Стоп! Снято!

Рю позвонил в дверь дома Накасимы в начале восьмого. На этот раз открыла Мисато. Прежде чем коротко поклониться, она на секунду застыла в удивлении. — Добрый вечер, госп... — Пожалуйста, «Рю». Раз уж у нас семейное мероприятие. И добрый вечер, да. Пройдя внутрь, он почувствовал на себе ещё один взгляд. — Добрый вечер, Рю, — сказал Кэнго. — Взаимно, — тот снял замшевые туфли-лодочки на низком каблуке. — Надеюсь, заключим мир хотя бы на сегодняшний вечер? Шагнув из гэнкана, Рю протянул кузену руку. — Извини, — сказал Кэнго по-английски. — Я зря вспылил. Дед тут ещё со своими номерами... Честное слово, не хотел быть таким грубым! Мне жаль, что так вышло. — Принято. Забудем. Мы поговорили с ним сегодня. — Он сказал. Знаешь, если у него обиды нет, то и мне обижаться нечего. Я, в конце концов, этого Рюсукэ никогда в жизни не видел. Рю кивнул. Пожали друг другу руки. — Как называется этот образ? — спросил Кэнго совсем тихо, склонившись к уху. — Образ?.. Вслед за ним Рю тоже окинул себя взглядом. Плотные пепельно-розовые леггинсы. Лавандового цвета худи. Первые одолжила Мария, а второе пожертвовала Мико — из гардероба Виктора. — Да это, в принципе, мой повседневный лук в Лос-Анджелесе. Но по дому я хожу, конечно, больше как говно. — М-м-м, — потянул Кэнго с долей смущения. — Извини, подумал, ты специально принарядился. — У нас сегодня прощальная вечеринка. Поэтому выбрал что-то среднее. Но если настаиваешь, — Рю не удержался, интимно понизил голос, — в следующий раз принаряжусь. Кэнго захохотал на весь дом. А Мисато, хлопнув его по руке, громко пригласила всех присутствующих в гостиную. Накасима уже сидел там, смотрел в очках видео на планшете. Завидев гостя, он с сожалением захлопнул чехол и кряхтя поднялся с кресла, чтобы поздороваться. Мисато приготовила вкуснейшее карри, и некоторое время всё внимание уделяли только ему, но постепенно Рю начал улавливать царящую за столом неловкость. Не плохую, а вроде той, что порой возникала на свиданиях — между людьми, которые точно приятны друг другу, только не знают, с чего начать разговор. — Что же это так тихо сегодня? — вдруг спросил Накасима. — Неужели не случилось ничего, о чем можно рассказать? — На работе был на удивление спокойный день, — улыбнулась Мисато и, повернувшись к Рю, добавила: — Я, кажется, не сказала в прошлый раз, что занимаюсь веб-дизайном? Тоже удаленно, как Кэнго. — Вот и я говорю каждый раз кумушкам: работает она. Головой работает. Только те всё одно: домохозяйка. Домохозяйка! Это ваши, говорю, домохозяек себе нашли, а мой внук умную в жёны взял! — Дедушка, — Мисато покраснела. — Уверена, те женщины тоже не глупые. Просто каждому своё. — Каждому своё, — старик покивал. — Это верно. А всё же хорошо, когда у молодых есть голова на плечах, есть личное мнение. Старшим-то все горазды кланяться. Да только всегда ли это нужно? — Что-то рановато разошлись вы сегодня, дедуля, — Кэнго подпёр щёку кулаком. — Куда деваться, — Накасима не остался в долгу, — оказываю уважение гостю, пока ты глаза не продрал. — У Кэнго на этой неделе ночные смены, — пояснила Мисато. — Дневные вообще-то, — тот сладко зевнул. — Но когда в Калифорнии день, у нас — ночь. Так что дневные смены я работаю в ночь, а ночные — в день. Казалось бы, что сложного? Однако, — он притворно вздохнул, — как выяснилось опытным путём, постичь это дано далеко не всем. На мгновение за столом снова повисла тишина, и все три взгляда устремились на Рю. — Это какая-то игра, да? — уточнил он. Накасима широко улыбнулся, обнажая жёлтые зубы. Мисато кивнула. — Семейное развлечение, вроде того, — ответил Кэнго. — Не обязательно нос задирать или умничать. Это моя стезя. Главное, чтобы звучало странновато. — М-м-м, что ж, — Рю откинулся на спинку стула, — попробую и я. Мы сегодня на пляже снимали летние сцены. Уже стучим с Ником зубами, ветер ледяной, а Тони нам всё кричит: «Ну что вы? Что за дела? А ну давайте, покажите, как вам жарко! Это же июль». Все рассмеялись. — Видел, видел, — покивал Накасима. — Отлично они справились! Со стороны и не видно было, что замёрзли. — Да, Никита — замечательный актёр. Одно удовольствие с ним работать. — Может, — спросила Мисато, — расскажете ещё что-нибудь о съёмках? Это так интересно! Рю не стал отпираться и разыгрывать скромность. Несколько историй в формате баек — и атмосфера за столом стала заметно свободнее. Кэнго и Мисато включились в беседу, заговорили