Прежде всего вейла

Драко с ненавистью смотрел на восходящую луну. Из-за нее его партнеру приходилось испытывать тысячи мук во время превращения, а Драко не мог даже попытаться облегчить его страдания! Он понимал, что заснуть ночью не сможет, и решил остаться в саду. Он раздумывал и о дуэли ловцов, прошедшей между его отцом и Гарри. Поражение отца не вызвало в нем недовольства. Может быть теперь прекратятся нападки за проигрыши тому же противнику? И Люциус тоже плохо спал этой ночью. Он раза три поднимался, выглядывал в окно и вздыхал, видя, что Драко так и не сдвинулся с того места, куда сел. Сердце отца сжималось от боли, испытываемой его сыном, но мужчина ничего не мог поделать: это испытание парень должен был преодолеть сам. На восходе солнца Драко внутренне напрягся. Луна исчезала, а значит скоро волки станут людьми. Парень почти не чувствовал боли от длительного сидения в одной позе, его больше тревожили страдания, испытываемые сейчас Ремусом. Оборотень рассказывал, что обратное превращение болезненнее, чем превращение из человека в волка, ведь волк с трудом уступает место человеку. Вот солнце уже поднялось над горизонтом, он повернулся к дорожке, не желая пропустить момента возвращения Ремуса. Разумеется, он не ожидал своего партнера именно сейчас, тот же прямо сказал, что понадобится время, пока он окажется способен аппарировать, но ведь ожиданию никто не мог помешать, правда? Драко слышал, как отец звал завтракать, только кушать совершенно не хотелось. Но когда ему принесли чашку чая, он не стал отказываться от нее, скорее для того, чтобы успокоить принесшего питие отца, чем для чего иного. Хотя чай все же пригодится, немного согрев продрогшего парня. Пусть и лето сейчас, но ночь все же оказалась прохладной. Он скривил губы в гримасе, могущей сойти за улыбку, когда ему поправили пуловер, накинутый на плечи. – Не думаю, что он способен аппарировать сразу же, Драко, – сказал Люциус, присев рядом с сыном. – Знаю, – лаконично ответили ему. Люциус не стал больше ничего добавлять к сказанному. Он просто успокаивающе сжал плечо сына, а потом вернулся к Северусу, чтобы заняться дуэлингом. Вейла понимал, что ничто не успокоит тревогу Драко – только возвращение Ремуса. Слова тут бессильны. * * * Ремус устало упал на постель в своей квартирке, когда с восходом солнца изменение завершилось. Хотелось бы сразу же аппарировать к Драко, но сил не было. Когда он в очередной раз открыл глаза, то даже не посмотрел на часы. Солнце стояло высоко в небе, но это ни о чем не говорило – лето сейчас. Выйдя на лестницу, Ремус сконцентрировался. Хотелось вернуться в Логово – какое все же подходящее название! – что бы там упасть на постель и отоспаться. Тем более что он знал – его присутствие успокоит молодого вейлу, а ему хотелось быть внимательным и заботливым партнером, не вспоминая о том звере, в которого он превращался раз в месяц. И вот он аппарировал. Как только Драко увидел появление вымотавшегося Ремуса, он бросился к партнеру, позабыв о своем вчерашнем гневе. Он без колебаний поднырнул мужчине под руку, позволяя опереться на свои плечи, поддерживая и помогая добраться до дома. Он прекрасно чувствовал нахлынувшее на Ремуса замешательство и стеснение от необходимости принять помощь, и суховато сказал: – Тебе придется привыкнуть к этому, пока ты упорствуешь в своем намерении держать меня подальше от себя в такие ночи! – Я уже вижу, – устало отозвался Ремус. И где бы он нашел силы отвергнуть эту заботу? Тем более что он так ценил эту поддержку... Драко, совсем не такой слащавый и изнеженный, каким ранее казался, действовал, зная, что должен сделать, чтобы помочь своему партнеру. Ремус не спешил отпускать его, даже после того, как юноша помог удобно устроиться в постели. Он с вызовом поинтересовался: – Твое мнение со вчерашнего дня не изменилось? По прежнему жаждешь всего, что я могу дать тебе? Драко зарделся, опуская глаза. Да, конечно, Ремус успешно и уже не раз ласкал юношу, одними руками доводя до оргазма, но Драко все еще оставался робким и застенчивым, и, похоже, исцелить это могло только их становление любовниками. И ожидать этого осталось совсем недолго! – Итак, если ты не изменил своего мнения, – твердо