Прежде всего вейла

Как только за Гарри и профессором МакГонагалл закрылась дверь кабинета, Северус быстро добавил к защите помещения несколько своих заклинаний, чтобы окончательно убедиться, что разговор с профессором Дамблдором останется конфиденциальным. Когда же он наконец встретился взглядом с голубыми глазами своего бывшего директора, впервые с того момента, когда послал в него смертельное заклинание, у Северуса перехватило горло. – Северус, – начал директор спокойным голосом, – как я понимаю, вы в последние месяцы не скучали? Северус досадливо дернулся. Он сюда пришел не для того, чтобы говорить о погоде, и еще меньше его привлекала перспектива общения на тему личной жизни! Бросив на директора недобрый взгляд, он почти шепотом поинтересовался у директора: – Вы знаете, Альбус? Сознаете ли вы, чем на самом деле может оказаться связь между Гарри и Волдемортом? Директор тяжко вздохнул, и Северусу даже показалось, что заметил, как его глаза увлажнились за стеклами очков. Вот только директор слишком быстро повернул голову, глядя куда-то в глубину своего портрета, чтобы можно было увериться. Но такая реакция доказывала Северусу: да, директор знал. – Как давно, Альбус? Как давно вы знали? – снова заговорил он хрипло. После долгой минуты молчания Дамблдор тихо ответил: – С момента первых кошмаров Гарри, хотя подозревать начал еще в первый год, когда Гарри только появился в школе, вот только мне не хотелось признавать ничего подобного... – То есть, вы достоверно знали уже два года... – Да, – вздохнул старик, – два долгих года, и весь последний год мучился запоздалым страхом от того, что могло случиться, если бы щиты вейлы оказались не в состоянии уберечь Гарри в течение всех этих лет. Северус выждал пару мгновений, а затем спросил: – Что на самом деле произошло в Министерстве, Альбус? Что произошло между Гарри и Волдемортом? – Том попытался захватить тело Гарри, завладеть его разумом, чтобы сломить, как не раз творил подобное со многими другими, но он столкнулся с вейловской магией. А она слишком уж переполнена любовью, чтобы он мог ее выдержать. – Его в тот момент отстояла только магия вейлы, или же защитная магия жертвы его матери могла еще действовать? – Увы, эта магия рухнула, когда Волдеморт взял кровь Гарри для своего возрождения два года назад. Иначе он даже коснуться Гарри бы не смог, как тогда, два года назад, когда Волдеморт укрывался в теле Квирелла. Тому подобное стало известно, и я думаю, именно поэтому он попытался завладеть Гарри в тот вечер... – Но тогда он не справился с удивительной мощью, с которой никогда на самом деле не считался, с вейловской магией, – заключил Северус. – Следовательно, Гарри действительно все вам рассказал, – задумчиво произнес профессор Дамблдор с печальной улыбкой. – Меня больше беспокоит то, что он не скажет нам, как только все поймет сам, – отозвался Северус. – Мерлин, Альбус, вы же сами прекрасно понимаете, что он вполне способен покончить с собой, только чтобы уничтожить оказавшийся в нем кусок души! – Он не сделает ничего подобного, пока у него есть другие хоркруксы, требующие уничтожения, – спокойно ответил Дамблдор. – Тем более что я долгое время раздумывал, как заставить этот фрагмент души покинуть тело Гарри, не лишая при этом мальчика жизни. – Тогда в ваших интересах расколоться. Особенно если учесть, что мы не станем ждать, рискуя потерять нашего партнера через несколько месяцев после нашего соединения. Дамблдор одарил мужчину улыбкой, которая заставила Северуса поморщиться. Тем не менее, директор все же заговорил: – Вы одни отныне имеете полный доступ к мыслям Гарри. Вы, Северус, как и я, знаете, что легиллименция способна не только проникать