даже оживлённее, чем в вечер знакомства. Довольно быстро речь зашла о других родственниках. Рю рассказал о Фумико. Накасима — о своих дочерях. Все три рано вышли замуж и разъехались по разным городам. В Хасецу гостили редко. Внуки за исключением Кэнго общались с дедом в рамках вежливости. Мисато показала на своём смартфоне общую семейную фотографию, сделанную в этой же гостиной. — Это три года назад, — улыбнулась она. — Отмечали дедушкины девяносто пять. — Теперь с ужасом ждём столетия. Ставлю на то, что жертвы всё-таки будут. — Кэнго-тян! Накасима, глядя на них, хрипло рассмеялся. — Да, — вздохнул он после, — таких уж Касуми рожала дочерей, что каждая получилась с характером. Ругала их за это мачеха, а они только ещё упрямей росли. Теперь в своих домах хозяйки, а как вместе соберутся — тяжело им. Еле-еле внучка помирила их в тот раз. — Главное, что помирила, — заметил Рю. — Хороший пример подала. — Спасибо, — Мисато кивнула. — Я тоже думаю, что потратила нервы не зря. Кэнго красноречиво вздохнул. Видно, считал иначе. Разговор снова продолжил Накасима: — Ты обмолвился, сынок, что мать одна тебя растила. Да ещё в чужой стране! Выходит, несладкая была у вас жизнь? — Сложный вопрос, — ответил Рю. — И да, и нет. Когда она порвала с вашим сыном, ей очень помогла одна семья. Тоже приезжие. Из России. Только они на тот момент жили в Лос-Анджелесе гораздо дольше, около пятнадцати лет. Так что поддержка была. Крыша над головой. Работа. За мной всегда могли присмотреть — хоть днём, хоть ночью. Сказать по-правде, — он усмехнулся, — в детстве я гораздо чаще видел Варвару, чем свою мать. — Вот же как! Русская женщина? — изумился Накасима. — Хотел бы я послушать об этом ещё. Стараясь не сильно вдаваться в подробности, Рю пустился в рассказ о доме Фаерманов и о танцевальной студии, но даже в таком — изрядно сокращённом варианте — история заняла добрых полчаса. — Когда меня взяла под опеку Юмико, я ужасно расстроился, — закончил он. — Но в тех обстоятельствах это был единственный возможный вариант. Тем не менее, мы всё равно остались близки. «До самого конца». — Удивительная история, — Кэнго покачал головой. — Никогда не подумал бы, что женщины могут так искренне любить чужого ребёнка. — Женщины, мужчины... — усмехнулся Рю. — Я думаю, людская любовь в принципе безгранична. Проникает всюду. В любую часть нашей жизни. В самые тёмные места. И только поэтому мы существуем. — Может, и так, сынок, — Накасима вздохнул. — Может, и так. На несколько мгновений в гостиной повисла тишина, которую нарушил тихий звук уведомления. Извинившись, Мисато взяла в руки смартфон и тут же воскликнула: — Ками-сама! Уже девять? Как время пролетело. Рю, если вы ещё не сильно торопитесь, может, сыграете с нами в «Монополию»? — Не-е-ет! — простонал Кэнго. — Пожалуйста! Давайте пропустим хотя бы этот вторник. — Вы всегда играете по вторникам? — Стараемся, — ответила Мисато. — Тогда я в деле, — кивнул Рю. — Один раунд точно успею с вами посидеть. Но должен предупредить, что в «Монополию» я последний раз играл лет пять назад, а то и больше, так что буду делать всякие глупости. — Вот и посостязаетесь в этом, внучки. А мы с Мисато головой поработаем, да? Хлопнув по лицу обеими ладонями, Кэнго упал лбом на стол и притворился мёртвым. Мисато была так добра, что проговаривала все правила и всячески следила, чтобы никто не жульничал. Несмотря на долгий перерыв, Рю втянулся быстро. Ему нравились настольные игры и, будучи замужем за Тибо, он в глубине души жалел, что тот терпеть не мог любую активность такого рода. Иногда спасали ребята из группы. Но чаще всего ему сочувствовала одна Софи, а вдвоём развернуться как следует получалось далеко не всегда. Партия затянулась надолго. Первым предсказуемо выбыл Кэнго. За ним, как ни странно, прогорела Мисато. Рю остался с Накасимой один на один, и дальше пошла битва до первой ошибки. Оба стояли насмерть. Никаких поблажек противнику, но без остервенения — в меру азарта, в меру стремления к победе. Взгляд на честную игру у них совпадал. В итоге друг против друга они просидели ещё минут двадцать. А потом дед всё же пошёл ва-банк и взял верх. — А! — сказал он досадливо. — Как же так? Я-то думал, уж американец меня в два счёта обойдёт! Судя по голосу, ворчал Накасима всё же больше для виду. После игры в «Монополию» Рю засобирался в паб Араи. Не иначе как обманом и принуждением Мария Чеккарелли выбила из несчастного