Хранители

      Первые дни Мэйбл сонно проводила время на террасе, вытянувшись на старом диване, который уже много лет то мочился, то снова высыхал на улице. В руках у нее неизменно были материалы, из которых она все что-то делала, постоянно довольно усмехаясь проделанной работе. Диппер же первые двое суток просто не выходил из Хижины, по привычке стараясь остаться взаперти четырех стен. На третий день он все-таки решил воспользоваться пустующим временем в пользу для себя и вышел, чтобы подышать свежим воздухом. — Я уж думала, что ты там погиб давно, — усмехнулась девушка и села, чтобы братец смог сесть рядом с ней. — Что, привычки не отпускают? — Бывает, — он уселся рядом с ней и почесал затылок левой рукой, чуть поморщившись. — Ну, это ничего. Это должно скоро пройти, поверь мне: тебе ведь дано теперь время вернуться к этому старинному духу приключений в этом загадочном лесу! Ууу, ты только вслушайся в этот звук! Словно кто-то зовет тебя из глубины леса… — Думаешь, есть там что-то?       Мэйбл удивленно похлопала глазами, посмотрев на Диппера. Тот сразу понял, почему она недовольна: он явно опустил нос, потерявшись на пути к вершине на работе. Особенно в глазах Элизабет Майерс. Женщина была требовательной и беспрекословной в выполнении поручений, которые звучали для нее как приказы. Наверно, ее место было бы в армии, если бы однажды она не предпочла ее науке. — Ну, может, что-то и есть.       Девушка широко и так по-детски улыбнулась, как то и было раньше. Со временем она становилась лучше, красивее, милее, но отчего-то осталась ребенком в улыбке и мечтах. Никто точно не мог сказать, о чем она мечтает, о чем думает, когда засыпает, ведь она научилась все это скрывать, когда впервые попалась на крупном обмане, о котором молчит до сих пор. После того дня многое поменялось в ее жизни. Например, маршрут до дома Мэри: теперь их было минимум три штуки, и она никогда не позволяла себе пойти по одному и тому же подряд. Она чередовала их в сотнях тысяч вариаций и помнила каждый. Все это было для того, чтобы никогда больше не столкнуться с той самой ситуацией, с которой она столкнулась однажды.       Диппер внимательно всматривался в рукоделие сестры, которое она прорабатывала так тщательно, но безмерно быстро, изменяя его, если то было нужно. Ловкие пальчики создавали гармонию, давали успокоение, созидая, не смея никогда разрушать. Темные глаза девушки смотрели только на рукоделие, не смотря даже на материалы, которые брались с пола рядом: она ведь точно знала, где и что лежит. — Отпуск должен принести пользу, понимаешь? Чем больше интересных вещей я сделаю сегодня, тем больше красоты в чью-то жизнь я принесу завтра, — тут же пояснила она и легко пожала плечами, будто и сама не знала, почему так может считать.       Впрочем, девушка прекрасно понимала, что у нее нет постоянной работы. Творчество сейчас — не самая прибыльная вещь, которой бы хотелось заниматься. Но Мэйбл верила, что однажды люди передумают и вознесут творчество на самые высокие ступени, о которых только и стоило бы мечтать. Она считала, что наука и творчество должны стоять в одной строке, должны стоить одинаково большую цену и иметь самую большую востребованность среди народа. На ее памяти погибло столько талантливых молодых творцов искусства, что ей иногда становится страшно, что и она окажется с ними в одном ряду.       Но этот яркий чистый воздух помогает ей не думать о плохом. Птицы поют свои ласковые песни, шуршит и потрескивает что-то в лесу. Это место помогает забыть обо всем, что было и что только должно случиться. Действительно, чудесное место… Оно вершит поистине мистические вещи с памятью, мыслями и эмоциями. Пока существует это место, кажется, будет вечность существовать спокойствие, что будет торжествовать на всем этом свете. — Ты помнишь наше первое лето здесь? — вдруг спросила Мэйбл, положив рядом с собой свое рукоделие. — Да, я помню, — он откинулся на спинку дивана и чуть прикрыл глаза. — Ты тогда еще очень испугалась, когда белки скакали прямо по крыше. — А ты смешивал какие-то жидкости в пробирках и чуть не взорвал все, — рассмеялась девушка, положив голову на плечо брата. — Как давно это было… Иногда мне кажется, что я всего и не помню, что скорее всего. А мне так хочется помнить каждое лето, которое мы здесь провели. От начала и до самого конца. Я так рада, что мы все-таки здесь остались.       