в мысли и воспоминания, она в силах причинить вред человеческому мозгу. Я считаю, что если бы вы оба могли достаточно умело скоординировать свои действия, чтобы заставить тот кусок души проявиться, то после этого вам бы удалось или уничтожить его внутри Гарри, или же вынудить инородную часть покинуть тело мальчика. Если же получится второй вариант, то, по моему мнению, вы окажетесь в силах заключить этот кусок души в ином вместилище. После этого его намного легче уничтожить. – Альбус! Как по-вашему, что нужно сделать, чтобы уничтожить кусок души? Неужели вы ждете напоминания о Гринготтсе или даже о кольце Гонтов? – Мой дорогой Северус, тогда опасность грозила скорее со стороны защиты, установленной Волдемортом, чем со стороны кусков души! И кстати, вчера вечером какова оказалась защита? Северус недовольно уставился на старика, прежде чем выплюнуть: – Адское Пламя. – О Мерлин, – ошеломлено выдохнул Дамблдор. – Неужели он решился на такое? – Полагаете, Волдеморта что-либо остановит? И все же ваше умозаключение – безумие, Альбус. Наши разумы, мой и Люциуса, окажутся полностью раскрыты, когда мы займемся хоркруксом, находящимся в Гарри... – Но ненадолго, друг мой. Если вам не удастся уничтожить его, то вы заставите его выйти. К счастью, он не сможет зацепиться ни за кого из вас, и... – Почему он не сможет зацепиться ни за кого из нас? С Гарри же у него все получилось, – резко прервал его Северус. – Потому что вы окажетесь готовы к этому. Ребенок, каким в то время был Гарри, не понимал, что происходит, и конечно же не мог помешать душе Волдеморта войти в тело сквозь рану на лбу. А вы к этому подготовитесь и, я уверен, не пропустите его. Потому-то этот кусок души прекратит свое существование, когда его магию поглотит Хогвартс. – Почему же он не полетит сам искать себе вместилище, как Волдеморт с тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого? – Потому что сейчас у Волдеморта снова есть тело. В этом-то и заключается разница. В ту пору его последний фрагмент души не мог разрушиться, его удерживала магия хоркруксов, в нашем же случае, получившийся обрывок не сможет соединиться с физическим телом Волдеморта, ведь оно уже занято другой частью. И хоркруксам не надо ничего удерживать. Так что если куску души не удастся найти другого тела для вторжения, ему придется раствориться. Северус задумался, а потом снова спросил: – А кусок души, находившийся в дневнике, действительно был разрушен? Ведь в то время у Волдеморта все еще не было тела... – Тот осколок души действительно уничтожен, Северус, это я могу утверждать с полной уверенностью. Яд василиска выполнил свою работу. В Тайной комнате в тот момент находились двое – Гарри и юная Джинни Уизли. Очевидно, мисс Уизли чуть не стала вместилищем души Волдеморта, но Гарри вонзил клык василиска в дневник, и связь между куском души Волдеморта и девочки оказалась разорвана. Гарри, конечно же был идеальным вместилищем для гибнущего от яда куска души, но связать себя с ним он не мог, ведь мальчик уже нес в себе другую часть души Волдеморта... «О Мерлин, – подумал Северус. – Этому парню действительно оказалось суждено стать хоркруксом Волдеморта!» – Но все равно, – упрямо настаивал на своем Северус, – кусок души мог выжить, и даже перемещаться. Он же смог соединиться с Квиреллом! Да и потом сбежал! На лице Дамблдора появилась хитрая улыбка. – Ах да, понимаю, о чем вы думаете, Северус. С тех пор, как вы узнали о хоркруксах, вы считаете, что Квиринуса захватил последний кусок души, создавшийся после смерти Поттеров? Я тоже так долгое время думал. Но теперь, честно говоря, полагаю иначе. – А как же тогда он оказался там? – возмутился Северус. – По очень простой