заговорил Ремус после нескольких мгновений молчания, – ты остаешься здесь, со мной. Драко лег на постель рядом с ним, напряженный, нервничающий, но Ремуса это не очень тревожило. Он собирался поспать несколько часов, его вейла тут, рядом, а затем он намеревался наконец соединиться с этим невероятным созданием, которое магия так любезно даровала ему в партнеры. Ведь в том разговоре он неосознанно солгал Драко. Какое завтра! Парень потеряет свою девственность уже этим вечером. В свою очередь Драко одновременно оказался на седьмом небе от счастья и волновался от примешавшегося беспокойства. Его радовало, что его партнер-доминант наконец требовал его присутствия, и беспокоило, что произойдет после его пробуждения. Парня тревожило не то, что он собирался отдаться своему партнеру, он совсем не опасался боли. Больше всего он боялся, что не сумеет удовлетворить своего партнера, тем более что у того явно был немаленький опыт. Однако не взирая на все свои беспокойства, он быстро погрузился в сон – тело, лишенное законного ночного отдыха, потребовало своего. Проснувшись, Ремус заметил два необычных для него после полнолуния события. Во-первых, солнце, светившее в окно, стояло достаточно высоко в небе. Но ведь обычно он просыпался в сумерках! А во-вторых, он чувствовал себя действительно отдохнувшим, как будто бы проспал всю ночь, как будто бы и не было полнолуния. Мужчина улыбнулся, не открывая глаз, прислушиваясь к ровному дыханию рядом с собой. Открыв глаза, он убедился, что Драко заснул рядом с ним, во сне уцепившись за рукав мужчины. Как можно тише Ремус добрался до своей палочки и наложил на двери комнаты несколько заклинаний, в том числе и заглушающие. И только после этого он начал осторожно будить юношу. Легкие ласковые прикосновения к лицу, имя, прошептанное в ухо, быстро справились со сном. Когда на Ремуса наконец взглянули серые глаза Драко, чуть подернутые дымкой сна, мужчина хищно улыбнулся. Драко в этот миг был невероятно желанен в своей восхитительной невинности и смущении. Стоило Драко распахнуть глаза и увидеть склонившегося над ним Ремуса, он понял, что тот давно ожидаемый миг пришел. Подтверждение и завершение союза, так необходимого вейле, невероятно близко. Он едва смог расслышать Ремуса, спросившего его: – Никаких сожалений? Никаких колебаний? Горло почему-то перехватило, рот слишком пересох от волнения, чтобы Драко мог ответить вслух, поэтому он просто отрицательно покачал головой. И вот уже его рот захвачен губами Ремуса, поцелуй ясно расставлял их роли. Волк исключительно доминирует, а вейле должно подчиняться, чему юноша и не собирался противиться. Драко с жаром ответил на требовательность рта Ремуса, на исследования его языка. Этот поцелуй оказался настолько захватывающим, что парень удивился, когда почувствовал, как его внезапно подхватили, чтобы уложить на тело партнера. Но вопросы так и умерли, не заданные, когда он почувствовал, как под ткань его джинсов проскользнули ловкие пальцы и начали ласкать кожу ягодиц. Он почти инстинктивно выгнулся, прижимая свои бедра к бедрам партнера, и в восторге услышал раздавшийся в ответ на это стон. – На тебе слишком много надето, – проворчал Ремус, снова укладывая юношу на постель. Драко потянулся было к своей одежде, чтобы исправить положение, но ему тут же помешал запрещающий рык. – Ничего не трогай! Этим вечером ты принимаешь от меня все, абсолютно все, Драко! Покоренный этой властностью в голосе, Драко позволил своим рукам снова упасть на постель, и со все более учащающимся дыханием наслаждался начавшимся процессом раздевания. Руки Ремуса казались ему воистину дьявольскими – они как бы случайно касались кожи, вырывая стоны наслаждения и разочарования одновременно. Казалось, что эти руки только-только знакомятся с телом юноши, но ведь они уже несколько дней как знали наиболее чувствительные точки... Ни единый сантиметр кожи не миновали нежные пальцы, ласковые ладони. Шея, плечи, руки, грудь, живот – ничего не пропустил Ремус, наслаждавшийся выражениями, сменявшими друг друга на лице у Драко. И только когда Драко начал почти непроизвольно извиваться под лаской его рук, Ремус продолжил это восхитительное раздевание. С особым вниманием он