Сначала ей казалось тяжелым быть здесь, ведь она знала, что они точно столкнуться с непреодолимыми препятствиями в их жизнях, но вскоре все стало налаживаться, и даже уговоры родителей вернуться обратно в Калифорнию стали совершенно бесполезными. Жизнь с прадядями стала лучшим, о чем она могла только и думать: каждый день был для нее, словно новый глоток свободы и жизни, которых ей так не доставало в большом городе. Даже не хотелось выбраться жить в Портленд, хотя раньше такие мысли существовали в ее голове.       Сегодня почти никого не было, поэтому все обитатели Хижины пребывали в некотором сонном состоянии, сливаясь с тишиной природы. Не было слышно ни единого шевеления вокруг: даже в одиноко стоящем здании в середине леса было тихо. Все словно вымерло, но от этого не становилось тревожно, наоборот, как-то спокойно и умиротворяюще. Правда, такое затишье всегда говорило о том, что вскоре кто-то появится.       Думая об этом, Диппер тут же представлял, что в дверь постучится Гидеон с очередными угрозами, которые порядком надоели. Сотни дней назад ему уже отказывали, тысячи мгновений он потратил на обдумывания своих планов, миллионы раз он проигрывал, но все это никак его не научило, не научило ровно ничему. Совершенно не хотелось увидеть его еще раз. Особенно в такой чудесный тихий день. Пускай это будет турист, случайно свернувший не туда, или старый знакомый, зашедший просто поздороваться или тихо выпить чай или холодный лимонад.       Когда Мэйбл уже тихонько посапывала, крепко прижавшись к брату, что было впервые за долгое время, а Диппер упорно боролся со сном, окруженный родным теплом, кто-то нервно постучался в дверь, а потом торопливо вошел, стуча по дереву тяжелым чемоданом. Девушка резко дернулась и вскочила с места, чтобы посмотреть, кто пришел — ее профессиональная привычка, выработавшаяся за недолгие годы работы в своей лавке. Казалось, она могла не спать всю ночь и уснуть в своей каморке, но, только заслышав, что открылась дверь, вскочить, словно она и не спала. — Я бы желал бы видеть Стэна Пайнса, если это возможно. — Ладно, минутку.       Стэнфорд уходит, но по нему явно видно, что он насторожен. В последний раз, когда хотели видеть Стэнли, это хорошо не закончилось. В дверях он столкнулся с Мэйбл, которая вылетела, чтобы посмотреть, кто пришел. Она судорожно извинилась, а потом, притянув к себе не поспевающего за ней брата, выглянула из-за двери, чтобы посмотреть на гостя. Быстро осмотрев сухой силуэт, она повернулась к брату и, схватив того за плечи, начала восхищенно шептать: «Он выглядит как парень из моих снов! Чтоб я сдохла, он прекрасен!» — Мэйбл, не надо так говорить, перестань. — Дипп, ты что, серьезно? Ты его видел вообще? Посмотри! Посмотри немедленно!       Мимо проковылял Стэнли, за ним прошел все еще настороженный Стэнфорд, а затем и младшие обитатели Хижины вышли в свет. Гость отбросил движением головы пару блондинистых прядей с лица и неестественно улыбнулся. Странно повел себя и Стэн, когда с радостью пожал руки юноше, спрашивая у него о делах и самочувствии, словно у старого знакомого. Форд и Диппер переглянулись, спрашивая друг у друга взглядом, знают ли они этого человека. Но ответ был очевиден — нет. Но Мэйбл это не смутило: милое лицо гостя вдруг выбило ее колеи, оставив на ней приятный отпечаток некоторой влюбленности. Будь она подростком, наверно, влюбилась бы без памяти. — Что вы так на меня уставились? Это же Билл! — Какой еще «Билл», Стэнли? — Да что же ты! Не помнишь, что ли! Билл Сайфер, он был на одной из выставок, на которую нас таскала Мэйбл пару лет назад. — Вообще-то, — резко встряла девушка, — последний раз я таскала вас куда-то в подобные места десять лет назад. И то потому, что это было в Портленде, и не надо было «ехать куда-то черт пойми куда». — Ну, как ты? Рассказывай! Хочешь чаю? Что это я спрашиваю! Пойдем, пойдем на кухню, там все и расскажешь. Сумку тут оставь, потом подумаем, что с этим сделать!       Повисла недолгая тишина. Диппер непонимающе прожигал взглядом сумку, а потом сказал: «Что-то я не помню, чтобы кто-то из нас, кроме Мэй, с кем-то там знакомился. Что еще за Билл Сайфер такой? Откуда он взялся?» Стэнфорд пожал плечами и хотел спросить об этом Мэйбл, но той уже не было рядом, ведь она тихонько проскочила мимо всех, чтобы подслушать разговор на кухне — возможно, чуть позже она зайдет туда, для какого-нибудь «неотложного» дела, но не сейчас, а когда все дойдет до определенного пика развития.       