причине, мой друг. Питер Петтигрю. – И что же могла сделать там эта мерзкая крыса? – Все просто, мой дорогой Северус. В тот вечер, когда Питер Петтигрю сбежал от Сириуса и Ремуса, он выполнил второе пророчество, произнесенное Сивиллой: «Это случится сегодня вечером! Темный Лорд одинок и брошен друзьями. Его слуга был скован в течение двенадцати лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга обретет свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться со своим господином. С помощью верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более могучим и ужасным, чем когда–либо доселе. Вечером... до полуночи... слуга отправится... на воссоединение... со своим господином...» Так же, как и я, вы знаете, что у Питера Петтигрю не было волшебной палочки. А без палочки аппарировать так далеко, в Албанию, просто немыслимо. – Но Волдеморт сам это утверждал, – продолжал протестовать Северус. – И это просто подтверждает мою мысль, – напористо заявил профессор Дамблдор, резко вставая со своего кресла на картине. – В Албании есть, нет, скорее уже было что-то очень ценное для Волдеморта. Безусловно, хоркрукс. А знаете ли вы, куда направился Квиринус за год до поступления Гарри в Хогвартс? Как раз в Албанию! – И он мог найти... – Да, Северус, думаю, Квиринус нашел хоркрукс. Он, не способный защитить себя из-за своей признанной некомпетентности в защите мыслей, оказался захвачен куском души Волдеморта! Мы, наверное, никогда не узнаем, что за предмет использовал Волдеморт для того хоркрукса, но факты налицо! – Но почему же Волдеморт тогда говорил иное? – Разумеется для того, чтобы защитить свои хоркруксы! Заявляя, что он оказался в Албании, он снимал все подозрения с того места, где находилась последняя часть его души, получившаяся из-за жертвы Лили Поттер! – Годрикова Лощина, – выдохнул Северус. – Все это время хоркрукс был там? Но это же невозможно! Ведь многие люди побывали там, он мог выбрать своей целью любого из них! Тот кусок души мог захватить первого же встречного! – Вот в этом-то и есть самый большой вопрос, Северус, – признал профессор Дамблдор. – Почему же тот кусок души так никого и не захватил за все миновавшее время? Почему ждал Питера Петтигрю? Почему не захватил его, но заставил найти себе тело? Как Петтигрю смог обнаружить волшебную палочку Волдеморта? Единственное объяснение, которое я смог придумать, состоит в том, что оказавшись последним фрагментом, он не мог вести себя подобно другим частям своей души. Он больше чем простой кусок души, в нем оказалось больше сознания, чем в прочих кусках. Но в любом случае, Питер Петтигрю не мог аппарировать в тот вечер в Албанию, зато вполне в его силах было отправиться в Годрикову Лощину. Может быть Том просто предпочел подождать немного, пока получит собственное тело, чтобы не зависеть от тела другого волшебника? – Но почему же Петтигрю отправился в Годрикову Лощину именно тогда, а не раньше, пока еще был у Уизли? – спросил Северус. – Ох, мой дорогой Северус, хотя я и горжусь своим знанием человеческой природы, я действительно затрудняюсь ответить на ваш вопрос. Возможно его подтолкнула встреча с друзьями детства, Сириусом и Ремусом? А может быть из-за того, что Гарри пощадил его, хотя Петтигрю и оказался виноват в смерти родителей мальчика? Просто желание вернуться в место, которое он мог считать местом своего триумфа, давшего ему доверие его господина? Предположить можно многое... Северус молча думал несколько минут, а затем снова заговорил: – Что же, попробую подвести итог. Вы насчитали семь... Кстати, а почему именно семь? – Потому что это в полном смысле слова магическое число, Северус. Кроме того, Волдеморт не смог бы