освободил Драко от брюк и нижнего белья, постаравшись не коснуться уже напряженного члена, что вызвало у юноши непроизвольное протестующее ворчание. – Все это будет, – тихо пообещал мужчина, отступив, чтобы полюбоваться на представшую перед ним картину. Нагой Драко распростерся на постели, глаза его затуманились пеленой желания, он инстинктивно раздвинул ноги, как будто бы уже предлагая попробовать себя. Ремус смотрел на его тело, которое собирался сделать своим, быстро снимая свою одежду. Когда он в первый раз предстал перед Драко в плавках, он стеснялся своих шрамов, напоминавших ему, что он оборотень, но юношу они не напугали. Драко тогда обвел парочку из них кончиком пальца, просто сказав: – Других не будет, я позабочусь об этом. Ремус снисходительно улыбнулся, услышав стон Драко, увидевшего его обнаженным сейчас. Они еще не перешли к чему-то посерьезнее, но молодость и неопытность Драко и его вейловская сущность уже заставили его ощутимо возбудиться. И это было только на руку Ремусу, позволяя ему легче подготовить своего юного партнера. Ремус не медлил, накрывая собой Драко, ответившего на это стоном удовольствия. Их тела, казалось, были созданы друг для друга. Дрожь наслаждения пронзила их обоих, когда соприкоснулись их бедра и возбужденные члены. Мужчине пришлось приложить немало усилий, чтобы прекратить движение, однако он позволил себе с жадностью впиться в рот Драко. Он даже прижал бедра своего юного партнера к постели, мешая ему прижаться к себе крепче, не давая уничтожить остатки самообладания. – Ремус, – взмолился Драко. Но тот не слушал его мольбы, отвлекая касаниями губ к чувствительным местечкам шеи юноши. Но вот уже и Ремус решил, что довольно, и можно пойти дальше. Он перекатился на спину, увлекая за собой Драко, так, что теперь именно он оказался сверху. Юноша смутился, не зная, что делать, пока не уперся коленями в постель по бокам от Ремуса, оказавшись сидящим верхом на своем возлюбленном так, как и хотелось мужчине. Драко с трудом сглотнул, увидев в руках у Ремуса тюбик любриканта. Мда, одно дело желать соединения с партнером, а совсем другое, видеть, как исполняется желание... – Устраивайся на мне поудобнее, – прошептал ему Ремус, прижимая Драко к себе так, что голова юноши легла на плечо мужчины. – Обещаю, я постараюсь сделать так, чтобы ты просто умолял меня... Драко глубоко дышал, унимая поднимающуюся в нем панику, а затем постепенно расслабился. Ласковая рука, нежно гладившая его спину, помогла, и он улыбнулся, закрывая глаза, когда рука Ремуса стала подбираться к низу спины. Под своим животом он чувствовал твердость возбуждения своего партнера, которая так контрастировала с нежностью, почти излучаемой движениями руки. Но тем не менее он напрягся, почувствовав, как уже смазанный палец подобрался к его самому сокровенному местечку, однако быстро понял, что легкие касания именно там оказались особенно возбуждающими. Сам того не осознавая, он потянулся за этими прикосновениями в стремлении к большему давлению этого пальца. А Ремус шепотом еще и подбодрил юношу: – Правильно. Ты и должен стремиться за моими ласками... Эти слова побудили Драко немного приподнять свой зад, когда он почувствовал, что палец несколько по-другому коснулся его ануса. И ничего удивительного, что в результате он почувствовал, как палец медленно погрузился в него. Странность этого нового ощущения заставила его тотчас же отстраниться, уходя от проникновения. Но уже через миг он снова потянулся за касанием, не желая разочаровать своего партнера излишней стыдливостью. После нескольких осторожных движений туда-обратно Ремус шепнул ему остановиться, прижаться к нему, и Драко, успокоенный результатами своего предыдущего подчинения, тут же повиновался. На этот раз палец не остановился и вошел в него глубже, не причинив ни малейшей боли. – Не напрягайся, – прошептал Ремус, начиная неспешные движения. Уже через пару мгновений Драко начал подаваться навстречу движениям пальца, инстинктивно стремясь к еще большему контакту, к большим ощущениям. И потому, когда Ремус прекратил касаться его, он протестующее застонал. – Хочешь еще? – поддразнивающе шепнул Ремус. – Так потянись за прикосновениями так же, как только