бармена обещание после десяти вечера закрыть своё заведение под частную вечеринку, а кроме того — обслуживать её «до последнего живого гостя» за каких-то пять сотен с носа! Даже учитывая курс доллара, это была непростительно низкая цена, но от чаевых тот заранее категорически отказался. Пока Рю обменивался с Кэнго и Мисато всеми возможными контактами, Накасима вышел из гостиной, но быстро вернулся с фотографией в руках. — Вот, сынок, — сказал он. — Возьми. Пусть будет у тебя. С чёрно-белого снимка широко улыбалась японка. В самом деле, очень красивая. — Дедушка Итиро, — изумилась Мисато, — вы же говорили, она у вас одна. — Из старых такая одна осталась, да, — старик покивал. — Но так вы же, помнится, все их на компьютер сохранили, когда фильм мне делали на юбилей? Значит, можно и отдать. — В самом деле, — пробормотал Рю, — мне хватит цифровой копии. — Может, и хватит, — Накасима упрямо протянул фотографию, — да только прошу: возьми. Пусть будет что-то хорошее от нас — там, в Америке. Его голос дрогнул. Мисато шмыгнула носом. И даже Кэнго, хотя закатил на секунду глаза, явно тоже был тронут. Взяв снимок, Рю обнял старика: — Обещаю, буду её хранить. Но тогда и вы, дедушка, пообещайте, что лично познакомите меня со всеми родственниками на вашем следующем юбилее. — Ох, кузен, — сказал Кэнго по-английски, хлопнув по спине, — ты не знаешь, на что подписываешься. — Не худшая авантюра в моей жизни, — Рю усмехнулся. — Кстати, об этом. Я разве ещё не приглашал вас в Калифорнию?.. Рю добрался до паба в десять ноль пять, но дверь уже была закрыта и на ней висело объявление: «Извините, частное мероприятие». Мария дала на этот счет инстукцию — следовало обойти здание слева и, свернув в калитку, воспользоваться пожарным выходом. Так он и сделал. На крошечном заднем дворе, рядом с мусорными баками, стоял один раскладной стул с огромной пепельницей на пластмассовом сидении. Открыв невзрачную дверь, Рю прошёл мимо подсобных помещений, туалета и вывернул в зал со стороны стойки. Араи, собиравший за ней коктейли, вздрогнул, бросил тяжёлый взгляд, но тут же смягчился, кивнул: — Добрый вечер! Какие будут пожелания, с чего начать? — Положусь на твой вкус, — Рю подмигнул. В ту же секунду от общего стола, собранного из четырех столиков, закричали: — А вот и он! — Рю! — Где ты шляешься? Скорее сюда! Свободное место было всего одно — между Никитой и Юмико. Дальше по кругу расположились Тони, Луиза, близнецы, Йошито, Мико и Руслан. Повесив рюкзак на свой стул, Рю сел за стол. — Ничего себе, — удивился он, только теперь заметив внушительный набор закусок. — Хина постаралась для нас, — сообщила Мария. — И вы её не пригласили? — Она отказалась, — ответила Юмико. — Но ближе к полуночи придёт Макото. — А мы здесь до?.. — Максимум, до половины третьего. Во всяком случае, те из нас, кто хочет ночевать в рёкане, а не на стульях. Посмеявшись, все вернулись к прерванным разговорам. — Думал, ты пораньше придёшь, — тихо сказал Никита, накрыв ладонью руку Рю. — Извини, засиделись. Не думал, что опять на весь вечер пропаду. — Но на этот раз хотя бы по приятной причине? — Да. Очень душевно вышло. Гораздо лучше, чем я ожидал. Представляешь, дед мне фотографию бабушки подарил. Сороковых годов снимок. Обалдеть! — Круто, — Никита улыбнулся. — Рад, что всё хорошо закончилось. В приглушенном свете голубые глаза казались тёмно-серыми. Сегодня он снова надел оранжевый пуловер и те свои джинсы, которые подчёркивали красоту его ног на все двести. Рю уже хотел к нему на колени. — Ты отлично выглядишь. — Ты тоже, — Никита погладил руку Рю. — Но, наверное, убегать до первого тоста — дурной тон?.. Выпив за удачное окончание съёмок в Хасецу, они всё-таки сбежали на задний двор. Засосали друг друга раньше, чем закрылась дверь. Лишь несколько поцелуев спустя Рю нашёл силы хоть немного отодвинуться от Никиты, но из объятий так и не выпустил. — Как развлекались, пока меня не было? — Развлекались? Чемоданы весь вечер собирали! Цыганенок-то, оказывается, в девять утра сваливает на такси. Ты знал? — Откуда? — изумился Рю. — Вот ведь... Думал, завтра есть ещё у нас денёк. Стало вдруг так грустно, будто его не спрашивая лишили чего-то важного. За три недели он привязался к Руслану и не хотел отпускать его вот так — даже толком не протрезвев после вечеринки. — Да, — Никита вздохнул, — я тоже на это рассчитывал. Говорю ему: «Ты подлец». А он только гогочет. Мол, вам-то