***
Заканчивал свою работу молодой ноблесс с явным удовольствием — что бы ни думали о них люди, они далеко не боги, хоть и совершеннее других рас. Поэтому этот самый ноблесс очень даже по-человечески стремился вернуться домой пораньше — работа, пусть и в замке великого Лорда, работой, а предстоящие выходные и молодая жена уже его ждали. Задув свечи, мужчина остался в темноте, которая, однако, совсем не была ему помехой — зрение позволяло отлично видеть очертания предметов, да и работал он на кухне уже долгое время — успел дослужиться до су-шефа — и давно выучил, где что находится так, что мог найти солонку на верхней полке с закрытыми глазами, не прекращая процесс жарки мяса и контроля подчиненных. Итак, молодой благородный развернулся к выходу — все было доделано и убрано, — можно было идти. Но вдруг дверь, что была закрыта и сквозь единственную щель снизу которой проникал свет, тихонько заскрипела, очень медленно распахиваясь во всю ширь дверного проема. Темная фигура, закутанная в темное и стоящая в дверном проеме, ввела мужчину в ступор. Едва ли видимое, существо сделало шаг вперед, еще больше отстранившись от света, который отбрасывали самые дальние свечи. — Э-эй… — тихий скрипящий голос отдался эхом по застывшим во мраке комнате и части коридора. — Чайку не найдется? — Что? — тихо переспросил он. — Чай, говорю, чай. — Девушка скинула капюшон, еще больше удивив стоящего перед ней ноблесс. — Что это с тобой?.. Нехорошо? Может присядешь? — любезно поинтересовалась виконтесса, непонимающе смотря на благородного. — Н-нет, пожалуй. — Выдохнул он. Судорожно сглотнув, он снова зажег свечи, возвращая свет***
— Аха-ха! — почувствовав прилив сил и хорошего настроения, виконтесса поспешила вниз, то и дело перескакивая через ступеньку-две… несколько раз при этом чуть не полетев с крутых выступов головой вперед. Выйдя в сад, Розенцвайг оглянулась, и, собравшись с мыслями, еще раз прикинула как бы лучше все провернуть — встретить главу Кертье было просто необходимо, но при этом ей стоит постараться, чтобы остаться незамеченной, так как иных каджу ей встречать совсем не хотелось. Хватило и главы Ландегре, как и Эгвейна, — первый был слишком строг, а второй, откровенно говоря, пугал. «Как минимум, не пойду по аллее, слишком заметно. Вот если срезать по саду… а там еще такие кустики есть… да и пара деревьев удобных. Вряд ли на них полезу, но все же… ай, да что-нибудь в конце концов выйдет». — Думала девушка, стараясь как можно тише проскользнуть к нужному ей месту. Терпя и продолжая идти, виконтесса прикинула, сколько осталось до собрания, ведь проходить они будут один раз, а во второй лучше не лезть, не то можно и под раздачу попасть. Мало ли что скажет им Лорд на собрании. Выбрав удобное место меж двух кустов, Ави затаилась. Первое время она просто сидела в нетерпении, а дальше просто стала считать секунды. Те, кого она ждала, появились на счете третьей сотни. Распознав в одном того самого «Урокая», о котором ей рассказал Лорд то нахваливая, то ругая за некоторые качества, девушка невольно съежилась: последняя встреча закончилась не очень-то дружелюбно, а впечатление сложилось не самое лучшее. Другой мужчина с темными, подвивающимися волосами, был ей незнаком, однако выглядел куда более привлекательнее в роли собеседника и старше первого. И последний шедший рядом — Рагар Кертье. Про себя отметив, что мужчина снова ходит, скрывая пол-лица, Авелина вновь почувствовала себя неудобно: так ей было труднее понять, о чем думает блондин. Затаив дыхание, виконтесса стала прислушиваться к разговору благородных, надеясь правильно подловить момент, когда ей лучше выйти: — …делает? — спросил молодой на вид благородный, выделяющийся своими яркими рыжими волосами. «Что? Что он сказал? Да прекрати ты шуметь, чертов куст!» —Думаю, что… — «Опять ничего не слышно». «Надеюсь, они меня не размажут». — подумала девушка и встала. Обойдя кусты, она заметила искомого, идущего немного позади. — Кертье-ним! — виконтесса, жутко смущенная из-за чувства будто неловко себя выставила — по крайней мере, каджу смотрели на нее с недоумением — подбежала к нужному ей главе клана и, пытаясь отдышаться, попросила его ненадолго отвлечься. Кертье взглядом сказал остальным оставить их и продолжить путь, а сам опустил взгляд на стоящую перед ним. В глазах мелькнула искорка — он узнал ее. «Ну еще бы он меня не узнал, — хмыкает про себя Розенцвайг. — Сам тащил сюда на руках, при этом измазавшись в кровь и отдав кое-какую ценную вещицу». — Рад тебя видеть. Тебе уже лучше? Из больницы ты сбежала довольно резво. — «Ой, ё… надеюсь, я не слишком красная?.. Что, всего лишь, как вареный рак?.. Ладно, живем…» — смутилась девушка на последнюю фразу. — Я тоже рада вас видеть. И хочу поблагодарить за спасение. — Не стоит — ты сама спасла себя. — Мужчина повернулся и продолжил путь, оставив удивленную таким ответом виконтессу.***