что тянулся. Драко тут же приподнялся, и сразу же стало понятно, что хотел его партнер. К его анусу прикоснулись уже два пальца, входя и растягивая мышечное колечко. И снова начались то же, что уже было – Драко осторожными движениями исследовал реакции своего тела на неглубокие погружения уже двух пальцев, а затем Ремус, почувствовавший, что юноша уже готов, велел остановиться и полностью ввел оба пальца в жаркую глубину. Точно так же они действовали, когда к двум пальцам добавился третий, и только сейчас юный вейла ненадолго скривился от несильной боли. И вдруг Драко задержал дыхание – Ремус только что коснулся невероятно чувствительной точки внутри него, и волна неизведанного удовольствия прошла сквозь все тело. Второе касание вызвало у юноши стон. После третьего он что-то жалобно пролепетал, заставив застонать и Ремуса в ответ. А далее началась маленькая игра, когда Ремус старательно избегал прикосновений к той самой невероятно чувствительной точке в теле Драко, не позволяя тому возбудиться сильнее, чем нужно, а сам Драко старался двигаться так, чтобы пальцы Ремуса вознесли его на седьмое небо. Вот только все это вело к одному – юноша оказался полностью расслаблен, ненапряжен и прекрасно растянут. – Оставайся в этой позе, – велел Ремус, выскальзывая из-под Драко. А тот уже задрожал от смешавшихся тревоги, стыдливости и возбуждения, поняв, что его партнер оказался позади него, что ему открывается такой, по мнению Драко, унизительный вид, но он тут же почувствовал себя лучше, когда Ремус погладил его бедро и с хрипотцой в голосе произнес: – Ты великолепен. Только идиоты не способны оценить преимуществ этой позы... А? Что же, глянув на ситуацию с этой стороны, Драко расслабился и уткнулся лбом в свое предплечье, покоящееся на постели перед ним. – Не дергайся, – приказал Ремус, прикоснувшись своим напряженным членом к анусу юноши. Драко действительно старался расслабиться, и ободряющий шепот Ремуса только помогал. Давление на растянутый анус все же оказалось болезненным, однако парень слишком хотел почувствовать своего партнера в себе, чтобы позволить вырваться даже наименьшему протесту. Он даже уцепился зубами за губу, стараясь подавить стон. Он чувствовал, как его партнер медленно входил в него, давая время привыкнуть к проникновению. Он ощутил, как ласковые руки пробежали по его бокам, кончиками пальцев находя чувствительные местечки, прикосновение к которым вызывало дрожь удовольствия, а потом он громко застонал, когда теплая ладонь сомкнулась на его невероятно возбужденной плоти. И когда Ремус полностью вошел в него, Драко не смог удержаться и распахнул крылья. Сейчас, когда он оказался соединен со своим партером, оказалось необходимо выразить свою вейловскую природу, чтобы начала действовать магия. – Мерлин! Они великолепны, Драко, – выдохнул Ремус, в восторге глядя на серебристые крылья юноши. Эти крылья были меньше крыльев Люциуса, более тонкие и хрупкие, но Ремусу они казались намного красивее. Их серебристый отблеск походил на лунный, отблеск той луны, которую он так давно и часто проклинал, но вот теперь он заметил, что ему нравится это отражение луны в крыльях его вейлы. Удерживая юношу за бедра, мужчина начал медленные глубокие движения. Вот он уже нашел простату юноши, не позволяя ему уклоняться от слишком сильных ощущений, которые вызывали его проникновения. Драко оказался чуть ли не на небесах. Все страхи просто испарились, он не один, он со своим партнером, который щедро одаривал его наслаждением. Ему не требовались даже дополнительные прикосновения, он точно знал, что достигнет высшего наслаждения в то же время, что и его партнер. Он так и не узнал, сколько времени они провели так, ступая по дороге взаимного удовольствия, ведущей к высшему наслаждению. Зато точно ведал, что они вместе простонали имена друг друга в момент, когда их тела взорвались в экстазе. Он едва ощутил волны магии, окружившие их с начала слияния. Но он не осознал, что эти волны продолжали виться рядом, не заметил, что они коконом обернулись вокруг него и Ремуса, когда нахлынуло наслаждение. Когда Драко наконец начал осознавать окружающее, то обнаружил, что лежит на животе – его руки и ноги ослабели. Ремус, проскользнувший