***
Здесь всегда громко. Мэтт любовно проводит пальцем по рукоятке глока и убирает его за пояс, прежде чем подозвать бармена. Что-нибудь покрепче? Нет, только пиво. Он не пьет – не хочет, чтобы в самый неподходящий момент затряслись руки. А вот Гарри пьет. Мэтт скашивает взгляд и смотрит, как дергается кадык, когда Шам отправляет в рот обжигающую янтарную жидкость из стеклянного бокала. Одним большим глотком всю порцию виски (а бармен здесь не привык жадничать), а потом широкая улыбка для Шелби. И как он остается профессионалом своего дела, если позволяет себе такое? Их судьбы удивительно похожи. И пусть Шелби не родная сестра Гарри, Шам считает ее таковой, он защищает ее с рвением обозленного льва, оберегающего свое потомство. Защищает так же, как Мэтт – Александру. Алекс старше, но детства почти не помнит. Зато Мэттью помнит слишком хорошо: и ласковые прикосновения матери, и низкий смех отца, и резкое окончание всего этого, когда предали самые близкие друзья, для которых завладеть компанией оказалось важнее всего на свете. Ну что же, завладели. Мэтт не сказал бы, что ему было жаль разрушать детище родителей, ведь с ним сгорели и предатели. Выживать на улицах двум детям совсем не просто, и он делал все ради Алекс. Вся еда чаще всего доставалась только ей, в передряги попадал Мэтт, от полиции бегал тоже он. Но не жаловался, ведь все это – для сестры. Он все еще считает, что им повезло, что Тодд Славкин подобрал их. Пусть и подобрал для того, чтобы воспитать идеальных убийц. Конечно же, они были не одни. Еще десятки таких же беспризорников, среди которых были и Шелби с Гарри. Тодд погиб около пяти лет назад. Мэтт и Алекс не умели ничего иного, как и все его воспитанники, поэтому мир обрел сразу нескольких натренированных солдат, которые отлично исполняли приказы. Они не были отрезаны от мира во время своего обучения, поэтому знали, как все устроено, и за свои услуги просили много, но и выполняли их безупречно: тихо, быстро, без улик. А что еще было нужно? Мэтт и Гарри одинаковые. Почти. Они уберегли своих сестер, но только один смог уберечь себя, а другой разрушился до основания. Один находил в себе силы радоваться жизни, а другой был мертв внутри. Чертов Шам. Как же Мэтт его ненавидит.***
Шелби заливисто смеется и хватает Гарри за плечо, чтобы не упасть. Алекс, наблюдающая за этим с расстояния в пару метров, не может скрыть улыбки. Да она и не старается. Шелби для нее – яркий солнечный зайчик в этой реальности. У Тодда было немного девочек, он считал, что с ними слишком много проблем, но зато те, кого он отбирал, могли похвастаться более спокойной жизнью, чем мальчики. Для них было важным не только разбираться в оружии, ядах и всем прочем, но еще и хорошо выглядеть. Девочек посылали на задания к высокопоставленным чиновникам, которые за одну их улыбку могли раскрыть все тайны. До появления Алекс, у Шелби не было ровесниц, поэтому они сразу же сблизились. У Тодда не имелось запретов на дружбу, пока все выполняли свою работу хорошо. Алекс с Шелби были одними из лучших на тренировках, а свободное время проводили вместе. Никому из них не удалось в обычной жизни познать смысл фразы «лучший друг», но, наверное, они были ими друг для друга. Все было просто замечательно, пока в один момент Даддарио не поймала себя на мысли, что задерживает взгляд на розовых губах намного дольше, чем нужно. Это явно не вписывалось в понятие «друг», но Алекс не зря не один год провела с Тоддом, где ее очень хорошо научили играть. Притворяться не так уж сложно, она в этом убедилась. Она снова улыбается, и Шелби на этот раз чувствует это. Она поднимает взгляд и кивает, прежде чем чмокнуть Гарри в щечку и направиться прямиком к ней. — Это так глупо, правда? — Рабара обводит взглядом всех собравшихся, садится на стул рядом и закидывает ногу на ногу. — Слишком похоже на сюжет заезженного и неправдоподобного фильма. Даддарио пожимает плечами. Жизнь наемников совсем не такая романтичная, какой ее показывает телевидение. Алекс как-то затащила Мэтта на такой фильм в кинотеатре, но