Мерный стук копыт отдавался легким эхом по лесу — весеннему, но уже такому яркому и шумному. Группа людей передвигалась по тропе, почти терявшейся в лесу, ширина которой, однако, позволяла двум лошадям бежать бок о бок не цепляя веток. Они оживленно беседовали, стараясь скрасить дорогу: поместье графа находилось может и не очень далеко, однако путь был не из легких… что, в прочем, совершенно не мешало мужчинам следить за местностью — время было не спокойным. Но одну из девушек довольно напряженная обстановка, кажется, не смущала. Или же она вполне могла её не чувствовать — воином она не была, в отличие от всех остальных, находящихся в этом небольшом отряде: — Госпожа, зачем вы взяли с собой меч? Вы — леди, вам не стоит носить с собой оружие! Молоденькая служанка с растерянным лицом упрекала свою леди, которая снова взяла с собой свой меч. Она искренне желала, чтобы госпожа наконец перестала портить свое нежное тело тяжелыми тренировками, и, конечно, чтобы ее неизменный спутник — меч — куда-нибудь делся. Ведь он цеплялся за платье, в тех исключительных случаях, когда леди соизволяла его надеть, отвлекая внимание от тонкой талии, красивого декольте и дорогих украшений, заставляя леди забывать, что она вообще-то девушка. И вообще, меч — жутко неудобная штука. — Боже… Прошу, не начинай, Кэтти. Твои вечные упреки изрядно утомляют, а впереди еще целый день. — Жаль, что госпожа не понимает. Все же слишком поздно спохватилась графиня, что ее муж сделает из дочери чуть ли не мужчину, — слишком переживала, что не может подарить наследника, позволяя воспитывать старшую дочь так, как ему бы того хотелось. И что в итоге? Неожиданно, в их медленно и, в общем-то, безуспешно текущий диалог вмешался один из мужчин: — Я считаю, мисс Кэтрин права — незачем вам носить его с собой. Нас приставили, чтобы мы заботились о вашей сохранности, да и до особняка Графа не так уж и далеко. Вы можете расслабиться, ничего с вами не случиться, леди. — Никто не заметил появившуюся усмешку у второго сопровождающего. Бравада молодого воина развеселила его старшего товарища — уж он то отлично знал, на что способна «леди», если её вывести из себя или встать с ней в пару на утренней тренировке, что ежедневно проводил их сотник — эта «леди» на его памяти не пропустила ни разу, успешно ставя на место всех зарвавшихся и знакомя новичков с новым явлением — женщиной, что владеет мечом. Однако Кэтрин приняла неожиданную помощь — может, если леди мало ее слов, она прислушается к кому-то другому? — Вот-вот, я о том же. — Пролепетала девушка, заправляя выбившуюся прядь каштановых волос за ухо. — Леди, пожалуйста! Неужели вы не доверяете им? Отец дал вам лучших воинов! И ваш жених может не одобрить… Мужчина снова усмехнулся — как же, лучших. Да, они хороши, но они одиночки. Сработаться они не успели — парень присоединился лишь месяц назад, переехав из города. С виконтессой было чуть лучше, но и только. На ней было платье — пыточный инструмент, что стесняет движения, замедляет, отнимая драгоценные секунды. Единственный его плюс — можно спрятать много оружия, но даже так, вынимать его слишком долго. Правильно Авелина их не терпит — жутко неудобная штука. Этот разговор, идущий уже по десятому кругу и начинающийся почти ежедневно, несколько вывел из себя леди: — Мне с мечом спокойнее. Мой жених — моя головная боль, не ваша. Да и не против он, я интересовалась. Вообще, Кэт, если на нас нападут — ты ничего не сможешь сделать, не владея и даже не имея оружия при себе. — Тут довольные нотки проскользнули в голосе виконтессы, ведь сама она считалась выдающимся фехтовальщиком. — Ты так не считаешь? Кэтти увидела, как Госпожа повернулась в ее сторону, бросив долгий, изучающий взгляд на девушку. Она почувствовала, как стремительно заливается краской, а сердце начинает бешено колотиться. Неловко. «Кажется, я позволила себе больше, чем следовало». — Мысль несколько несвоевременная, но лучше позже, чем никогда. — «Леди могла расстроиться, она уже говорила, что эта тема ей неприятна». Вообще, Кэтрин считала, что ей очень повезло. Она могла судить об этом, ведь была рядом с госпожой уже девять лет. Леди Авелина была чудесной — не чета тем истеричным барышням, за которыми она наблюдала на балах. Она была умной, веселой, любознательной, сильной характером. Она точно знала, чего хочет и стремилась к этому, успевая еще и выполнять требования отца — в детстве и матери — сейчас. Конечно, этикету её обучали с детства, но тогда большая часть времени Авелины уходила на обучение владению оружием — то, чего хотел отец. После же того, как в семействе Розенцвайг появился наследник — мальчик, — чего, между прочим, уже не ждали — графиня опомнилась — дочь скоро замуж выдавать, уже заключена помолвка, а она все с мечем бегает, да в рейды — недалеко, правда, от замка — ходит. После этого жизнь виконтессы претерпела кардинальные изменения — с нее стали требовать поведение истинной леди. Кэтрин знала, как тяжело ей было: то, на что недавно не обращали внимание, что прощали, — становилось причиной скандала. Она видела и слезы в подушку, и как бы тайные разговоры меж ней и отцом, которые ни к чему не приводили. В итоге, Авелина действительно стала леди — при этом отвоевав часть привилегий для себя. Она могла носить меч, еще чуть оружия и ходить на тренировки — не в ущерб остальному — для поддержания себя в форме. Леди выросла. Открытый, задорный характер стал более холодным и саркастическим, но она так и осталась для Кэт той доброй девочкой, что защищала ее от всего окружающего мира. Ее отношение к служанке не изменилось с течением времени — она всегда была добра к ней, и Кэтти старалась ответить тем же. Ей позволялось многое, даже делать замечания, наедине, конечно, но леди прислушивалась, исправляя недочеты в поведении. И только сейчас Кэтрин пришла в голову мысль, что отличалась от других. Может, леди по-своему права?.. И, может, она действительно выросла?..***