под одно из крыльев, смотрел на юношу с легкой счастливой улыбкой на губах. И не нужны им оказались слова. Ведь сейчас они вместе, готовые вместе встретить все, что суждено. * * * Когда нахлынула первая волна магии, свидетельствующая о свершении союза Драко и Ремуса, Люциус и Северус обменялись обеспокоенными взглядами. Они не знали, как это объяснить Гарри, чтобы не испугать его, чтобы он не сбежал. Когда Гарри почувствовал вторую волну магии, он заинтригованно осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Но, не разобравшись сам, спросил: – Вы это чувствовали? – Да, – натянуто ответил Люциус. – Ничего особенного, ничего, что касалось бы тебя... Закончить ему не удалось, из-за третьей волны у него перехватило дыхание, и тело пронзил разряд желания. Мерлин, как же эта магия оказалась бестактна! – Люциус? – спросил Северус, учащенно задышав. Но тот не пожелал отвечать. Он смотрел прямо в глаза Гарри, с удовольствием замечая, что зрачки парня так же расширились от желания... А Гарри не понимал, что происходит. Он даже не представлял, что это за магия, но зато обратил внимание на ее воздействие, и оно не могло его успокоить. Он чувствовал беспричинное возбуждение и просто трепетал от страха, что оба мужчины это заметят. Но тем не менее он все же почти вздрогнул, когда услышал, как Северус рявкнул внезапно охрипшим голосом: – Возвращайся в Нору! Сейчас же! Поскольку Гарри даже не шелохнулся, будто окаменев, Северус заорал: – Убирайся отсюда, пока не стало слишком поздно! Эта вспышка заставила его немного прийти в себя, и парень вскочил на ноги. Он уже бросился к месту, откуда можно было аппарировать, когда новая волна магии чуть не поставила его на колени, буквально. – Быстрее! – снова прокричал Северус у него за спиной. – Нет! – закричал и Люциус, видя, что его юный партнер просто убегает, в то время как сам вейла уверен, что еще чуть-чуть, и он смог бы соединиться и с ним. Но его очень эффектно задержал Северус, который безо всяких колебаний схватил своего вейлу за талию, а затем и прижав ладонь к его паху, чтобы еще эффективнее отвлечь мужчину. Как позднее подумал Гарри, все оказалось очень удачно – и то, что он увидел, и стон удовольствия Люциуса чуть отрезвили его, позволив без проблем покинуть Логово. Вот только, явившись в Нору, он все же не чувствовал спокойствия. Что бы там ни случилось, возбуждение ни на йоту не спало, и входить в дом в таком состоянии не хотелось. И хуже всего, своим спасением он обязан Северусу! Парень прекрасно осознавал, что если бы Люциус только коснулся его, он бы пропал. Пока он находился там, все его существо просто притягивало к вейле, как будто бы только его не хватало для того, чтобы почувствовать себя цельным. Понадобилось около получаса, чтобы взять себя в руки, но он так и не смог улыбнуться встретившему его Рону. – Гарри! Ты вернулся позже, чем вчера! Тебя снова задержал Малфой? – Люциус, – поправил его Гарри, даже не задумавшись. Рон застыл, приоткрыв рот, а потом вполголоса продолжил: – А? Ох... Ну ладно... Как пожелаешь... – Извини, Рон, – быстро сказал Гарри, – но... ну, так странно там все вдруг... – Ты о чем? Гарри начал рассказывать о внезапно почувствованных волнах магии, нахлынувших, когда он пил сливочное пиво, предложенное Люциусом после тренировки в магии. Вейла действительно любезно но твердо отказался от повторного проведения партий в квиддич, заявив, что его долг как можно лучше подготовить Гарри, чтобы тот смог выпутаться из всех передряг, в который он, похоже, просто обожает вляпываться. Гарри тогда просто скривился, а сам подумал, что хоркруксы действительно невероятно сильно защищены, и потому не стоит пренебрегать знаниями. Все может пригодиться, особенно если придется спасать жизни Рона и Гермионы. Парня приятно удивило, как проходило обучение. Северус стал для него партнером и противником, но при этом за все время урока он открывал рот только для заклинаний, и больше ни для чего. Преподавательскую деятельность взял на себя Люциус, указывая на ошибки, помогая их исправить, и ни малейшей насмешки не слышалось ни в его тоне, ни в словах. Но вот рассказ добрался до момента, когда Северус буквально выгнал его, задержав