Ready to go

Адриану разбудил неясный шум под дверью, какая-то неприятная возня и шебуршание, но все же решила, что это загулявшие студенты. Когда она поняла, что звук исходит с этой стороны двери, еще не почувствовав на себе заложенный веками на генетическом уровне инстинкт «бей или беги», сразу же нащупала выключатель, но было уже поздно. Кто-то навалился на нее всем весом, зажимая между матрасом и собственным телом. Паника сковала ее тело — она боялась пошевелиться, ужас связал язык — она не смогла издать даже звука. — И снова привет, — Адриана ни с кем не перепутала бы этот голос. — Сэм, — прошептала она, решив, что все не так страшно, — что тебе надо? «Дура, какая же она была дура, что не забрала у него ключи», — упрекала она себя. — Пришел за тем, что принадлежит мне, — от него пахло перегаром, но уверенность, с которой он говорил означала, что он уже трезв. И это пугало больше всего. — Я не твоя, — она попыталась высвободить руки, но одеяло предательски мешало. — Ты мне должна. Я вложил в тебя слишком много, — его дыхание словно саван покрывало ее лицо, лишая воздуха. — Можешь все забрать, оно мне не нужно, — девушка постепенно повышала голос, надеясь, что ее услышат. — Не в этом суть, — он улыбнулся и Адриана, привыкшая к темноте, увидела это. — Уходи, — несмотря на то, что она была в невыгодном положении, девушка старалась быть максимально собранной, не показывая животного страха, — или я позову дежурных. — Не думаю, что это хорошая идея, — Сэм глубоко рассмеялся и слез с нее. — Не думаю, что ввалиться ко мне без приглашения — хорошая идея, — воспользовавшись моментом, она тоже села, освободив руки. — Ну тогда подари мне прощальный поцелуй — и я уйду, — будто вся ситуация его не сильно волновала, а голос звучал на удивление беззаботно. — Поцелуй себя в зад, Сэм, я серьезно, — она сердилась на себя за глупость и не смогла сдержаться, хотя прекрасно знала, что в таких ситуациях надо тише воды, ниже травы. — Я тоже серьезно, я сделал тебе предложение, — он достал кольцо и оно сверкнуло во тьме. — Сэм, — попыталась она достучаться до него — уходи, пока я не начала кричать. — Ты не станешь, — она бросила на него удивленный взгляд. — Помнишь наши забавные видео? Я могу отправить их твоей матери, — увидев ужас на ее лице, он продолжил, — я могу отправить это всему твоему университету, включая весь преподавательский состав, — Сэм замолчал, наслаждаясь тем, какой эффект произвели его слова. — Знаешь, то как ты мне отсасываешь — невероятно эффектная сцена. — Ты не такой, — Адриана замотала головой, не веря в то, что он готов пойти на такую мерзость. — Ты же сама сказала, что совершенно не знаешь меня. Он наклонился к ней и резким движением скинул с нее одеяло. Одной рукой спустил пижамные штаны, а затем сорвал майку, пока вторая держала ее за руку. Он проник в нее: было в сто раз больнее, чем в первый, когда никакого удовольствия ты вообще не испытываешь. Ей было страшно. Она попыталась вырваться, но Сэм выкрутил ей руку, а она, как загнанная лань, попыталась крикнуть, но он вовремя закрыл ладонью рот. — Милая, тебе же будет проще, если подчинишься, — он убрал прядки растрепавшихся волос с ее личика. — Эта ночь принадлежит мне, считай процент за несостоявшуюся брачную, — она рассмеялся своей мерзкой шутке. — А дальше трахайся с кем угодно и вали к кому годно. Адриана плакала, но слезы его не трогали. Она снова попыталась вырваться, но после того, как он как он повторил свой коронный удар в солнечно сплетение, с которым она познакомилась еще месяц назад, девушка притихла. Когда вся подушка промокла от слез, он потребовал перестать реветь. Она подчинилась и попыталась расслабиться, чтобы чувствовать все не так остро. Но тело, которое она предавала столько раз, взбунтовалось, сжимаясь в тугой узел перед каждым прикосновением и толчком. «Какая же она была дура, что не забрала у него ключ», -продолжала она кричать где-то внутри себя, пока он снова и снова делал свое черное дело. В какой-то момент боль притупилась, вероятней всего это сознание вкалывало морфий, пытаясь спасти столь строптивое тело. Она подумала, трясясь от страха и ужаса, что если цена свободы была такой, то она готова была ее заплатить, чтобы жить дальше. Отвращение затопило ее разум, а за тем и чувство гадливости к тому, кого она когда-то любила. Эта ночь была длинная. Самая длинная в ее жизни. Адриана не помнила, когда он ушел. Вероятно, потому что провалилась в беспамятсво, пытаясь отключиться от происходящего. Солнце занималось, когда она попыталась подняться. Все тело болело и ныло. Ноги не удержали ее, и она упала на холодное дерево. Съежилась беспомощным комочком и дважды за два дня расплакалась. В основном, от жалости к себе. Почти час Адриана пролежала на полу, слишком подавленная, чтобы подняться. Наконец, оперевшись на кровать, она встала, опираясь на стену добрела до ванной и попыталась смыть с себя напоминания о нем: пот, слюни и сперму. Вода окрасилась в розоватый цвет и она испугалась что у нее кровотечение. Но это были только трещины в анусе, потому что ему было наплевать на отсутствие смазки. Каким-то образом, она нашла в себе силы для улыбки: среднего размера член Сэма, хотя и нанес травмы, но вряд ли серьезно ее покалечил. Зато он восполнил этот половой недостаток физической силой: руки и горло саднили. Это значило только одно: ей снова придется носить длинные водолазки, чтобы хоть как-то скрыть содеянное. Адриана соскользнула на пол и снова разрыдалась, хотя слезы давно кончились. Она не стала вытираться полотенцем: каждый миллиметр кожи болел от любого прикосновения. Кое-как она натянула свитер брата, который так бережно хранила, и спортивные широкие штаны. Сесть на кровать она не смогла: слишком яркие и болезненные были еще будто живые воспоминания. Комната давила на нее, и она едва не закричала. Выскользнув из нее, Адриана начала бесконечный спуск по лестнице, потому что лифт по ночам отключали. Несколько раз девушка падала, не находя в себе сил держаться за перила, отчего набила еще несколько синяков. Ей нужно было выбраться из этого здания и из этой жизни. Она не хотела вот так начинать то, что задумала. Ей было больно: не только тело ныло от ударов и изнасилования, но и вся душа будто распадалась на части, окончательно разбитая и изуродованная. Она даже хотела снова набрать матери, столь беспомощной себя чувствовала Адриана. Но что, в сущности, она могла ей сказать? Что опять расплачивается за свои ошибки? Что сама во всем виновата? На улице, как всегда стояли такси. Разбудив водителя одно из них, она назвала единственный адрес, не считая Сэма, который знала в этом городе. Если и там, ей откажут в помощи, то она знала отличный выход из всей это ситуации. Надо будет только добраться до того злосчастного моста.