они не смогли высидеть и половины. Убивать людей не так забавно, кровь не хлещет во все стороны, и никакой глушитель не может сделать звук выстрела совсем бесшумным и без отдачи. Но этот бар в захудалом районе Нью-Йорка на самой незаметной улице вполне мог бы послужить основой для сюжета боевичка – десятки убийц собираются в одном месте и пытаются сделать вид, что живут нормальной жизнью. – Да ладно, надо же и нам иметь местечко, где не надо прятаться. – Ну да, у убийц тоже есть чувства, - Шелби усмехается. Алекс передергивает. Знала бы Шелби... Она смотрит подруге в глаза и лишь на одну секунду ей кажется, что там она может прочитать что-то очень знакомое. Единственное правильное действие вслед за этим – нервно отвести взгляд.***
– Ты сама понимаешь, что предлагаешь? – Мэтт со всей силы ударяет кулаком в стену, но даже не кривится. Привык к боли настолько, что она кажется пустяком. Алекс устало вздыхает. Она сразу понимала, что брат будет против ее затеи, но уверена, что стоит ему успокоиться и начать думать головой, как он увидит преимущества. – Это хорошие деньги и хорошее задание. Мы избавим мир от еще одного мерзавца, разве не к этому ты всегда стремился? – Но ты предлагаешь работать с ними, – уже чуть спокойнее говорит Мэтт, хотя его руки все еще подрагивают. – Мы всегда справлялись вдвоем, нам не нужна помощь. – Это не тот случай. Даже ты должен понимать, что мы не сможем это сделать. А Гарри и Шелби обучались той же технике, что и мы, нам даже не надо много времени, чтобы начать понимать друг друга. Мэтт опускается на край дивана и зарывается пальцами в волосы. Ему не нравится то, что она предлагает, но Алекс видит, что он уже почти согласен. – Ричард Крейг не только распространяет оружие, но и несет ответственность за уничтожение нескольких поселений в центральной Африке. Мы не можем упустить возможность покончить с ним. – Ты права, – так тихо, что почти похоже на выдох. Алекс улыбается и садится рядом с братом, опуская голову ему на плечо. – Ты ведь не хотел соглашаться только из-за Гарри? – она чувствует, как Мэтт напрягается, но все равно продолжает. – Я знаю, почему ты его так не любишь. Он пережил столько же, сколько и ты, но не потерял способность улыбаться. Это ли не чудо? А ты всегда говорил, что в чудеса верят только дети. Мэтт не взрывается и не начинает снова лупить стену, что было бы вполне ожидаемым, вместо этого лишь кладет руку Александре на плечо и слегка сжимает его. – А ты всегда верила в чудеса. Поэтому ты так любишь эту Шелби? Она легко тыкает брата локтем под ребра, но с правдой не спорит. Прижимается ближе и вдыхает родной запах, как и прежде, когда они все жили у Тодда. Это всегда помогало, верно?***
— Направление ветра изменилось на две мили правее. — Понял. Направление ветра на две мили правее, — Мэтт ведет прицел винтовки в указанную Гарри сторону. Они не разговаривают. Лишь бросают замечания по делу, а затем вновь погружаются в напряженную тишину. Впрочем, им очень хорошо удается делать вид, что они просто сосредоточены на деле. А сосредоточиться есть на чем — Алекс и Шелби одни в особняке Ричарда Крейга, пришли под видом эскорта для одного из гостей. Главная цель досталась им. Гарри и Мэтт снимают охрану, а девушки одним точным уколом иглы вводят в кровь Крейга амотоксин. Все просто. Даддарио старается лишний раз не дышать, он сжимает рукоятку L115 крепче и игнорирует зуд в левой ноге, рядом с которой расположился Шам. Его присутствие не должно так напрягать. Рядом с Мэттом его лучший друг — «молчаливый убийца», винтовка, которая не раз в его руках несла смерть. Во времена с Тоддом выбора не было — гибли все, на кого падал выбор, но с его смертью пришло осознание, что они сами стали владельцами своих судеб, и заказы теперь можно брать те, которые не будут противоречить их моральным принципам. Моральные принципы у наемника. Смешно, правда? — Мэтт, ты слишком напряжен, — Гарри легко касается его спины, а Мэтта словно насквозь прошибает. — Просто следи за целью, Шам, — сквозь зубы выплевывает он. Двигается