выжить, окажись его душа слишком сильно раздроблена. Но самоуверенность у него оказалась немаленькая, и потому стоит думать по-максимуму из того, что возможно. Но Гарри можно не считать, обрывок души, попавший в него – порождение несчастного случая, а не результат ритуала создания хоркрукса. – Альбус, – вздохнул Северус. – Знали бы вы, как мне надоело, что с этим мальчишкой никогда ничего не происходит, как со всеми! – Дорогой мой Северус, как бы то ни было, это его свойство успешно позволило ему выживать до сих пор, так что уж извините, мне на это вы зря жалуетесь. Кроме того, я искренне сомневаюсь, что Люциус Малфой дожил бы до сегодняшнего дня после смерти своего второго партнера! Северус снова недобро уставился на портрет, но возражать не стал. Через некоторое время он решил вернуться к первоначальной теме разговора. – Мы говорили, что есть семь фрагментов души и еще Гарри. Значит, избавлялись от них в следующем порядке: Квирелл, по вашему мнению; дневник, кольцо Гонтов, чаша Хаффлпафф и медальон Слизерина. Значит, остался еще один хоркрукс, прежде чем мы сможем атаковать Волдеморта? Можем ли мы при этом сохранить ту часть, что в Гарри, чтобы заняться ею потом? – К сожалению, я так не думаю, – ответил Дамблдор, нахмурившись. – Если кусок души останется в Гарри, когда Волдеморт, или по крайней мере его тело, умрет, то оба эти куска души могут потянуться друг к другу, попытаться слиться. И я не уверен, что вейловские щиты в этом случае устоят! Кроме того, все это не отвечает требованиям пророчества, потому что один Гарри не сможет уничтожить кусок души, оказавшийся в нем... – То есть, сначала хоркрукс, что в Гарри, а затем Волдеморт? – Такое кажется более логичным... – Значит, нам еще необходима вещь, принадлежащая то ли Гриффиндору, то ли Рейвенкло... – Вполне возможно, если учесть тщеславие Тома. До меча Гриффиндора добраться он не мог, я уверен. Но, может быть, существует еще одна вещь, принадлежащая Основателю, о которой мне не известно? – А что Рейвенкло? Какие-нибудь предположения у вас есть, Альбус? – Увы, мой дорогой друг, если бы у меня оказалась хоть малейшая зацепка, я сообщил бы о ней Гарри, еще когда был живым! Нет, я и правда рассказал ему обо всем, что знал, за исключением информации о нем самом. Северус пристально посмотрел на него, а затем тихо произнес: – То есть вы оставили самую неприятную работу для нас? Дамблдор имел совесть смутиться, но все же мягко ответил Северусу: – Разве мог я еще и это возложить ему на плечи, Северус? Джинни Уизли не могла дать ему той любви, которая бы даровала ему длительную поддержку. В то время я не мог сказать ему и о том, что он связан с вами двумя. Нельзя было это говорить без смягчения его реакций магией Люциуса. Я же не мог... – ...вывести Люциуса из тюрьмы, так вы думали? – резко прервал его Северус. – Да. Как только я узнал, то подумал именно об этом, – откровенно подтвердил Дамблдор. – К несчастью, – и вам это известно, – я оказался в черном списке Руфуса. За два месяца до того я отправил мистера Малфоя в тюрьму. Так по какой причине я мог его вызволить? Неужели раскрыв его природу, ваши взаимоотношения? Это было невозможно, как вам известно, тем более что вы после этого скорее всего заплатили бы жизнью из-за Непреложного Обета, которым вас связала миссис Малфой. И если бы я сделал это, то мы потеряли бы не только вас и мистера Малфоя, скорее всего мы бы так же лишились и Драко Малфоя. То есть в таком случае я обрек бы Гарри и Ремуса на жизнь без истинной любви. Согласны? Северус стиснул зубы. Что он мог ответить перед правильностью этого рассуждения? Именно это-то и оказалось самым раздражающим! – А теперь вы мне предоставили возможность