомор 2: Бля. Нам пизда. Рю зажмурился от смеха, а когда, успокоившись, открыл глаза, селфи получилось с первого раза. «Западный предел» добили за завтраком. - Готов ещё раз увидеть «Битву во льдах»? - Почему нет? - Отлично! Теперь, зная предысторию, смотреть было проще. Почему так повернул сюжет, почему герои сделали тот или иной выбор, почему копьё Силлы оказалось у Капитана Арктики – все эти вопросы отпали. Ворон мелькал только в воспоминаниях, будто, в самом деле, умер совсем. Вспомнился сон. За слабость и обиду Рю себя не винил, но самонадеянность, с которой говорил о том, чего не знал, удручала. Разве он видел, как сыграл Ворона, чтобы так говорить? Фантазии фанатов рисовали нечто невероятное, но с тем же успехом «Полярная звезда» с Каваками могла повторить судьбу «Нового Авалона». Всё несбывшееся следовало оставить в прошлом. От мёртвого Ворона мысли потянулись дальше, к объятию Никиты, и Рю впервые за всё время в Виннипеге подумал, зачем вообще сюда поехал. Пришло сообщение. Принцесса (Софи): ты в Канаде и молчишь?!! Принцесса (Софи): Т_______Т Рю вздохнул. Была мысль сгонять в Монреаль, но будоражить Софи разговорами об этом раньше времени он не хотел. В Чикаго им повезло, а здесь не было никакой уверенности, что Жужу разрешит встречу с глазу на глаз, что леди Капулетти вообще пустит на порог. Принцесса (Софи): дядюшка Рю Принцесса (Софи): я требую объяснений -_- МДРНМР22: привет МДРНМР22: не рискнул отвлекать Принцесса (Софи): врёшь Принцесса (Софи): это всё из-за мамы, да? Принцесса (Софи): из-за того, что она тогда твоё поздравление удалила? Принцесса (Софи): я слышала из комнаты Принцесса (Софи): не обязательно ей говорить Принцесса (Софи): можем сами встретиться Принцесса (Софи): если приедешь Рю представил заголовки. МДРНМР22: принцесса МДРНМР22: без паники МДРНМР22: я обо всём договорюсь МДРНМР22: только приду в себя после экстрим-тура в канадские леса МДРНМР22: у тебя бывают выходные? Принцесса (Софи): по воскресеньям Принцесса (Софи): обещаешь? МДРНМР22: да Принцесса (Софи): :-*** Досмотрев заключительные сцены «Битвы во льдах», Синди тяжело вздохнула: - Так и думала, что хорошим не кончится. Теперь ещё продолжения два года ждать. Помолчали. - Будем собираться в Лонг-Холлоу? – спросил Рю. Синди вздохнула снова. - Что такое? - Лучше покажу. Она протянула свой смартфон. - Последнее сообщение. Но можешь все сегодняшние читать. - Даже так? - Я снова в бешенстве. Рабочий: Мы сегодня приедем. Лосяра: Сегодня уже не нужно. Рабочий: Как это понимать? Ты не собираешься возвращаться? Лосяра: Даже если останусь здесь, вам-то что? Рабочий: Что ты там будешь делать? Подашься в волонтёры? Организуешь маргинал-театр? Завтра занятия в студии, если забыл. Лосяра: Интересно как. Я просил ответить в четверг вечером. Сегодня утро понедельника. Стоит ли обсуждать срочные дела? Рабочий: Я прочитала сообщение только вчера утром. Лосяра: Неудивительно. Рабочий: Хватит паясничать. Зассал говорить напрямую, а теперь обвиняешь в том, что ответ запоздал. Лосяра: Тебе там Каваками суфлирует? Рабочий: При чём тут он? Лосяра: Знакомый слог. Рабочий: Не уходи от темы. Сколько ещё ты будешь там сидеть? Лосяра: Сколько нужно. Рабочий: Тибо Ламбер, моё терпение на пределе. Лосяра: Я всё видел. Вы просто сбежали. Тебя не виню. Глупо вышло с этим карри. Знаю, ты его