какая разница, во сколько я уеду. — Засранец. — Вот! И я о том же. — Буду скучать по нему, — сказал Рю. — Всё-таки влюбился? Звучало как шутка, и он решился пошутить в ответ: — Много ли мне нужно? Я во всех влюбляюсь. Никита захохотал, запрокинув голову. А потом весело спросил: — Только поэтому мне повезло? Рю хлопнул его по плечу, но тот только сильнее развеселился. — Отличный «Космополитен»! Нужно ещё один попросить. — Уже? — Не знаю, как ты, а я сегодня намерен накидаться. — За компанию со всеми? Или есть причина? Может, не стоило портить момент таким вопросом, тем более, когда они оба уже выпили и расслабились, но по тому, как замерло на мгновение лицо напротив, Рю понял — чутьё не подвело. — Всего понемногу, — ответил Никита. — А что? Будешь отговаривать? — Нет. Но причину хотелось бы понимать. — Это не из-за нашей ссоры. В основном, личное. — Что-то случилось? — Рю напрягся. — Неприятные новости? — Скорее, внутренний процесс, — сильнее откинувшись на стену, Никита сунул в рот сигарету и, пошарив в карманах, прикурил. — Не знаю даже, как словами-то объяснить, чтобы не звучало как подростковая драма. — Я не буду смеяться. — Нет, — он покачал головой, выпуская дым. — Сейчас мне будет очень стыдно, прости. Может, позже. Рю погладил его по плечам, поцеловал в шею. Обнял крепче. Умом понимал, что извне тут ничем особенно не поможешь, но всё равно хотел как-то утешить — хоть немного, хотя бы так. — Ты классный, — шепнул Никита, ткнувшись носом за ухо. — Я люблю тебя, правда. Очень сильно люблю. Время близилось к полуночи. Вечер набирал обороты. Все много болтали. Обсуждали прошедшие съемки так, словно не работали бок о бок три недели. Строили грандиозные планы на осень и чуть менее грандиозные — на ближайшие месяцы. Рю потягивал вторую восхитительную «Пину коладу». Он недолюбливал сладкие коктейли, но сегодня одуряющий кокосовый привкус оказался именно тем, чего ему не хватало. Остальные, наверное, пили уже по пятому бокалу, но Рю ни с кем не соревновался и никуда не спешил. На другом конце стола разговор зашёл о «Лиге Севера», и Никита опрометчиво пересел к близнецам, которые тут же завалили его вопросами. Он честно отвечал, а ребята с большим интересом слушали, время от времени вставляя ремарки. Луиза тем временем увлекла Тони в очередной рабочий спор. Юмико попеременно наблюдала то за шумной компанией, то за своими соседями, но Рю видел — ничто из этого ей на самом деле не интересно. — Есть какие-то новости? — тихо спросил он. — Нет. Пока всё спокойно. — Фумико согласилась встретиться? — Да. Созвонимся, когда я прилечу в Осаку и более-менее пойму, какой день будет посвободнее. — Супер, — Рю кивнул. — Говори, что хотел сказать, — усмехнувшись, Юмико пригубила «Маргариту». — Я нашёл отца Масаши. Она поперхнулась и, закашлявшись, со всей силы стукнула его по плечу. — Извини, — Рю улыбнулся. — Не удержался. Но это правда. Его отец — Накасима, тот столетний старик, который постоянно ходит в онсен. Сидел как-то раз рядом с нами, пил саке, расчувствовался и рассказал, как погибла его первая жена. Мне история показалась знакомой. Внука потом расспросил. Всё сошлось. Игараси — настоящая фамилия. Может, всего несколько раз за все годы знакомства её лицо выражало такое искреннее изумление пополам с недоверием. — Погоди-ка минутку, — он взял рюкзак и, порывшись, достал вчетверо сложенный лист бумаги, внутрь которого завалилась фотография. — Вот результаты ДНК-теста, тут… Но Юмико неотрывно смотрела на Касуми. Отставив бокал, она вытерла руки салфеткой и, дрожащей рукой взяв снимок, поднесла его ближе к лицу. — Эта женщина… — Мать. — Я знаю, — прошептала Юмико. — Ками-сама, никогда не думала, что увижу её снова. Масаши всегда носил это фото с собой. — Фото от Накасимы. Он мне на память подарил. — Я догадалась, — фыркнула она и отвернулась, явно смутившись своей короткой слабости. Убрав снимок вместе с заключением обратно в рюкзак, Рю сказал: — Я подумал… Ты ведь, наверное, и что-то хорошее об этом ублюдке знала. Может, расскажешь деду, пока мы отсюда не уехали? Юмико в ответ одарила убийственным взглядом. — Ну вдруг. Не настаиваю же. Нет — так нет. Одним глотком допив «Маргариту», она, поджав губы, бросила: — Я всё сделаю, — и, выхватив у Тони из рук его коктейль, прикрикнула: — Чеккарелли! На выход! — Да только же начали, — возмутился тот. — Рано уходить! — Мы идём курить. Сейчас же! Юмико стремительно