выбирать между признанием Гарри и жизнью с ним в постоянной лжи? Дамблдор не стал отвечать на этот вопрос, прекрасно осознавая весь ужас выбора, вставшего перед его былым учеником. Северус же на время изгнал тревожащую его мысль, а затем с иронией спросил: – Почему вы раскрыли правду Минерве? – Потому что она слишком хорошо вас знает, Северус, – признал Дамблдор. – Потому что она все же заподозрила что-то, хотя вы и постарались скрыть все те небольшие привычки, которые присущи именно вам. И она уже была готова вызвать по меньшей мере кучу авроров, в ужасе от того, что умудрилась впустить волка в овчарню. Должен признать, – добавил он мечтательно, – что выражение ее лица, когда я раскрыл ей истинную личность Стива Донсона, а так же настоящие связи между вами, останется для меня самым теплым воспоминанием, даже среди тех, что я получил при жизни... Северус раздраженно посмотрел на портрет, но комментировать этого высказывания не стал. – Могу сказать, что она сначала даже была испугана, но затем осознала иронию ситуации от того, что именно вам доверила Гриффиндор. – Я тоже нашел подобное весьма ироничным, – буркнул Северус. – Мерлин, у меня в постели оказался наихудший представитель этого факультета, но кроме этого на меня легла обязанность держать в узде всех гриффиндорцев! – Не заметно, чтобы вы слишком уж жалели о близости Гарри, – прошептал Дамблдор несколько отстраненно. – А кто я такой, чтобы идти против вейловской магии? – ответил Северус, не слишком искренне. – Альбус, вы понимаете, что Гарри может довести нас, меня и Люциуса, до сердечного приступа своими выходками? – Я главным образом осознаю, что его присутствие, наконец, обязало мистера Малфоя бросить все силы в борьбу с Волдемортом. А учитывая ваши таланты, умения, мощь, это весьма хорошее подспорье и преимущество! – Вы добивались этого уже почти двадцать лет, так? Вы жаждете всего, что может помочь вашей стороне в войне против Волдеморта, – с негодованием заявил Северус. Дамблдор задумчиво сказал, заблестев глазами: – К сожалению, Северус, эта война может быть выиграна, только если вы положитесь исключительно на чувства. Но да, кое-какое манипулирование оказалось неизбежным. – К примеру, сделать так, что я стал шпионом при Волдеморте, рискуя своей жизнью на каждом собрании? – Это было жестокое решение в отношении вас, Северус, но только вы были в состоянии делать это. Я предоставил вам все необходимое, все, что могло вам помочь и оказалось в моем распоряжении, чтобы гарантировать вашу безопасность. – Но почему же вы продолжали посылать Гарри к его тете даже после того, как защита крови оказалась сломанной? Вы же знали, что с ним там обходятся хуже, чем с домовым эльфом! – Потому что защита, установленная там еще и мною, защищала его так же и от Пожирателей Смерти, Северус. Дом им был недоступен, пока Гарри и его тетя жили там. Да, Волдеморт мог больше не опасаться непосредственного контакта с Гарри, но все равно, для мальчика не было мест безопаснее, чем дом на Тисовой улице и Хогвартс. Вы должны понять, что каждый раз, когда я позволял Гарри покинуть стены дома на Тисовой улице, я рисковал им, Северус. Нора, Чемпионат мира, даже особняк на площади Гриммо – везде для него было опаснее, чем на Тисовой улице. – Тем не менее Гарри даже маленьким ходил в школу, – возмутился Северус. – И если бы там оказался бы Пожиратель Смерти, он мог захватить его. Я не позволю недооценивать усилия, приложенные мною для того, чтобы позволить жить ему настолько нормальной жизнью, насколько это было возможно, налагая наименьшее количество ограничений! Конечно, его тетя оказалась совсем не любящей родственницей, конечно же, она не заменила ему любящую