Люциуса. – Если бы он не сделал бы этого, – признал Гарри тихо, – полагаю, что я не смог бы... Ты что скажешь? – Это и правда... оказалось таким неотразимым? – Ты даже не представляешь, насколько... И хуже всего, – добавил Гарри еще тише, – что я почти хотел этого... Рон озадачился, услышав эти слова, открывшие, что Гарри уже тянет к Малфою. И потому он с колебанием произнес: – Ну, это же скорее хорошо, так? – И да, и нет, Рон! – выдавил Гарри. – Ты прекрасно знаешь, что я в одиночку собирался отправиться на охоту за хоркруксами, и это была одна из причин, по которым я порвал с твоей сестрой. Я чувствую, что это игра только между мной и Волдемортом, там не должен участвовать никто другой. Понимаешь ли ты, что только я выжил после столкновения с хоркруксами? И как же я смогу отправиться на розыски, не дав им пойти за мной по пятам, не позволив подвергнуть их опасности? Может быть, ты мне подскажешь? Если Рон и оказался недостаточно озадачен до того, то теперь его изумление должно было бы зашкалить. Эта фраза могла привести только к одному выводу: Гарри оказался готов влюбиться не только в Малфоя, но и в Снейпа тоже... О да, Гермиона не раз повторяла, что так и будет, и ему казалось, что он готов к подобному, но оказалось, что все не так! Да, он знал теоретически, что на Гарри повлияет вейловская магия Малфоя, и его друг будет счастлив, но... Малфой же оставался Малфоем, так? А Снейп? Этот грязный ублюдок, который третировал их в течение шести лет обучения? Ведь Гарри не мог же беспокоиться о нем, позабыв о том, что всего лишь два месяца назад желал убить? – Невероятно, правда? – снова заговорил Гарри вполголоса. – Что... чево? – Да то, что я начинаю думать о них, как... О Мерлин! Я начинаю беспокоиться о них... Они начали производить на меня впечатление... Клянусь тебе, Рон, если бы я мог получить маховик времени, никогда бы даже не вышел от Дурслей, только бы не знать... – Гарри Джеймс Поттер! – закричала Гермиона у них за спинами, заставляя обоих вздрогнуть. – Как ты можешь говорить так, когда тысячи волшебников готовы были бы продать и матерей, и отцов, только бы оказаться на твоем месте? – Да просто, Гермиона, – заметил Гарри. – Я могу сказать это, потому что именно я влип в нечто подобное! О да, есть еще куча волшебников, которые убить бы готовы за мой шрам, чтобы их называли Избранными, чтобы на них глазели почти все время, стоило бы куда выйти, чтобы постоянно оказываться на первых полосах газет, о прочем уж и не говорю! Но неужели ты думаешь, что так уж много останется желающих, если бы они действительно поняли, что ради этого в возрасте пятнадцати месяцев им придется потерять родителей, десять лет жить в чулане под лестницей, и оказаться преследуемыми всеми Пожирателями Смерти и Волдемортом в придачу? – Но, Гарри, ведь Малфой и Снейп будут любить тебя! – Эка важность! Знаешь, начни-ка ты называть их сначала по именам, а я тебе пока напомню, что это значит, что еще двое присоединятся к той компании самоубийц, которых я потащу за собой на гибель, если не сумею победить Волдеморта... Я вообще не понимаю, как Люциус может любить меня, понимая, насколько я ничтожен в Защите даже по сравнению с ним, а ведь я должен сразиться с Волдемортом... И еще, даже не знаю, сегодня Северус вырвал меня чуть ли не из рук Люциуса для того, чтобы предотвратить мое изнасилование, или же для того, чтобы оставить Люциуса для себя одного... В этот момент Гермионе пришлось сесть, не удержавшись от шока на ногах. О Мерлин, как же быстро подействовала на Гарри вейловская магия... Вот только не сделав счастливее, а заставляя метаться между его былыми убеждениями, страхами и сомнениями... – Гарри, – заговорила девушка снова, – думаю, ты должен сказать все это... Люциусу. Она чуть запнулась на имени, но все же преодолела себя. – Ну да, как же! – отозвался Гарри. – И как по-твоему это мне сделать? Нагрянуть туда эдак после полудня и бросить ему: мол, стоит мне его только увидеть, и я обмираю от страха от одной только возможности, что он просто прикоснется ко мне, но при этом все кончается тем, что почти желаю его? Что ни единой больше ночи не могу спокойно провести, не представив себя в коконе его крыльев? Что мне кажется