очень любишь. Прости. Но Каваками – ублюдок. Не вернусь, пока он здесь. Рабочий: Ты нормальный? Сам пригласил Рю, а теперь такое говоришь? Лосяра: Ты не понимаешь. Рабочий: Куда уж мне. Лосяра: Пусть вернётся и просит прощения. Там посмотрим. Лосяра: Конец связи. Рю долго смотрел на погасший экран. Не хотел признаваться, но от диалога пробрало. Сколько раз он так же пытался вытянуть из Тибо честный ответ? - Поехали, - Рю встал. - Ты серьёзно? - Предлагаешь собирать вещи? - Вовсе нет! Но за что тебе просить прощения?! - Не буду я ничего просить. Просто заберём его оттуда. - Нет уж! – Синди скрестила руки на груди. – Пусть там кукует, раз так хочет. Посмотрю, как в город доберётся! Рю вздохнул. Сел обратно на стул. - Давай хотя бы мистера Брауна поблагодарим? Спросим, какая помощь нужна. Угостим чем-нибудь. Пристроим мои вещи, в конце концов. Я видел, там двое или трое такого же размера есть. - А потом Тибо Ламбер как бы случайно уедет с нами и сделает вид, что ничего не было, - проворчала она. - Скорее всего. Мистер Браун был не виноват, что помог и одной стороне, и другой, но Рю не хотел впутывать сюда всех обитателей Лонг-Холлоу. - Ладно, куда деваться, - Синди хлопнула по коленям. – Разве сама его не знаю? Если вернётся своим ходом, только выше нос задерёт. Ничего за двадцать лет не поменялось! Когда доехали, уже стемнело. В бараке, ближе к воротам, в трёх маленьких окнах горел свет. Едва хлопнули двери пикапа, с той стороны крикнул Перси: - Кого там черти принесли?! - Спроси лучше, кого они унесут! Синди пихнула локтем, но промолчала. Карлик ждал в дверях, плохо скрывая ликование. Там же стоял мистер Браун. - Добрый вечер! – сказал Рю. - Добрый, добрый. Не ждал, что так быстро вернётесь. - Посильную помощь привезли. - И я должна извиниться! – выпалила Синди. - Не на пороге, - он улыбнулся. – Проходите в наш скромный дом. Мы уже поужинали, но что-нибудь придумаем. В большой комнате, служившей и кухней, и гостиной, и учебным классом, коротали вечер почти все, кто здесь жил. Читали, играли в настольные игры, вязали, спорили, дремали. - А где наш господин Рыцарь? – спросила Синди. - Уснул, наконец. Не обижайтесь, - мистер Браун понизил голос. – Он от своих кошмаров совсем плох. Говорит, уже неделя пошла: только закроет глаза – призраки тут как тут. - Какие ещё призраки? - Говорит, его. - Мои?! – опешил Рю. – Да он столько не пил! - Не нужно кричать, - мистер Браун тронул плечо. – Боюсь, тут виноват не только алкоголь. Тибо – большой фантазёр и фаталист. Его баллада… Она как крик о помощи. Рыцарь на самом деле сломлен тёмным колдовством, - он вздохнул. – Я успокоил, как мог, но вы бы всё-таки уговорили его обратиться к психотерапевту. В крошечной комнате, освещённой ночником на батарейках, едва помещалась кровать. Слева от неё в дальний угол втиснулся стул. Тибо лежал в своей зимней одежде, укрывшись курткой. Спал. По дороге мистер Браун признался, что не чужд лисиной хитрости: ухватился за возможность заманить в Лонг-Холлоу человека, так похожего на Рю Каваками, чтобы Перси смягчился и отпустил господина Осириса на практические занятия. Давно выдумывал какой-нибудь план, а тут такой случай. Только подобрав Тибо Ламбера, понял: даже не случай – настоящая Божья помощь. Так и сказал. Рю усмехнулся. Задернув шерстяной плед, служивший дверью, он остался, где