Но этот пик никак не приходил, и ситуация была для нее спокойнее, чем была до появления гостя. Ей было даже в чем-то скучно слушать разговор на кухне, и она, съехав спиной по стенке, сидела и почти не вслушивалась в разговор. — Так ты надолго все-таки? Ты так и не ответил. — Многое зависит от обстоятельств: я человек случая, ты же знаешь, — Билл рассмеялся, словно это было смешно. — Я немного расстроен, что мне пришлось уехать из дома, но ты знаешь: мне там душно. Я не могу сидеть на одном месте долгое время, если меня с ним особо много не связывает. — Ты же говорил, что не можешь надолго брата оставить. — Он сам перекинулся с моих плеч на чужие. Теперь этот груз не мой, и меня совершенно ничего не держит дома. Решил снова проехаться по любимым местам — и вот я здесь. Надолго ли…? Не знаю точно. Но, как я и говорил, у меня есть одно дельце, которое должно меня тут на определенное время задержать. — Можешь пока остаться у нас, если хочешь.       Мэйбл встрепенулась, услышав в ответ короткое «да, конечно», а не приевшиеся длинные фразы. Ей почему-то казалось, что Билл просто не умеет высказываться простыми предложениями. За то время, пока она слушала этот разговор, она ни разу не услышала, чтобы Сайфер ответил коротко. Но сейчас ее это мало волновало. Девушка вскочила с места и быстро направилась в гостиную, где все еще гостя обсуждали Форд и Диппер. — Он остается у нас. — Что?! — в один голос спросили ученые, резко обернувшись на девушку, пытающуюся отдышаться. — Не смотрите на меня так! Я теперь, конечно, многое знаю о нем и многое могу вам рассказать, но почему вас увлекло только это? — Мэй, почему он остается? — У него тут какие-то дела. Говорил, что ему бы пригодилась помощь, которую он получал в каждом городе, который он посещал. Это что-то очень важное, во что он не может посвятить простого человека. Говорил что-то о жертвенности и хранении тайн, но это было слишком мудреная фраза, и я ничего не запомнила толком. — Единственное свободное место — это половина комнаты Диппера. Не спать же ему на улице. Учитывая, что Стэнли знает его, то он точно такого не допустит. — Это похоже на странный сон, не думаете? Как будто все подстроено, — Диппер сел в кресло и непонимающе свел брови, словно пытаясь понять, что вокруг него происходит. — Мне не верится, что все это могло произойти, понимаете? Он ведь… никто. И звать его никак. А тут и имя, и значение, и лавры. И чаи гоняют с ним, как с давним родственником. Вы, конечно, простите, но пустить я, может, в комнату его к себе пущу, а вот в жизнь, если и пущу, то с дикою опаской.       Мэйбл поджала губы и неуверенно, но тяжело вздохнула. Она прекрасно понимала, о чем идет речь, ведь сама однажды на таком же и попалась, но почему-то этот яркий образ не давал спокойно ей дышать. Она с каждым вдохом словно сильнее и сильнее вдыхала его в себя, погружаясь в обаятельную наружность, слегка лишь потерявшуюся в небольшой занудности, но яркости развернутых предложений. — Будем бдительны, но подозрительность лучше упрятать. Быть может, наша память не совершенна, какой казалась.       Все согласились. Диппер тут же встал с места и пошел наверх, чтобы разобрать бумажки, что валялись почти по всей комнате, и книги, что не стояли на своих местах, а лежали неаккуратными стопками на полу. Прежде чем войти, Сайфер постучал и, только услышав положительный ответ, вошел, закрыв за собой дверь. Как и полагалось, он представился снова и протянул руку для рукопожатия, но Диппер, посмотрев на эту руку, снова повернулся к разбираемым бумажкам и ответил: «Ага. А я Диппер». На дальнейшие вопросы он отвечал примерно теми же короткими фразами, не меняя пустующей интонации.       Билл пытался переключить внимание на себя, но это не удавалось. Пайнс смотрел только на бумаги и книги, которые разбирал медленно и муторно, словно все это было постановочное действо на сцене во время какой-то старой комедии, над которой уже сто лет никто не смеялся. И Сайфер не скрывал того, что ему скучно. Он достал какую-то книгу и стал демонстративно ее читать, ожидая, что юноша ее увидит и отреагирует, но этого не произошло. Когда способы привлечь внимание кончились, то в голову пришел единственный вариант — спросить время. Но даже на этот вопрос юноша не среагировал, а молча указал на часы на стене. — Они остановились. — Что? Не может быть! — Диппер все-таки оторвался от своего дела.       Теперь, казалось бы, все должно было встать на места, и юноша должен был ответить на вопрос, посмотрев на часы на руке. Правда, Диппер решил, что нужно поменять в часах батарейку и, достав ее из ящика стола, за которым сидел, сделал это, а после еще и настроил время по часам на руке. Билл нервно выдохнул — близкое знакомство обещало занять продолжительное время.