почти милым Северус, несмотря на все, что пришлось вытерпеть от него за все миновавшие шесть лет? И что, – так, мимоходом, – я совершенно неопытен, потому что благодаря Рону так и не сумел продвинуться дальше нескольких поцелуев с Джинни? Рон только открыл рот, чтобы запротестовать, но тут же одумался. Ведь он и правда не оставил Гарри даже возможности действовать, контролируя его встречи со своей сестрой. Но ведь Джинни его сестра, а не какая-то там посторонняя девчонка! Ей едва исполнилось шестнадцать, и поцелуев вполне достаточно! Но ладно, зато теперь понятны волнения друга, которому приходится встречаться с двумя мужчинами (о чем вообще-то сложно думать, не чувствуя, как перехватывает горло), обладающими опытом, которого нет у Гарри... А Гермиона, терзаемая беспокойством, ломала голову, пытаясь понять, как помочь своему другу, но ничего, совсем ничего не приходило на ум. И хуже всего, она знала, что не смогла бы найти ни единой книги, которая бы помогла подсказать Гарри выход из этой ситуации... – А Ремус? – поинтересовалась она, не найдя что сказать получше. – Да что вы! А ты смогла бы поговорить о своей тревоге насчет чего-то подобного со своей матерью? – рявкнул Гарри. – Как-никак у меня только мысль о подобном разговоре с Ремусом вызывает аналогичное ощущение... – Что же, тогда ничего не поделаешь, тебе нужно найти подходящий момент и поговорить об этом с Люциусом! Нет, Гарри, послушай! Ты партнер его, и он уже тебя любит. Ты уже смог поверить, что он не та глыба презрения, каким мы привыкли его видеть. И конечно же он выслушает тебя! И, что еще лучше, он пожелает успокоить тебя! – Угу, а если ему захочется успокоить меня, решив показать все на практике? Я же видел силу, которую пришлось приложить Северусу, чтобы задержать его... Я не готов к этому! – Скажи ему! – настаивала Гермиона. – А на всякий случай, чтобы избежать возможности так страшащего тебя практического опыта, воспользуйся небольшим шантажом... Этой ночью Гарри спал не лучше, чем в предыдущие ночи. Его сны колебались между кошмарными и эротическими видениями, что совсем не радовало. * * * Северусу в Логове понадобились все его способности к убеждению, чтобы не дать Люциусу аппарировать за Гарри. Он был уверен, что волны магии, возникшие от союза Драко и его партнера, возбудили всех, и Люциус теперь более чем нетерпеливо жаждал соединения со своим так долго ожидаемым вторым партнером. К счастью для Гарри, Северус решил пожертвовать собой (и никто не должен сомневаться, что с превеликим удовольствием), вызвав всю страсть Люциуса на себя, и в результате вейла проявил немалый пыл со своим первым партнером. Придя в себя, Люциус помолчал несколько долгих минут, а затем все же огорченно спросил: – Почему ты задержал меня? Почему так грубо выгнал его? – Потому что он не готов, – сухо заявил Северус. – Да, он, как и мы двое, был возбужден из-за союза Драко, но он абсолютно не готов предаваться любви. Взять его так, пока он запутался во всем, что испытывает к тебе нельзя, это скорее ухудшило бы ситуацию, чем улучшило. Да, ты завершил бы свой союз, да, и его тоже получил бы, но при этом он смертельно возненавидел бы тебя по завершении своего оргазма. – Ты дошел до беспокойства и заботы о нем? Северус помолчал немного, а затем шепотом ответил: – Это очевидно... – И это беспокоит тебя? – Какая разница? Но как бы то ни было, это так... – Я надеялся на несколько больший энтузиазм с твоей стороны... – Твоей магии-истязательнице понадобится несколько больше времени, чтобы я начал воодушевляться от влюбленности в Поттера! И позволь мне так же отведать его губы... В конце-концов это могло бы помочь... – Отведать его губы? – повторил Люциус осторожно. – А ты что думал? Естественно, я тоже начал испытывать желание к нему... И вот из-за этого-то для нас и окажется наиболее трудным приручение его... Мы же вдвоем окажемся против него во время его первого сексуального опыта, и потому он ощутит еще большую неловкость... – Ты говоришь так, как будто бы мы враждовать с ним собрались, – возмутился Люциус. – И разве не ты мне говорил, что он был с младшей Уизли в конце прошлого года? Так что, разумеется, для него это окажется не первый опыт! – Учитывая