Подъезжая к поместью, на странную тишину обратили внимание все — она окутывала, обволакивала густым туманом, пробиралась в самую душу, заставляя тревожно оглядываться. Слишком тихо. Слишком. Леди Розенцвайг знала, что ехать им было около двух часов и прибыть они должны были к обеду. Сейчас было около часа — они немного задержались, так как при выезде у нее захромал любимый конь, пришлось седлать другого — самый разгар дня. Даже если все на обеде, где слуги? Не слышно даже псов, что разводил отец Идана. Ти-ши-на. Авелина вдруг вспомнила, как была однажды на месте стычки двух отрядов — тогда были напряженные отношения с соседним баронством. Там тоже была тишина, даже разговоры вели шепотом. А еще там были трупы. Она хорошо запомнила это чувство — той странной тревоги, чувство опасности, разлитое в воздухе. Здесь было то же самое. Рука невольно дернулась в сторону меча — и запуталась в складках плаща… — Леди? Что будем делать? Там слишком тихо. — «Да, а я не заметила. Спасибо, что обратил внимание», — так и хотелось высказаться в ответ, сбрасывая раздражение. Но к ней обратился десятник — один из тех, кто обучал ее, один из тех, с кем она бок о бок долгое время тренировалась… если он обратил внимание на все это, она не ошиблась. Там опасность. И сейчас от нее ждут обдуманных действий. «Так, чуть подумать…» — Опасность, если она есть, исходит из замка. Но войти туда придется — мы не можем четыре часа возвращаться за подкреплением из-за каких-то подозрений. Даже если мы уверены, нужны доказательства. Нужно хоть что-то. Нужно войти и узнать. — Вы правы, леди. Но мы должны защищать вас. И нас всего двое… — Но вариантов немного. — Мужчина нервно дернулся — «что, не нравится?.., но это правда». — Вернее, их только два. — «Я сейчас не могу прислушаться к интуиции, которая вопит убираться отсюда к чертовой матери. Поэтому…» — Вы вдвоем идете и проверяете, что случилось. Быстро. Через пять минут я жду вас на улице. Я защитить себя смогу. Кэт со мной. — Мне совестно, что отправляю несработанную двойку, но выбора нет — или так, или по одному, что вообще самоубийство, если действительно что-то случилось. — Если мы не выйдем через пять… или хотя бы десять минут — вы возвращаетесь домой. Вся эта чертова дорога безопаснее, чем здесь… как я чувствую. — «Хорошо, он не стал спрашивать, уверена ли я. Не уверена. Совсем не уверена». — Вы выполните, леди? «Кивок головой. Все, на что меня хватает, потому что не люблю врать. Я без них не уеду. Я лучше всех в графстве владею мечом. Я смогу помочь. Я…» Пристально на меня глянув и, видимо, прочтя на лице однозначный ответ, мужчина покачал головой. Но настаивать не стал. Через несколько секунд они исчезли за монументальными створками двери, что вела в главное здание летнего поместья Адлербергов. Так, пять минут, да? Пять минут… Пяти минут мало на что хватает. Пять минут — то время, за которое мама никогда бы не успела привести себя в «достойный леди вид»… время, за которое отец не успел бы разобрать важные бумаги, чему меня начали учить лет с десяти… и я никогда не успевала за жалкие пять минут добежать от своей комнаты до двора, где начиналась утренняя тренировка… тогда почему же эти чертовы пять минут длятся так долго?! Забавно, кажется, у меня начинается истерика. Никогда не уважала дамочек, что падали в обморок по любому поводу, а у самой сейчас руки дрожат. Какая я жалкая… Стоп. Довольно. Сейчас важно совершенно другое — выровнять дыхание, успокоить слишком быстро бьющееся сердце, руки… с ними сложнее, но у мечника должна быть уверенная, точная рука. Мастер учил нас, как успокоить мышцы, просящие пощады после третьего часа непрерывного махания железкой, так что телом я владею достаточно хорошо… для того, чтобы успокоить трясущиеся руки, хах… За время моего самобичевания прошло около двух минут. На что потратить оставшиеся три? Пожалуй, на приведения себя в должный вид… такой, какой я считаю должным, так что прости, Кэт. Если все обойдется — я извинюсь перед тобой за потраченные нервы. Замерев на несколько секунд, я приняла окончательное решение и вернулась к лошади, потянувшись к седельной сумке. Мне срочно нужна лента, которая соберет мои полу-распущенные волосы, некрепко завязанные во что-то замысловатое. Красиво, но лезущие в глаза «божественные локоны» мешают. Теперь очередь за платьем. Ищу в сумке брючный костюм, который клала сегодня утром… но его нет. Черт. Ладно, сейчас не время ругаться. Да и запоздалая мысль, что на улице переодеваться я бы не стала. По крайней мере не здесь, не на открытом месте. Пять минут уже закончились, так что хватаю меч, удобно лежащий в ножнах, закрепленых на боку лошади. Кажется, пора. — Госпожа, вы что, решили остаться? Вы же обещали уехать! — Кэт волнуется. Правильно, между прочим, делает, но я не могу свалить, оставив команду. Не этому меня учили, совсем не этому… — Кэтрин. Ты знала, что я останусь. Ты останешься на улице, на тебе лошади. И не вздумай привязывать их — мы должны иметь возможность, выбежав, сразу ускакать отсюда. Чую, это пригодится, если раньше не загнемся. — Что за возмущенный взгляд? Я не хочу тащить тебя туда, ты беспомощнее котенка. — Я вас не оставлю! Госпожа, пожалуйста!.. — и ведь не откажешь, сама за мной пойдет, дурочка. И объяснять времени нет… — Дьявол! ТЫ МНЕ МЕШАТЬ БУДЕШЬ! — почти рычу. — Я не буду лезть под руку. Леди… — ладно. Сколько раз за сегодня я уже согласилась с тем, что меня абсолютно