стоял. Проходить было некуда. Опереться на стены из фанеры тоже не рискнул. - Ламбер, - позвал тихо. Ответа не было. - Ламбе-е-ер, - тронул за пятку. Он открыл глаза – и заорал так, что Рю отпрыгнул. - Ламбер, мать твою! - Прочь! – Тибо выставил перед собой распятие. – Прочь от меня! Всё-таки мистер Браун был прав: и в оценке состояния, и в совете не пускать проблему на самотёк. Рю медленно досчитал до пяти. Сказал, подняв ладони: - Тибо, ты не спишь. - Блядь, - он растянулся на кровати, издав стон облегчения. – Сука, как же напугал! Синди, что ли, не могла прийти? Обязательно совать мне эту рожу… - Синди не хочет тебя видеть. Осталась в гостиной. - Отлично без меня время провели, да? - А как же: ебались весь уикенд. Тибо дёрнул ногой, но не попал. - Вставай. Поедем домой. - Отъебись. - Мистер Браун сказал, ты плохо спишь? - Тебе-то что? - Попробуй снотворное подоб… - Снотворное?! – Тибо подскочил. – Думаешь, таблеточку можно съесть – и всё?! Я у тебя совета не просил! - Думаю, - Рю тоже повысил голос, - оставайся-ка ты тут дальше охуевать! Добирайся до Виннипега на своих двух! Ублюдок! Проебал домкрат – и свалил! Бросил нас со сломанной машиной на зимней дороге! Подействовало. - Перестань, - Тибо поморщился. – Зачем устраивать здесь бабские разборки? - Я всё сказал. Будь здесь дверь, хлопнул бы дверью. Может, мистер Браун не врал и насчёт тёмного колдовства. Оказавшись с Тибо один на один в такой маленькой комнате, Рю понял: вот оно. Ломает все границы. Подчиняет любые сердца. В коридоре он встряхнулся. Жуть. В гостиной шумели. Синди помогала разбирать привезённые продукты. Перси рылся в коробках с вещами, крича, что вероломные модники не оставили господину Осирису «ничего, достойного мужа». Две женщины, игнорируя это, уже натягивали на манекен красный кашемировый свитер и танцевальные трико. - Успешно? – спросила Синди. Ответ явился в гостиную сам. На улице Тибо долго прощался с мистером Брауном. Перси уже довёл Рю и Синди до пикапа, и теперь все трое наблюдали их объятия. Словесный поток сюда не долетал. - Да сколько можно, - Синди закатила глаза, – не наговорились за столько дней? - Рыцарь с него не слезал. Она потемнела лицом, а Перси захохотал. - С меня хватит! Синди села на место водителя, снова громко хлопнув дверью. - Нам, выходит, тоже пора прощаться? - Выходит, так. Будешь в Калифорнии – заходи в гости. - И это всё? – Перси упёр руки в бока. – Ты охренел? Ради чего я зубы чистил?! - Господин Осирис будет ревновать, разве нет? - Ты всё неправильно понял! Он мой друг! - Ах да, у него же… Взревев, Перси дёрнул разом за оба ботинка, и Рю улетел в сугроб. Только услышав рёв гудка, он нашёл силы спихнуть карлика и вытереть зудящие губы. По глазам ударил свет фар. Перси не солгал. Тяжело было решить, что сильнее пришибло к земле: мастерство поцелуя или привкус сраного эвкалипта. Они вылезли из сугроба. Помогли друг другу отряхнуться. - Обещай отпускать господина Осириса. - Заговор! Так и знал! Наклонившись, Рю шепнул в оттопыренное ухо: - Никакого заговора. Только свободная любовь. - Ладно уж, инкуб. Обещаю. Бывай. Садясь в пикап, Рю послал воздушный поцелуй. Перси поднял в знак прощания ладонь. Стоило выехать на триста четвёртую, как Тибо сказал в воздух: - Вот это съездили в дикие места. Я, блядь, охуеваю. Синди ударила по тормозам. - Ты? Ты