мать, и, конечно же, жизнь у Гарри оказалась намного хуже, чем я надеялся, но я не сожалею, что отправил его к магглам, Северус. Подобное воспитание дало ему возможность понять Тома Реддла, чего не смогло бы дать воспитание среди волшебников, избаловавших бы его! – И как же это понимание поможет ему убить Волдеморта, Альбус? Ведь Гарри не может работать с Непростительными, – с гневом спросил Северус. Глаза Дамблдора блеснули насмешкой, которую Северус мог назвать только опасной. – Это последнее, что хотел узнать, – промурлыкал Дамблдор, улыбнувшись. – Видите ли... Когда Северус вышел из директорского кабинета, он был ошеломлен. Ненормальный план Альбуса никогда не смог бы появиться в разуме Северуса. Уж слишком он был... безумный... сумасбродный... * * * Когда Гарри не увидел Люциуса и Северуса за обедом, он не слишком встревожился. Сначала потому, что слишком устал, чтобы еще и беспокоиться, а потом подумал о том, что после разговора с Дамблдором Северусу нужно пообщаться с Люциусом. Тем не менее, он, как и все в Большом зале, удивился, увидев сову, бросившую перед директором послание, а ведь уже давно миновало время для почты. Но когда он увидел выражение лица профессора МакГонагалл, а затем поймал быстрый взгляд, брошенный ею на него, хотя она и постаралась сразу же отвести глаза, то понял, что письмо напрямую касалось именно его. И он почувствовал, как его просто замутило, и на сердце как будто бы камень лег от недоброго предчувствия, когда она передала письмо Ремусу. Ремус взял письмо и быстро прочел: Минерва Министерство пало. Они убили Руфуса, даже если его этим вечером все еще не объявят мертвым. Посыпались первые приказы, и они касаются всего Хогвартса: перепись учащихся, тестирование волшебных палочек, реорганизация профессорского состава. Ремус должен как можно скорее оставить замок, предположительно его заменит кто-то из Кэрроу. Отправьте Гарри в безопасное место. К.Ш. Ремус вздрогнул, представив Амикуса Кэрроу преподающим его предмет. И вообще, просто немыслимо, чтобы Кэрроу приблизился к Гарри ближе чем на сто метров! Он посмотрел на Минерву и вполголоса сказал: – Пойдемте к Стивену и Эндрю. Нам нужно принять несколько решений! Гарри почувствовал, как камень на сердце просто потяжелел, когда Ремус и директор МакГонагалл покинули профессорский стол. Парень посмотрел на Гермиону и на Рона. Первая нервно покусывала прядь волос, у второго в руках была вилка, полная еды, но до рта ее он так и не донес. Он вздрогнул, когда услышал серьезный голос Невилла: – Ты помнишь то, что говорил Принц, Гарри? Вместе мы сильнее... Гарри заметил, как Гермиона сжала зубы, а затем выскочила из-за стола и быстро направилась к Луне. Она что-то прошептала ей на ухо, и обе девушки выбежали из Большого зала. Несколькими минутами позже все увидели, как в зал почти вбежали Северус и Люциус, и направились к гриффиндорскому столу. От них не отставали Ремус и директор. – Уезжаем отсюда, Гарри, – резко бросил Люциус. – Волдеморт захватил Министерство, и Хогвартс сейчас его очередная цель! Новость как лесной пожар распространилась по Большому залу, послышались стоны ужаса. Драко уже вскочил на ноги, и Рон не отводил от Гарри взгляда. Сам Гарри поднялся очень медленно, напряженно раздумывая над происходящим. Волдеморт, конечно же стремится заполучить его в свои руки, но возможно не только в этом дело. Как и для самого Гарри Хогвартс стал на время обучения его домом. Он даже вернулся в замок, желая устроиться преподавателем... До сих пор он размещал свои хоркруксы в наиболее показательных местах: у семейств, славящихся чистотой крови, в доме своей матери, в пещере у приюта, куда ему каждый год приходилось