не устраивает? — Ты идешь со мной, но только потому, что снаружи тоже может быть опасно. Идешь сзади, отставая на три шага. Молчишь. Не отвлекаешь. Внимательно слушаешь то, что я тебе говорю, и выполняешь сразу же. Понятно? — кивает. Ну, хоть часть про «молчишь» поняла, и то хлеб. — И максимально тихо. — Говорю, уже развернувшись к двери. Ну что, с Богом? Или лучше не поминать их всех лишний раз?.. Никогда особой религиозности за собой не замечала. Проскользнув в приоткрытые створки, зажмурила глаза — темнота, накрывшая после яркой улицы, почти ослепляла. Ан нет, не темнота. Привыкнув, глаза выделили подсвечники, стоявшие вдалеке, аж за лестницами, ведущими на второй этаж и в глубине главного коридора, что пронизывал весь первый этаж, оканчивающийся бальным залом, в иные дни играющим роль обеденной. Моего приезда ждали, так что накрыть должны были там. Но здесь слишком тихо, не могут в такой тишине находиться около двадцати человек. И мои ребята должны были подумать так же. Значит, какая-то хрень именно там. Идти или нет? Хотя правильнее: идти сразу туда или обшарить другие помещения?.. Пожалуй, совместим. Вдоль длинного коридора почти не осталось освещения — лишь в паре висящих на слишком далеком расстоянии подсвечников горели свечи. Они мешали. Двигаясь к залу я проверяла двери, расположенные вдоль него: пара хозяйственных помещений, кухня с невынесенными блюдами, зал поменьше… и ничего. И никого. Людей не было. Все больше себя накручивая, я подошла к последней двери: она была приоткрыта так, чтобы в нее мог протиснуться человек — наверное, мои мальчики постарались и было видно, что внутри свет горел. Оглянувшись, я убедилась, что Кэтти стоит чуть позади меня. Она тоже умела двигаться, не издавая лишнего шума, хоть и использовала столь полезный навык по-иному — к примеру, собрать сплетни или подслушать разговор, что было довольно необходимой мерой для банки с гадюками, носящей романтичное название «высшее общество». Но довольно, хватит тянуть. Вхожу в зал. Первое, что бросилось в глаза — красный. Его почему-то было слишком много. Красный-красный-красный. Везде. На стенах — пятнами, подтеками, как кружевной, нелепый, слишком яркий узор. На столе — из ярко-белой, белоснежной скатерть стала ало-бордовой — красивый цвет, насыщенный… отстраненно отметила я. Красный был на блюдах, в бокалах — было непонятно, что там — вино или?.. Он был на полу — бордовые лужи растеклись по нему, делая скользким. Почему-то кружится голова. Из-за запаха?.. Металлический… ощущаю его на языке. Как в детстве, когда училась у деревенских проверять монеты на зуб… или когда порезавшись сунула палец в рот. Тот же вкус. Кровь?.. Слишком много. Откуда могло взяться… столько? Кто мог сделать это?.. Шатает так, что нужна опора. Например, стена… но на ней кровь. Как и на полу. Я… колени подгибаются… если я сейчас… тело дрожит… если дам слабину… нельзя. Вскрик. Тут есть кто-то живой?.. Порыв воздуха, от быстрого движения проскользнул рядом со мной так, что я даже не успела отреагировать. Новый вскрик. Да что происходит?! Заставляю себя опомниться, приглядываюсь в сторону того движения. В сторону входа. Рядом со мной, всего пара шагов. Что могло… Кэтти?.. Черт, нет! Я плохо понимаю, что происходит. Просто вижу пышное платье Кэт на полу. В крови. На ней что-то… кто-то… не могу сказать. Оно почти не двигается, вцепившись в нее. Серая, почти синяя кожа, обрывки одежды, спутанные, клоками вылезшие волосы… на спине — рубцы, как от заживших ран, но одежда порвана недавно… Голова этого… этой твари немного дергается, будто он что-то пьет. Пьет?.. Упырь?.. Но это же байки, сказки… реальность… Нужно что-то делать, но… почему тело онемело? Почему не могу сдвинуться даже на сантиметр? Я должна… должна помочь… должна убить тварь… да что со мной?! Я… неужели после всех тренировок, после десяти лет, что я не отпускала меча, все, что я могу — это смотреть? Просто смотреть, черт возьми, как монстр убивает дорогого мне человека и абсолютно не могу помешать этому?! Дурацкое тело… глупое сердце, что сжимается в страхе… я так не могу. Я боюсь… не хочу быть съеденной. Не хочу, чтоб эта тварь, закусившая моими воинами, добралась и до меня. Но ведь… ведь сейчас и бежать бесполезно. Если хоть часть сказок — правда… если у твари действительно такая сила… А это скорее всего правда — я видела ее скорость — то мне не справиться. Я здраво оцениваю свои силы. Но… у меня ведь выбора нет?.. Зато есть шанс. Один, к дьяволу, шанс. Я не смогу уйти отсюда, и дело не в хваленой воинской доблести. Оно скоро доест. В поместье — никого живого, теперь я в этом уверена. В лесу мне не скрыться. Поэтому, только одно развитие событий. И только один путь. Сжимаю рукоять меча — удивительно, я до сих пор его не выронила — плавно разворачивая тело. Все медленно, очень медленно — хищники реагируют на движение. ЭТО — точно не человек, тварью явно двигают инстинкты. Нужно постараться избавиться от нее за один удар. То есть, сердце или голова. Вернее, шея. Шея… надежнее, но могу не попасть. И Кэт однозначно умрет. Так что нет. Не могу. Насколько трудно попасть со спины в сердце, если цель неподвижна? Ответ прост — смотря что ты выбрал целью. Между нами пять шагов. Пора. Медленно начинаю двигаться. Упырь…кажется, он не заметил. Три шага… чуть ускоряюсь. Кажется, оно что-то почувствовало. Времени думать уже нет. Все на рефлексах — повернуться для удобного