ушла. Нашарив на столе пачку сигарет и зажигалку, Тони тоже поднялся. Выразительно глянув на Рю, он сказал: — Какой ты всё-таки говнюк. Перекур затянулся. Луиза, заскучав, тоже ушла в сторону пожарного выхода, прижав смартфон к уху. За неимением других альтернатив Рю подвинулся ближе к разговору о «Лиге Севера», но в этот момент там, по счастью, прервались на то, чтобы взять в баре добавку. — Мне — двойную «Текилу»! — крикнул Никита. Он был уже пьян. — Смотрите, — гоготнул Руслан, — ещё пара коктейлей — и точно запоет! — Врешь ты всё! — возразила Мария. — В прошлый раз так и не спел. — Потому что вы плохо просили. Хорошо нужно просить. Так, чтобы сердечко дрогнуло. Никита потянулся, чтобы отвесить разговорчивому другу люлей, но тот метнулся в сторону, опрокинув при этом стул. Вокруг захохотали. — Уже буяним? — донесся голос Тони из коридора. — Без нас? Вместе с Чеккарелли вернулась не только Юмико. Следом в зал вошли Луиза и Макото. Последняя кивнула всем в знак приветствия, на ходу снимая ветровку. — Вовсе нет, — хихикнула Мико. — Выбираем певца! Но сначала добавочка нужна. — И-и-иса-а-аму-у-у!!! — Мария подскочила к стойке. — Повтори всем всё! И в «Текилу» побольше текилы! К тому времени как присутствующие обновили коктейли, о песне как будто даже забыли, но вот Тони вернулся на своё место и, хлопнув по столу, воскликнул: — Отлично, все здесь! Теперь можно и пьяное пение послушать. Кто, говорите, сегодня солирует? — Ник, правда, круто поёт, — заметил Рю, за что тут же удостоился убийственного взгляда. — Для избранной публики, видимо? — Чеккарелли рассмеялся. — Вот незадача! — Вовсе нет! Просто... — Никита нахмурился. — Последний раз я по-настоящему пел ещё в школе, в ансамбле. У нас в репертуаре были, в основном, народные песни и русские романсы. Военное всякое ещё. Это... специфическое удовольствие! — Что очень кстати, — хмыкнула Юмико, — ведь работа с Тони — целиком и полностью специфическое удовольствие. — Никогда не слышала русские романсы, — сказала Мико. — Это что-то особенное? — В исполнении Ершова — безусловно! — хохотнул Руслан. — Хотите, расскажу вам, как он однажды на все деньги спел? Конечно, слушатели хотели. И даже Никита всё-таки больше хотел, чем нет, пусть и сверкал глазами. — Ладно, слушайте. Это случилось на черноморском побережье. Да-да, недалеко от тех самых Сочи. Проклятое место. Все засмеялись. — Мы там снимались в одном сериале, — продолжил Руслан. — Вообще-то звали только Ершова, но тот замолвил словечко, и меня тоже взяли. Конечно же, он сделал это не по доброте душевной, а чтобы нам дали отдельный номер на двоих. — Все думали, что Ильясов — мой любовник, и к нам почти не засыпали... прекрасных женщин. — Это было супернеловко, — признал рассказчик, — ведь мне только-только стукнуло восемнадцать. — Реально за день или за два до приезда в Сочи! Ох... — Но девочек к вам всё же отправляли? — удивился Тони. — Зачем? — Скажем так, мнения насчет наших отношений разделились, — Никита утёр выступившую слезу. — Некоторые посчитали, что это Лаврентьев попросил меня вывезти парня на юга и всё такое. Егор Владимирович уже тогда выделял Ильясова среди студентов. — История, — с нажимом произнес Руслан. — Всё-всё, молчу. — Итак, продолжаем. Это было только прелюдией. Дело в том, что почти каждый вечер там нас ждал обязательный культурный досуг: серьёзные парни сажали нас в чёрные джипы — И ВОЗИЛИ, БЛЯДЬ, КАК ОБКУРЕННЫЕ ПО ЭТИМ ЕБУЧИМ ГОРАМ! — он закричал, эффектно вскинув руки. — Вот едешь ты такой во тьме над пропастями и думаешь: ну всё, пришла тебе пизда, дикие места, случись что — без вертолёта не выбраться. И тут дорога вдруг виляет в сторону, а там... шашлычная. ШАШЛЫЧНАЯ, СУКА! ШАШЛЫЧНАЯ! А-А-А-А-А! ДА КАК ТЫ ТУДА ЗАБРАЛСЯ-ТО, СТАРЫЙ ШАЙТАН?! Хохотали все. Особенно когда Руслан начал в лицах изображать Арсена из рассказов Никиты и его банду. — Во всей этой истории, — переведя дух, продолжил он, — меня, конечно, больше всего поразил Ершов. Его как будто ничего не удивляло, понимаете? Просто сидел там с каменным еблетом и вежливости отпускал! Уж этот Арсен и так, и эдак — ну видно, умирает мужик, лишь бы увидеть хоть одну эмоцию, а тот: «М-м-м, да, здорово здесь у вас, горы такие красивые, м-м-м, да, и правда, никогда не пробовал такой чачи, м-м-м, да, волшебные какие ароматы, спасибо, очень вкусный шашлык». Никита сидел с выражением «ну конечно», и Рю просто не мог не смеяться в