возвращаться... Внезапно Гарри окончательно уверился – последний хоркрукс был в Хогвартсе. Нельзя позволить Волдеморту попасть в Хогвартс... Парень уставился на Люциуса и отрицательно покачал головой. – Я твоей точкой зрения не интересовался, – зарычал Люциус. – Я не оставлю Хогвартса, – решительно воспротивился Гарри. – И с чего такая блажь нашла? – холодно поинтересовался Северус. – Потому что один из них тут, точно! – Почему же ты так уверен? – Какое лучшее доказательство высокомерия может понадобиться Волдеморту, если не спрятать один из них здесь, под самым носом у Дамблдора? – Мы вернемся после того, как узнаем, где он на самом деле... – настаивал Люциус. – Нет, – продолжал противиться Гарри. – Мы сейчас дождемся возвращения Гермионы и Луны. – Причем тут еще и мисс Лавгуд? – зарычал Северус. – Она из Рейвенкло... Северус сжал руку Люциуса, помешав ему и дальше протестовать. К несчастью Гарри мог оказаться прав. Если хоркрукс здесь, то кто кроме рейвенкловца мог больше всего рассказать об Основательнице факультета и ее реликвиях? Пока шел их разговор, внимание всех учащихся и преподавателей были прикованы к ним. С каких это пор Гарри мог так свободно говорить с двумя своими профессорами? И не важно, что один из них – отец его вейлы! Да и вообще, почему это вейла не реагировал? Люциус наконец осознал, что на них устремлено множество взглядов, и прошипел сквозь зубы: – Не здесь, Гарри. Лучше бы нам пройти хотя бы ко мне в кабинет... Именно в этот момент в Большой зал ворвался Филч и устремился к профессору МакГонагалл. – Профессор МакГонагалл! Профессор МакГонагалл! Прибыла Долорес Амбридж, а с ней Амикус Кэрроу. Они требуют вас, срочно! Профессор МакГонагалл дернулась, пораженная, и глухо произнесла: – Отведите их в мой кабинет, мистер Филч. А главное, они не должны увидеть ни одного учащегося... – Их нужно нейтрализовать, – холодно заявил Гарри. – На двоих меньше будет! – Ты что, издеваешься? – воскликнул Люциус. – Нельзя же начинать... – ...нейтрализацию посланников Волдеморта? – прервал его Гарри. – Конечно же можно! Тем более что раньше или позже мы с ними все равно столкнемся, например, в последней битве с Волдемортом. Если Гермиона что-то нашла, то пришло начало конца, Люциус. Мне надоело играть с ним в кошки-мышки... – Останется найти еще один, – вмешался Северус. – Ты и сам понимаешь, что искать не понадобится, – ровно сообщил Гарри. – Ты точно знаешь, где последний, и я тоже. – В любом случае его нужно нейтрализовать, – упорствовал Северус. – И одним щелчком пальцев от него не избавиться Гарри печально улыбнулся. – Не думаю, что от нас это зависит, согласен? – Здесь ты ошибаешься, – твердо сказал Северус. И он сделал то, что для глаз всех находящихся в Большом зале было немыслимо: поднял лицо Гарри за подбородок и жестко поцеловал парня в губы. – И речи быть не может, что мы потеряем тебя сейчас, – вполголоса отчеканил он прямо в губы Гарри, не обращая внимания на реакцию учащихся и преподавателей. Люциус на миг зажмурился, и вздохнул. Северус действительно мог быть таким импульсивным! Он окинул жадным взглядом Северуса и Гарри, стоявших лицом к лицу, прежде чем посмотреть на преподавателей. У профессора МакГонагалл и Ремуса на лицах читался вопрос, а остальные преподаватели выглядели шокировано. – Иногда видимость обманчива, – сухо сказал он. – Не мой сын связан с Гарри, а я. – Вы просто усугубляете явную ложь и лицемерие, – почти прошипел возмущенный профессор Флитвик. – Я не лгу, – возразил Люциус. – Гарри, пожалуйста? Гарри на мгновение, показалось, растерялся, но затем он осознал, что к нему обратились. – Что я должен сказать? – поинтересовался он, потому что не слышал, о чем говорили