замаха, приготовиться, встать так, чтоб меч перекрывал ответный удар — глупо против твари, но обычно приходилось вставать против людей, не сейчас что-то менять… Резкий рывок и последующий удар. Я точно попала, но… Но не туда. Всего-то вспорола грудную клетку наискось, чего тварь даже не заметила. Отстранено отмечаю — все. Для меня все кончено. Я упустила свой шанс. Движение в мою сторону, успеваю только сместиться вбок. Резкая, оглушающая боль в руке — упырь вцепился в нее зубами… Чувствую, как немеет рука — тварь пьет быстро, уже появилась противная слабость, вот только… я до сих пор не выпустила меч. Неужели есть возможность?.. Твари не до моих шевелений — она жадно вгрызается, почти порвав руку до кости. С трудом подняв меч, тыкаю — по-другому не скажешь — куда-то в область спины, после чего тяну к себе — так проще, от себя сил бы не хватило. Я проткнула ее насквозь — почувствовала, как оцарапала себе живот своим же мечем, а после перерубила ее пополам. Но она все еще жива! Чувствую, что челюсти лишь сильнее смыкаются, еще чуть-чуть — у меня просто вырвут клок мяса. Больно. Слезы брызнули из глаз, почти лишая зрения, — мне пришлось срезать с себя упыря по частям, воя от боли. Лежу на полу. Рядом со мной лежит разделанный по кускам монстр. Все закончилось, я выжила. Чувствую, одежу, особенно рукав, пропитала кровь. Надо перевязать, иначе моя «победа» даже не будет иметь смысла. Кое-как перетянув руку, я вырубилась… Очнулась я там же, в луже остывшей крови. Подняться получилось с трудом, скорее только из-за ослиного упрямства, одного из моих самых ценных качеств. Смогла выровняться, удерживаясь за стенку — теперь на кровь было плевать. Я итак вся в ней. В своей, в чужой… Что мне делать теперь?.. Я в таком состоянии даже до лошади не доберусь, а уж о том, чтобы ехать на ней — даже речи быть не может. Ближайшая деревня — в часе лошадиного галопа, в лесу хищники, а я вся в крови… это если такая тварь здесь лишь одна. Хватятся нас не скоро — я должна была вернуться через неделю, а Идан жил здесь все лето… Одна, в поместье с трупами, загибающаяся от потери крови — что ты мне еще подкинешь, судьба?! Еще одного упыря, чтоб окончательно решить проблему моего выживания? Никогда не верила в Бога. От него никогда не было ни ответа, ни помощи. Несколько шагов от стены к столу дались с трудом. Я должна проверить остальных, должна быть уверена, что никто не выжил. Должна! Взгляд упал на опрокинутый стул, изначально стоящий во главе стола — на нем лежало почти в той же позе, как изначально сидело, тело. Идан?.. Пошатываясь, подошла ближе. Да. Он. Задержав взгляд на пару секунд малодушно отвернулась. Полностью разворошена грудная клетка. Сердце вырвано. И рваные раны по всему телу. Я узнала его по волосам — он отрастил их по моей просьбе, так, как нравилось мне. Рыдать не буду. Не могу. В груди — пусто, меня не хватает даже на малюсенькую эмоцию. И это хорошо. Иду дальше. По полу, с другой стороны стола, тела валяются почти кусками — там даже опознавать нечего. Еще дальше. В ступоре застыла перед следующими телами — они были целее, будто тварь, утолив первый голод стала выбирать куски повкуснее — но замерла я не по этому. Мои мальчики… мои воины, товарищи напарники… я несла за них ответственность. И не справилась… Обойдя весь зал, я вернулась ко входу — к телу Кэт. Она тоже была мертва, хоть и получила меньше повреждений. Почему тело человека такое хрупкое?.. Сил не осталось и я сползла вдоль стены, застыв в оцепенении… В себя я пришла резко — посторонний звук ударил по слуху не хуже пушечного выстрела. Голова казалась такой тяжелой, что невозможно было даже повернуть ее. Мысли разбегались не хуже мышей в амбаре, да и дышать было тяжко. Что случилось?.. Почему я в таком состоянии?.. — … слышишь? — голос? Это мне?.. Не понимаю… — Ты меня слышишь? — какой настойчивый. Кажется, в покое меня не оставят. Пытаюсь сказать что-нибудь, но сил хватает только разомкнуть губы… с которых не срывается ни звука. Голос замолчал, да и темное нечто, кем наверное он был, исчезло. Может, мне показалось? Зрение все еще было нечетким — вокруг было сумрачно, силуэты размывались, теряясь в тенях… почему мне кажется, что это к лучшему?.. Неожиданно губ что-то касается. — Пей. — …Что?.. Вода?.. пока голова пыталась сообразить, что происходит, умное тело взяло контроль на себя — стоило первым каплям попасть на язык, я поняла, насколько мне это нужно. Вода — это жизнь. Кажется, даже боль отступила, пока я, захлебываясь, пыталась напиться. Стоит отдать голосу должное — он аккуратно меня придерживал, не давая задохнуться и закончить то, что начал зарезанный мной монстр. Отрываюсь от сосуда — вода успела закончиться. Что ж, теперь пытаюсь разглядеть своего благодетеля — получается не очень: вижу лишь светлые волосы и… красные глаза?.. что за?.. Может, отсвет?.. нет, не похоже… — Ты ранена. Это сделал он? Упырь тебя укусил? — киваю, потому что на большее меня в любом случае не хватит. Мужчина хмурится. Несмотря на то, что я успела немного привыкнуть к полутьме, у него видны лишь глаза, остальное закрыто тканью — создается впечатление, будто его раздумья ощущаются на физическом уровне. Не могу уверенно сказать… кажется, он хочет меня еще о чем-то спросить?.. Но… я уже… Второй раз я прихожу в себя на… руках? Меня куда-то несут, завернутую то ли в плащ, то ли во что-то другое… и этот запах… Пытаюсь разлепить глаза, но ничего не выходит — сил не осталось совсем. Хочется вернуться в темное тепло забытья, где нет этого шума. Шума и привкуса соли на языке, запаха, врезающегося в сознание, пытающегося вернуть меня обратно. Не хочу…***