в сторону и понимает, что незамеченным это не останется, но ничего не может с собой поделать. — Я слежу, но возьми себя в руки. От тебя зависят жизни близких нам людей и... — Гарри неожиданно замирает с биноклем у глаз, а потом выдыхает сквозь зубы. — Вот черт! Мэтт непонимающе моргает. Ведет прицел туда, куда направлен бинокль в руках Шама: вечеринка в самом разгаре. Кучи богато одетых парочек бродят туда-сюда и разговаривают друг с другом. Если не знать, чем занимается, как минимум, половина их этих людей, то все было бы похоже на обычный прием, но Даддарио знает. Он видит Алекс и Шелби, которые улыбаются, обнимают лысеющего полного мужчину с зарослями усиков под носом и лишь изредка переглядываются между собой, не выпуская из поля зрения Ричарда. Их спутник даже не понимает, что он лишь пешка. А потом Мэтт видит то, что, видимо, поразило Гарри. Красивая высокая женщина в легком платье, выбивающемся из этой напыщенной великолепности, и два маленьких мальчика, жмущихся к ней. — Он притащил с собой жену и детей? Шам! В ответ ему раздается лишь тишина, и Даддарио косится в сторону Гарри. Его трясет. Он выпускает из рук бинокль и отползает назад. — Гарри! — из последних сил громким шепотом зовет Мэтт, хотя понимает, что это не поможет. Он тянется к наушнику. — Непредвиденные обстоятельства. Шелби и Алекс понимают моментально. Они улыбаются своему спутнику и уходят в сторону ванных комнат, по пути меняя направление. До Крейга остается чуть меньше шести шагов. Мэтт старается взять себя в руки. Он не может проверить ни направление, ни скорость ветра, потому что этим занимался Гарри, у него небольшой обзор и три крупных охранника. Конечно, на этот прием число телохранителей уменьшили, чтобы успокоить нежных высокопоставленных особ, которым везде мерещатся покушения, но взяли с собой самых опытных. Мэтт один. Их трое. И наверняка кто-то из гостей тоже вооружен, хотя их всех и проверяли при входе. — Начинаем. Одно слово. Один выстрел. Следом следующий. Тихий хлопок – тела сломанными игрушками. Алекс и Шелби добираются до цели...***
— Впусти меня! — Мэтт вырывается из рук крепко держащих его санитаров, но все бестолку. — С ней все будет хорошо, пуля почти не задела. Несколько швов, и она поправится. Алекс и не такое переживала, — Шелби успокаивающе гладит Мэтта по плечам, голове и рукам, но непонятно, для кого звучат ее слова — для него или для нее самой. — Мисс Рабара права, — мужчина в белом халате, наконец, подает голос. — Операция прошла успешно, но сейчас ей нужен покой. Пока я не могу пустить вас к ней. — Мэтт, послушай доктора. — Понял я, — Даддарио вырывается из хватки, но не рвется в палату. Он разворачивается на каблуках и почти бежит в другую сторону. Найти нужную палату не составляет труда. Он не различает ничего перед собой, кроме сидящей на кушетке фигуры. — Ты понимаешь, что наделал? Из-за тебя их могли убить! — Мэтт даже не старается взять себя в руки и обрушивает кулак на острую скулу. Гарри дергается и заваливается на бок, но не отвечает. Мэтт снова бьет. А потом снова и снова, пока пелена с глаз не спадает, и он не замечает на избитом лице мокрые дорожки слез и покрасневшие глаза, на дне которых застыл дикий страх. — Чертов Шам, что же с тобой? Он опускается на колени, как будто бы один только вид дрожащих губ разом выбивает из него все силы. — Я... Я не смог, прости. Прости меня, — Гарри путает слова, хрипло кашляет, но продолжает говорить. Мэтт не перебивает. — Ты помнишь свое первое задание у Тодда? Даддарио сглатывает. Помнит, хотя и не хочет этого. — Вижу, что помнишь. Я помню наше с Шелбс. Мы должны были убрать какого-то мелкого банкира. Все легко — забраться в дом с самой простой системой безопасности и подняться в спальню. Тодд только одно не уточнил... У банкира была жена и два сына, которые спали в соседней комнате. Я... — он сбивается и тянется к волосам трясущимися руками, но Мэтт их перехватывает и успокаивающе проводит большим пальцем по тыльной стороне ладони. Сам не знает, зачем. — Мы ввели ему яд быстро, на утро он должен был умереть, и все врачи диагностировали бы обычную остановку сердца. Но Шелби задела дверь. Я не знаю, как... Скрип разбудил мать, — он снова останавливается, а потом поднимает взгляд. — Я убил ее. И мальчиков. Им было не больше десяти. Я убил их, Мэтт, хотя они не были заданием. У нас не было оружия, кроме единственного шприца. Были только руки. Я задушил... Он уже не сдерживает слез, а Мэтт поднимается и обхватывает Гарри за плечи. Именно в этот момент приходит осознание: они уберегли своих сестер, но ни один из них не смог уберечь себя.***