ревность брата, сомневаюсь, что они смогли оказаться вдвоем и в достаточно уединенном месте на достаточно долгое время, чтобы зайти дальше поцелуев. Возможно, были еще и ласки, хотя я сомневаюсь... И вообще, никаких сомнений, что это окажется его первый гомосексуальный опыт... – Значит, в первый раз, когда, мы сможем привести его в нашу постель, я не соединюсь с ним, – решил Люциус. – Я вознесу его на небеса только с помощью ласк рук и рта... – А я? Свечку держать буду? – Идиотское высказывание, знаешь ли, Северус, – рассердился Люциус. – Поверь, для тебя у меня всегда найдется и свободная рука, и даже ягодицы, если пожелаешь, и если Гарри потерпит такое... И это не считая возможности и тебе заняться им, прикосновениями рук или рта, ведь ты уже хочешь целовать его... Помолчав, Северус выговорил: – Как бы там ни было, до этого еще далеко! Он уже приходил сюда с настороженностью, и мало надежд, что завтра он все же вернется! На следующий день Драко стал томатно-красным, столкнувшись с понимающими взглядами Северуса и своего отца. Или вы думаете, что так легко встретиться глазами со своим отцом, когда тот точно знает, что совсем недавно вы впервые в жизни занимались любовью? У Ремуса на лице застыл молчаливый вопрос, когда он заметил замешательство юноши, и Северус с сарказмом сказал: – Магия союза полыхнула и в доме, и в саду, Ремус. Ремус чуть порозовел, но отвечать не стал и попросту притянул Драко себе в объятья. Он чувствовал некоторое сожаление, прекрасно понимая стеснение юноши, которое тот сейчас должен испытывать. – Каковы для вас последствия? – все же поинтересовался он. – Я хочу сказать, судя по всему, вы пришедшую магию почувствовали? – Кроме того, что мне пришлось криком требовать от Гарри быстрее убраться отсюда, чтобы Люциус не набросился на него? – насмешливо поинтересовался Северус. – Ой... – отозвался Ремус. – Я поговорю с ним чуть позже. – Почему? – запротестовал Драко. – Почему это ты должен поговорить с ним? – Потому что у Гарри не больше опыта, чем было у тебя, и потому, что кому-то нужно поговорить с ним об этом, как с тобой говорил твой отец! У Сириуса не оказалось времени, но и Артура я не осуждаю. У него шесть сыновей, и, разумеется, он не слишком жаждет снова повторить ту же самую лекцию еще и Гарри. Так что я – единственный возможный выбор. И не стоит больше протестовать, Гарри не вызывал во мне никаких чувств влюбленности, и теперь тоже ничего не изменится! И вообще, я думаю, что уже упоминал кое-что о твоей болезненной ревности? Драко, кожа лица которого только-только вернула свой естественный цвет, снова отчаянно покраснел под пронизывающим взглядом Ремуса. Он просто опустил глаза в подтверждении и еще ближе прижался к своему партнеру. – Еще нужно, чтобы он вернулся, – мрачно выдал Люциус. – Он вернется, – спокойно сообщил Ремус. – даже если мне придется ловить его за хвост, как непослушного волчонка! – Я почти готов потребовать ответа на вопрос, почему ты не вел себя так с Блэком в Хогвартсе, – процедил сквозь зубы Северус. – Потому, что мы были друзьями, и потому, что мне было на двадцать лет меньше! А теперь, когда все разъяснилось, может, все же позавтракаем? А то у меня еще есть что наверстать! – Была ли тяжкой ночь полнолуния? – поинтересовался Люциус. – Скорее слишком долгой, но вчерашнее присутствие Драко рядом позволило мне восстановить силы раньше, чем обычно. Кстати, перестань сомневаться в своем таланте целителя, – сказал Ремус своему вейле, только что в сомнении поморщившемуся, – я даже готов доказать тебе это, если ты все еще не веришь, что обладаешь этой священной силой магии... – И как же? – заинтересовался Северус. – У меня есть Ревелатио Магике, использующийся аврорами. Думаю, всем интересно протестироваться, чтобы точно узнать наши слабые и сильные стороны. И мне особенно интересно знать, каким окажется результат Гарри чисто в Защите... Не думаю, что он будет всеобщим посмешищем... На лицах Северуса и Люциуса воцарилось сомнение. И оно касалось не только и не столько предполагаемой силы и способностей Гарри. Конечно, неплохо провериться подобным устройством, но, честно говоря, им очень сложно было признавать за собой какие-то возможные слабости...