охуеваешь?! - Мой муж сосался с карликом! У всех на глазах! - Лось, - громко и чётко произнесла Синди, - я куплю страпон и выебу тебя в жопу. Всю оставшуюся дорогу ехали молча. Дома сразу разошлись спать, но утром, оказавшись с Тибо и Синди за одним столом, Рю понял, как обоим тяжело это молчание. Что-то зрело: объяснение или скандал. Быстро проглотив глазунью, он поднялся: - Потренируюсь-ка до занятий. - Да. - Нет! Они сказали одновременно. Тут же, тоже вместе, воскликнули: - Это и моя студия тоже! - Ламбер! – нахмурилась Синди. Он повернулся. - Каваками, я запрещаю тебе там появляться. Точка. Рю даже не смог разозлиться по-настоящему. - Что ж, точка так точка. Подумаю, чем заняться. Хорошего всем дня! Синди уехала сразу. Тибо ещё побродил по дому, подёргал запертую дверь, но в половине первого тоже ушёл. Рю досмотрел фильм про тихоокеанского голубого тунца. Прочитал несколько страниц биографии Адама Батлера. Начал даже изучать достопримечательности Виннипега, но потом сдался и открыл сайт поиска авиабилетов. Ближайших прямых рейсов до Монреаля было два: один через полтора часа, второй – следующим утром. Рю поборол искушение сорваться прямо сейчас. - Что скажешь, Хесусито? – он повернулся к стене с распятием. – Раз есть время, стоит посмотреть своими глазами на памятник Винни-Пуху? Путь привёл в зоопарк. Рю прельстился описаниями Пальмового дома и проторчал там не меньше часа, блуждая среди тропических цветов, пока не услышал оглушительный детский рёв. Мальчишка, заливаясь слезами, требовал вернуть его в Черчилл. Полминуты спустя стало ясно: речь шла не о мировой столице полярных медведей, а всего лишь о соседнем павильоне. Рю отправился туда и вспомнил о начальной цели только за двадцать минут до закрытия, делая двадцатое селфи на фоне белого медвежонка. Времени хватило только на покупку сувениров. Дома он был в половине шестого и ещё успел упаковать дюжину Винни-Пухов в коробку с тёплыми вещами и отправить всё в Лос-Анджелес. Синди и Тибо вернулись в десятом часу. Рю как раз искал в Монреале апартаменты – достаточно приятные, чтобы зависнуть на несколько дней. В коридоре раздался грохот. - Что за?!.. - Осторожнее, Ламбер! - крикнул Рю. - Нахуй здесь чемодан? - Спустил, чтобы ночью не греметь. - Ночью? – Синди заглянула на кухню. – Ты уезжаешь? – её лицо погрустнело. – Рю… - Всё в порядке. Спасибо за гостеприимство. Она открыла было рот, но Рю опередил. - Я похозяйничал немного, – он встал, убирая смартфон в карман. – Приготовил ужин. Просто коротал время. Ничего фантастического: паста с мясным соусом. До болоньезе бабушки Виолетты было далеко, но Тони даже не плевался. - Ужин? – проворчал Тибо, судя по звукам, он стягивал ботинки. – Страшно представить, что получилось! Синди принюхалась. - Пахнет вкусно. Не знаю, как другие, а я – смертельно проголодалась! Синди ела с удовольствием. Тибо всё смотрел на тальятелле – как на клубок змей. - Ждёшь, когда расползутся? – спросил Рю. - Не удивлюсь. - Лось, - шепнула Синди. Отодвинув тарелку, он поднялся. - Спасибо, но что-то аппетита нет. Лягу спать пораньше. Когда шаги стихли наверху, Синди вздохнула: - Идиот. Не обижайся. Очень вкусно, правда. - Знаю, - ответил Рю, приподняв тарелку. – Тоже ем, как видишь. - Во сколько рейс? Я могу… - Не нужно. Всё в порядке, правда. Мы отлично время провели. Я