Первым, что я почувствовала, были звуки. Шорох ткани, развеваемой ветром. Вероятно ветер колышет шторы, но возможности подтвердить это у меня нет: глаза будто налиты свинцом и ни возможности, ни желания их разлепить у меня, к счастью, нет. Хочется просто повернуться на бок и спать дальше, но странное чувство, что что-то не так появилось слишком неожиданно. Проснувшись еще больше, начинаю ощущать и другое — все тело онемело, а правая рука была еще и сдавлена (наверное повязка, и, кажется, туго стянутая); нос улавливает приторный запах спирта, доносящийся откуда-то сбоку. Довольно странно, учитывая, что я в своей комна… те? Нет, подождите-ка, какой еще комнате?.. Я же должна была быть у… Идана… Внезапно, словно раскаленный нож в масло, в голову врезалось… воспоминание? Красный… красный… красный… так много красного… Идан весь красный, повсюду красные куски… мяса?.. Рефлекторно у меня сжались внутренности и перехватило дыхание; вскочив как ошпаренная, смотрю вперед широко распахнутыми глазами, но тут же жалею об этом. Так ярко, что я чуть было не вскрикнула. Откидываюсь назад, положив руку на лицо. Так легче. Но в этой черноте снова всплывают эти чертовы ужасные образы. Жуткое наваждение, состоящее из оттенков красного. Из крови. Тру глаза и часто моргаю, чтобы наконец увидеть, где я вообще. Мои потуги прийти в чувство особым успехом не увенчались, однако, снова открыв глаза, я смогла разглядеть помещение: просторная комната светлых тонов, обставленная лишь самым нужным: два шкафа, один из которых неподалеку от меня (внутри, кажется, какие-то баночки или вроде того), еще одна кровать напротив моей, небольшой прикроватный столик (а рядом с ним что-то еще), и широкое окно. Уютно выглядит, но и только… Не успела я толком сообразить что к чему, как в комнату зашла девушка. Яснее разглядеть ее у меня не получалось — зрение отчаянно сопротивлялось моим попыткам сфокусировать его, однако первое, что бросалось в глаза — рост. Она была миниатюрная. Маленькая и изящная, она будто пролетела к столу рядом со мной и поставила поднос с небольшими баночками и чашкой, как я поняла, чая. Неожиданно. Неосознанно у меня сложилось мнение, что она заботливая и добрая (хоть кто-нибудь объяснит мне — где я и что со мной будет в ближайшем будущем), но встретившись с ней взглядом, я поняла, что серьезно ошиблась: красные глаза смотрели на меня с ледяным безразличием, что шло врозь с натянутой легкой улыбкой. Невольно сглатываю. Убивать, как я понимаю, они меня не собираются, но вот что-то сделать хотят. И точно не то, что мне может понравиться. — Вижу, вы уже очнулись. — Сухо произнесла она. Мне начинает казаться, что я ей не очень-то и нравлюсь. — Вы были… были в бессознательном состоянии пару… дней, да. Она как-то странно говорит. Когда запинается, становится на мгновение растерянной, как будто ищет слова… Ах, ну, конечно, чего я так глуплю? Я же в другой… стране? Наверное, это подходящее название месту, в котором я сейчас нахожусь. Мда… пару дней без сознания… — Сейчас все с вами в порядке и… уже завтра, кажется… вас вернут домой. Конечно же, когда вы скажете, где это. Все стало еще более запутанно и непонятно. Ну хорошо, как учил отец: «Лучшая защита — это нападение». — Эм, вы можете сказать… — неожиданно для себя тихо и хрипло пролепетала я. Приходится прокашляться, прежде чем я все же закончу вопрос всей жизни. — … Где я вообще нахожусь? Удивленно смотрит на меня, мол «девочка, что ты несешь?». Неловко себя чувствую… как будто сказала то, что вбивают в голову с детских лет. — Вы сейчас на острове под названием Лукедония. Что-нибудь еще? Так равнодушно произносит, будто я пустое место. Не то, чтобы мне было не плевать, просто неприятно, но это и не так важно. Значит остров… Видимо, то ощущение морских просторов было вызвано моим перенесением через него, и однозначно не на корабле, раз ветер хлестал с таким напором и бывало крупные капли падали на целую руку. Если так подумать… то остров — отдельное государство, страна… И, скорее всего, скрытое от других не просто так. А что если… Нет, быть не может… Но не случайно же эти монстры у нас появились?! Да и отдаленное сходство — если не обращать внимание на прекрасную внешность — прослеживается. Взять хоть те же глаза. Они были красными и у твари, и у моего спасителя… Странно. Опять истерия накрывает огромной волной. А вместе с ней разливается и дрожь по всему телу… глаза начинают бегать из стороны в сторону, а дыхание учащается… И я опять теряю контроль над собой… Дурацкое, нелепое чувство, когда я не могу контролировать себя и свое поведение! Ужасно раздражает и… — Не стоит беспокоиться — в конце вам все равно сотрут память, так что сейчас можете спокойно отдохнуть. Я судорожно вдыхаю. Что значит «сотрут память»?.. Как я теперь вообще смогу «отдыхать», после того, что услышала? Хватит. Хватит… Закрываю глаза, с силой прикусываю губу, давая боли занять приоритетное место, чтобы отвлечься. Раз… два… три… Как иронично — стишок, не единожды повторенный учителем, который я всегда считала дурацким и бесполезным (впрочем, как и сам совет), неожиданно всплыл в подсознании:На раз — проходит дрожь, Два — стеснения проходит ложь, На три — дыханью исцеление даешь.
