История одного рейдера.

      Океан, подгоняемый ветром, бился о скалы.       — Сегодня будет шторм, — сказал в пустоту Старый Бен. Шум прибоя его успокаивал.       Каждый день он приходил на побережье проверять ловушки. Иногда в сетях на рыбу запутывались болотники, что было нередкой удачей: их мясо было довольно вкусным, а панцирь можно продать за приличную сумму крышек. Охота на тварей — опасное занятие, но и единственное развлечение за последние три года: в Новом Джексонвиле было спокойно.       Тихо посмеиваясь в бороду и сощурив морщинистые веки, он смотрел на закат, вспоминая былые дни, когда здесь реками лилась кровь. Рейдеры, мутанты, довоенные машины — казалось, всё вокруг хотело тебя убить. Да, «весёлые» были деньки.       Задумавшись, он слегка потерялся во времени. Задерживаться не следовало, а не то скоро ворота закроют. Встав со складного стула, Бенджамин сложил его вчетверо и положил в повозку поверх туши болотника, посетовав, что снова придётся весь вечер пули из мяса выковыривать. Но что поделать — мясо со свинцом дорого не продашь.       Здания некогда благополучного — до Великой Войны — района города теперь служили стеной, скрывавшей Новый Джексонвиль и триста двадцать его жителей от опасностей внешнего мира. Скреплённые обломками машин, досками и редким цементом, они получили вторую жизнь в качестве непреступной крепости. Сам город держался на жёсткой диктатуре, а заправлял всем шериф Бисмарк. Правда, каким бы жестоким он ни был, харизмы ему было не занимать. Под его руководством объединённые силы нескольких поселений разбили и изгнали дикарей с этих земель; мутанты почти не представляли беспокойств — также благодаря его стараниям. Новый Джексонвиль можно было назвать оазисом посреди пустошей, где на ближайшие семьдесят миль не было ни одного крупного поселения.       Поговаривали, что шериф был выходцем из Убежища 47, и подтверждением тому был его удивительный склад ума. Человек, выживающий в пустошах, думал, прежде всего, о себе и о завтрашнем дне. Бисмарк же в своих мыслях шёл далеко вперёд, и многое ему удалось воплотить в жизнь. К тому же половина правил, установленных в городе, была позаимствована прямо из Убежища.       В городе имелись свои регулярные войска, подобие школы, очистительные сооружения, медицинский центр, торговые зоны, где собирались странники в поисках отдыха или же наёмников для дальних рейдов по пустошам. Местный бар имел богатый ассортимент, а хозяин получал дополнительную прибыль, собирая сплетни и продавая информацию шерифу, конечно же, если та была стоящей. Последние вести особенно не радовали: на севере возникла организация, называющая себя Анклавом — по слухам, настоящая армия. Цели её были неясны, но за пределы Северной Калифорнии она пока не выходила — и это радовало.       «Старым Беном» его прозвала ребятня, а остальные жители подхватили, но он не жаловался — всё-таки действительно являлся старейшим человеком в городе, где далеко немногим удавалось дожить до шестидесяти девяти лет.       На днях его внуку, Сэму, исполнилось шестнадцать, и по местным законам он становился достаточно взрослым, чтобы получить профессию. Выбор был велик — от рекрута на службе у города до помощника на станции очистки воды, — но Сэм выбрал путь караванщика. Старик уже и не помнил, когда ему было так страшно: мальчишка даже не представлял, что ждало его за стенами. Бен приложил немало усилий, чтобы переубедить его, но Сэм был упёртым, он хотел убежать из города, как и его мать когда-то. Впрочем, старику было не за что его судить, он всё понимал.       Бенджамин воспитывал внука так же, как и свою дочь, потому характеры их были схожи. Когда Сэм злился, он действительно походил на Марию. И где же она теперь? Бен перестал надеяться на её возвращение ещё десять лет назад, когда она, не попрощавшись, оставила сына на попечение своего отца.       От не самых приятных воспоминаний его отвлёк скрип двери — пришёл Сэм. Как и каждый день, он первым делом потянулся к холодильнику за заслуженной порцией мяса: ведь он отработал последний срок общественных работ, которыми занимались все несовершеннолетние с десяти лет. Даже к простой работе Сэм подходил ответственно, и в награду получал двойную выплату. Деньги это были всё равно маленькие, но он стремился быть независимым от деда, чтобы, как он сам выражался, «не сидеть на и так горбатом старике». Он был совсем как мать.       Они редко разговаривали — не потому, что их отношения были натянутыми, а как раз наоборот: им было не о чем говорить, кроме как об охоте да о починке сети, если на неё натыкался болотник.       Обменявшись взглядами, они разошлись по своим комнатам.       Ворота открывались по расписанию, три раза в день. Для тех, кто хотел попасть в город, существовала зона привала прямо у главного входа. Условия там были вполне комфортными: путники всегда особо ценили возможность переночевать в безопасности, ведь патрули обходили местность в несколько миль. Поэтому город имел хорошую репутацию среди пилигримов. Цены не кусались, а выбор товара был огромен — словом, Джексонвиль был идеальным пристанищем перед долгим путешествием в Майями. Вообще в город вело две относительно безопасные дороги: это мост через реку Сент-Джонс, который выходил на шоссе 95, и шоссе 285.       Первый контракт на сопровождение каравана проводился с инструктором, однако Сэм ещё не знал, что Бен заранее договорился со своим знакомым пилигримом, чтобы тот прихватил с собой его внука. Путь он держал на запад, по шоссе 285, в маленький посёлок Пенсельвиль — всего тридцать миль или примерно семнадцать часов пути.       — Ох, если Сэм прознает, будет много шума, — перебирая «Кольт» сорок пятого калибра, тихо произнёс Бен себе под нос. Тщательно смазав затвор и проверив барабан, он зарядил патроны — раз внук вырос, то и подарок должен быть соответствующим. Этот пистолет много лет служил Бену и немало ублюдков отправил на тот свет.       Можно было долго вспоминать юность, но не стоило забывать о настоящем. Оружию, как и людям, нельзя давать шанс убить тебя; одна осечка — и смерть неминуема.       У «Кольта» убойная сила невелика, но лёгкий бронежилет он пробивал на раз, а снаряжение обычных рейдеров и защитой назвать было нельзя — максимум на два удара ножа. Зато дальнобойность была одной из сильных сторон этого оружия, как и масса; при стрельбе разброс сводился к минимуму, а благодаря изогнутой рукоятке «Кольт» легко ложился в руку. Всякую бродячую шваль вмиг уложит, а против толстокожих мутантов у внука имелся при себе карабин — хоть от Когтей Смерти и не защитит, но гули и гекконы не выдержат и пули. Впрочем, волноваться не стоило: Когти Смерти водились на севере, и на шоссе 285 их никогда не встречали.       Как опытный путешественник, Бен понимал, что любое оружие бесполезно в руках новичка — скорее, бедняга сам покалечится, чем гигантского муравья подстрелит. Уж в ком, а в Сэме старик был уверен: едва мальчишке исполнилось четырнадцать, он начал брать его с собой на охоту и учил всему, что знал сам. С одной пули положить толстокожего болотника не каждому дано, а парень с первой попытки попал мутанту прямо небольшое отверстие между хитиновых пластин с десяти ярдов. Сэму тот болотник казался самым вкусным…       Посмотрев на заводные часы, старик проверил патронаж и улёгся спать — всё же в его возрасте вредно волноваться.