голос — так легко представлялось всё, о чём рассказывал Руслан. — И в итоге, не поверите, песни его довели. Песни! Пели девочки русские романсы. Ночь их Ершов послушал, другую, третью... А потом не выдержал: не то, говорит, не то, зачем же ты так со мной, Арсен, разве же ты меня совсем не любишь? — Я такого не говорил! — вспыхнул Никита. — Говорил-говорил, — отмахнулся Руслан. — Я-то не бухал тогда, в отличие от некоторых. Такого ты наговорил, что братва уже переглядываться начала, а Матвей наш — креститься. Ну и вот. Арсен, значит, ему в ответ: «Обижаешь ты меня, Никита Алексеевич». А наш герой: «На правду разве обижаются? Были бы здесь цыгане, узнал бы ты, как правильно «Тройку» петь». Арсен совсем помрачнел: «Где же я найду тебе сейчас цыган?». Тут, видно, какое-то чувство самосохранения всё же включилось, и Никита сказал: «Резонно, резонно, но раз их нет, то спеть могу и я, а нашим цыганом пусть будет вот он». И на меня показывает! Арсен усмехнулся: «Какой же он цыган, не похож ни капли на цыгана!». А Никита, ох, — покачав головой, Руслан продолжил: — Это нужно было видеть. Вот так повернулся к нему, глянул как владычица морская и сказал нежно-нежно: «Так и я, милый друг, не старая блядь». Уж как Арсен хохотал! За этим столом явно хохотали не хуже. Никита сидел весь красный, закрыв половину лица рукой. И Рю, хотя слышал уже эту байку, всё равно смеялся до слёз. — Дали мне, значит, бубен, и Ершов пел, а я цыгана изображал. — Показал, наверное, мастер-класс? — усмехнулась Луиза. — Ершов-то? — фыркнул Руслан. — Конечно! Иначе бы живыми нас никто больше не увидел. — Просим эту самую... «Тройку»? — Мария захлопала в ладоши. — Просим! Её тут же поддержали. Отступать было некуда. Тяжело вздохнув, в равной степени смущённый и польщенный Никита поднялся. — Для начала должен вам сказать, что настоящее название этого романса всё-таки «Дорогой длинною», и вы наверняка хотя бы раз слышали его, пусть даже в исполнении на другом каком-то языке, — он насвистел, в самом деле, довольно известный мотив. — Но мы в ансамбле всегда говорили «Тройка», потому что это же обосраться, пока выговоришь «До-ро-го-уй дли-и-ин-но-ю-у-у». — Да пой уже! — Руслан хлопнул его по заднице. — Подожди, Цыганёнок, к любому русскому сексу нужна прелюдия. — Ой бля-я-я… — тот закрыл лицо руками. — Убейте его кто-нибудь! Пожалуйста! Все снова засмеялись, теперь тише, уже предвкушая обещанный романс. — Не поручусь, что выйдет так же хорошо, как в тот раз, но... Прикрыв глаза, Никита ненадолго замолчал и потом запел — снова запел с этим тоскливым, пронзительным чувством, выворачивавшим всю душу наизнанку. Рю успел включить запись на смартфоне. Что-то щёлкнуло в последний момент. Сработала привычка из прошлой жизни. Так и только так сохранялись многие незаписанные песни Тибо... Отрешившись от прошлого, он сосредоточился на настоящем. Варвара очень любила этот романс — и оттого ещё больнее было слушать столь прекрасное исполнение. Зажмурившись, Рю провалился в звуки. Как тогда, в феврале. Тронуло всех. Аплодировали от души, удивляясь со всей искренностью тем фактом, что Никита действительно хорошо поёт. Он это вежливо принимал, но по его лицу Рю видел — ему грустно слушать похвалу. С комплиментов общий разговор естественным образом перетёк к обсуждению скрытых талантов, и тут уж каждому нашлось чем похвастаться. Особенно присутствующих впечатлил рассказ Макото. В молодости, ещё до того как стать профессиональной массажисткой, та прославилась на весь город умением разными способами открывать пивные бутылки без помощи открывашки. Заслушавшись, Рю пропустил момент, когда Никита исчез из-за стола. Его не было довольно долго, а вернувшись в зал, он сел на ближайший от туалета стул возле барной стойки. От возникшего рядом с ним Араи, судя по всему, вежливо отговорился. Рю понаблюдал за Никитой с минуту — может, тому просто захотелось немного одиночества? — но потом не выдержал и подошёл. — Ты как? — Песня точно была лишней. — Тебе плохо? — Рю сел на соседний стул. — Может, воды? — От неё я опять буду блевать, — он грустно вздохнул. — Никита! Так в этом и смысл! — Ладно, ладно. Только не кричи. Рю кивнул Араи, и тот мгновенно поставил перед ними стакан и большую бутылку воды без газа: — Если нужны сорбенты, могу принести. — Спасибо, больше пока ничего не нужно, — поспешно сказал Никита. Выпив полный стакан, он грустно булькнул и, спрыгнув со