Как бы по привычке не хотелось сказать, что он все равно что мертвому припарки, я все же замечаю, что тревога и давление хоть и несильно, но ушли… Глупо, но… — Полагаю… у вас всё? — звонкий голос рывком возвращает в реальность, вытащив из далекого воспоминания еще юношеской поры моей жизни. Вовремя. Сейчас я должна сообразить, остались ли у меня еще вопросы, и по-быстрее. Не думаю, что она будет сидеть и ждать, а когда же вспомню или придумаю вопрос, чтобы утолить мой бессмысленный, по ее мнению, интерес. Вскидываю голову, чтобы посмотреть на нее, и тут же меня озаряет — глаза! — Нет. Еще не все. Кто вы? Вы и тот, кто принес меня сюда? Наверное, подсознательно я хочу услышать, что это просто какой-то род людей с красными глазами и ничего более. А те чудовища, убившие моих подчиненных, всего лишь плод моей больной фантазии — на самом деле то был сбежавший из тюрьмы псих, разделывающий людей ради удовлетворения своих заскоков. Хочу услышать, что никто меня не переносил на какой-то там остров, да еще и бегом по воде (но это не точно). Все это звучит эгоистично, но я этого хотела бы. — Мы зовемся благородными — другая раса, внешне схожая с людьми, но и только. У нас так же есть и своя иерархия, мы подчиняемся главам кланов и… — тут она запнулась. Либо есть что-то, чего я знать ТОЧНО не должна, либо опять не знает как сказать. Эту тему я тоже пока что отложу, хотя-я-я… то ли у меня галлюцинации, то ли она правда покраснела, причем заметно. — И-и-и, тот, кто принес тебя сюда, — глава клана. Ну, я в общем-то и не ожидала, что что-то изменится. Остается лишь смириться и думать, что делать дальше. — Это все. У меня больше нет вопросов. — Я старалась говорить ровно, но дрожащие нотки проскользнули назло мне. — Тогда я покидаю вас. Пейте сначала лекарства, а потом уже чай. — Какое милое напутствие. А то бы я не догадалась, ага. Напыщенно хмыкнув, на что я лишь могла в легком неудивлении поднять брови, она вышла из комнаты, громко постукивая каблучками. Боже, сколько амбиций и самодовольства в этих «благородных». Ну или конкретно в ней… Тьфу. Ладно, если собрать все воедино — ситуация весьма плачевная, а если копнуть дальше, к моему возвращению, то и еще хуже. В принципе, если мне сотрут память — я ничего не скажу родителям, однако выглядело бы это довольно странно. А если есть такие же твари, и они захотят меня выследить в отместку за того, а если они еще и в нашем поместье порезвятся? Скверно. Причем все. Особенно идея со стиранием памяти. Уж что-что, а чтобы копались в моих мозгах — это уже чересчур! Тем более — забыть такое! Нет, спасибо. Выбора нет — я пью лекарства (одно даже было сладким!), а затем и залпом чай. Минимум сделан. Сейчас так и хочется крикнуть кому-нибудь: «Ну, и что дальше, сэр?». Ясное дело, что оставаться здесь нельзя, это понятно. А идти-то куда? Быстро пробежав глазами по комнате, я не заметила ничего необычного — значит, никаких волшебных маневров, чтобы удержать меня здесь. Хорошо, дальше. Дверь, как возможный вариант выхода, сразу отодвигается на задний план. Окно. А вот это… уже по-лучше! Однако вариант побега днем не актуален. Пусть даже они не спят ночью, ни за какие шишки я бы не стала делать этого сейчас. А вот спланировать побег заранее было бы неплохо. Подхожу к проему, выглядываю, осматриваю с боков… Вроде и не высоко, но судя по моей все еще ватной походке — выпрыгивать, хоть и на кусты, — не самая лучшая идея. — Значит, будем пролазить по кирпичикам… хе-хе. — Вслух произношу я. Это одновременно и успокаивает, и собирает мысли в кучку. — Остается только дождаться ночи. Возвращаюсь обратно в комнату и сажусь на кровать. Что делать — без понятия, но надо как-то провести время. М-м-м, точно! Перевалившись на бок, тяну руку к примеченному заранее небольшому шкафчику. Не зря же его здесь поставили, в конце-то концов! И верно: внутри находилась стопка книг, которую я разом вытащила и положила перед собой. — Так, это вообще не пойми что, — шепчу я, пролистав несколько страниц: какие-то странные иероглифы… к черту. — Это туда же. — Кладу вторую обратно вслед за первой. — А… вот это… сойдет. — Верчу какую-то странную и неказистую полу-книгу в руках, осматривая со всех сторон. Приключения какого-то Зэйна. Впервые слышу о таком, если честно, но и на том спасибо, хоть подумали о несчастном человечишке. Устраиваясь по-удобнее, открываю книгу и начинаю читать, однако постоянно отвлекаюсь — мысль о будущем побеге словно конь, запертый около недели, — чуть подумаю и точно решу рвать когти сейчас.***
Наконец шорохи в коридоре стихли и я, едва слышно ступая, приблизилась к окну. Веяло прохладой и свежестью, запахом ночи. Так тихо и спокойно, что я невольно засмотрелась вдаль, на с трудом виднеющиеся огни. Красиво, но дело не терпит. Перевернувшись в оконном проеме и найдя ногами (босыми при том) маленькие выступы кладки, начинаю по-тихоньку вылазить, однако спустя несколько таких «шажков» вниз, я начинаю понимать, что несколько переоценила свои способности: ноги начали ныть, а руки вообще отказывались за что-либо держаться. Теперь не оставалось ничего более подходящего, чем просто оставшийся путь пролететь вниз, пусть и больно при этом стукнувшись. Несколько секунд и я с зажатым рукой ртом полулежу на каком-то кусте. Повезло. Стремительно встаю с него — вдруг эти так называемые благородные уже узнали, что я сбежала, а я тут стою, разглядываю кладку? Кстати говоря, кладка очень хорошая, да. Мне нравится. Убегая, понимаю, что меня начинает напрягать рельеф этого леса: то деревья, то кусты; то кусты, то деревья… А, каюсь, здесь есть плющ… оу, еще и выступающие корни… об которые я, конечно же, споткнулась и чуть не почеломкалась с землей. Здорово! Люблю землю, каждый день о ней мечтаю, сплю и вижу ее во снах, сочиняю стихи о ней и воспеваю во всем! Дыхание совсем сбивается, в боку колет, ноги дрожат и неприятно саднят. «О да, все в ажуре!» — язвительно шепчу я, останавливаясь около ближайшего дерева и приваливаясь к нему спиной. К чему я приду, пересекая лес в этом направлении, — не знаю. Зачем я вообще побежала — не знаю. Даже если я выйду к морю или чему там — что изменится? Мысли о бесполезности этой затеи начинают крутится в голове словно рой пчел, противный и жужжащий, пугающий. Может, стоило остаться там? Может, надо было все же дать им стереть мне память и отправить домой, пусть и неизвестно каким способом? Может, стоило лучше остаться в золотом неведении, чем быть в черной густоте реальности? Но это значило бы забыть их — Кэтт, моих стражников Эйда и Ролина, произошедшее в поместье моего жениха, Идана, того монстра… Его дикие, залитые кровью глаза, челюсти, сцепившиеся у меня на руке, доставляющие столько боли.Нет. Нет! Нет!!! Я не хочу это забывать! Я не могу! Но тогда что мне делать сейчас?!