вызову такси. После ужина Рю перебрался в гостиную. Синди ушла спать в одиннадцать. Ближе к полуночи спустился Тибо. Ничего не говоря, сел на другую половину дивана. Рю пытался сосредоточиться на фотографиях с видами комнат, но такое соседство и драматическая тишина нервировали всё сильнее. - Зачем пришёл? - Не спится. Всегда здесь сижу, когда бессонница. - М-м, - ответил Рю. Он снова уставился в экран, но понял: безнадёжно. Ехать в аэропорт следовало прямо сейчас, не дожидаясь четырёх утра. Рю позвонил по номеру, который оставила Синди. Заказал машину на половину первого. - Кто он? – спросил Тибо. - Не понимаю, о чём ты. - Думаешь, не вижу, как ты ему постоянно отвечаешь? - Ламбер, я вызвал такси, а до этого смотрел комнаты. - За идиота держишь? – он усмехнулся. – Как всегда. Вытри ноги о старика Тибо, он всё стерпит, всё простит. Рю глянул на часы. Прошла всего минута из оставшихся двадцати семи. - Так и будешь молчать? - Да. - Да?! – вспыхнул Тибо. – Уже нельзя просто ответить на вопрос? Обманывал ещё, что никуда не тянет! А я поверил. Дурак! Как будто тебя не знал. Нельзя было отвечать, нельзя было заводиться, но от этого тона натурально трясло. Какое Ламбер имел право так говорить? Почему что-то требовал? Устроил сцену на кухне – а теперь пришёл тянуть душу без свидетелей. Рю накрывала волна. Он терял себя. Снова. Как будто другой человек сказал вместо него: - Нужно было придумать историю в твоём духе, да? Оправдать ожидания? Например: да какие проблемы, ебусь каждую ночь с новым мужиком! Или: встречаюсь сразу с тремя, никак не могу выбрать. - Нет нужды хохмить! - Нет нужды изображать оскорблённого мужа! – Рю потерял последние тормоза. – Сколько, мать твою, можно в это играть? - Играть? Думаешь, я играю? Шуточки шучу? Я люблю тебя, долбоёб! Они подскочили вместе. Сжав кулаки, Рю закричал: - От долбоёба слышу! Любит он меня! Охуеть, какая новость! А я-то думал, делает всё, чтобы я скорее сдо… Руки Тибо схватили воздух, но Рю не рассчитал движение – врезался коленом в угол журнального столика. В глазах помутнело. Сквозь боль он услышал такой же отчаянный крик: - Сколько можно выдумывать? Разве я желал тебе зла? Всё делал, что ты просил! Всё тебе давал! Разве ты плеснул в меня мало дерьма? Мало гадостей сказал? Думаешь, я не обижался? Тибо тряс за плечи, а Рю никак не мог понять: зачем. Не мог пошевелиться. Его оглушило, размазало. Он глянул по сторонам. Как всё было далеко! - Рю! Очнись! Мы оба… Оба! Рыбка! Тибо разжал руки – и тут же стиснул уже всего, повалил обратно на диван. - Рыбонька моя, - зашептал голос, - все ночи, когда мы были не вместе, когда снова и снова я думал, что тебя недостоин, что однажды ты уедешь в свой сраный Лос-Анджелес и не вернёшься, потому что… потому что… найдёшь себе… на съёмках или ещё где-то… Душные стальные объятия. Надрывный шёпот. Как в детстве. Как будто Рю снова оказался с матерью под одним тяжёлым одеялом, без воздуха, без надежды на просвет. Хуже было только одно: когда она, вконец доведённая фантазиями, начинала рыдать, и… Мокрый от слёз нос Тибо коснулся уха. Рю заорал от омерзения. - Хватит! – он вырвался из объятий. – Я не изменял тебе! Никогда! Ни разу! За все эти сраные годы со дня свадьбы! Если приспичило, упрекни меня в том, в чём я действительно был виноват! Что я был наркоманом или что постоянно