***
Северус Снейп вторгается в их мрачное убежище, и чёткая выверенность его шагов кажутся Джинни раскатами грома в летнюю ночь. Девушка прирастает к своему месту, вцепившись в брошюру: «Маггловское политическое устройство Великобритании». В излюбленной манере учитель нависает над девушкой с фирменной пренебрежительной усмешкой. — Кажется, Вы рано, профессор, — Джинни подскакивает с места, не желая терпеть его моральное давление. — Не люблю опаздывать. Хочу Вас поздравить со сменой статуса. Надеюсь, это не помешает вам закончить учебу, миссис Реддл, — в его голосе столько яда, что в пору отравиться. — Не сомневайтесь, профессор Снейп, — как далеко теперь было то время, когда девушка терялась и заикалась при одном виде грозного профессора. Снова воспользовавшись зрительным контактом, он лезет к ней в голову: вероломно и ничуть не стесняясь. Как ей это надоело! Им всем пора прекратить недооценивать её. Как вам понравится это? Джинни с усмешкой следит, как глаза-бездны становятся всё больше, а рука скользит к спрятанной в рукаве палочке. — Что вы себе позволяете? — выплевывает Снейп, смотря представление в её голове. Вот он словно жаба на доске зельевара — выпотрошен и обескровлен. А вот отплясывает чечётку на столе, едва прикрыв голое тело сортировочной Шляпой. Щёки его предательски пунцовеют. — Смею что? — делает девушка невинные глаза. — Что здесь происходит? — очень жаль, что ей не доведется услышать, как продолжит он свою гневную тираду. Она оборачивается на звук голоса, и словно получает удар под дых. Тёмный Лорд выглядит ещё более невероятно, чем утром. Так выглядел бы Том, если бы, повзрослев, стал обыкновенным мужчиной, а не сильнейшим тёмным магом, изуродованным этой магией до неузнаваемости. «Это всё иллюзия», — мысленно говорит Джинни, пока ноги делают непроизвольные шаги вперёд. — Милорд, — спина Снейпа трещит в поклоне. — Мы наконец восстановили Хогвартс и разобрались с бумагами. Я принёс Джиневре её задание на лето, — Снейп оборачивается и протягивает Джинни толстый конверт с печатью школы. Девушка гадает, как сможет вернуться в школу, как посмеет. Наверное, Снейп думает о том же, потому что в его взгляде явно читаемое злорадство. — Не о том сейчас, — Лорд Волдеморт проходит в комнату и занимает высокое кресло с резными ножками — почти трон. Мягкие волны волос непреодолимо хочется потрогать рукой. Следом заходит Рабастан, порывисто, взметнув полами мантии. — Вы вкратце осведомлены о новом задании. Я хочу, чтобы месяц или два вы провели в министерстве магглов. В Кабинете министров, в непосредственной близости к Премьеру. И вынесли бы оттуда как можно больше информации, особенно касательно оружия, партнеров страны, договоренностей. Финансы, сельское хозяйство. Всё, что подготовит нас к войне и, возможно, долгой изоляции, когда я поставлю магический барьер. Рабастан, Северус, поручите свои дела заместителям. Пусть ничего вас не отвлекает. Джиневра будет помогать тебе, Северус. Снейп склоняет голову, и по его извечно кислой роже сложно что-то понять. Но он явно в таком же восторге от перспективы работать вместе, как и Джинни. — Милорд, позвольте задействовать Луну Лавгуд, — воспользовавшись паузой, произносит Рабастан. — Лавгуд? Конечно, почему нет?***
Луна пересекает библиотеку широкими шагами. Луна знает, что в спальне Джинни стоит саквояж, ещё минута — и, кажется, всё будет потеряно. Но Луна заблуждается, или скорее её глупое сердце заблуждается. Ведь всё уже давно потеряно. Ещё с тех пор, как Луна знала, кто в действительности подвесил окоченевшую миссис Норрис за хвост. И тогда, когда видела, как старательно Джинни пытается найти контрзаклинание к Сектусемпре, хотя прекрасно знает, что Гарри чуть не убил им Драко Малфоя. Луна опирается руками о подлокотники кресла, в котором сидит Джинни, и, пока не передумала, целует, слегка оглаживая языком внутреннюю поверхность её бархатных губ. — Что ты делаешь? — заикаясь от неожиданности, говорит Джинни и вскрикивает от боли. Магические клятвы — неприятная штука, и за проступком немедленно следует наказание. Джинни дотрагивается рукой до ожога, который безобразной раной алеет за ухом. Луна обеспокоенно убирает рыжие волосы за плечо, пока Джинни спрашивает: — Что там? — Это ожог. Откуда он? — в голосе Лавгуд сожаление. Джинни мгновенно бледнеет так, что веснушки отчетливее проступают на