В горле застрял давящий ком, а в глазах начали собираться слезы. Так тяжело и так больно… Хочется сжаться клубочком, спрятаться под одеяло от этого всего. Перестать быть сильной, стать слабой, чтобы кто-нибудь решил за меня, сказал, что делать, что все будет хорошо… Медленно выпрямляюсь и делаю небольшие шаги вперед, повторяя про себя мантру «Ради Кэтт и ребят, ради Кэтт и ребят», что не сильно, но помогает. Рука все еще держит ткань легкого платья около места расположения сердца. Больно. И противно. Противно, что я такая слабая. Думаю, Кэтт меня бы сейчас ругала за такие слова. Хах. Да, точно. На лице появляется глупая улыбка, вызванная ее образом — невинная, глупая, но смелая и не стесняющаяся говорить мне правду в глаза. Будь у меня возможность, я бы сказала ей одно: «Спасибо за все». Глубоко вдохнув, я полностью распрямляюсь. Наверное совпадение, но внезапно подул легкий ветер, унося с собой и серые мысли безнадеги, которые я почти реально ощущала за своей спиной. Сразу стало как-то… свободнее. Резко срываюсь с места, начинаю бежать.«Только вперед»
***
Наконец закончившееся собрание утомило Лорда. Ну, по большей части от того, что не было ничего необычного или требующего вмешательства глав, а то и самого владыки. Самое обычное, ничем не отличающееся от прошлых — обсуждение проблем с упырями, с оборотнями… Счет этих собраний идет на сотни — и ничего нового. Скучно. Пытаясь отогнать серые мысли, мужчина подумал об Авелине — факторе, который наконец взбаламутил это сонное царство и дал Лорду возможность расслабиться морально. Хотя, уже прошло достаточно времени с окончания собрания, чтобы она ворвалась в Главную залу, вопя о том, что у нее куча идей, как провести время. Конечно же, с участием в них самого Лорда. «Может с ней что-то случилось?» — в очередной раз подумал блондин, а все потому, что девушка была ходячей катастрофой: частые споры с ноблесс; порча имущества — конечно же, абсолютно случайная! — и главным образом нервов глав кланов (а вот это уже было специально), конечно же, исключая Кертье и Ландегре, хотя на счет последнего спорно — если Рагар несколько привязался к смелой девочке, то Геджутель все еще не оставляет надежды ее воспитать, — уже привыкшим и смирившимся с этим недоразумением, которое даже нормально говорить на языке благородных не может! Лорд быстро сообразил, что это затишье перед бурей, — через какое-то время к нему придут если не главы, то благородные точно, и поэтому он принял решение найти ее, пока она чего-нибудь не вытворила. Выйдя из залы, мужчина первым делом огляделся по сторонам: где-то наверняка должна быть уловка девочки, в которую он должен попасться, даже если будет знать, где она и что из себя представляет, ведь она — человек, не привыкший к рутине благородных, которые не меняются день изо дня, и пытается развлечь себя хотя бы так. Однако, быстро окинув коридор взглядом, Лорд ничего не заметил. «Значит, уже что-то случилось».***
Подойдя к комнате Розенцвайг, блондин хотел было постучать, но дверь, слегка скрипнув, открылась сама. Войдя, Лорд несколько удивился: все на местах, ничего не раскидано и не сломано, окно цело, на кровати лежит завернутое с головой тело. «Хм, тело?..» Быстро оказавшись рядом с кроватью, ноблесс дернул одеяло, чтобы удостовериться — в это время девушка спать точно не могла!.. — Ах ты растлитель невинных дев! Авелина, застывшая было на пороге от столь возмутительного действия, быстро приняла решение: вбежав в комнату и схватив первое попавшееся под руку, виконтесса приложила последние оставшиеся после бессонной ночи силы и занесла подушку, чтобы ударить вторгнувшегося в ее владения блондина по голове. Чутье и реакция не подвели его — он сразу же повернулся в сторону брюнетки, этим совершив ошибку: подушка, целью которой изначально был затылок, с громких хлопком попала точно в лицо владыке благородных. На секунду лицо Розенцвайг перекосило: понимание, что сейчас будет расплата и легко она уж точно не отделается пришло на удивление быстро. Но попытки выкрутиться все же актуальны: — Я, конечно, знала, что вы — неординарный человек!.. Эм-м… благородный?.. Лорд?.. Ой, да неважно! Я спать! — сделав пафосный вид, Авелина важно прошествовала к кровати, обогнув Лорда, и легла, предварительно выдернув из руки ошалевшего ноблесс мягкое одеяло и отвернувшись к стене, чтобы можно было прикрыть широкую улыбку и дикое желание хохотать. Нечасто она видит его глубоко шокированную физиономию! Отойдя, мужчина заметил, что Розенцвайг воротится туда-сюда, все никак не находя удобную позу, в которой она может нормально спрятаться от его висящего на ней взгляда. В конце концов она поворачивается к нему с недовольным взглядом: — Ну и? — ноблесс вздернул брови в изумлении. — Ты это… если не собираешься уходить — присоединяйся или сказку на ночь… на день давай. — Невозмутимо выдала девушка, но тут же мысленно пустила смешинку, заметив, как слегка дернулся глаз Лорда. «Вот какая я молодец — и Лордскую задницу довела». — Довольная мысль посетила виконтессу, дав дополнительный толчок к истеричному смеху и так едва сдерживаемому. Однако мужчина смог отступить, да еще и с пафосом: — Д-да не. У меня там делишки, Геджутель, работа, ха-ха, ну все, пока-пока. — Ноблесс помахал ручкой, стоя уже в дверном проеме. — Спокойного утра.