***
Сейчас на кухне собрались почти все мемберы. В помещение повисла давящая тишина, а из приоткрытого окна тянуло свежестью. Все присутствующие были настроены враждебно. Первый начал Джин: — Мы все знаем, какая сейчас ситуация. Нам всем тяжело, но Чонгук, нужно иметь совесть! Ты понимаешь, что Тэ в критическом состоянии? Что с вами случилось? Вы недавно спали в одной кровати, вечно хихикали и обжимались! Так какого хрена?! Неужели любовь может пройти за один день и перерасти в ненависть? — Джин тяжело дышал и сверлил взглядом улыбающегося Чона. — Что такое, хён? Так волнуешься за малыша ТэТэ? — макне обхватил рядом сидящего Чимина за плечи и прижал к себе. — Насколько я знаю, наш малыш Тэхен не настолько невинен. Да, Шуга-хён? — Ты совсем с катушек слетел? Ты что несёшь? — Мин хищно оскалился, пытаясь прожечь и не размазать младшего по стенке. — Я? Я о том, что кто-то вчера позабавился с Тэхеном. Не забывай, что мы предназначенные, и я всегда узнаю, когда эта шлюха развлекается с тобой. Намджун быстро спохватился и схватил Юнги, не давая возможности снова сцепиться с мелким. — Ясно, — Джин медленно поднялся со своего места и подошёл к Гуку. Старший спрятал свои глаза за чёлкой и опустился перед брюнетом на колени. — Пожалуйста, я прошу тебя. Перестань, — голос старшего предательски подрагивал. — Ему плохо, если ты продолжишь, то… — Да пошёл ты! — Чон резко встал, отбросив от себя Пака и ушёл, громко хлопнув дверью. — Вот же мелкая тварь! Изобью, суку! — мятноволосый брыкался, пытаясь оттолкнуть от себя Джуна. — Возьми себя в руки! — рявкнул лидер. Тихо сидящий в уголке Хосок оживился, когда заметил, как подрагивают плечи Кима-старшего. — Хён, ты чего? — Хоби подлетел к сидящему на коленях парню и приподнял его голову. Он плакал. Глаза покраснели и опухли, а губы подрагивали от накатившей истерики. — Я… Он, я хотел… Предупредить, что Тэ… — самообладание старшего покатилось к чертям, и сейчас в комнате был слышен сдавленный рёв Сокджина и успокаивающий шёпот Хосока. Сейчас для Юнги время тянулось мучительно медленно. Казалось, что последняя неделя была самой худшей неделей за всю жизнь парня. Его продолжали удерживать на кухне, не давая выйти куда-либо. Сказать, что Мина это всё порядком бесило — ничего не сказать. Если бы не Намджун и несколько менеджеров, которые удерживали Шугу здесь, то он уже давно избил мелкую мразь, которая, кстати, ушла хер знает куда. Именно с этой мыслью у мятноволосого появилось беспокойство. Ему срочно нужно было убедиться, что с Тэ всё в порядке. — Дайте мне выйти. На него уставилась пара глаз, которая говорила, что просто так они его никуда не выпустят. — Да мне нафиг не нужен ваш Чон Чонгук. Я срать хочу. Да, это очень банально, но это не важно, потому что сейчас Юнги уже мчался к Киму. С каждым шагом сердце начинало стучать всё сильнее. Хлопок дверью, и в Юнги всё упало. Свалилось в пропасть. На диване лежал полностью обнаженный, измученный Тэхен, весь в слезах и с завязанными руками. Он тяжело дышал и прятал взгляд от старшего, пытаясь уткнуться в подушку. Вся обивка дивана была в крови, Мин быстро преодолевает расстояние между ним и Ви. — Тише. Сейчас я тебя развяжу. Мин осторожно освобождаете Тэ и крепко прижимает к себе столь хрупкое, трясущееся тело. Шуга пытался успокоить парня, медленно раскачивая его из стороны в сторону и нежно поглаживая по плечу. Мятноволосый уткнулся в густую и мягкую шевелюру Ви, глубоко вдыхая приятный аромат шампуня. Через несколько минут Ким полностью расслабился в руках старшего и уснул. Мин поднял рыжего на руки, предварительно закутав его в одеяло и понёс к себе в комнату. Уложив спящего котёнка на свою кровать, снова накрыв его одеялом и чмокнув в кончик носика, Юнги вышел из помещения, закрыв за собой дверь на замок.***
Чон сидел на лестничной площадке и выкуривал вишневую сигару. Он не часто курил, только когда ему было совсем хреново. Тело то и дело прошибала крупная дрожь, и дикая боль в сердце не давала покоя. Как же его раздражал Мин Юнги со своей вечной заботой о его «маленьком» Тэхен-и! Хотя и сам Ким выводил его ничуть не меньше. Но даже после всего, что натворил младший, Тэ продолжал просить перестать притворяться и всё ещё не верил в происходящие… «Наивный идиот», — именно так сейчас думает Чонгук. Чон раздраженно цокнул, когда выкурил всю сигарету и полез в карман за новой. Послышались чьи-то шаги, которые эхом раздавались несколькими этажами ниже. — Бля, ну кто там? Черные как мгла глаза прожигали потихоньку появляющуюся мятную макушку. Кровь медленно начинала закипать, а ногти впивались в кожу рук. — Ты совсем уебался? Ты понимаешь, что ты его убьёшь такими темпами?! Что тебе, блять, в голову ударило? — прошипел Юнги. Расстояние между парнями сократилось мгновенно. Мин схватил Гука за грудки и заглянул в бездонные глаза, пытаясь найти ответ на свои вопросы. К удивлению рэпера, он смог разглядеть в них только… боль? Да, именно боль, сожаление, вперемешку с ненавистью и презрением. Младший выглядит уставшим и помятым. — Нет, хён, это с тобой что-то не так. Разве ты не знаешь? Тэ — мой соулмейт, и без меня он не сможет жить, и ты на что-то надеешься? Или стой, неужели ты испытываешь какие-то чувства к нему?! — презрительная улыбка расползлась по всему лицу Чонгука. — Он глуп, верит в старые сказки про истинную любовь и вечное счастье. Но это не так. Мир — жесток и ему пора осознать это. Хотя, знаешь что? Ты тоже не выделяешься сообразительностью, вы стоите друг друга. Забавно только то, что нихера у вас не выйдет. Вы не сможете жить в розовом мире. Юнги ослабляет хватку и отпускает Чона, ничего не говоря. Резкий удар в челюсть заставляет макне отлететь на несколько метров и впечататься в стену. — По мне, лучше быть глупцом, чем такой мразью как ты. Старший разворачивается и снова плетётся вниз по лестнице. А Гук ничего не отвечает. Он знает. И он рад, что получил по заслугам. Так легче.