Люциус и профессор Флитвик. – С кем ты на самом деле связан. Гарри улыбнулся, а затем снова перевел глаза на Северуса. – Конечно же с тобой, как и с Северусом. Послышались ошарашенные возгласы, но когда наиболее недоверчивые из учащихся глянули на спокойное лицо Драко, то им пришлось признать, что похоже все так и есть. В течение двух месяцев их обманывали два преподавателя и двое таких же учеников, как они сами. А тем временем Гарри благословлял все еще активное заклинание Северуса, которое продолжало превращать всех его произнесенных «Северусов» в «Эндрю»... – Но зачем этот маскарад? – ахнула профессор Спраут. – Тем более, что никто не слышал о вейле с двумя партнерами, так что уверен, что эта история – просто отчаянная ложь, призванная скрыть ваши извращенные наклонности! – распалялся профессор Флитвик. – Успокойтесь, Филиус, – приказала профессор МакГонагалл. – Профессор Донсон действительно вейла, и у него на самом деле два партнера. Профессор Дамблдор был знаком с ним, и он так же знал, почему эту тайну следовало хранить как можно дольше! Исходя из этого, я не думала что именно вы, Эндрю Принц, выдадите тайну перед всеми собравшимися в Большом зале. – Как бы то ни было, до раскрытия секрета все равно оставалось мало времени, – вмешался Гарри. – Волдеморт хочет, чтобы Хогвартс пал как можно быстрее. Он даже не потрудился скрыть свои планы, так хочет наложить на меня руки как можно скорее. – Так давайте выдадим его, – крикнул кто-то за их спинами. – Избавимся, наконец, от Поттера! И школа вздохнет свободно! Лица Люциуса и Северуса закаменели, когда они услышали этот голос. О, он был более юным, чем тот, который они знали, но выговор его, акцент оказалось легко распознать. Вот только прежде чем они успели что-то сказать, вмешался Рон. – Так можешь попробовать сам схватить его, Забини! И тогда, кто знает, твой хозяин и вознаградит такого хорошего песика! – Хватит! – рявкнула профессор МакГонагалл. – Отправляйтесь по своим гостиным! Выполнять! Префекты, позаботьтесь, чтобы все добрались туда как можно скорее! Тот, кто незамедлительно не подчинится, будет наказан месяцем взысканий у Филча! Шумящие студенты начали двигаться к дверям. Вот только седьмой курс Гриффиндора не подчинился, подтянувшись к Гарри, сплотившись вокруг него. Они растерялись от только что виденного, но общие занятия дуэлингом принесли свои плоды. Они все чувствовали, что сейчас их место рядом с Гарри. Почему он решил солгать им? Они не знали, но они оставались в полной уверенности, что Гарри не стал бы лгать им без очень важной причины. В прошлом они часто прекращали верить ему, причем, даже не разобравшись в происходящем, но повторять свои ошибки не собирались. Гарри не смотрел на Люциуса и Северуса, когда зал постепенно пустел. Он нашел взглядом Гермиону, быстрым шагом вошедшую в двери. Ее глаза блестели, руки ритмично сжимались и разжимались, – все свидетельствовало о том, что девушка преуспела. – Сколько времени у нас осталось? – спросил Гарри, взглянув на профессора МакГонагалл. – Мистер Поттер, что вы вбили себе в голову? – отозвалась она, неодобрительно сжав губы. – Волдеморт думает, что получит меня чуть ли не на блюдечке, – сообщил Гарри. – Вот только именно я буду ждать его. – Орден может прибыть сюда через несколько минут, Минерва, – добавил Ремус. – Уверен, Кингсли с аврорами тоже уже в пути. И часть Уизли здесь. Не думаю, что остальные задержатся. – Вы же не предполагаете, что... Профессор МакГонагалл не закончила свою фразу, но Гарри сделал это за нее: – ...придется сражаться с ними здесь? Предполагаем, профессор. Во второй половине дня, этим вечером или же ночью, между ним и мной все окончательно решится.