лице. — Луна, зачем? — Я хотела попрощаться. Прости. — Не понимаю. Мы же не расстаёмся, — Джинни нервно приглаживает волосы на место и вжимается в спинку своего кресла. — Ты уходишь, — в голубых глазах так много печали и невыплаканных слез, и никто не в силах облегчить эту боль для Луны. Девушка отстраняется и садится на мягкий велюровый ковер перед креслом. Джинни хочется погладить подругу по волосам, но она не смеет, снова теряя понимание, что же творится в голове у подруги. — Хочешь, я поговорю с Тёмным Лордом, чтобы ты отправилась с нами? — Джинни всё ещё считает себя не в праве называть его иначе: Том или, может быть, мой муж, боясь вызвать его гнев. Луна поспешно вскакивает с ковра и пятится от Джинни. — Нет, я не хочу, — ответ получился немного резковат, и Луна добавляет, извиняясь, — Я написала отцу. Он ответил, что я могу вернуться, и он постарается меня понять. Тревога докучливым молоточком стучит по вискам и вынуждает девушку спросить: — И он поймёт, Луна? — Он поймёт, — улыбка озаряет её лицо, как всегда, когда она вспоминает отца. Узкая спина с выступающими лопатками, напоминающими обрубки крыльев, готова скрыться в дверном проёме, когда Джинни окликает ее: — Луна, ты же знаешь, что я ничего не могу тебе дать? — Джинни не хочет быть жестокой, лишь хочет ясности. Ведь это так типично для представителей её факультета. — Знаю, любимая. Когда за Луной закрывается дверь, Джинни делает судорожный вздох и вынимает из кармана смятый обрывок пергамента. В записке, так и не ставшей полноценным посланием, сказано: «Забудь. У нас с Артуром больше нет дочери».***
— Чтобы прервать зловредные мысли в ваших головах, предоставляю вам тело. Это Гарри Поттер, и он, как видите, мёртв. Большой зал Визенгамота полон едва ли на треть, а под потолком, поддерживаемый чарами и правда висит Гарри. И выглядит совсем как живой, только голова болтается, как у мёртвого куренка, что, конечно, портит всё впечатление. Вспышки колдокамер магпрессы напоминают искры, летящие от костра инквизиции. Луна и сама не знает, что забыла на этом процессе. — Введите подсудимых, — и когда только Амбридж успела заделаться мировой судьёй? — Слушается дело мистера Невилла Долгопупса и мисс Гестии Джонс, обвиняемых в пособничестве организациям Отряд Дамблдора и Орден Феникса соответственно. Луна перестаёт слушать сразу, как обвинитель открывает рот. В этой речи, возможно, много правды, но всё дело в интерпретации. «Они победили, мы проиграли», — думает Луна. — Мы победили, они проиграли, — правильные акценты, расставленные шёпотом Рабастана, сидящего рядом, заставляют Луну что есть силы сжать широкие шероховатые ладони мужчины. Невилл смотрит невыносимо долгую секунду в застывшие глаза Луны, а потом кричит прямо в новое, красивое лицо Лорда Волдеморта: — Чтоб ты сдох, недоносок, — и получает свой приговор в виде одной прицельной Авады в грудь. Невилл собирал Луне гербарии, а на день рождения подарил чихающую фиалку. Сердце, обрываясь камнем, летит вниз, подскакивая на виражах, обрывая лавину мыслей и чувств.***
— Рудольфус, думаю, ты уже можешь снять траур и жениться вновь. Тебе нужен наследник. Рудольфус замирает по стойке смирно и не может скрыть изумлённого выражения лица. Рабастан думает, что брат лучше бы сел в Азкабан, чем снова женился. — Но, милорд, — если он не скажет этого сейчас, то вторую половину жизни будет расплачиваться за эту ошибку так же, как за предыдущую. — Персефона Паркинсон идеально подошла бы. Рабастан потягивает виски из гранёного стакана, хотя в присутствии Тёмного Лорда лучше бы сохранять трезвую голову. Ему безумно интересно, вывернется ли Руди на этот раз. — Милорд, мне очень не хочется спорить, но я, право, слишком стар для всего этого. Будет лучше, если Рабастан возьмёт на себя ответственность за будущее этого дома. Рабастан давится виски. Никогда не стоит забывать, что твой брат вероломный лис. Откашлявшись, он выпрямляется в кресле, зло и с прищуром смотрит на Рудольфуса. — Это подходит. Что скажешь, Рабастан? — Если я и женюсь, — он выдерживает паузу, чтобы никто не думал, что он шутит. — То только на Луне Лавгуд.***
— Ты же не думаешь, что я поверю, что вы обсуждали твою успеваемость в школе? О чём вы говорили со Снейпом на самом деле? — Он пытался влезть ко мне в голову. — Зачем? — Находите это странным? — Джинни слегка пожимает плечами. — Весьма.