думал о работе, или… Из несчастных глаз напротив катились слёзы. Рю сбился. Пробормотал: - Не смей говорить, что я тебя не любил. - Любил, - Тибо взял за руку. - Конечно, любил. Это я зря сомневался. Он медленно поднёс пальцы к своим губам, поцеловал. Рю смотрел, не зная, как отсюда исчезнуть. Не зная даже, приятно это до дрожи или до дрожи противно. Он закрыл глаза. Семь лет. Семь сраных лет Рю падал в бездну и всё ждал, когда же достигнет дна, от которого сможет оттолкнуться или уж об которое точно разобьётся насмерть – и больше не будет страдать, не будет каждый раз метаться от нежности к ненависти. - Рю. Посмотри на меня. Теперь Тибо прижимал его ладонь к щеке. Так они просили друг у друга прощения, если не хватало слов. Повторишь жест – значит, ссора позади. Значит, всё как раньше. Как раньше. Словно во сне Рю открыл рот и сказал три волшебных слова: - Пойду я, пожалуй. Он обулся за секунду. Сунул руки в пуховик. Хлопнул по карманам, проверяя, на месте ли смартфон. Схватил за ручку чемодан. Он успел даже дёрнуть входную дверь на себя, когда Тибо, переварив услышанное, выпрыгнул из гостиной. - Думаешь, от этого можно сбежать?! Пьяный, трезвый, ненавидящий, любящий – в любом из своих состояний он знал, куда бить. Рю застыл, словно пронзённый. - Валяй! Беги! – не нужно было оборачиваться, чтобы представить искажённое ненавистью лицо. – Обольщай тупоголовых, пока ещё можешь! Развлекайся! Только обратно не ползи, когда развалишься! Никто в твоём сраном Голливуде не полюбит тебя так, как я! Никто! Никому ты будешь не нужен! Рю выскочил на улицу. Хлопнула дверь. - Двести баксов не забудь!!! Крик Тибо остался внутри. Дерьмо. Дерьмо! В начале улицы показалось такси. Рю вытер щёки и поспешил к дороге. В аэропорту, как всегда, одни люди ещё отчаянно куда-то спешили, а другие не торопились уже никуда. Рю снова был со вторыми. Долгая предстояла ночь. Он занял просиженный диван в круглосуточной забегаловке. На этом хорошее закончилось. Ещё трясло. Как будто какая-то часть навсегда осталась там, с Тибо, в его объятиях, в бесконечной череде мрачных фантазий и постыдных воспоминаний. Сраные двести баксов! Два года распоряжался чужой кредиткой, а это всё равно припомнил. Рю лёг лицом в стол. Точно: срок у карты вышел как раз перед поездкой. В Чикаго Ламбер, матерясь, тратил уже свои деньги. Рю из них взял пару сотен. Украл, да. Он очень надеялся, что призраки, о которых говорил мистер Браун, вернут Тибо Ламберу должок – в какой-нибудь особенно жестокой форме. Никита не писал с тех пор, как в ответ на селфи с медвежонком, прислал видео: в знакомой гостиной Джасти Грин рыдал над шкурой белого медведя. «Мой бедный племяш!» - кричал он. На фоне хохотали. После презентации «Лига Севера» почти в полном составе отправилась в Санта-Монику. Рю не хотел мешать. Но думать о сказанном на дорожку не хотел ещё больше. Продержался минут двадцать. Трубку долго не брали, а потом раздался женский хохот. - Да ты серьёзно? – закричал один голос. - Йо-о-о-о! - горестно вступил ещё один. - А? Что? – Никита говорил с тяжёлым придыханием. – Сью, какого ху-у-у-хуху, добрый вечер, алло? Сью продолжала хохотать. - Я сейчас сдохну, - глухо простонал третий мужской голос. – Пожалуйста, дальше! - Сью-у-у-у, хватит ржать, - снова первый. – Работай! - Алло-о? - Мои яйца, - пискнул второй, - сейчас