— Алекс, с тобой все хорошо? — Шелби проскальзывает в палату и тихо закрывает за собой дверь. — Ко мне же нельзя, — голос хриплый и скрипящий, но Алекс улыбается. — Когда меня могли остановить запреты и замки? — Рабара улыбается в ответ, но Алекс слишком хорошо ее знает, чтобы не заметить фальши. — С Мэттом все хорошо? А с Гарри? — С ними — да, — Шелби маленькими быстрыми шажками подходит к кровати. — Я за тебя испугалась. — Ты что? — Алекс здоровой рукой отодвигает одеяло, освобождая место, чтобы подруга могла сесть. — Ты разве не помнишь, какие травмы мы получали у Тодда? — Помню, но Алекс... Я не смогу без тебя. Шелби садится на край кровати и опускает взгляд.***
— Прости меня, Мэтт. Прости, — в сотый раз повторяет Гарри. Он цепляется пальцами за ткань рубашки и оставляет на ней кровавые отпечатки. — Тише, — Мэтт обхватывает ладонями лицо Шама и стирает слезы, хотя на самом деле просто размазывает их по щекам вместе с кровью. — Тише. Сердце в груди быстро бьется, и он не может понять своего нежного порыва ровно до того момента, пока Гарри не подается вперед и не накрывает его губы своими. Все встает на свои места.***
— Ну же, Шелбс, — Алекс тянется к подруге и смахивает выбившуюся из хвоста прядь волос. — Прости меня, — Рабара не поднимает взгляда. Она вся словно сжимается и чего-то боится. — Прости, но сегодня я поняла, что могу потерять тебя, не сказав самого важного. Алекс делает резкий вдох и тяжело опускается на подушки, внезапно почувствовав острую боль в руке. Кровь начинает бежать по венам быстрее. — Не сказав, что я люблю тебя, — Шелби прикрывает глаза и наклоняется, целуя распахнутые от удивления губы.***
Мэтт. Гарри. Быстрее, не останавливайся, прошу. Кожа к коже, обнаженные тела и полутемная больничная палата. Приглушенные стоны, больше похожие на рык, и облегченный смех. Им было нужно. Они давно хотели. Будь рядом, ты нужна мне. Мне не больно, правда. Нежные прикосновения сменяются на требовательные и страстные. Ночь темная, обволакивающая. Кажется, что сама луна улыбается, заглядывая в окна. Алекс. Шелби.***
Александра выскальзывает из палаты, обернувшись в последний момент на мирно спящую на кровати Шелби. Широкая улыбка на губах никак не хочет уходить. — Держись за нее, — Алекс вздрагивает, когда слышит голос брата, и оборачивается. Мэтт сидит на кресле рядом с ее палатой и смотрит в стену. — Никогда не отпускай. Она ведет плечами и садится на подлокотник его кресла. Рука ноет, но она привыкла не обращать на такое внимание. Мэтт кажется хрупким и потерянным. — Гарри? — Он ушел, — голос ничего не выражает, но именно это и является признаком того, что ему больно. — Полчаса назад. — Вернется? — Алекс теряет все слова, когда видит своего сильного брата, который защищал ее всю жизнь, таким разбитым. — Конечно, вернется. Когда-нибудь. К Шелби, не ко мне. — После того, что произошло? — засос на шее Мэтта нельзя не увидеть, и сложить два плюс два не составляет труда. — Я думала... Я думала, что твоя ненависть на самом деле совсем другое. — Другое, — Мэтт кривит губы в улыбке. — Но минус на минус не дает плюс. Мы бы убили друг друга, уничтожили своей болью. Нельзя пытаться найти спасение в таком же сломленном человеке. Главное, что вы будете счастливы. Он замолкает и сжимает коленку Алекс. Та тоже молчит. А что говорить, если уже все решено? Она привыкла считать, что решения брата всегда верны. Наверное, она никогда не сможет расплатиться перед ним за ту жизнь, которую он ей подарил.