стула, подорвался в сторону туалета. Рю подозвал Араи: — Не слушай его, давай сорбенты. Буду благодарен. А то не уверен, взял ли их сегодня с собой. Бармен ненадолго исчез в подсобке. Вернувшись, он положил на стойку два пакетика и сказал нахмурившись: — Алкоголь самого лучшего качества. За это ручаюсь! — Не принимай на свой счёт, — успокоил Рю. — С ним бывает от нервов. Еды ещё всякой принесли. Может, что-то было слишком жирное. — Закуски... — проворчал Араи. — Кто их только придумал. Продолжить тему не успели, пришёл Никита. Ещё бледней и несчастней, чем в первый раз. Рю снова заставил его выпить воды, и тот повторил забег. — Уф, — сказал он, вернувшись. — Ебал я так жить. Всего шесть коктейлей! Какого хуя? — На очереди седьмой. — Седьмой?.. Закусив губу, чтобы не рассмеяться, Рю высыпал в стакан сорбент и залил водой. Араи без лишних слов подкинул трубочку. — Так, — сказал Никита, выразительно глянув на обоих. — Называется, наверное, «Выбор стариков»? — Для тех, кто не успел откинуться до тридцати, — Рю подвинул стакан к нему. — Эй! Мне ещё нет тридцати. — Вот я и хочу, чтобы ты тоже вошёл в этот список. Фыркнув, Никита всё-таки взял «коктейль». Араи, с трудом сдерживая смех, вернулся к своим делам. Геката говорила, по другую сторону стойки бездельничать некогда. И Мэт, в общем-то, каждую минуту был чем-то занят… Рю отогнал непрошенные воспоминания. Сфокусировал взгляд на хозяине паба. Араи до блеска натирал металлическую столешницу рядом с кассой, время от времени зорко поглядывая на гостей. За столом снова смеялись. На этот раз историю рассказывала Луиза. Рю проверил время — без четверти час. — Ещё нескоро, наверное, двинем обратно? — спросил Никита, отодвинув пустой стакан. — Можем сейчас уйти. Погуляем, пока они тут сидят. Ночь, вроде, тёплая. — Если это тебя не напряжёт, — он посмотрел на свои руки. — Не напряжёт, конечно, что ты такое говоришь, — Рю погладил его по плечу. — У вас там, вроде, свои разговоры были. — Я уже всё рассказал. Извини, что не послушал про «Лигу Севера», но Юмико убила бы меня, если бы узнала об этой истории с дедом от кого-то другого или когда-нибудь потом. — Понимаю, — глянув по сторонам, Никита прилёг на локоть. — Устал? — Так себе из меня тусовщик. Рю взъерошил его волосы, почесал сильнее обычного и услышал в ответ… мурлыканье? — Ого. — Давай ещё. Улыбнувшись, Рю продолжил. Чесал уже грубее, царапая ногтями кожу головы, но Никита только сильнее плыл. — И не рассказывал, что любишь. — Да разве я знал? Никита поймал его руку, прижал к своему лицу и лизнул. — Она же грязная, — укорил Рю. — Один разок не считается. — Расскажи это микробам. Давай схожу за антисептиком, если так хочется. — О нет, — Никита улыбнулся, — я пока не готов отдаться тебе прямо в пабе. И хотя это была шутка, Рю окатило жаром. Он приблизился ещё. — Отдаться, говоришь? Вышло чересчур елейно, но Никита всё равно рассмеялся, глянул в ответ как заговорщик: — Скакал бы на тебе три дня и три ночи. — Я всегда к твоим услугам! — Так хочу сказать что-то такое, когда трезв… — вздохнув, он выпятил губу и выдал голосом Виктора: — Почему я сегодня в говно, а ты нет? Рю улыбнулся. — Хм-м, потому что я уже не слишком молодой человек, которому завтра лететь семнадцать часов с пересадкой? — Не напоминай, — простонал Никита, закрыв лицо. — Так мы идём на прогулку? — Идём. И если Араи сделает нам в дорогу чёрный чай, я буду спасён. В такой поздний час на острове в заливе горели только огни, обеспечивающие безопасность навигации. К ночи ветер переменился. По ощущениям Рю, стало даже теплее, чем во время дневных съёмок на пляже. Всю дорогу от паба до набережной Никита шёл молча, потягивая чай. — Хорошо тут ночью, — сказал он вдруг. — Когда песок в ебало не летит. — Да, — согласился Рю. — Извини, что накидался. — Да брось. Мы ведь уже обсуждали. — На самом деле, — Никита усмехнулся, — я не очень-то люблю пить. Но совсем не пить... страшно. — Почему? — Приятно всё-таки бывает пропустить с друзьями по стаканчику. И потом, порой алкоголь действительно самый лёгкий способ. Если человек не фанат здорового образа жизни, конечно. А я всегда ищу путь наименьшего сопротивления, — он усмехнулся снова, гораздо злее. — Это… убивает. — Ты хотел бы по-другому? — Рю взял его за руку. — Ставить свои условия, вроде того? — Я хотел бы для начала понять, кто я такой. Но как это сделать, когда постоянно пытаешься всем нравиться? — Об этом ты