треснут!!! Все голоса слились в один огромный вопль. Что-то рухнуло. - А-а-а-а-а-а!!! - Аха-ха-ха-ха!!! - БОБ!!! - Не-е-ет! - Господь! Умираю! - Джонни, слезь с меня! - Пидарасы, куда упал смартфон?! - Медведь! Медведь, ты как?! - На меня рухнули три еблана! Сраный твистер! О-о-о, моё всё-о-о! - Капитан, из-за тебя! - Сью, кто ему звонил? - Не знаю, кто-то в шапке. Вроде, парень. Лица почти не видно. На одном селфи Рю, в самом деле, надвинул малахай так низко, что мех щекотал кончик носа. - Серьёзно?! Загадочный русский парень Ника существует?! - А-а-а-а! Аха-ха-ха-ха! - СУКА, Я ДУМАЛ ЭТО МЕМ! - Боб, дыши, это мем! - А ЭТОТ ХЕР В ШАПКЕ ТОГДА КТО?! - НИ-И-ИК? – вопросил хор голосов. - Бля-я-ядь, как я вас ненавижу, - Никита задыхался от смеха. - Боюсь, даже если это реально загадочный русский парень Ника, господа, то уже бывший, - Рю, наконец, узнал голос Джонни Нельсона. – Звонок ещё идёт. - Что-о-о?!! На том конце снова закричали, но с каждой секундой звук был всё дальше. - Алло? Рю? Это ты? - Да, - он улыбнулся. – Привет. - Бли-и-ин, извини, я не… Это Сью, она… Мы… - Слышал, вы играли в твистер? - Да, - Никита пьяно засмеялся. – Мы тут уже всё. - Поставил мою фотку? - Нельзя было? Там только губы видно! Извини. Убрать? - Нет, - Рю провёл пальцем по краю стола. – Мне приятно. Не ожидал просто. - Что-то случилось? - Случилось? - Голос расстроенный. - Ну, так. Неважно. Скажи что-нибудь хорошее. Прямо сейчас. - Снова твой Ламбер? Что он сделал? - Ничего такого, правда. - Рю! - Никита, хотя бы ты не кричи. - Ладно, - он сглотнул. - Хорошее из какой области ты хочешь услышать? - Не знаю. Просто нужно отвлечься. - А мне – знать, от чего тебя отвлечь. - Ник! - Что? Я не телепат. И, к тому же, уже плохо соображаю. Рю не хотел говорить, но молчать тоже не мог. - У тебя бывало такое чувство, что ты как будто… околдован? Никита издал стон, полный отчаяния. - Только не это. Блин. Дерьмо. И спойлерить нельзя. А-а-а-а! - он закричал. – Прости. Прости, пожалуйста. Ты попал по свежей ране. - Капитан Арктика? – догадался Рю. - Полный пиздец, - ладонь звучно ударила по лицу. – Я больше не могу-у. Пиздец! Пизде-е-ец! Так, - он глубоко вдохнул, - спокойно. Ты спросил о чувстве. Чувство – да, чувство было. Когда знаешь, как всё правильно сделать, а делаешь как будто наоборот. И продолжаешь, даже если больно. Никита замолчал. Рю слушал тишину. Так всё и было. - Похоже? - Один-в-один. Никита начал без предисловий: - Сразу знал, что дело гиблое. Видел: он не по нашей теме. Даже не был уверен, что он вообще представляет, как это между парнями бывает. Но, Боже, как я его хотел! Если мы оказывались ближе, чем на два метра, просто крышу уносило. Был в ничто. Хуже, чем сейчас. Я… плохо с ним поступил. Пробрало до костей. - Он думал, мы друзья, а я… Я ведь не был его другом, понимаешь? Просто ходил за ним, как на верёвочке. Как игуана из анекдота. Целые лекции выслушивал про архитектуру. Нравился его голос. Как его губы двигались. Я представлял… Да что я только не представлял. Такие… мягонькие. Хо-о-ох! Фантазия о чьих-то мягоньких губах уносила его всё дальше. От этого Рю очнулся. Зло цокнул. - Сделал-то что? Что за плохой поступок? - А? Сказал же: обманул. Играл в эту дружбу. Встряхнуть бы его хорошенько, чтобы высыпалась дурь! Обманул! Какая драма! И ведь как голосом