столько думаешь последние дни? Никита кивнул. Допив чай, выбросил стаканчик в ближайшую урну. — После нашего разговора, когда ты сказал, что желаешь невозможного, всё спрашиваю себя: а чего хочу я? Что сделало бы меня счастливым? Какая жизнь? — он покачал головой. — И ответа нет. Я как будто вообще ничего о себе не знаю. — То, что ты задаешься такими вопросами, уже половина дела. — Но вдруг ответы, которые я найду, будут так себе? — Тем не менее, это будут ответы, — Рю отхлебнул из своего стаканчика уже порядком остывший чай. — Знаешь, я думаю, когда ты заключишь контракт с нормальным агентом, вы сможете плавно уйти к другому образу, ничего не потеряв. Это ведь тебя волнует в первую очередь? — Блин, — Никита потёр лицо, — ты точно сраный детектив. Насквозь людей видишь. — Вовсе нет. Всего лишь суммировал всё, о чём мы раньше говорили. Покачав головой, он с удивлением произнёс: — Надо же. И правда, успокаивает. А ведь просто рассказал о наболевшем. Тибо, в лучшем случае, выдал бы: «Какой же ты зануда». На секунду Рю стало зябко от этой мысли, и он сильнее сжал руку Никиты. — Может, присядем? — спросил тот. На скамейке, разглядев в свете фонаря всё такое же бледное лицо, Рю забеспокоился: — Точно больше не тошнит? — Точно. Уже со всем расстался, что съесть успел. Обидно, блин. Всё такое вкусное было. Рю обнял Никиту, погладил по плечу и услышал в ответ смущённое: — Ладно тебе. Я сам дурак. — Знаю, обещал не отговаривать, но если что-то мучает, не обязательно напиваться. Всегда есть другие варианты. Никита кивнул молча, и Рю не стал продолжать. В конце концов, говорить о таких вещах стоило на трезвую голову. Даже после двух коктейлей за вечер он мог запросто сболтнуть лишнего, адресованного совсем другому человеку, или выбрать не ту интонацию. В тишине они просидели довольно долго. Слушая шум бриза в соснах и лёгкий плеск волн, Рю ушёл мыслями далеко от старых обид на Тибо. Думал уже о другом — о том, как когда-то, давным-давно, мечтал гулять со своим парнем вдоль берега океана все ночи напролёт. «Жаль, что здесь мы этого не могли». — Можно спросить кое-что? — Никита повернул голову. — Спрашивай. — Тогда, на похоронах, ты знал, что Тони нас обоих пригласил в «Драконы»? — Знал, конечно. Он сразу хотел, чтобы я тоже приехал, посмотрел на тебя. — Выходит, специально не представился? — Специально, — Рю не стал врать. — Но это никакой связи с нашей предстоящей встречей не имело. Я порадовался, что понравился тебе просто так. И что ты без заносчивости общался с парнем, чьего имени не знал. — Но если бы мы… — Честное слово, я не ради шутки это сделал. Не для того, чтобы тебя разыграть. Конечно, если бы дело зашло дальше флирта, пришлось бы представиться. Твоё участие в съемках было для меня гораздо важнее личных… переживаний. — Ясно, — кивнул Никита. — Спасибо. Откинувшись на спинку скамейки, он закрыл глаза. Через пару минут Рю даже показалось — задремал, но стоило пошевелиться, чтобы достать из кармана смартфон, как до ушей донеслось: — Может, и хорошо, что ты так сделал. Я почти не сопротивлялся неизбежному. — Скажешь тоже, — улыбнулся Рю, проверяя сообщения. Минуту назад Лино написал, что вечеринка подходит к концу. — Пора выдвигаться, да? — Никита сел ровно. — Пора. Не хочешь мой чай? — Лол, — хохотнул он. — Только думал спросить, будешь ли ты его допивать. Добравшись до паба, оба заглянули внутрь, чтобы поблагодарить Араи и попрощаться с ним. Бармен сделал Никите ещё чёрного чая. Завидев это, Лино и Йошито тоже захотели «по стаканчику в дорогу». — Исаму-у-у, — томно промурлыкала Мария, уже вися на нём, — разве это дело? У нас же не чаепитие. Плесни им туда ямайского рома или хотя бы коньяка! И побо-о-ольше! — А с ромом, кстати, и я не откажусь! — оживилась Мико. — Руслан, ты будешь? — Нет уж! — отозвался тот из коридора. — Ненавижу чай с алкоголем. — Значит, ему ром без чая, — шепнула Мария. Все засмеялись. Араи, качая головой, всё же отмерил в отдельный стаканчик три шота рома. Мимо столпившихся у стойки в сторону выхода протиснулись Луиза и Макото. — Не задерживаемся! Ждать никого не будем! — прикрикнула первая и тут же, уже тише, переспросила: — Что-что ты сказала? Перевезти пару чемоданов? — Да. Сестра их заберет в Фукуоке. Сразу, как только вы остановитесь. — Если так, то без проблем. Рю оглянулся, но обе уже скрылись в тёмном коридоре. Через пару секунд тяжело хлопнула дверь. «Неужели получилось?..»