сыграл – Рю успел вообразить целый триллер с пытками и принуждением. - Два года это тянулось, - закончил Никита. - А потом? - Да что потом – доучился и уехал обратно в свою Бурятию. - Бурятия? Это где? - Далеко. На границе с Монголией. Какая разница теперь, - он сглотнул. – Рю. - Да? - Ты такой горячий в этой блядской шапке. Рю зажал рот, чтобы не расхохотаться в микрофон. - Не слушай этих гиен, нет у меня никакого русского парня. - Ник, - он всё-таки булькнул, - ты в говно. - И, надеюсь, никогда не вспомню, какую хуйню нёс. - Всё в пределах нормы. - А если скажу, что заехал бы твоему Ламберу в морду? - Это я и сам могу. Не помогает. Ему любая реакция в радость. - Ты в комнате сейчас? Закрылся? - Нет. В аэропорту уже. В Монреаль лечу. Обещал племяннице выходные. А до этого полежу где-нибудь в тихом месте. Выдохну. Ты когда в Италию? - Двадцать четвёртого. В ночь. Двадцать третьего, считай. Рю кивнул сам себе. Спешить в Лос-Анджелес сразу после выходных не имело смысла. - Ладно, - сказал он, - возвращайся к друзьям. - Они меня растерзают! - Придумай что-нибудь достойное. Про хера в шапке. Никита заржал. Помолчали. - Соглашайся, - сказал он, - играть Юри. Ближе к трём пришло несколько голосовых. В первых говорил Джонни Нельсон. >> Уважаемый неизвестный Хер В Шапке, от лица всей «Лиги Севера» приношу самые искренние извинения за недавний конфуз. Не знаю, как обстоят дела в степях твоей родины… Т-с-с! Тихо! Тихо, черти! …но, надеюсь, Капитан смог внятно объяснить, что такое твистер. А теперь он будет петь. Знай, я пытался остановить его, но он настроен решите… >> Кхм, сорвалось. Значит, какая-то русская песня. Поёт пьяный Ник Ершов! Включилось третье сообщение. Откашлявшись, Никита запел – неожиданно трезвым и хорошим голосом. Это была история об утрате, о том, что прямо сейчас утекает из рук – душераздирающая, как все русские романсы, которые порой вспоминала Варвара. Он всё пел и пел, а Рю всё слушал и слушал. >> Браво, Капитан! Мать твою, это реально было круто! Не представлял, что на вашем змеином языке вообще можно петь! Вы все это слышали? Он почти не шипел! Фоном кричали и аплодировали. Сообщение оборвалось, а в следующем по ушам ударил шёпот Никиты. >> Надеюсь, это то, чего ты хотел. Не хотел. Совершенно точно, Рю этого не хотел. Не был готов после Тибо открыть душу незнакомому парню, но… Вернувшись к песне, он прослушал трижды. - Спасибо, - наконец, слова нашлись. - Никита, я… Я, правда, очень тронут. Ты зря не любишь петь. Это прекрасно. Ответ пришёл не сразу. Было похоже на запись из-под стола. Что-то булькало и стучало на фоне. >> Завтра я умру от стыда. Прости. Пиздец как таращит. Зря, наверное, про бурята рассказал. Прости. Это давно, ещё в Питере, было. Счастливого пути. Целую тебя. Прости ещё раз. МДРНМР22: даже если была тысяча этих бурятов МДРНМР22: не важно МДРНМР22: спасибо, никита Парень из клуба Калем: этрл конксно мння утнгрло Парень из клуба Калем: утешарь Парень из клуба Калем: УТЕШИЛР Парень из клуба Калем: ………. Парень из клуба Калем: ебпный тачпад Парень из клуба Калем: почему так слржно Парень из клуба Калем: нооооор суреогерои не сдабтся»««««’!»«« Парень из клуба Калем: бояччч Парень из клуба Калем: лусше так Никита прислал гифку. Ту самую. С лицом Капитана Арктики при виде девушки-мухомора. Откинувшись назад, Рю захохотал.